Соборное Уложение 1649 Г. Как свод феодального права

В 1648 г. вспыхнуло массовое восстание в Москве. В этой сложной ситуации был созван Земский собор, который про­должал свои заседания довольно долго. В 1649 г. на нем было принято знаменитое Соборное Уложение. Составлением проекта занималась специальная комиссия, его целиком и по частям обсуждали члены Земского собора («по палатам») по­сословно. Напечатанный текст был разослан в приказы и на места. Была сделана попытка впервые создать свод всех дей­ствующих правовых норм, включая Судебники и Новоуказ­ные статьи. Материал был сведен в 25 глав и 967 статей. На­мечается разделение норм по отраслям и институтам, хотя казуальность в изложении сохраняется.

Источниками Уложения стали Судебники, указные книги приказов, царские указы, думские приговоры, решения Зем­ских соборов (большая часть статей была составлена по чело­битным гласных собора). Стоглав, литовское и византийское законодательство. Уже после 1649 г. в комплекс правовых норм Уложения вошли Новоуказные статьи о «разбоях и ду­шегубстве» (1669 г.), о поместьях и вотчинах (1677 г.), о тор­говле (1653 г и 1677 г.).

В Соборном Уложении определялся статус главы государ­ства — царя, самодержавного и наследного монарха. Утверж­дение (избрание) его на Земском соборе не колебало установ­ленных принципов, напротив, обосновывало, легитимирова­ло их. Преступный умысел (не говоря о действиях), направ­ленный против персоны монарха, жестоко наказывался.

Уложение содержало комплекс норм, регулировавших важнейшие отрасли государственного управления. Эти нормы можно условно отнести к административным. Прикрепление крестьян к земле (гл. XI, «Суд о крестьянах»), по­садская реформа, изменившая положение «белых слобод» (гл. XIX), перемена статуса вотчины и поместья в новых усло­виях (гл. XVI, XVII), регламентация работы органов местного самоуправления (гл. XXI), режим въезда и выезда (гл. VI) — эсе эти меры составили основу административно-полицей­ских преобразований.

Судебное право в Уложении составило особый комплекс норм, регламентировавших организацию суда и процесса. Еще более определенно, чем в Судебниках, здесь происходи­ла дифференциация на две формы процесса: «суд» и «ро­зыск».

Гл. Х Уложения подробно описывает различные процеду­ры «суда»: процесс распадался на собственно суд и «верше-Тше», т. е. вынесение приговора, решения. «Суд» начинался с «вчинания», подачи челобитной жалобы. Затем происходил вызов приставом ответчика в суд. Ответчик мог представить поручителей (явный пережиток, идущий от послухов Русской Правды). Ему предоставлялось право дважды не являться в суд, если на то имелись уважительные причины (отсутствие, болезнь), но после третьей неявки он автоматически проиг­рывал процесс. Выигравшей стороне выдавалась соответст­вующая грамота.

Доказательства, которые использовались и принимались во внимание судом в состязательном процессе, были много­образны — свидетельские показания (практика требовала привлечения в процесс не менее десяти свидетелей), пись­менные доказательства (наиболее доверительными из них были официально заверенные документы), крестное целова­ние (допускалось при спорах на сумму не свыше одного рубля), жребий.

Процессуальными мероприятиями, направленными на получение доказательств, были «общий» и «повальный» обыск: в первом случае опрос населения осуществлялся по поводу факта совершенного преступления, во втором — по поводу конкретного лица, подозреваемого в преступлении.

Особыми видами свидетельских показаний были «ссылка из виноватых» и общая ссылка. Первая заключалась в ссылке обвиняемого или ответчика на свидетеля, показания которо­го должны абсолютно совпасть с показаниями ссылающегося: при несовпадении дело проигрывалось. Подобных ссылок могло быть несколько, и в каждом случае требовалось полное подтверждение. Общая ссылка заключалась в обращении обеих спорящих сторон к одному и тому же свидетелю или нескольким свидетелям. Их показания становились решаю­щими.

Довольно своеобразным процессуальным действием в «суде» стал так называемый «правеж». Ответчик (чаще всего неплатежеспособный должник) регулярно подвергался судом процедуре телесного наказания — его били розгами по обна­женным икрам. Число таких процедур должно было быть эк­вивалентным сумме задолженности (за долг в сто рублей по­роли в течение месяца): здесь явно звучит архаический прин­цип замены имущественной ответственности личностной. «Правеж» был не просто наказание — это мера, побуждающая ответчика выполнить обязательство (у него могли найтись поручители или он сам мог решиться на уплату долга).

Судоговорение в состязательном процессе было устным, но протоколировалось в «судебном списке». Каждая стадия оформлялась особой грамотой.

Розыск, или «сыск», применялся по наиболее серьезным уголовным делам. Особое место и внимание отводились пре­ступлениям, о которых было заявлено: «Слово и дело госуда­рево», т. е. в которых затрагивался государственный интерес. Дело в розыскном процессе могло начаться с заявления по­терпевшего, с обнаружения факта преступления (поличного) или с обычного наговора, не подтвержденного фактами обви­нения («язычная молва»). После этого в дело вступали госу­дарственные органы. Потерпевший подавал «явку» (заявле­ние), и пристав с понятыми отправлялся наместо происшест­вия для проведения дознания. Процессуальным действием был «обыск», т. е. допрос всех подозреваемых и свидетелей.

В гл. XXI Соборного Уложения впервые регламентирует­ся такая процессуальная процедура, как пытка. Основанием для ее применения могли послужить результаты «обыска», когда свидетельские показания разделялись: часть в пользу подозреваемого, часть — против него. В случае когда результа­ты «обыска» были благоприятными для подозреваемого, он мог быть взят на поруки, т. е. освобожден под ответствен­ность (личную и имущественную) его поручителей.'

Применение пытки регламентировалось: ее можно было применять не более трех раз с определенным перерывом. Показания, данные на пытке («оговор»), должны были быть перепроверены посредством других процессуальных мер (до­проса, присяги, «обыска»). Показания пытаемого протоколи­ровались.

Впервые термины «преступление» и «вина» появляются в юридических текстах в конце XVI в. Однако критерием, кото­рым определялся уголовно-правовой характер деяния, была не столько злая воля преступника, сколько степень наруше­ния общественного интереса.

Необходимость выяснять форму вины предписывалась уже в судебных актах XVI в. Более строгие наказания влекли либо особый статус преступника («ведомо лихой человек»), либо особые обстоятельства деяния (насилие и хитрость при совершении преступления).

Отягчающими вину обстоятельствами были убийство «в разбое», ночная татьба, преступление, совершенное в цер­кви, на государевом дворе или в отношении должностного лица, «скоп и сговор», во время стихийного бедствия или совокупность преступлений.

Смягчающими вину обстоятельствами являлись малый возраст, воровство вследствие «нужды» и «простого ума». С 1550 г. обстоятельством, освобождающим от наказания, ста­новится необходимая оборона. Соборное Уложение 1649 г. вводит такие понятия крайней необходимости и «неведе­ния», наличие которых освобождает от наказания.

С XV в. преступные деяния начинают классифицировать­ся по составам (хотя и сохраняют общее определение — «во­ровство»). Преступления против церкви и религии и наказа­ния за них содержатся уже в церковных канонах. Практика определенно опережала законодательство: упоминание о со­жжении на костре «волшебников» содержится уже в текстах XIII в. Церковный Собор 1504 г. предписывал карать обвиня­емых еретиков урезанием языка, тюремным заключением и сожжением. Однако массовых сожжений, как это имело место в Западной Европе, в России XV—XVI вв. не наблюда­лось.

Впервые противоцерковные преступления включаются в Судебник 1497 г. К первым из них относилась «церковная татьба», которой были присущи черты «святотатства». Сто­глав вводит понятие «церковного мятежа», т. е. нарушения церковного благочиния, порядка. Соборное Уложение добав­ляет «обиду» священнослужителя и очень важное понятие «богохульства», включающее в себя неверие, отрицание пра­вославной веры, поношение, оскорбление святынь. Предус­матривалось наказание за «совращение в бусурманство», при­чем на практике за вовлечение не только в магометанскую или иудейскую веру, но и лютеранскую и римско-католичес­кую.

Понятие государственного преступления, отсутствующее в Русской Правде, сформировалось на практике уже в XI—XII вв. Его синоним «крамола» вначале обозначал «отъезд» бояр и князей с великокняжеской службы, за что они лишались боярского чина и прав на имущество. С середины XV в. в договорных грамотах великих и удельных князей стала пред­усматриваться обязательная выдача властями преступников, бежавших в другое княжество. Появилось понятие «рубеж-ник», т. е. нарушитель границы.

Уже в XII в. появляется понятие «земской измены», «тай­ного перевета», сношения с врагом (ранее всего оно появи­лось в приграничных регионах — Новгороде и Пскове). С расширением понятия измены в него стали включать узурпа­цию власти («самозванство»), передачу города врагу (Судеб­ники 1550 и 1589 гг.), оказание помощи «государеву недругу».

Судебники 1497 и 1550 гг. вводят новые составы государст­венных преступлений: «предмет» (распространение прокла­маций, призывающих к мятежу) и «зажигание» (злостный поджог в городе). Последнее преступление Соборное Уложе­ние 1649 г. выделило в отдельный состав, связывая его с целью сдачи города врагу. Вместе с тем Уложение дифферей-цирует действия «городского сдавца» в зависимости от спосо­ба сдачи — открытым и тайным впуском врага в город.

С конца XVI в. появляется понятие бунта, мятежа, восста­ния против власти. Соборное Уложение выделяет также такие действия, как заговор и скоп. Заговор чаще всего рас­сматривали, как направленный против государя, в ущерб его здоровью могли применяться зелья, волхование и иные способы напускания «порчи». Бранные и злые слова в адрес государя рассматривались как политическое преступление, так же как и «выяснение отношений», беспорядки и столкновения на государевом дворе (о чем специально гово­рит Соборное Уложение). В скопе и заговоре субъектом пре­ступления была объединенная сговором группа, толпа, а не отдельные лица.

В XVII в. устанавливается публично-правовая обязанность в отношении такого действия, как «извет», т. е. сообщения о готовящемся государственном преступлении. Соборное Уло­жение выделяет специальный состав — недоносительство, на­казываемое смертной казнью. «Извет» обязывались выпол­нять все члены семьи злоумышляющего против государя лица. «Извет» могли приносить люди всех чинов, даже «ведо­мо..шхие люди», подавая его в любую инстанцию, вплоть до государя. За недоказанный и особенно за ложный извет пред­усматривалось суровое наказание, за доказанный — возна­граждение.

Появление групы преступлений против порядка управле­ния связано с общими процессами государственной центра­лизации. Одним из наиболее серьезных правонарушений было фальшивомонетничество — деяние, направленное про­тив денежной монополии государства. Соборное Уложение обстоятельно регламентирует этот состав по субъекту и под­судности.

Известное еще церковному законодательству «корчемст­во» запрещалось Стоглавом, а Соборное Уложение предус­матривало уголовную ответственность не только для незакон­ных изготовителей и продавцов вина, но и для его потребите­лей (<'питухов»).

Судебник 1550 г. вводит новый состав — «подписку», или подделку актов, печатей, документов. Судебник 1589 г. под­разделяет это деяние по объекту (рукописные документы и акты, оформленные в официальном порядке). Соборное Уло­жение 1649 г. обстоятельно и детально описывает этот со­став: предусмотрены составление поддельных грамот, печа­тей, подделка грамот и приказных писем, постановка настоя­щей печати на фальшивые документы.

Среди должностных преступлений на первом месте стоя­ло лихоимство, чаще всего понимаемое как нарушение уста­новленного порядка судопроизводства. «Посул» был законным актом еще в XV в: для большего прилежания судья полу­чал плату от подсудимого. Нормирование размеров «посу­лов» превращало излишки в предмет «лихоимства», и посул превращается во взятку. Запреты взимания тайных посулов содержатся в Псковской судной грамоте. Судебник 1550 г. связывает с получением посула вынесение неправосудного решения судом, за что предусматривалось уголовное наказа­ние.

Наряду с этим составом судебники предусматривали такие виды преступлений, как отказ в правосудии (1497 г.) и подлог (1550 г.), а Соборное Уложение дополняло эту группу статья­ми о волоките, нарушении порядка судопроизводства и ис­пользовании труда подсудимых в хозяйстве судьи.

К группе преступлений против суда как наиболее опасное (по судебникам 1497 и 1550 гг.) относилось ябедничество или ложный донос на заведомо невиновного. По указу 1582 г. ви­новные в этом преступлении подразделялись на ябедников, крамольников и составщиков, т. е. лживых обвинителей, лжи­вых доносчиков (обвиняющих в государственном преступле­нии) и составителей лживых гражданских исков.

С XVI в. в практике судов появляется такой состав, как лжеприсяга. В Кормчей книге и Стоглаве это преступление оценивалось как антирелигиозное, Соборное Уложение переводит его в разряд светских, приблизив к лжесвидетель­ству Там же предусматривалось уголовное наказание за ос­корбление судей, пристава, поделыцика, понятых и других судебных должностных лиц. К оскорблению судей приравни­валось нарушение порядка судебного заседания.

К преступлениям против правосудия относилась подача ложной жалобы на должностное лицо, побег от судебного пристава, сопротивление при изъятии поличного, неявка от­ветчика в суд.

К группе воинских преступлений относились: самоволь­ное оставление службы (часто — «посул»), «наезды», потравы посевов ратными людьми, насилие по отношению к мирному населению, кража оружия, уклонение от воинских смотров и т. д. Соборное Уложение впервые ввело понятие «дезертирст­во» и положило начало систематизации воинских преступле­ний. Особыми субъектами в этой группе преступлений были

сборщики и «окладчики», т.е. лица, ответственные за прове­дение мобилизации. Тяжесть наказаний за воинские преступ­ления усугублялась в обстановке боевых действий.

Преступления против личности включали большую груп­пу составов, среди которых были убийство, нанесение телес­ных повреждений, побоев и оскорблений.

В XVI в. наряду с понятием «неумышленное убийство», которое было известно еще в Русской Правде, появляется, понятие «случайное убийство», не влекшее за собой ответст­венности. I

В Судебнике 1497 г., как уже говорилось, вводится понятие' «государский убийца». В XVI в. убийство в законодательстве! уже отделяется от разбоя, но в практике Разбойного приказа оба состава все еще проходят вместе. Их окончательную диф­ференциацию осуществляет только Соборное Уложение.

Уложение более подробно, чем судебники, разрабатывает систему квалифицирующих убийство признаков, включив в| нее убийство женой мужа, убийство родителей, сестер и неза­коннорожденных детей. В этих преступлениях соучастники отвечали наравне с прямыми виновниками. К квалифициро­ванным видам убийства (по способу совершения) Уложение относило отравление.

К группе умышленных убийств Уложение относило пре­ступления, совершенные «насильством, скопом и загово­ром», что рассматривалось как отягчающие обстоятельства. Уложение дифференцирует убийства на хитростные и бес­хитростные. Последние (случайные, совершенные «греш­ным делом») наказанию не подлежали. Следует отметить, что грань между неосторожностью и случайностью оставалась размытой.

В отличие от Литовского статута Соборное Уложение дает новое понятие необходимой обороны: допускается убий­ство в порядке самообороны и защиты имущества, защиты соседа и хозяина. Закон не требует соразмерности средств обороны и нападения. Правомерным считалось убийство вора не только в момент совершения им преступления, но и позже — во время погони за ним или при его задержании.

Увечье выделяется из группы членовредительных пре­ступлений в Законе судном. Уложение формулирует особый состав, называя его «мучительское поругательство» (отсечение носа, уха, ноги, руки, глаза), за которое, кроме штрафа, полагалось нанесение аналогичного увечья (принцип «талио­на»).

С XII в. в судебной практике известны преступления про­тив чести. В Уставе Ярослава (XI в.) предусматривалась ответ­ственность за оскорбление словом, в Русской Правде — за оскорбление действием. Дифференциацию штрафов за бес­честье устанавливает Судебник 1589 г. (32 статьи, предусмат­ривающие наказание за бесчестье). При этом понятие бесчес­тья расширяется: теперь к нему относятся не только оскор­бления действием или словом, но и ложные обвинения. Со­борное Уложение к оскорблению действием относит также побои, совершенные умышленно, после подготовительных действий, а не в простой драке (в целом Уложение перечисля­ет 72 случая бесчестья).

Отдельную группу составляли преступления против нрав­ственности и семьи. Прелюбодеяние известно уже Русской Правде и Церковному уставу Ярослава. Соборное Уложение дополняет эту группу понятием сводничества. Изнасилова­ние упоминалось еще в XII в., в Уставе Ярослава речь шла о групповом изнасиловании. Соборное Уложение ужесточает наказание для пособников в изнасиловании.

Среди имущественных преступлений еще в Русской Прав­де был известен разбой, а с начала XVII в. борьба с разбоями объявляется «государевым делом». Практика постепенно раз­водит разбой с убийством и связывает его с понятием грабежа и насилия. К признакам разбоя относятся открытость нападе­ния и организованный (шайка) характер. При определении разбоя Соборное Уложение не пользуется уже понятием «лихой человек» (как в судебниках), но вводит новое — реци­див. Разбой часто соединяется с отягчающими обстоятельст­вами — убийством или поджогом.

Самым распространенным видом имущественного пре­ступления оставалась татьба, еще в Русской Правде подразде­лявшаяся на простую и квалифицированную (из закрытых помещений, конокрадство). Понятие рецидива относитель­но татьбы впервые появилось в Псковской судной грамоте. Тяжесть наказания за кражу постоянно нарастала: смертной казнью вначале наказывалась третья кража. Судебник 1550 г.

устанавливает эту меру со второго случая, а Судебник 1589 г. закрепляет смертную казнь даже в отношении лица, не при­знавшего своей вины.

К квалифицированным видам кражи Псковская судная грамота относила кражу в Кремле, судебники дополняют со­став церковной кражей, а Стоглав и Уложение связывают эту последнюю со святотатством. В ситуации с «головной тяж­бой» Соборное Уложение в качестве отягчающего обстоя­тельства упоминает убийство, которым сопровождается тать-ба. Хищение имущества во время стихийных бедствий рас­сматривалось как грабеж. В общем тяжесть наказания за хи- ^ щение зависела не от размеров похищенного, а от факта ре- ^ цидива.

Порча и уничтожение чужого имущества упоминаются еще в Русской Правде: порча межевых знаков прослеживает­ся как особый состав преступления в судебниках и Уложении (здесь уже регламентируется порядок разрешения межевых споров). Наиболее тяжким преступлением в этой группе оста­вался^ поджог.

В области уголовного права Соборное Уложение уточняет понятие «лихое дело», разработанное еще в судебниках. Субъ­ектами преступления могли быть как отдельные лица, так и группа лиц. Закон разделяет их на главных и второстепен- ,- ных, понимая под последними соучастников. В свою очередь, соучастие может быть как физическим (содействие, практи­ческая помощь, совершение тех же действий, что совершал главный субъект преступления), так и интеллектуальным (на- ^г> пример, подстрекательство к убийству — гл.XXII). В этой связи субъектом стал признаваться даже раб, совершивший преступление по указанию своего господина. От второсте­пенных субъектов преступления (соучастников) закон отли­чал лиц, только причастных к совершению преступления:

пособников (создававших условия для совершения преступ­ления), попустителей (обязанных предотвратить преступле­ние и не сделавших этого), недоносителей (не сообщивших о подготовке и совершении преступления), укрывателей (скрывших преступника и следы преступления).

Субъективная сторона преступления обусловливалась сте­пенью вины: Уложение знает деление преступлений на умыш­ленные, неосторожные и случайные. Характерно, что за не

осторожные действия совершивший их наказывается так же, как за умышленные преступные действия. Здесь сохраняется архаический (и репрессивный) принцип объективного вме­нения: наказание следует не за мотив преступления, а за его результат. В признаках объективной стороны преступления закон выделяет смягчающие и отягчающие обстоятельства. К первым относятся состояние опьянения, неконтролируе­мость действий, вызванная оскорблением или угрозой (аф­фект), ко вторым — повторность преступления, размеры вреда, особый статус объекта и предмета преступления, сово­купность нескольких преступлений.

Закон выделяет отдельные стадии преступного деяния:

умысел (который сам по себе уже может быть наказуемым), покушение на преступление и совершение преступления. Закон знает понятия рецидива (совпадающее в Уложении с понятием «лихой человек») и крайней необходимости, кото­рая является ненаказуемой только при соблюдении соразмер­ности ее реальной опасности со стороны преступника. Нару­шение соразмерности означало превышение пределов необ­ходимой обороны и наказывалось. ^

Объектами преступления Соборное Уложение считало церковь, государство, семью, личность, имущество и нравст­венность. Впервые в истории русского законодательства в светскую кодификацию были включены преступления про­тив религии, ранее находившиеся в юрисдикции церкви. В системе преступлений они были поставлены на первое место. Подобный пересмотр системы имел двоякое значение: с одной стороны, церковь как основная идеологическая сила и ценность занимала в ней особое место, что свидетельствова­ло о росте ее влияния, с другой — принятие церкви под защиту государственных институтов и законов указывало на их при­оритет в политической системе, развивающейся по пути к абсолютной монархии.

Система преступлений по Соборному Уложению выглзде- ла следующим образом:

а) преступления против церкви: богохульство, совраще­ние православного в иную веру, прерывание хода литургии в храме;

б) государственные преступления: любые действия (и даже умысел), направленные против личности государя или устанавливает эту меру со второго случая, а Судебник 1589 г. закрепляет смертную казнь даже в отношении лица, не при­знавшего своей вины.

К квалифицированным видам кражи Псковская судная грамота относила кражу в Кремле, судебники дополняют со­став церковной кражей, а Стоглав и Уложение связывают эту последнюю со святотатством. В ситуации с «головной тяж­бой» Соборное Уложение в качестве отягчающего обстоя­тельства упоминает убийство, которым сопровождается тать-ба. Хищение имущества во время стихийных бедствий рас­сматривалось как грабеж. В общем тяжесть наказания за хи­щение зависела не от размеров похищенного, а от факта ре­цидива.

Порча и уничтожение чужого имущества упоминаются еще в Русской Правде: порча межевых знаков прослеживает- | ся как особый состав преступления в судебниках и Уложении (здесь уже регламентируется порядок разрешения межевых споров). Наиболее тяжким преступлением в этой группе оста­вался^ поджог.!

В области уголовного права Соборное Уложение уточняет понятие «лихое дело», разработанное еще в судебниках. Субъ­ектами преступления могли быть как отдельные лица, так и группа лиц. Закон разделяет их на главных и второстепен­ных, понимая под последними соучастников. В свою очередь, соучастие может быть как физическим (содействие, практи­ческая помощь, совершение тех же действий, что совершал главный субъект преступления), так и интеллектуальным (на­пример, подстрекательство к убийству — гл.ХХП) В этой связи субъектом стал признаваться даже раб, совершивший преступление по указанию своего господина. От второсте­пенных субъектов преступления (соучастников) закон отли­чал лиц, только причастных к совершению преступления:

пособников (создававших условия для совершения преступ­ления), попустителей (обязанных предотвратить преступле­ние и не сделавших этого), недоносителей (не сообщивших о подготовке и совершении преступления), укрывателей (скрывших преступника и следы преступления).

Субъективная сторона преступления обусловливалась сте­пенью вины: Уложение знает деление преступлений на умыш­ленные, неосторожные и случайные. Характерно, что за не­

осторожные действия совершивший их наказывается так же, как за умышленные преступные действия. Здесь сохраняется архаический (и репрессивный) принцип объективного вме­нения: наказание следует не за мотив преступления, а за его результат. В признаках объективной стороны преступления закон выделяет смягчающие и отягчающие обстоятельства. К первым относятся состояние опьянения, неконтролируе­мость действий, вызванная оскорблением или угрозой (аф­фект), ко вторым — повторность преступления, размеры вреда, особый статус объекта и предмета преступления, сово­купность нескольких преступлений.

Закон выделяет отдельные стадии преступного деяния:

умысел (который сам по себе уже может быть наказуемым), покушение на преступление и совершение преступления. Закон знает понятия рецидива (совпадающее в Уложении с понятием «лихой человек») и крайней необходимости, кото­рая является ненаказуемой только при соблюдении соразмер­ности ее реальной опасности со стороны преступника. Нару­шение соразмерности означало превышение пределов необ­ходимой обороны и наказывалось. ^

Объектами преступления Соборное Уложение считало церковь, государство, семью, личность, имущество и нравст­венность. Впервые в истории русского законодательства в светскую кодификацию были включены преступления про­тив религии, ранее находившиеся в юрисдикции церкви. В системе преступлений они были поставлены на первое место. Подобный пересмотр системы имел двоякое значение: с одной стороны, церковь как основная идеологическая сила и ценность занимала в ней особое место, что свидетельствова­ло о росте ее влияния, с другой — принятие церкви под защиту государственных институтов и законов указывало на их при­оритет в политической системе, развивающейся по пути к абсолютной монархии.

Система преступлений по Соборному Уложению выгляде­ла следующим образом:

а) преступления против церкви; богохульство, совраще­ние православного в иную веру, прерывание хода литургии в храме;

б) государственные преступления: любые действия (и даже умысел), направленные против личности государя или его семьи, бунт, заговор, измена (по этим преступлениям от­ветственность несли не только лица, их совершившие, но и их родственники и близкие);

в) преступления против порядка управления: злостная не­явка ответчика в суд и сопротивление приставу, изготовление фальшивых грамот, актов и печатей, самовольный выезд за границу, фальшивомонетничество, содержание без имеюще­гося разрешения питейных заведений и самогоноварение, принесение в суде ложной присяги, дача ложных свидетель­ских показаний, «ябедничество» или ложное обвинение (в последнем случае к «ябеде» применялось то наказание, кото­рое было бы применено к человеку, ложно им обвиненному, — здесь явно действовал древний принцип талиона «око за око, зуб за зуб», т. е. модификация кровной мести);

г) преступления против благочиния: содержание прито­нов, укрывательство беглых, незаконная продажа имущества (краденого, чужого, неоформленного должным образом), не­дозволенная запись в заклад (к боярину, в монастырь, к поме­щику), обложение пошлинами освобожденных от них лиц;

д) должностные преступления: лихоимство (взяточниче­ство, неправомерные поборы, вымогательство), неправосу­дие (заведомо несправедливое решение дела, обусловленное корыстью или личной неприязнью), подлоги по службе (фальсификация документов, сведений, искажения в денеж­ных бумагах и пр.), воинские преступления (нанесение ущер­ба частным лицам, мародерство, побег из части);

е) преступления против личности: убийство, разделяв­шееся на простое и квалифицированное (убийство родите­лей детьми, убийство господина рабом), нанесение увечья (тяжелого телесного повреждения), побои, оскорбление чести (в виде обиды или клеветы, распространение пороча­щих слухов); не наказывалось убийство изменника или вора, пойманного на месте преступления.

ж) имущественные преступления: татьба простая и квали­фицированная (церковная, на службе, конокрадство, совер­шенная в государевом дворе, кража овощей из огорода и рыбы из садка), разбой (совершаемый в виде промысла) и грабеж обыкновенный или квалифицированный (совершен­ный служилыми людьми или детьми в отношении родите­лей), мошенничество (хищение, связанное с обманом, но без насилия), поджог (пойманного поджигателя бросали в огонь), насильственное завладение чужим имуществом (зем­лей, животными), порча чужого имущества;

з) преступления против нравственности: непочитание детьми родителей (отказ содержать престарелых родите­лей), сводничество, «блуд» жены (но не мужа), половая связь господина с рабой.

Самыми распространенными видами наказаний были смертная казнь, телесные наказания, тюремное заключение, ссылка, конфискация имущества, отстранение от должности, штрафы.

По Псковской судной грамоте смертная казнь (без указа­ния вида) назначалась за пять составов преступлений, по су­дебникам — в двенадцати случаях, по Уложению — в тридцати шести (но за счет расширения «жестоких и нещадных» нака­заний — фактически в шестидесяти случаях). «Лихие люди» подвергались этому наказанию независимо от состава совер­шенного ими преступления.

Наиболее распространенными видами смертной казни были повешение и отсечение головы. В документах XV в. упоминается утопление в реке. К квалифицированным видам смертной казни относились: четвертование, сожжение в срубе, железной клетке или открытом костре, копчение на медленном огне. Законодательно сожжение было закреплено Соборным Уложением и практиковалось до конца XVIII в. (по делам религиозным и к поджигателям).

Уже в первой половине XVI в. в приговорах судов упомина­ется о таком виде казни, как залитие горла расплавленным металлом (фальшивомонетчикам).

Уложение устанавливает для женщин-мужеубийц особый вид казни — закапывание живой по горло в землю (обычно смерть наступала через два-три дня). С XVI в. широко приме­нялось посажение на кол, заимствованное из польско-литов­ского уголовного законодательства.

Членовредительные наказания (часто основанные на принципе талиона) включали отсечение руки (за кражу, долж­ностной подлог, покушение на господина), клеймение, уреза­ние ушей, ноздрей и носов (за повторную татьбу, продажу табака), языка (за ложную присягу). Виновных в убийстве родителей разрывали клещами.

Болезненные наказания включали битье кнутом и батога­ми публично у приказа, на торгу. Это наказание начинает практиковаться с XV в.; в Судебнике 1550 г. оно применяется в шестнадцати статьях, в Удожении — в ста сорока случаях. Торговая казнь, как правило, соединялась с другими наказа­ниями—тюремным заключением, высылкой, штрафом, иног­да предваряя смертную казнь.

Битье кнутом могло длиться до трех дней, число ударов оставалось на усмотрение судьи. Этот вид наказания сохра­нялся до середины XIX в. На практике обычно наносили тридцать— пятьдесят ударов, часто это наказание приводило к смерти. Иногда в приговоре прямо предписывалось: «за­бить до смерти».

Битье батогами (тонким гибким прутом) также бывало простым или нещадным («вместо кнута»). Эта процедура на­зывалась «правеж» и первоначально являлась средством при­нуждения к исполнению судебного решения по имуществен­ным искам. Длительность «правежа» зависела от искомой суммы долга (обычно за 100 рублей на «правеж» стояли месяц). На правеж ставился ответчик, либо его поручитель, либо зависимые от ответчика люди (крестьяне и холопы).

Тюремное заключение упоминается еще в XI—XII вв., когда в темницы заключались еретики. Вначале тюремное заключение применялось лишь как предварительная мера, но с XVI в. (Судебник 1550 г.) становится самостоятельным нака­занием. В Уложении этот вид наказания упоминается более сорока раз и как мера предварительная, и как основное нака­зание. Срок наказания колебался от трех дней до пожизнен­ного заключения. Тюрьмы были земляные, деревянные и ка­менные, монастырские и опальные (для политических заклю­ченных). В монастырских тюрьмах, как и в других, осущест­влялись охрана заключенных и их использование на тюрем­ных работах, в политических тюрьмах полностью исключа­лись любые контакты с заключенными.

Тюремные сидельцы кормились либо за счет родственни­ков, либо на подаяние, получаемое ими во время прохода под стражей по городу. Собранное подаяние делилось между всеми заключенными.

Ссылка упоминается еще в Русской Правде («поток»), в XIII в. известны эпизоды ссылки в монастыри, отдаленные районы Руси и за границу. Политическая ссылка (впервые примененная в конце XVI в. по делу царевича Дмитрия) пред­полагалась пожизненной. Отбывших тюремный срок и «гуля­щих» людей ссылали в пограничные отдаленные города.

Разновидностью ссылки, применяемой к представителям аристократической верхушки, была опала: в начале XVI в. несколько сотен знатных родов подверглись опале по указу великого князя. Об опале упоминают Судебник 1550 г. и Со­борное Уложение.

В Соборном Уложении впервые появляются бесчестящие наказания, начиная с самых мягких (выговор в присутствии понятых) и кончая «выдачей головой». Сюда входило «отня­тие чести», т.е. лишение званий или понижение в чине (на­пример, перевод из бояр в дворяне). Исполняемое наказание регистрировалось в Разрядной книге.

Судебник 1550 г. специально определил такой вид наказа­ния, как отрешение от должности и запрет занимать такую должность в будущем, а Стоглав и Соборное Уложение расши­рили сферу применения этого наказания (помимо судейских чинов, к поместникам и волостелям).

Штрафы разных размеров и видов применялись Русской Правдой. Там они были компенсационной (за ущерб) мерой, а с XIV в. становятся средством для искупления вины. Убытки истца возмещались из имущества преступника (татя, разбой­ника и их соучастников). Характерно, что сумма иска опреде­лялась самими разбойниками на пытке, как минимум она со­ставляла четверть предъявленного иска.

Русская Правда говорит о «продаже», как о штрафе за пре­ступление, поступившем в казну или суд. Размер «продажи» определялся судом. Судебник 1550 г. вводил в качестве штраф­ной санкции «пеню», взыскиваемую с должностных лиц за лихоимство, за понесение бесчестья. Вместе с тем виновный уплачивал еще вознаграждение потерпевшему; судебники эту санкцию применяли по многим видам преступлений. Уложе­ние ограничивает ее применение (в восьми случаях) только в преступлениях, посягавших на имущество, честь и здоровье частного лица.

Размеры платы за бесчестье были дифференцированы:

было бесчестье простое, двойное и тройное. К этому добавля­лась сложная шкала штрафных санкций за каждый вид телесного повреждения. При невозможности расплатиться с ис­тцом ответчик либо выдавался ему «головой на продажу», т.е. холопство до отработки долга (Судебник 1497 г.), либо под­вергался «правежу» (Соборное Уложение).