Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
И формирование системы нового законодательства в период нэпаСодержание книги
Похожие статьи вашей тематики
Поиск на нашем сайте
Переход после гражданской войны к мирному хозяйственному строительству активизировал дальнейшую разработку гражданско-правового законодательства, нормирующего основные направления хозяйственной работы. Новый этап развития поставил ряд важнейших правовых проблем, в том числе вопросы о правовых источниках и юридической технике. Первоначальную роль источника права играло революционное правосознание. Поскольку практика и «революционное мировоззрение трудящихся масс» в тот период еще не могли принимать форму определенных законов, а старое законодательство было неприемлемым для нового строя, революционное правосознание оставалось почти единственным источником права. В 1917—1918гг. принимались новые декреты о суде, в каждом из которых так или иначе интерпретировалось понятие революционного правосознания. Так, в ст. 5 Декрета о суде № 1 (1917 г.) говорилось о «революционной совести» и о «революционном правосознании» как о синонимах. В ст. 36 Декрета о суде № 2 (1918 г.) упоминается уже «социалистическое правосознание», а в ст. 22 Декрета о суде № 3 (1918 г.) — «социалистическая совесть». Уже на данном этапе делалась попытка разграничить категории «революционная совесть» и «революционное правосознание». Первая означала субъективную способность осознавать и применять революционное правосознание, вторая — объективное содержание права. Правоведы 20-х гг. придавали важное значение этим декретам, но все же главное место отводили судебному решению как ведущей форме правотворчества. Объяснялось это отчасти тем, что декреты этого периода (1917—1920 гг.) были разрознены и не приведены в систему. На данном этапе «революционное правосознание» составляло стереотип «революционной законности» вообще, которая, в свою очередь, почти совпадала с представлением о «революционной целесообразности». Лишь к концу периода «военного коммунизма» в правовой теории произошла определенная дифференциация этих категорий. С переходом к нэпу развернулась новая дискуссия по вопросу о революционной законности в ее отношении к экономике переходного периода. Под революционной законностью стали понимать тот правопорядок, который признавался «верховными органами пролетарской диктатуры» целесообразным и общеобязательным (П.И. Стучка). Правосознание стало рассматриваться в качестве ведущего принципа право-творчества, положенного в основу законодательства и наиболее определенно выявляющегося в содержании принимаемых кодексов. Сама кодификация рассматривалась в этой связи только как этап в осуществлении революционного правосознания (или целесообразности), как способ «лучшего в данных условиях достижения цели». Законодательные нормы не могли покрывать всего многообразия действительности, в каждый отдельный момент точно отражать «опыт хозяйственного строительства». В этой ситуации революционное (или, как чаще начали говорить в 20-е гг., социалистическое) правосознание приобретало новую значение — метода, восполняющего пробелы в законе. Так, ст.9 УК РСФСР (1922 г.) определила социалистическое правосознание в качестве руководящего начала для применения статей кодекса, а ст. 10 УК РСФСР (об аналогии в применении мер социальной защиты) предоставляла этому принципу вполне конкретную область реализации. Та же роль отводилась правосознанию и в ст. 4 ГПК РСФСР (1923 г.) В целом в правовой теории 20-х гг. под революционной законностью стали понимать установленный и определенный государством правопорядок, комплекс правил, что связывалось с необходимостью разработки системы соответствующих норм. Расчет на скорое отмирание права (при социализме) обусловил особое отношение к правовой норме: «закон отмечает те вехи, по которым определяются границы данного правопорядка, данной системы правовых отношений... Теоретически закон должен дать основной принцип •данной системы, а остальное —уже дело пролетарского суда» (П. Стучка). Ориентация на «революционное правосознание» как на важнейший источник права содержалась в концепциях сторонников психологической теории права (М. Рейснер), в которых отождествлялось собственно право с революционным правосознанием. Аргументам психологистов противопоставлялась социологическая интерпретация права. С этой точки зрения законодательство являлось не чем иным, как плановой политикой. «Мы не говорим о верховенстве законов, но говорим, что части подчинены целому и что в социальном строительстве отдельные его акты увязываются объединяющим их общим планом» (И. Ильинский). Советские правоведы 20-х гг. столкнулись со значительным противоречием, заложенным в самой правовой системе переходного периода, между «пролетарским судом» и «буржуазным правом». Преемственность юридических форм («буржуазное» — советское право) выражалась, в частности, в том, что праву переходного периода наряду с принципом целесообразности был присущ и принцип «справедливости». Хотя последняя ни разу прямо не упоминалась в ГК РСФСР, но определенно присутствовала в содержании его статей (что видно из положений ст. 142 ГК РСФСР или ст. 137 ГПК РСФСР 1922 г.), в ряде случаев даже определяя границы применения закона. Судебная и правоприменительная практика представлялась советским правоведам наиболее эффективным средством противодействия «буржуазным» началам, все еще существующим в праве переходного периода. «Творческая активность судебной практики, точно ограниченная исключительно интересами государства и трудящихся, но вовсе не ограниченная неподвижными рамками закона» — в этом виделось начало коррективов правотворческой деятельности в условиях переходного периода. Разрешение дилеммы «пролетарский суд — буржуазное право» осуществлялось следующим образом: судья должен был прежде всего попытаться найти прямой ответ в действующем законе. Если это не удавалось, он обращался к анализу «общих начал», которые можно вывести из существа советского законодательства. Не найдя достаточно определенного ответа и там, судьи вправе был искать решение в последней инстанции — в «общих принципах классовой политики». Такой порядок обусловливал необходимость тщательно регламентировать процедуру судебного разбирательства, поэтому законодатель значительное внимание уделял разработке норм процессуального права. Например, ст.4 ГПК РСФСР непосредственно не наделяла судью правом решать дело вопреки существующему законодательству, но в целях восполнения существующих пробелов давала широкие возможности для судебного толкования применительно к «особенностям экономической ситуации». Уже в 1919г. Стучка предложил начать кодификацию нового права. Главенствующее место должна была занять Конституция. Далее шло «социальное право», включающее семейное право и право социального обеспечения. Затем должны были располагаться «имущественные права», точнее, нормы, отменяющие и ограничивающие эти права (о национализации земли и производства), а также «допустимость применения пережитков частной собственности переходного времени». Завершат сборник кодифицированные правила о труде, «остатки договорного права» и международное право. Систематизированные таким образом нормы составят «обязательное для всех право», тогда как все дальнейшие узаконения будут представлять собой лишь технические инструкции. Этот первый подход к вопросу о системе права был обусловлен практической необходимостью, связанной с формированием системы советского законодательства. 20-е гг. стали периодом интенсивной кодификационной работы. Были приняты и вступили в действие Гражданский, Уголовный, Земельный, Гражданско-процессуальный, Уго-ловно-процессуальный кодексы, Кодекс законов о труде, разработаны проекты Хозяйственного, Торгового, Промышленного, Кооперативного, Административного кодексов. Гражданский кодекс состоял из общей части, вещного, обязательственного, наследственного права. При формировании особой отрасли гражданского права в 1921—1923 гг. законодатель стремился по возможности упростить систему норм, регламентирующих хозяйственную жизнь. Позже (1923—1924 гг.) в развитии гражданского (хозяйственного) законодательства наметилась другая тенденция, что сказалось на усложнении структуры и языка правовых норм ГК. Гражданско-правовые нормы дифференцировались по принципу обязательности: диспозитивные и принудительные. Чем шире была автономия сторон в гражданском правоотношении, тем больше норм, регулирующих его, являлись диспозитивными. Наоборот, по мере так называемой социализации гражданского права (т. е. проникновения в него плановых начал) возрастало число принудительных норм. Гражданский кодекс, кроме того, содержал нормы определительные, декларативные, истолковательные и организационные. При разработке ГК предполагалось выделить в кодексе группу основных статей, непосредственно выражающих социально-экономические задачи нового гражданского права. Такими декларативными статьями ГК стали: ст. 1 О применении гражданского законодательства на практике и ст. 4 О нормировании общего порядка разрешения гражданских споров. В эти статьи были введены неправовые критерии (так, ст. 1 ГК устанавливала порядок защиты имущественных прав только в случае их соответствия «социально-хозяйственному назначению»). Это давало судьям большой простор для толкования закона, не связывая их четкими правовыми нормами. В истолковании многих правоведов ГК не следовало рассматривать как полный и окончательный набор правил. Даже не закрепленные в законе имущественные права, если на практике они осуществлялись в противоречии с их «социально-хозяйственным назначением» (что определял суд), на основании ст. 1 ГК могли быть аннулированы. Закон в значительной мере ориентировался на относительный и временный характер права переходного периода. Правовая форма казалась преходящей, ожидали ее скорого исчезновения и замены правовых норм техническими и организационными. Принципу законности был противопоставлен принцип целесообразности, что не могло не привести к правовому нигилизму со всеми вытекающими отсюда последствиями. Законодатель всячески подчеркивал, что имущественные права частных лиц (как физических, так и юридическиих) являются уступкой во имя развития производительных сил страны и должны быть подчинены общей идее о «господствующей роли социалистической собственности». В общей системе народного хозяйства относительно автономные частные хозяйства рассматривались не как замкнутые и обособленные единицы, но как части единого комплекса. Наряду с государственной и кооперативной собственностью закон выделял частную собственность, имевшую три формы: единоличную собственность физических лиц; собственность нескольких лиц, не составлявших объединения (общая собственность); собственность частных юридических лиц. С лета 1921 г. государство начинает осуществлять меры по денационализации ранее экспроприированной у частных лиц собственности. В мае 1922 г. была приостановлена национализация частных предприятий. В июне 1924 г. ВСНХ дал разъяснение о допустимом числе рабочих, труд которых мог использоваться на одном частном предприятии (20 человек). Денационализация не получила широких масштабов. В ходе ее восстанавливались правовые институты, а не индивидуальные права бывших собственников. Создавались гарантии для вновь приобретенных прав, но запрещалось восстановление отмененных в ходе революции имущественных прав. Закон и судебная практика признавали длительное фактическое владение имуществом более «законным», чем ссылки бывших собственников на их право собственности. Вместе с тем владение не рассматривалось как источник права собственности — во всех случаях для возникновения права собственности требовалось волеизъявление государства. Закон ограничивал объем и размеры права частной собственности (определение круга объектов, допускаемых в частную собственность, установление предельного размера частного предприятия, размера наследственной массы, получаемой частным лицом, размеров домовладения, торгового предприятия и т. п.). Закон ограничивал также право частного собственника распоряжаться своей собственностью. Так, право сдачи в аренду собственником своего имущества до мая 1922 г. запрещалось или во всяком случае носило спорный характер. Домовладение, полученное по наследству, не могло отчуждаться, им можно было только пользоваться (до 1923 г.). Пользование домовладением (сдача его в наем) также ограничивалось законом — установление нормы жилой площади, тарифы сдаточных цен, сроки сдачи. Закон использовал специальный термин «обладание» (ст. 56 ГК), означавший, что предмет, находящийся в частной собственности, не может вливаться в гражданский оборот, его нельзя продать или купить. При этом определенные льготы предоставлялись кооперативам, кустарям и арендаторам государственного имущества. Изъятия из общих правил распоряжения имуществом распространялись также на концессионные предприятия. Стремление законодателя обеспечить государственный договорный интерес ясно проявилось в статьях ГК об убыточных для государствах договорах (ст. 30 ГК). При установлении факта «убыточности» договор расторгался. В качестве гарантии интересов стороны-государства вводился институт неустойки. Ряд других статей (ст. 1,19,364 ГК) также обеспечивал гарантии для государства. Закон непосредственно регламентировал размеры договорных сумм (ст. 236 ГК), сроки договоров (ст. 153 ГК) и другие элементы обязательства. Многие объекты были изъяты из гражданского оборота (земля, леса, крупные предприятия и др.). Правовая основа договора купли-продажи была заложена еще летом 1921 г. декретом «О взимании платы за товары, отпускаемые государством для частного хозяйства». Позже предметы, перечисленные в ст. 21, 22,53 ГК, стали объектами государственной монополии и не могли отчуждаться частным лицам. В сентябре 1921 г. было принято первое Положение о подрядах и поставках, а в мае 1922 г. были расширены права госорганов на сдачу подрядов частным лицам (регламентация залога, авансовых сумм). В том же году был установлен публичный торговый порядок сдачи подрядов. Система публичных торгов обеспечивала льготные условия для государственных и кооперативных предприятий, они находились в более благоприятном положении, чем частные подрядчики (это было закреплено в августовской 1923 г. инструкции СНК «О порядке публичных торгов»). В сентябре 1924 г. публичные торги на подрядные работы для госпредприятий и кооперации вовсе отменялись, они стали получать подряды в ином, облегченном порядке. В период нэпа широкое распространение получили договоры аренды и концессии, на основании которых государственное имущество передавалось в пользование частных лиц. Еще в ноябре 1920 г. СНК принял декрет «О концессиях», однако лишь с 1923 г. начинается практика заключения концессионных договоров. ГК РСФСР ввел понятие концессии как разрешения, особого исключения из общего порядка. В это понятие включалось единство двух разнородных моментов: акта публичной власти (законодательной или административной), предоставляющего концессионеру особое право, и договорного соглашения государства с концессионером о праве пользования государственным имуществом. Договор возлагал на концессионера ряд обязанностей: вкладывать в предприятие определенный капитал, поддерживать предприятия на современном техническом уровне. Договор предусматривал преимущественную продажу продукции государству по обусловленным ценам, ограничивал право концессионера распоряжаться концессионным имуществом. Близким по характеру к договору о концессии был арендный договор на государственные промышленные предприятия. В июле 1921 г. постановление СНК регламентировало порядок сдачи в аренду и запретило одностороннее расторжение договора вне судебного порядка рассмотрения споров. Арендатору предоставлялось право сбывать продукцию предприятия на вольный рынок, договор мог предусматривать снабжение предприятия государственным сырьем. Вместе с тем на арендатора возлагался ряд обязанностей: договор определял, какого рода изделия и в каком количестве должен вырабатывать арендатор; определялась доля продукции, обязательная для сдачи государству; на арендатора возлагалась обязанность поддерживать предприятие на должном техническом уровне. Сроки жестко регламентировались, как и другие условия аренды (ст. 416 ГК). Общие условия, на которых заключались договоры, также регламентировались ГК. Так, ст. 33 ГК признавала любой договор недействительным, если он заключался одной из сторон под влиянием «крайней нужды» и на не выгодных для нее условиях. Инициатива расторжения договора могла исходить не только от заинтересованной стороны, но и от госорганов и общественных организаций. Очевидна социальная направленность этой нормы. Нередко на практике трудовые отношения в частном секторе хозяйства маскировались в форму договора подряда или купли-продажи (с целью уклонения от норм КЗоТ, облегчения налоговогб давления и т. п.). Судебная практика пошла по пути презюмирования трудового соглашения там, где разграничение трудовых и гражданско-правовых отношений представляло особую трудность. Это мотивировалось защитой прав трудящихся. Закон предусматривал ответственность частных лиц перед государством за некоторые действия, понимаемые как незаконные, ст. 129 ГК предусматривала ответственность арендатора государственного имущества за его «расточение», ст. 130 ГК карала частного контрагента за невыполнение условий договора; ст. 132 и 133 ГК предусматривали ответственность нанимателя в случае нарушения им трудового или коллективного договора. Одной из особенностей обязательственного права стало применение статей Уголовного кодекса в качестве санкций за нарушение гражданских договорных отношений. В ряде случаев несоблюдение установленной законом формы влекло признание сделки недействительной. О последствиях несоблюдения договорных форм говорили ст. 71-84,101, 137,153, 162 ГК и др. Добросовестному контрагенту ГК гарантировал судебную защиту его имущественных прав (ст. 1, 2, 6 ГК и др). Земельный кодекс РСФСР был принят в сентябре 1922 г. и введен в действие с декабря того же года. Его составной частью стал закон «О трудовом землепользовании», принятый в мае 1922 г. Кодекс состоял из «Основных положений» и трех частей: о трудовом землепользовании, о городских землях и государственных земельных имуществах, о землеустройстве и переселении. Кодекс «навсегда отменял право частной собственности на землю», недра, воды и леса в пределах РСФСР. Все земли сельскохозяственного назначения составляют единый государственный земельный фонд, находящийся в ведении Нар-комзема и его местных органов. Право непосредственного пользования предоставляется трудовым землевладельцам и их объединениям, городским поселениям, государственным учреждениям и предприятиям. Остальные земли находятся в непосредственном рапоряжении Наркомзема. Покупка, продажа, завещение, дарение, залог земли запрещались, а нарушители подвергались уголовным наказаниям. Сдача земли в аренду разрешалась на срок не более одного севооборота (при трехполье — три года, при четырехполье — четыре года и т. д.). При этом допускалась только трудовая аренда: «никто не может получить по договору аренды в свое пользование земли больше того количества, какое он в состоянии дополнительно к своему наделу обработать силами своего хозяйства». Использование наемного труда допускалось лишь при «непременном сохранении применяющим его хозяйством своего трудового строя, т. е. при условии, если все наличные трудноспособные члены хозяйства наравне с наемным рабочими принимают участие в работе хозяйства» и при условии невозможности хозяйства самому выполнить эту работу. Сдача земли в аренду могла быть обусловлена ослаблением хозяйственных сил, стихийным бедствием, недостатком рабочей силы и т. п. Субаренда запрещалась законом. В отношении наемных сельскохозяйсвенных рабочих действовали нормы КЗоТ. Право пользования землей определялось как бессрочное и могло быть прекращено только в соответствии с законом. Формы землепользования могли быть различными: общинное с уравнительными переделами, участковое (отрубные и хуторские участки), товарищеское (товарищества по совместной обработке земли, артели, коммуны). В апреле 1925 г. были изданы Временные правила об условиях применения подсобного наемного труда в крестьянских хозяйствах. Согласно правилам, основные условия найма определялись договором сторон, от имени нанимающегося договор подписывал профсоюз. В договоре должны были содержаться обязательные положения, обеспечивающие работнику достойные условия труда и отдыха. Законодатель отдавал предпочтение коллективным формам землепользования. Обработка земли «путем объединения труда» и средств производства могла применятся при любом порядке землепользования (общинном, участковом или товарищеском) Образующиеся коллективные хозяйства могли требовать у сельского общества компактного выделения им земли и сохранения устойчивых границ этого землевладения. Эти льготы по своему характеру напоминали аналогичные льготы, установленные в ходе столыпинской рефор-•мы 1906—1911гг. (тогда льготы устанавливались единоличным хозяйством, теперь же — коллективным). Земельный кодекс регламентировал порядок организации и работы органов управления земельным обществом (сельских сходов), правовое положение крестьянского двора Кодекс законов о труде РСФСР был принят в ноябре 1922 г. и тогда же вступил в действие. КЗоТ состоял из 17 глав. В общей части определялось, что положения кодекса распространяются на все предприятия и всех лиц, применявших наемный труд за вознаграждение. Предоставление работы гражданам осуществляется через органы Наркомтруда (до 1925 г наем осуществлялся при обязательном посредничестве бирж труда). В особых случаях СНК мог издавать постановления о привлечении граждан к труду в порядке трудовой повинности. Закон предусматривал в качестве основных правовых форм привлечения к труду коллективный и трудовой договоры. Признавались недействительными условия договоров, ухудшающие положения нанимающихся по сравнению с условиями, установленными законами о труде, а также условия, «клонящиеся к ограничению политических и общегражданских прав трудящихся». Размер вознаграждения за труд не мог быть меньше обязательного минимума оплаты, устанав-ленной для данной категории труда государством. Закон регламентировал порядок заключения трудовых договоров, выплаты компенсаций и пособий, продолжительность рабочего времени и времени отдыха, труд несовершеннолетних и женщин. В качестве стороны, заключающей коллективный договор и представительствующей от имени работающих по найму, по всем вопросам «труда-и-быта» выступали профсоюзы. Дела о нарушениях законов о труде и все трудовые споры должны были решаться либо в принудительном порядке (в особых сессиях народных судов), либо в примирительном порядке (в расчетно-конфликтных комиссиях, примирительных камерах, третейских судах). По сравнению с КЗоТ РСФСР 1918г., предусматривавшим порядок государственного социального обеспечения (из централизованного страхового фонда), новый КЗоТ РСФСР 1922 г. вводил порядок социального страхования на государственных, общественных, кооперативных, концессионных, арендных, смешанных, частных предприятиях, в учреждениях, хозяйствах и для частных лиц. Социальное страхование охватило все виды выплат (по болезни, беременности, инвалидности и т. д.), которые производились из средств данного предприятия или лица (нанимателя). Особое внимание законодатель уделял трудовым отношениям в частном секторе хозяйства. В июле 1921 г. ВЦСПС обсуждал вопрос об условиях работы профсоюзов на частных предприятиях, в октябре 1921 г. была принята примерная форма коллективного договора для частных предприятий. В декабре 1921 г. был разработан проект постановления о порядке разрешения трудовых конфликтов на частных предприятиях. В ноябре 1921 г. Всероссийская конференция по охране труда разработала Наказ инспекторам труда о борьбе с эксплуатацией рабочих на частных предприятиях. До февраля 1922 г. регулирование трудовых отношений на частных предприятиях сосредоточили в своих руках профсоюзы. С начала 1922 г. государственное вмешательство в эту сферу усиливается так же, как и роль Наркомтруда. Для развивающейся системы коллективных и трудовых договоров правовую основу составил новый КЗоТ. Незадолго до его принятия (в августе 1922 г.) СНК принял специальный декрет о коллективных договорах. Наибольшие трудности были связаны с правовым регулированием труда в нелегальной или полулегальной частной промышленности. В июле 1923 г. СНК принял декрет, в котором уточнялось понятие «квартирник» — лицо, выполняющее у себя на дому работу по найму исключительно личным трудом из материала работодателя». «Квартирники» не были наемными рабочими в смысле КЗоТ и по статусу приближались к кустарям-одиночкам. Профсоюзы и инспекции труда 'должны были устанавливать, являются ли те или иные категории «квартирников» кустарями или наемными рабочими (в связи с чем на них рапространялись или не распространялись нормы КЗоТ). Закон предусматривал санкции для нарушителей трудового законодательства. В апреле 1922 г. СНК принял декрет «О наказаниях за нарушение постановлений по охране труда, в мае 1924 г. декрет «О порядке привлечения инспекцией труда нанимателей к ответственности». Особое внимание уделялось выявлению разного рода фиктивных кооперативных объединений, по своей сути бывших нелегальными частными предприятиями (вывеска кооператива понадобилась им для сокрытия своей деятельности от налоговых органов и инспекции труда). В сентябре 1922 г. СНК принял декрет «Об охране труда и обеспечении прав лиц, работающих в промысловых кооперативных предприятиях». Согласно закону, кооперация должна была осуществлять производственный процесс, используя труд своих членов, и торговать преимущественно своей продукцией. Доля наемного труда, допускаемого в кооперативных приедприя-тиях, была невысокой. Большинство споров между нанимателем и наемными работниками рассматривалось в трудовых сессиях судов. Наряду с этим соглашения, достигнутые в примирительных камерах и третейских судах, приобретали силу договора и защищались статьями Уголовного кодекса. Уголовный кодекс РСФСР вступил в действие с июня 1922 г. и состоял из введения и двух частей — общей и особенной. Под преступлением кодекс понимал «всякое общественно опасное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью-на переходный к коммунистическому строю период времени». Провозглашенными целями наказания были предупреждение новых правонарушений, приспособление нарушителя к условиям общежития, лишение преступника возможности совершать новые преступления. Назначение наказания осуществлялось судебными органами на основе «социалистического правосознания». Руководящих начал и статей УК. При отсутствии в кодексе прямых указаний на отдельные виды преступлений наказания применялись согласно статьям УК, предусматривающим «наиболее сходные по важности и роду преступления», т. е. использовался принцип аналогии, что давало судам возможность широкого толкования закона. При определении меры наказания учитывались степень и характер опасности как самого преступника, так и преступления, совершенного им. Предполагалось, что наказание должно быть «целесообразным», что также определял суд. Система наказаний варьировалась от общественного порицания до изгнания за пределы РСФСР. По делам, находящимся в производстве у ревтрибуналов, в качестве исключительной меры применялся расстрел. Кроме перечисленных в общей части УК наказаний, судом могли применяться меры социальной защиты: удаление из определенной местности и запрещение занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. Система преступлений по УК включала: государственные, против порядка управления, хозяйственные, имущественные, воинские и другие преступления. УК предусматривал ряд мер, направленных на борьбу с незаконным частным предпринимательством: наказания за расточительное отношение арендатора к государственному имуществу, за злонамеренное использование договора с государственной организацией, за нарушение законов о труде, за искусственное повышение цен и злостный невыпуск товаров на рынок, за сокрытие доходов, за нарушение законов о государственных монополиях и т. п. В ходе разработки УК было предложено разбить предусмотренные им виды преступлений на две группы: преступления, направленные против общественных и экономических отношений, установленных властью, и преступления, направленные против «пережитков дореволюционного строя», сохранение которых было обусловлено переходным временем. Авторы проекта предполагали, что такая классификация послужит более четкому разграничению двух сфер правопорядка, включающего элементы старого и нового права, и будет способствовать «усилению классового начала». Эти предложения были отвергнуты, но дифференциация преступлений по степени их социально-экономической опасности сохранялась. УК выделял группу преступлений, направленных против социальных устоев, установленных властью. Для таких преступлений закон устанавливал твердый минимум наказаний. УК вводил также понятие «экономическая контрреволюция» (ст.57 УК). УК переквалифицировал некоторые составы преступлений. До 1921 г. почти всякая форма частной торговли определялась как спекуляция. Нэп внес изменения в эти оценки, потребовалось искать новую грань между спекуляцией и допускаемой законом частной торговлей. По декрету СНК (июль 1921г.) признаком спекуляции стали сговор с целью повышения цен, злостный невыпуск товаров на рынок и скупка-сбыт запрещенных к продаже товаров. Из прежнего понятия спекуляции выделились новые составы: контрабанда, нарушение торговых монополий, фальсификация товаров, ростовщичество. С усилением законодательного регламентирования цен частного рынка законодатель вводил в УК специальные статьи, предусматривающие ответственность частных торговцев за нарушение этикетных и предельных цен. Нарушение договорных цен регламентировалось статьями УК о нарушении общих договорных обязательств. Ст. 130 УК предусматривала ответственность частного контрагента, не исполнившего обязательства по договору с госорганом. Судебная практика давала довольно широкое толкование ст. 128 УК (о должностных преступлениях). В число субъектов этих преступлений включались не только должностные лица, но и частные лица («нэпманы») в качестве соучастников. Репрессии были обращены на «смычку хозяйственников и частных предпринимателей и посредников». Закон строго карал также взяточничество как вид экономической преступности. Судебная практика зафиксировала несколько форм уклонения от налогов: по сговору, сокрытие источников доходов под чужой вывеской и за подставным лицом, путем использования двойной бухгалтерии, в форме организации «лжекооператива». Влияние принципа целесообразности на правопримени-тельную деятельность сказалось в расширении права суда толковать закон. При разработке УК выдвигалось даже предложение ограничиться одной общей частью кодекса, предоставив суду самому определять вид и размеры наказания. Элементы правового нигилизма сочетались с тенденцией на усиление репрессивной уголовной политики. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР утвержденный ВЦИК в феврале 1923 г., закреплял принципы производства по уголовным делам: публичность и гласность (кроме дел, содержащих военную, дипломатическую или государственную тайну или сведения об интимной стороне жизни граждан). Суд не ограничивался формальными доказательствами, и сам осуществлял их отбор. На предварительном следствии должны были выясняться и исследоваться все обстоятельства, как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого. По делам, в которых участвовал прокурор, требовалось обязательное участие защиты. Гражданско-процессуальный кодекс РСФСР, принятый в июле и введенный в действие с сентября 1923 г., обязывал суд не ограничиваться представленными объяснениями и материалами, а стремиться к выяснению всех обстоятельств дела. «За недостатком узаконений и распоряжений для решения какого-либо дела суд решает его, руководствуясь общими началами советского законодательства и общей политикой Ра-боче-Крестьянского Правительства» (ст. 4. ГПК). В целях охраны публичного интереса или «интимной жизни стороны» дело может слушаться в закрытом заседании. Как в уголовном, так и в гражданском процессе действовал только кассационный порядок пересмотра судебных решений.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-20; просмотров: 679; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.137.159.163 (0.013 с.) |