Формирование всесословного самоуправления

Местное управление в дореформенный период строилось в полном соответствии с системой крепостнического хозяйст­вования. Центральной фигурой в нем оставался помещик, сосредоточивший в своих руках экономическую, администра­тивно-судебную и политическую власть над своими крестья­нами. Император Павел I говорил: «У меня столько полиц­мейстеров, сколько помещиков в государстве».

На губернском уровне главным лицом в системе местного управления являлся губернатор. Наказом 1837 г. губернаторы наделялись широким кругом полномочий: полицейскими, надзорными, административно-хозяйственными и др. Закон отводил губернатору место непосредственного начальника вверенной ему губернии.

Следующее по назначению место после губернатора зани­мал губернский предводитель дворянства, исполнявший раз­нообразные полицейские, следственные, попечительские и иные функции. Уездный предводитель дворянства возглав­лял аппарат уездных чиновников.

Дореформенная система местного управления отражала преимущественно интересы дворянско-помещичьего класса. Преобладающие в ее деятельности принципы бюрократизма и централизма не учитывали реальных нужд местного населе­ния, местной промышленности и местного торгового оборо­та. Картина усугублялась нерасчлененностью административ­ных, судебных и хозяйственных правомочий, возлагавшихся на местную администрацию.

Проведение крестьянской реформы требовало неотлож­ной перестройки системы местного управления. В ходе этой реформы правительство стремилось создать необходимые условия для сохранения власти в руках дворян-помещиков, и все дискуссии, связанные с преобразованием местного управ­ления, вращались вокруг этой проблемы. Если наиболее кон­сервативные представители дворянства настаивали на созда­нии открытых и существенных привилегий для своего класса в проектируемых земских органах, то группы либералов, ори­ентирующихся на капиталистический путь развития Рос­сии, — всесословных земских организаций. Только в марте 1863 г. специально созданная комиссия подготовила оконча­тельные проекты положения о земских учреждениях и вре­менных правил для них.

Круг вопросов, решение которых предполагалось возло­жить на земские органы, очерчивался исключительно преде­лами местного интереса и местного хозяйства. В предложен­ном комиссией проекте отмечалось' «Земские учреждения, имея характер местный и общественный, не могут входить в ряд правительственных — губернских или уездных инстан­ций, или иметь в своем подчинении какие-либо из правитель­ственных мест». С самого начала земские учреждения проек­тировались как местные и общественные, не имевшие своих исполнительных органов и проводившие свои решения через полицейский и бюрократический аппарат государства.

Государство должно было осуществлять жесткий кон­троль за деятельностью земств. Этот контроль носил либо форму общего надзора правительственной власти за закон­ностью принимавшихся земскими органами решений и по­становлений, либо форму прямого специального наблюде­ния и утверждения конкретных действий земских учрежде­ний. Губернатор в семидневный срок мог наложить вето на любое распоряжение земского органа, для министерства внутренних дел этот срок был значительно увеличен. Сами распоряжения земских учреждений чаще всего могли быть реализованы при посредстве налогово-фискальных органов государства или через полицию, власть которой была значи­тельно укреплена в ходе ее реорганизации.

Создание земских учреждений тормозилось попытками правительства сосредоточить всю местную власть в руках бю­рократических органов. В 1859 г. полицейская власть в уезде вручалась уездному земскому присутствию, состоявшему из исправника, дворянского и двух сельских заседателей. Управ­ление всей городской и уездной полицией сосредоточива­лось у исправника в уездном управлении. Правительство спе­шило сконцентрировать административно-полицейскую власть в бюрократическом аппарате на местах, чтобы оста­вить проектируемым земским учреждениям только узкий круг местных хозяйственных вопросов.

Устроители земской реформы не решились открыто про­вести сословный принцип формирования новых местных ор­ганов. Однако неприемлемым для них было и всеобщее изби­рательное право. Поэтому для выборов земских учреждений предполагалось разделить все уездное население на три части — курии, в каждой из которых, как отмечала комиссия, «преобладает одно из главных исторически сложившихся со­словий». Избирательная система должна комбинировать со­словное начало с началом имущественного ценза. Кроме того, куриальная система позволяла правительству заранее планировать число выборщиков от сословий и регулировать их соотношение в земских учреждениях. Таким способом оно всегда могло обеспечить в них преимущество для представи­телей правящего класса.

1 января 1864 г. было утверждено «Положение о губерн­ских и уездных земских учреждениях». На них возлагались:

заведывание капиталами, имуществами и деньгами земства;

содержание земских зданий и путей сообщения; меры по обеспечению «народного продовольствия», мероприятия по благотворительности, взаимное земское страхование имуще­ства; попечение о развитии местной торговли и промышлен­ности; санитарные меры, участие в хозяйственных отноше­ниях в области здравоохранения и образования.

Законом предусматривалось создание трех избиратель­ных курий:

курии уездных землевладельцев, состоявшей преимущест­венно из дворян-помещиков, для участия в которой требовал­ся высокий имущественный ценз. Уездные землевладельцы с меньшим цензом участвовали в выборах через уполномочен­ных;

городской курии, участники которой должны были распо­лагать купеческим свидетельством либо предприятием опре­деленного размера;

сельской курии, в которой не был установлен имуществен­ный ценз, но была введена система трехступенчатых выбо­ров: крестьяне, собравшиеся на волостной сход, посылали своих выборщиков на собрание, которое избирало земских гласных.

Земское собрание и земская управа (исполнительный орган, состоящий из председателя и двух членов) избирались на три года. Губернское земское собрание избиралось члена­ми уездных собраний. Председатель уездной управы утверж­дался в должности губернатором, председатель губернской управы — министром внутренних дел.

Нужно отметить, что земская реформа не сформировала стройной и централизованной системы. В ходе ее реализа­ции не было создано органа, возглавляющего и координиру­ющего работу всех земств. Когда в 1865 г. Санкт-Петербург­ское губернское земское собрание поставило вопрос об обра­зовании такого органа, оно было попросту закрыто прави­тельством. Существование земских учреждений допускалось только на губернском и уездном уровнях.

Реформа не создала также и низшего звена, которое могло бы замкнуть систему земских учреждений — волостного земст­ва. Попытки многих земских собраний на своих первых сес­сиях поставить этот вопрос были пресечены правительством в самом зародыше. Не решившись сделать земства исключи­тельно дворянскими учреждениями, правительство законо­дательным путем все же внедрило в руководство земств пред­ставителей этого сословия: председателями земских собра­ний стали предводители губернского и уездного дворянства.

Отсутствие достаточных материальных средств (они фор­мировались за счет обложения специальным налогом местного населения, поскольку в 1866 г. было запрещено облагать налогом торговые и промышленные предприятия) и собст­венного исполнительского аппарата усиливало зависимость земств от правительственных органов.

Все же земствам удалось внести значительный вклад в развитие местного хозяйства, промышленности, средств связи, системы здравоохранения и народного просвещения. Земства стали своеобразной политической школой, через которую прошли многие представители либерального и де­мократического общественных направлений. В этом плане земскую реформу можно оценивать как буржуазную по свое­му характеру.

16 июля 1870 г. было утверждено «Городовое положение», закреплявшее систему органов городского общественного уп­равления: городское избирательное собрание и городскую думу с городской управой — исполнительным органом. Думу и управу возглавляло одно лицо — городской голова, утверж­даемый в своей должности губернатором или министром внутренних дел.

Все городские избиратели в соответствии с имуществен­ным (податным) цензом делились на три группы, каждая из которых избирала треть гласных в городскую думу. В выборах в органы городского самоуправления принимал участие до­вольно широкий круг избирателей. Предъявляемые требова­ния сводились к следующему: участвовали в выборах лица, достигшие 25-летнего возраста, владеющие недвижимостью, промышленными или торговыми предприятиями, занимаю­щиеся кустарными промыслами или мелкой торговлей, пред­ставляющие любое сословие. Не допускались к выборам лица, подвергавшиеся суду, отрешенные от должности, под­следственные, лишенные духовного сана. Юридические лица и женщины участвовали в выборах через представителей. Го­лосование было тайным.

Дума и управа избирались на четыре года, половина соста­ва управы должна была обновляться через каждые два года. Городской голова мог приостановить решение управы. Раз­ногласия думы и управы решал губернатор.

Устанавливалось предельное число лиц нехристианского вероисповедания, допускавшееся в состав управы, — оно не могло превышать одной трети. Городским головой не могло быть лицо еврейской национальности.

В компетенцию городской Думы входили вопросы; о на­значении выборных должностных лиц, установлении город­ских сборов, сложении недоимок, установлении правил о за­ведовании городскими имуществами, о приобретении город­ской недвижимости, о займах.

В пользу города дума могла устанавливать следующие сборы: с недвижимости (оценочный сбор), с документов на право торговли и промышленности, с трактиров, постоялых дворов и съестных лавок, с извозного промысла, с частных лошадей и экипажей, с квартир и жилых помещений, с собак, аукционов.

Расходы думы складывались из расходов по управлению, на общественные здания и помещения, городские займы, на учебные и благотворительные заведения, содержание воин­ских частей, полиции и тюрем. Смету расходов и доходов контролировал губернатор.

Как и земские органы, органы городского самоуправле­ния в значительной степени зависели от государственных бюрократических и полицейских учреждений. Вместе с тем создание новых органов самоуправления способствовало ста­новлению общественно-политической и культурной жизни, помогало торгово-промышленному развитию русских горо­дов.

СУДЕБНАЯ РЕФОРМА

Структуру дореформенной судебной системы составляли разнообразные исторически сложившиеся органы, делавшие ее сложной и запутанной. Существовали особые суды для дво­рян, горожан, крестьян, специальные коммерческие, совест­ные, межевые и иные суды. Судебные функции отправляли и административные органы — губернские правления, органы полиции и др.

Рассмотрение дел во всех судебных инстанциях происхо­дило при закрытых дверях. На деятельность суда сильное давление оказывали различные административные органы, ведение следствия и исполнение приговора предоставлялись органам полиции, которые, кроме того, могли принимать на себя и судебные функции по «маловажным»делам. По словам А.Ф. Кони, «следствие было в грубых и нечистых руках, а между тем составляло не только фундамент, но, в сущности, единственный материал для суждения о деле», так как суд получал дело, знакомился с ним только по материалам, подго­товленным полицией.

Делопроизводство могло тянуться годами. В судебном процессе господствовали инквизиционное начало и теория формальных доказательств.

Работа по подготовке судебной реформы, начавшаяся в 50-х гг., особенно интенсивно пошла после провозглашения крестьянской реформы. К началу 1861 г. на рассмотрение Государственного совета было представлено (с 1857 по 1861 г.) 14 законопроектов, предлагавших различные измене­ния в структуре судебной системы и судопроизводства: огра­ничение числа судебных инстанций, введение устности, глас­ности, состязательности и пр. Материалы судебной реформы составили 74 тома.

В конце 1862 г. в судебные инстанции был разослан проект «Основных положений судоустройства», в котором были сформулированы новые принципы: бессословность суда, от­мена системы формальных доказательств и определения об «оставлении в подозрении». Ничего, однако, не говорилось о независимости судей.

К новым принципам относились: идея отделения суда от администрации, установление состязательности, отделение судебной власти от обвинительной, введение присяжных за­седателей. Предполагалось, что у присяжных будут изъяты дела о государственных («для сохранения уважения к инсти­туту присяжных») и должностных (из-за опасения чрезмерно­го возвышения судебной власти) преступлениях. Авторы про­екта настояли также на выделении института мировых судей из общего порядка судопроизводства, подчеркивая их специ­фику.

Отзывы, поступившие с мест на разосланный проект, от­метили неполноту и непоследовательность в отделении суда от администрации, непоследовательность в определении компетенции института мировых судей. Усмотрена была опасность в создании института присяжных поверенных и широких полномочиях следователей.

Дискутировался вопрос о моделях суда присяжных. Какую выбрать — континентальную (где ставился вопрос «виновен ли подсудимый?») или английскую (где вопрос звучит «совер­шил ли подсудимый данное деяние?») (Выбрана была первая модель). В отношении института мировых судей также име­лись разногласия: как должны решать они дело — по закону или по своему усмотрению, лишь ссылаясь на закон? (Выбра­ли первый вариант.)

В ноябре 1864 г. были утверждены и вступили в силу основ­ные акты судебной реформы: Учреждения судебных установ­лений, Устав уголовного судопроизводства. Устав о наказани­ях, налагаемых мировыми судьями.

Создавались две судебные системы: местные и общие суды. К местным относились волостные суды, мировые судьи и съезды мировых судей, к общим — окружные суды, учреж­даемые для нескольких уездов, судебные (по гражданским и уголовным делам) палаты, распространявшие свою деятель­ность на несколько губерний или областей, и кассационные (по гражданским и уголовным делам) департаменты Сената. Власть этих судов распространялась на все сферы, кроме тех, где действовала юрисдикция духовных, военных, коммерчес ких, крестьянских и инородческих судов.

Реформа судебной системы закрепила новые принципы:

отделение суда от администрации, создание всесословного суда, равенство всех перед судом, несменяемость судей и сле­дователей, прокурорский надзор, выборность (мировых судей и присяжных заседателей).

В ходе подготовки и проведения реформы были созданы новые институты присяжных заседателей и судебных следо­вателей и реорганизована деятельность старых. Изменились функции прокуратуры, а именно: поддержание обвинения в суде, надзор за деятельностью судов, следствием и местами лишения свободы.

Прокурорская система возглавлялась генерал-прокуро­ром. При Сенате учреждались должности двух обер-прокуро­ров, а в судебных палатах и окружных судах — должности прокуроров и товарищей прокуроров. Все прокуроры назна­чались императором по представлению министра юстиции.

Формирование принципов состязательности в судебном процессе потребовало создания нового специального института — адвокатуры (присяжных поверенных). Наряду с при­сяжными поверенными в коллегиях при судах в процессе (по разрешению суда и по договоренности одной из сторон) могли участвовать частные поверенные. Руководящим орга­ном коллегии адвокатов стал Совет присяжных поверенных.

Для удостоверения деловых бумаг, оформления сделок и других актов учреждалась система нотариальных контор в губернских и уездных городах.

В основу преобразований реформы 1864 г. был положен принцип разделения властей: судебная власть отделялась от законодательной, исполнительной, административной. В за­коне отмечалось, что в судебном процессе «власть обвини­тельная отделяется от судебной». Провозглашалось равенст­во всех перед законом.

Путаницы в системе старых судебных учреждений не стало вместе с отменой принципа сословности судов. Однако пережитки сословности сохранились в виде судебных учреж­дений с особой компетенцией (волостные, духовные, воен­ные, коммерческие и инородческие суды). Да и само разделе­ние системы на общие и местные судебные учреждения не способствовало ее унификации.

Мировые судьи избирались уездными земскими собрания­ми и городскими думами. Достаточно высокий имуществен­ный и образовательный ценз практически закрывал доступ на эту должность представителям низших классов. Кроме того, занимать должность почетного мирового судьи, кото­рая не была оплачиваемой, могли позволить себе только со­стоятельные люди.

Мировой округ включал, как правило, уезд и входящие в него города. Округ делился на мировые участки, в пределах которых осуществлялась деятельность мировых судей.

На созывающиеся съезды мировых судей ложилась обя­занность кассационного рассмотрения жалоб и протестов, а также окончательное решение дел, начатых участковыми ми­ровыми судьями.

Закон определял сферу юрисдикции мировых судей: им были подсудны дела «о менее важных преступлениях и про­ступках», за которые предусматривались такие санкции, как кратковременный арест (до трех месяцев), заключение в работный дом на срок до года, денежные взыскания на сумму не свыше 300 рублей.

В сфере гражданско-правовой на мировых судей возлага­лось рассмотрение дел по личным обязательствам и догово­рам (на сумму до трехсот рублей), дел, связанных с возмеще­нием за ущерб на сумму не свыше 500 рублей, исков за оскор­бление и обиду, дел об установлении прав на владение. Споры о праве собственности на недвижимое имущество были у ми­ровых судей изъяты.

Окружные суды учреждались на несколько уездов и состо­яли из председателя и членов. Новым институтом, введен­ным реформой на уровне первого звена общей судебной сис­темы (окружных судов), были присяжные заседатели. На суд присяжных предлагались дела «о преступлениях и проступ­ках, влекущих за собой наказания, соединенные с лишением всех прав состояния, а также всех или некоторых особенных прав и преимуществ».

Избранная континентальная модель института присяж­ных заседателей (ответ на вопрос «виновен ли подсуди­мый?») определила организацию и порядок их работы.

Присяжным заседателем могло стать лицо в возрасте от 25 до 70 лет, обладающее цензом оседлости (два года). Для выбо­ров присяжных составлялись общие списки, в которые вклю­чались: почетные мировые судьи, служащие (кроме профес­сиональных юристов), все выборные должностные лица, во­лостные и сельские судьи из крестьян, прочие лица, распола­гающие недвижимостью или доходом. Не могли включаться в списки священники, военные, учителя, прислуга и наемные рабочие.

Общие списки служили основой для составления списков очередных и запасных заседателей на год. За три недели до судебного заседания председатель суда по жребию отбирал тридцать очередных и шесть запасных заседателей. В заседа­нии оставалось двенадцать присяжных. Присяжные заседате­ли могли быть отведены как подсудимым (двенадцать при­сяжных), так и прокурором (шесть человек). Из числа неотве­денных избирались двенадцать присяжных, из них — один старшина.

После рассмотрения дела по существу и окончания пре­ний председатель суда разъяснял присяжным правила о сил

приведенных доказательств, «законы о свойствах рассматри­ваемого преступления»и предупреждал их против «всякого увлечения в обвинении или в оправдании подсудимого». Для судьи-профессионала это был способ влияния на неискушен­ных в судейских делах присяжных заседателей.

Председатель суда вручал присяжным письменные вопро­сы о факте преступления и вине подсудимого, которые огла­шались в суде. Вопросы разрешались присяжными по боль­шинству голосов. Отмена вердикта была возможной лишь в случае, если суд единогласно признавал, что «решением при­сяжных осужден невиновный». В этом случае он выносил по­становление о передаче дела на рассмотрение нового состава присяжных, решение которых было окончательным. Закон подчеркивал, что «приговор, постановленный судом с учас­тием присяжных заседателей, считается окончательным».

При окружных судах учреждался институт следователей, осуществлявших под надзором прокуратуры предваритель­ное расследование преступлений на закрепленных за ними участках. До реформы предварительное следствие осущест­вляли земский суд и управа благочиния (надзор за ними был со стороны прокурора, стряпчих, губернского правления). Обвинительное заключение составлялось в канцелярии суда, т.е. следствие не было отделено от суда. Реформа отделила предварительное следствие от судебного расследования. Рас­следование делилось на генеральное (предварительное, без предъявления обвинения) и специальное (формальное, с предъявлением обвинения).

На судебные палаты возлагались дела по жалобам и про­тестам на приговоры окружного суда, а также дела о долж­ностных и государственных преступлениях по первой ин­станции. Дела рассматривались при участии «сословных представителей»: губернского и уездного предводителей дво­рянства, городского головы губернского города и волостного старшины. Судебные палаты выступали в качестве апелляци­онной инстанции по делам окружных судов, рассмотренных без участия присяжных заседателей, и могли заново, в пол­ном объеме и по существу, рассматривать уже решенное дело.

Кассационные департаменты Сената рассматривали жа­лобы и протесты на нарушение «прямого смысла законов», просьбы о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам приговоров, вошедших в законную силу, и дела о служеб­ных преступлениях (в особом порядке судопроизводства). В 1872 г. было учреждено также Особое присутствие Сената, рассматривающее политические дела особой важности. Де­партаменты Сената были кассационными органами для всех местных и общих судов России и могли рассматривать любое дело, решенное в низших инстанциях с нарушением установ­ленного порядка.

При разработке реформы было высказано предложение создать должность областного главного судьи, который осу­ществлял бы общее руководство судопроизводством и назна­чал на судейские должности, но оно было отвергнуто прави­тельством, опасавшимся, что судебная система может полу­чить тем самым излишнюю, с его точки зрения, автоном­ность. Тогда же было отвергнуто и предложение о допущении защиты на стадии предварительного следствия.

В целом становление новых судов встретилось со значи­тельными трудностями. Новые принципы их деятельности:

гласность, состязательность, несменяемость судей, их неза­висимость (пусть относительная) от административных влас­тей — не могли не вызвать подозрительности и противодейст­вия со стороны государственной бюрократии. Первоначаль­но (в апреле 1866 г.) были созданы только два судебных округа (Петербургский и Московский), в остальных районах новые суды создавались в течение долгого времени, постепенно и по частям.

Несмотря на свой буржуазный радикализм судебная ре­форма с самого начала несла на себе ряд пережитков прошло­го. Ограничение компетенции суда присяжных, особый по­рядок придания суду должностных лиц, недостаточное ог­раждение судейской независимости от администрации — все это ослабляло эффективность проводимой реформы. Ничем не ограниченное право министра юстиции назначать судей, не вдаваясь при этом в объяснения, стало одним из главных каналов давления администрации на судебные органы.

Предание государственных чиновников суду осуществля­лось постановлениями их начальства, а не по решению суда. Присяжные заседатели устранялись от рассмотрения дел, имеющих политический характер. Эти и другие изъятия из общего судебного порядка постепенно готовили почву для надвигающихся контрреформ.

В 1862 г. городская и уездная полиция была объединена в единую полицейскую систему со сложной «иерархической лестницей», начинающуюся с урядника и пристава и на уезд­ном уровне возглавлявшуюся исправником. В губернских го­родах руководство полицией осуществлял полицмейстер. Вся губернская полиция подчинялась губернатору и генерал-гу­бернатору. Вершину полицейской пирамиды представлял ми­нистр внутренних дел. Ему же подчинялись включенные в 1880 г. в единую полицейскую систему губернские жандарм­ские управления.

Согласно «Временным правилам об устройстве полиции» (1862 г.) в уездах создавались уездные полицейские управле­ния, в которые входили городничий со своей канцелярией, представлявшие уездный город, и земский исправник с зем­ским судом, представлявшие уезд.

В составе канцелярии градоначальника, заменившей упра­вы благочиния, создавались сыскные и охранные отделения. Полиции поручалось проведение дознания, материалы кото­рого она передавала следователю, а тот — прокурору.

Меры пресечения, которые применяла полиция, включа­ли отобрание вида на жительство, установление надзора, взя­тие залога, передачу на поруки, домашний арест, взятие под стражу.

Органы полицейского надзора сконцентрировали в своих руках всю реальную репрессивную власть в центре и на мес­тах.

С отменой крепостного права достаточно длительное время готовилась «тюремная реформа». В 1879 г. все руковод­ство тюремными заведениями сосредоточилось в Главном тюремном управлении. Изменилось положение заключен­ных, стал активно использоваться их труд, была создана сис­тема медицинского обслуживания. Но к заключенным могли применяться специальные виды наказаний, не предусмотрен­ные в законе, — розги, помещение в карцер, перевод на хлеб и воду. Предусматривались другие виды наказаний — заключе­ние в крепость, исправительный дом, арест, а также ссылка и каторга (срочная и бессрочная). Каторгу отбывали в Сибире и на Сахалине. Отбывшие каторгу переводились в состояниессыльных поселенцев. Ссылка заключалась в принудитель­ном поселении (чаще всего в Сибирь).

Указом 1863 г. были отменены телесные наказания для женщин, дополнительные телесные наказания, клеймение, ограничивалось применение розг. В армии отменялись шпиц­рутены, но сохранялись розги.

В 1871 г. были отменены шпицрутены для ссыльных, в 1885 г. отменяются розги.

ВОЕННАЯ РЕФОРМА

Рост революционного движения, развитие капиталистичес­ких отношений и поражение России в Крымской войне обу­словили необходимость перестройки вооруженных сил стра­ны. На первом этапе реформы был сокращен срок службы рекрутов (с 25 до 15 лет) и несколько улучшена подготовка офицерских кадров. Однако рекрутская повинность как спо­соб комплектования армии сохранялась вплоть до 1874 г. Только угроза быстрого усиления западноевропейских армий, формировавшихся на основе всеобщей воинской по­винности, заставила правительство ввести аналогичный по­рядок в русской армии.

1 января 1874 г. был утвержден «Устав о воинской повин­ности», вводившийся для всего мужского населения «без раз­личия состояний». Лица, достигшие 21 года, призывались на службу по жребию. Не попавшие в постоянные войска (не вытянувшие жребий) зачислялись в ополчение. Общий срок службы в сухопутных войсках устанавливался в 15 лет (из них действительная служба составляла б лет и служба в запасе — 9 лет). Сроки службы во флоте соответственно составляли 7 и 3 года. Для лиц с высшим образованием срок действительной службы сокращался до полугода, со средним — до полутора лет.

Для получения офицерского звания требовалось специ­альное военное образование. Командный состав по-прежне­му сохранял черты корпоративности и сословности, еще дли­тельное время в нем преобладали дворянские элементы.

Армия состояла из кадровых, резервных и запасных (ты­ловых войск). Офицерский корпус готовился в юнкерских училищах, военных гимназиях и военных академиях (команд­ных, юридических, медицинских).

Сохранялась особая военная юстиция, в ведение которой в 1878 г. было передано большое число дел о государственных преступлениях (сопротивление властям, нападение на поли­цию и войска). Еще ранее, в 1863 г., в связи с польским восста­нием генерал-губернаторам было дано право объявлять губер­нии на военном положении, в связи с чем многие дела пере­ходили в ведение военных судов.