Естественная ли наука физика?

 

Разрабатывая космогонические теории, философы, а затем физики бросили вызов религиозным преданиям, в частности, библейскому, о сотворении Мироздания. Первым был Иммануил Кант. В 1755 году он опубликовал свою работу: «Общая естественная история и теория НЕБА или опыт об устройстве и механическом происхождении всего мироздания на основе ньютоновских законов». На всякий случай он предпочел не указывать имя автора.

Кант не имел ни малейшего желания посягнуть на основы христианской религии. Напротив, высказал убеждение: такое исследование позволяет «ближе узнать Существо, разум и величие которого есть источник того света, который, как из центра, распространяется по всей природе». Основной его тезис: «Дайте мне материю, и я построю из нее мир». А использовал он для этого силу всемирного тяготения и отталкивания.

Мы не станем вдаваться в историю создания научных космогоний. Отметим только, что через два столетия после исследования Канта астрофизики для создания космогонической теории Большого взрыва использовали мощный научно-технический потенциал. В частности, они опирались на специальную и общую теорию относительности А. Эйнштейна и замечательные возможности, а не только на законы Ньютона.

В XX веке произошло явление, подмеченное великими физиками — Н. Бором, В. Гейзенбергом, Э. Шредингером, А. Эйнштейном, — но упущенное из вида их последователями. Дело в том, что достижения физиков стали опираться почти исключительно на сведения, полученные с помощью сложнейшей техники. Об этом хорошо сказал в 1920-е годы Максимилиан Волошин:

 

Наедине с природой человек

Как будто озверел от любопытства:

В лабораториях и тайниках

Ее пытал, допрашивал с пристрастьем,

Читал в мозгу со скальпелем в руке,

На реактивы пробовал дыханье...

Природа, одурелая от пыток,

Под микроскопом выдала свои

От века сокровеннейшие тайны:

Механику обрядов бытия.

 

Вот именно — механику бытия (пусть даже и квантовую) нам раскрывает физика. Это очень важно, это надо знать и учитывать, но не следует этим ограничиваться. Существуют, вдобавок — или в первую очередь? — науки о Земле, Жизни, человеке. Возможно, только их следует называть естественными. Относится ли к ним физика?

Вопрос может показаться странным. «Фюзис» переводится с древнегреческого как «природа». Следовательно, физика — наука о природе. Причем она считается самой что ни на есть фундаментальной.

Вспомним хотя бы закон всемирного тяготения. Не зря же его открытие было воспринято с восторгом как новый этап в постижении природы. Английский поэт Александр Поп торжественно изрек:

 

Был бренный мир кромешной тьмой окутан.

«Да будет свет!» — и вот явился Ньютон.

Казалось, наконец-то разум человеческий окончательно и бесповоротно постиг небесную механику! Теперь сокровенный план Мироздания и вся динамика этого замысловатого механизма Вселенной перестали быть тайной.

Правда, уже тогда, триста лет назад, дотошные читатели классического ньютонова труда «Математические начала натуральной философии» обратили внимание на то, что почтенный ученый, рассуждая о сущности и происхождении силы тяготения, не раз ссылался на... Бога.

С одной стороны, у него получилась сплошная формализованная механика (как будто речь идет о механизме), а с другой — как непременное условие бытия — всесильный, всеведущий и непостижимый Творец, живое разумное всевышнее существо. В сопоставлении с такой безбрежной категорией простая формула всемирного тяготения со всеми ее уточнениями и дополнениями в приложении к конкретным небесным телам выглядит той самой «бесконечно малой» (тоже придуманной Ньютоном), которой можно пренебречь без ущерба для истины.

Ну а что произошло после так называемой «революции в физике», прошумевшей в первой трети XX века? Никто уже на Бога не ссылался (не считая Э. Шредингера, да и то в книге о биологии). Формулы устройства Мироздания стали сложнее. Хотя они заворожили не всех. К двустишью Попа появилось достойное продолжение:

 

Но сатана недолго ждал реванша:

Пришел Эйнштейн, и стало всё, как раньше.

 

Например, у Ньютона было время не только абсолютное (назовем его – от Бога), но и относительное, свое (для каждой твари). У Эйнштейна единый равномерный поток времени упразднен вовсе. Сама по себе идея относительного времени принадлежит донаучной эпохе. В ней проглядывает бессмысленный первозданный хаос вместо разумного Творца.

Ученые говорят, что ныне мир Ньютона стал частным случаем мира Эйнштейна. Это равносильно утверждению, что мир порядка стал частным случаем хаоса. Каждый объект — сам по себе, со своим собственным масштабом пространства—времени. Относится это не только к человеку, но и к камню, кристаллу, небесному телу, атому... Такова философская основа теории относительности.

Выходит, место всемогущего непостижимого Бога, олицетворяющего гармонию Мироздания, занял всемогущий непостижимый Хаос. Но ведь наука — это упорядоченное знание. А какое может быть упорядоченное знание о хаосе? На то он и хаос, чтобы исключать гармонию.

Конечно, нынешняя физическая картина мира предполагает существование отдельных очагов упорядоченности. В таком случае должна первоначально оформиться некая «метафизика», которая определит эти самые очаги с тем, чтобы исследовать их методами физики. Иначе ученые постоянно будут попадать впросак, то пытаясь находить порядок в хаосе (а это при желании сделать несложно), то предполагать хаос там, где господствует гармония...

Впрочем, оставим отвлеченные рассуждения. Ведь оказывается, не поддается расчету система гравитационного взаимодействия даже трех тел.

Подумать только: всего лишь трех! А в космосе витают миллиарды разнообразных звезд, не говоря уж о планетах и астероидах!

И это еще не все. В астрофизических моделях Солнце и Земля представляют как точки. Однако в действительности природа, создавшая животных, растения и человека, — биосфера, земная оболочка, пронизанная солнечными лучами. Превратив ее в геометрическую точку, мы тем самым лишаемся единственной своей опоры в Мироздании, среды жизни и разума. К чему тогда выдумывать модели Вселенной?! В них нет места нам как разумным существам!

Предвижу возражение: мир состоит из атомов, которые изучают физики. Следовательно, они имеют дело с фундаментальными микроосновами Мироздания.

Однако и микрофизика при ближайшем рассмотрении вызывает значительно больше вопросов, чем дает ответов. Сразу же намечается ее сходство с астрофизикой: ученый исследует отдельные атомы и частицы, тогда как их неисчислимое множество, находятся они в постоянных взаимосвязях и в одиночку практически не встречаются вовсе. То есть физики изучают искусственно изолированные единичные объекты, для реальной природы не характерные. Но и это еще не все.

Когда в античности атом предполагали фундаментальным неделимым «кирпичиком» Мироздания, физика, его изучающая, по праву могла считаться естественной. Но чем глубже проникала человеческая мысль в строение атома, тем сложнее оно выглядело. В конце концов, по современным воззрениям, атом состоит из крохотного ядра, на огромных расстояниях от которого вращаются электроны. При ближайшем рассмотрении и ядро оказывается составленным из ничтожных сгустков то ли материализованной энергии, то ли энергоемкой материи, а электрон и вовсе расплывается в какую-то неопределенную оболочку без точных координат в пространстве—времени.

Ну а чем же заполнено пространство между этими ничтожнейшими сгустками? Физики отвечают вакуумом. А что есть вакуум? В полном смысле слова – ничто! Так переводится этот термин, да и суть его именно такова.

Вот и получается, что объекты физики — это отдельные искусственно изолированные и предельно схематизированные детали реального мира, а в основном – или хаос, или ничто. О великолепной, бесконечно разнообразной, непостижимо сложной и прекрасной природе тут говорить не приходится. Совершенно неестественная наука!

В свое время открытие физических законов позволило создавать на их основе все более разнообразную и совершенную технику. Но уже в начале ХХ века техника научных исследований стала настолько мощной, что вырвалась настолько вперед, обрела такую мощь, что уже ученые вынуждены были приноравливаться к ее возможностям. Так в физике окончательно определилось и возобладало техническое начало. Стало формироваться особое — техногенное (то есть, порожденное техникой и технологиями) — мышление.

Напрашивается вывод: современная физика достаточно давно превратилась в техническую, а не естественную науку. Она не только опирается на опытные данные, полученные посредством изощренных технических приспособлений, но и выработала соответствующий стиль мышления, формирующий специфические представления о Мире, все более отдаляющиеся от природной реальности.

...Итак, мы постарались критически осмыслить некоторые фундаментальные гипотезы и теории современной физики, имея смелость называть их мифами. А что же взамен? Крушить проще, чем созидать.

Предположим, за миллионы, миллиарды лет космический вакуум менялся. Значит, и скорость света не постоянная. Тогда нет нужды в идее Большого взрыва. Возрождается образ вечной Вселенной, в которой элементарные частицы возникают из вакуума и возвращаются в него. Таков космический круговорот поистине невообразимых масштабов.

Но высказать идею проще, чем обосновать. Тем более что для этого необходимо выяснить, как могут частицы и античастицы сосуществовать в этом мире и в нас самих. Обо всем этом —позже.