Формирование новой системы права

Основным источником права в период становления абсолют­ной монархии оставалось Соборное Уложение 1649 г., чья правовая сила неоднократно подтверждалась указами. В пер­вой четверти XVIII в. круг источников существенно изменил­ся: пополнился манифестами, именными указами, уставами, регламентами, учреждениями, объявленными указами (уст­ными актами), утвержденными докладами (резолюции мо­нарха) и другими формами актов.

В восьмидесятых годах XVII в. делались неоднократные попытки привести в систему и в соответствие с Соборным Уложением ряд «новоуказных статей». Давались указания по составлению проектов новых законов по делам, не урегулиро­ванным в действующем законодательстве.

Частичная систематизация отраслевых норм проводилась еще ранее: в 1667 г. утверждается Новоторговый устав, в 1669 г. — Новоуказные статьи о разбойных, татебных делах и убийствах, в 1676 г. — Новоуказные статьи о поместьях, в 1680 г. — Новоуказные статьи о вотчинах, в 1681 г. — о вотчин­ных и поместных делах. В 1682 г. было принято Соборное деяние об отмене местничества — принципиально важный акт, изменивший систему формирования органов государст­венного управления.

В первой четверти XVIII в. можно отметить новые черты, свойственные законодательству, — оно становится более чет­ким по форме и менее казуальным, усиливаются черты юри­дического формализма и абстрактности. Письменное офор­мление законов и их публикация становятся обязательными. Впервые появляется указание на то, что закон обратной силы не имеет, подчеркивается неукоснительность его исполне­ния. В отдельных указах определялся порядок систематиза­ции (инкорпорации) нормативного материала.

Законодательная инициатива, принадлежавшая прежде всего монарху, постепенно (в первой четверти XVIII в.) рас­пространилась на центральные государственные учреждения и специальные комиссии. В составлении Табели о рангах 1722 г. приняли участие наряду с монархом Военная, Адмиралтей­ская и Иностранная коллегии и аппарат Сената. При состав­лении Устава воинского 1716 г. использовался целый ряд предварительно подготовленных актов: строевой устав пехо­ты (1700 г.), «Уложение Шереметьева» (1702 г.), «Краткий ар­тикул Меншикова» (военно-уголовный закон 1706 г.), с 1712 г. сам Петр I принял активное участие в разработке военно-уго­ловного законодательства.

Публикация и толкование законов возлагались на Сенат. Последний предлагал свое толкование императору, прини­мавшему окончательное решение по существу.

Большое число издаваемых актов требовало проведения систематизации и кодификации. С 1649 по 1696 г. было при­нято более полутора тысяч актов, имевших силу закона. За период правления Петра I было принято более трех тысяч правовых актов. Во второй четверти XVIII в. ежегодно в сред­нем издавалось около двухсот нормативных актов. Возникали серьезные трудности в обобщении и толковании этих разнородных и часто взаимоисключающих норм. Принцип закон­ности в этой ситуации не мог проводиться последовательно. Дополнительные трудности создавали недостаточная инфор­мация о новых актах, несвоевременная их публикация. Не­знание закона субъектами, в отношении которых он действо­вал, было обычным явлением. В целом публиковалось не более половины всех издаваемых актов, тираж был неболь­шим.

Монополия приказных людей на знание законов затрудня­ла процесс правоприменения. С конца XVII в. делаются по­пытки расширить круг лиц, знакомых с законодательством, составляется академический проект обучения «основам пра­восудия». Петровские преобразования потребовали более ре­шительного формирования корпуса правоведов — при этом был заимствован западный путь их подготовки: не через прак­тику и опыт правоприменительной работы, а через обучение теоретическим основам юриспруденции. Уже с конца XVII в. принимается ряд энергичных мер как для упорядочения зако­нодательства, так и для развития теоретической юриспруден­ции.

Уже в 20-х гг. XVIII в. было издано несколько сводных хронологических собраний нормативных актов: указные книги за 1714-1718 и 1719-1720 гг. Основная масса норматив­ных материалов направлялась в соответствующие учрежде­ния, канцелярии и архивы. Весьма слабо была поставлена работа по обобщению судебной практики.

Первая попытка (после Соборного Уложения 1649 г.) сис­тематизации правовых норм была сделана учрежденной в 1700 г. Палатой об уложении. Главной задачей органа стало приведение в соответствие с Судебниками и Соборным Уло­жением всего массива вновь принятых нормативных актов. Другая задача заключалась в обновлении судебной и управ­ленческой практики путем включения в нее новых норм права.

Работа Палаты продолжалась до 1703 г., когда в целом был закончен проект Новоуложенной книги. Проект сохранял структуру Соборного Уложения (двадцать пять глав), но его нормы существенно обновились. В целом работа, проведен­ная Палатой об уложении, была первым опытом по система­тизации права.

Кодификационная работа началась позже. В 1714 г. гото­вится пересмотр Соборного Уложения, судьям предписыва­ется решать дела только на основе норм Уложения и не про­тиворечащих ему указов. Специальной комиссии поручалось свести все последующие (после 1649 г.) указы и приговоры в сводные сборники. Работу должна была проводить канцеля­рия Сената

В 1718 г. в докладе Юстиц-коллегии было предложено при­нять в качестве источника новых правовых норм шведские законы, включив в единый свод Соборное Уложение, новые указы и шведский кодекс. В области поземельных отношений предлагалось использовать лифляндские законы. Сенату было указано окончить кодификационную работу (с учетом иностранного законодательства) к концу 1720 г.

Источниками этой кодификации были Соборное Уложе­ние 1649 г, Кормчая книга, указы, Военный и Морской уста­вы, шведские и датские законы. Большинство новых статей оказалось в разделах о земельном и вещном праве, в разделах уголовного права и судопроизводства осталось много старых норм Главным направлением кодификационной работы в это время было выделение норм, направленных на укрепле­ние и защиту государственного интереса. Этой задаче были посвящены и подбор новых норм, и изменение принципов толкования и применения закона.

С 1720 по 1725 г Уложенной комиссией было проведено более двухсот заседаний Первоначально происходили парал­лельное слушание и разбор текстов Соборного Уложения 1649 г и шведского уложения. В 1721 г было составлено более двухсот новых статей: о государственных и частных (партику­лярных) преступлениях, о судебном процессе по граждан­ским делам, об уголовных преступлениях, о наследовании, о благочинии и городском управлении. В 1725 г. проект нового Уложения был закончен. Он включал четыре книги: «О про­цессе, то есть о суде, месте и о лицах, к суду принадлежащих»;

«О процессе в криминальных, розыскных и пыточных делах»; «О злодействах, какие штрафы и наказания следуют»;

«О цивильных или гражданских делах и о состоянии всякой экономии»(о земле, торговле, опеке, брачном праве, наследо^ вании). Всего было сто двадцать глав и две тысячи статей. Уже в 1726 г. (при Екатерине I) в состав комиссии были введены сословные представители (от духовенства, военных, гражданских, магистрата), слушание проекта предполагалось в Верховном Тайном совете. Начавшаяся после смерти Петра I дворянская реакция изменила отношение к кодификацион­ной работе и ее целям: иностранным влияниям и волюнта­ризму законодателя была противопоставлена идея правовой отечественной традиции. В плане юридической техники на­метился поворот от кодификации (обновления) законода­тельства к его систематизации.

В 1728 г. Верховный Тайный совет указывает разобрать все законы «по-старому», т.е. по Соборному Удожению, до­полнив их положениями Указа о единонаследии. В организа­ции кодификационной работы принцип дворянско-сослов-ный возобладал над бюрократическим. В том же году была организована новая кодификационная комиссия Верховного Тайного совета, проработавшая до 1730 г.

В 1730 г. создается кодификационная комиссия Сената, считавшая основной своей задачей нормализацию судопрои­зводства и вотчинных отношений. К концу 1731 г. был подго­товлен раздел о вотчинах, составленный с учетом Устава о наследовании 1725 г. В 1737 г. комиссия подготовила проекты закона о частичной отмене пыток и нового Генерального регламента. Однако в 1744 г. комиссия прекратила свою дея­тельность.

Результатами кодификационной работы первой четверти XVIII в. стали:

1. Утвержденные в 1714 г. и изданные в 1715 г. Воинские Артикулы, свод военно-уголовного законодательства, относя­щегося преимущественно к области материального, а не про­цессуального права. По своей структуре этот кодекс перенял родовую классификацию правовых норм (по роду деяния) с внутренней иерархией по важности деяния. Каждый артикул описывал отдельный вид правонарушения и назначал опреде­ленную санкцию.

2. Утвержденный в 1720 г. Генеральный регламент, или Устав коллегиям, охватывал всю сферу нового администра­тивного законодательства. При подготовке регламента была осуществлена рецепция иностранного права: в его основу был положен шведский Канцелярский устав 1661 г. Структура регламента ориентировала на объекты регулирования: положения об обязанностях и должностях коллегий и государст­венных учреждений вообще, определенные сферы и формы их деятельности, установление состава и категории служа­щих, норм административной ответственности;

3. Кодификация норм частного права, почерпнутых из Указа о единонаследии и последующих актов о наследовании. Сводный документ, получивший название Пункты о вотчин­ных делах (1725 г.), был обобщением судебной практики и толкованием закона по вариантам правоприменения, допол­нявшим и изменявшим предшествующее законодательство о наследовании.

Опыт кодификационной работы первой половины XVIII в. показал, что развитие права стремилось к созданию отраслевого деления, для чего и создавались отдельные своды норм. Своды строились на систематизации, рецепции и обобщении практики правоприменения.

Время вступления нормативного акта в силу, как правило, не устанавливалось. В некоторых актах определялись про­странство действия закона и круг лиц, на которых распро­странялось его действие. Сфера действия правового акта за­висела от его формы. Уставы издавались для определенного ведомства (Воинский, Морской) или для регулирования оп­ределенной отрасли права (Устав о векселях, Воинский, Краткое изображение процессов или судебных тяжб).

Регламенты (акты учредительного характера) определяли состав, организацию, компетенцию и порядок делопроизвод­ства органов управления (Генеральный регламент 1720 г.. Ду­ховный регламент 1721 г.).

Указами оформлялось учреждение новых государствен­ных органов и должностей (указ об учреждении губерний 1708 г., указ о фискалах 1714 г.), введение в действие актов отраслевого законодательства (указ о форме суда 1723 г.), на­значение на должности (указ о назначении Позднякова обер-секретарем Сената 1721 г.). Петром I была сделана попытка разделить указы на временные и постоянные (присоединив последние к уставам и регламентам).

В петровский период в среднем в год издавалось около ста шестидесяти указов. Огромное число нормативных актов, регламентировавших все сферы жизни, нуждалось в система­тизации. В 1695 г. всем приказам было поручено составить выписки из статей, дополнявших Уложение и новоуказные статьи. В 1700 г. издается указ о составлении нового Уложе­ния. В 1714 г. распоряжение повторяется, однако без резуль­татов. Новые правовые акты дополняли Уложение 1649 г. и регламенты, в случае разногласий предпочтение отдавалось новым актам. Кодификационные работы вновь активизиру­ются в 1720—1725 гг. За этот период были подготовлены про­екты частей Уложения о суде, о процессе в криминальных, розыскных и пыточных делах, о наказаниях и о рассмотре­нии гражданских дел.

В начале царствования Елизаветы создается комиссия для пересмотра всего комплекса ранее изданных указов. В 1754 г. образуются центральная комиссия и подчиненные ей ведом­ственные и губернские комиссии для составления Уложения. Был подготовлен план Уложения, включающий четыре части — о судоустройстве и судопроизводстве, о сословных правах, о вещных и обязательственных правах, о розыске и уголовных наказаниях.

С 1761 г. к работе над Уложением подключаются выбор­ные от дворян и купцов. Были подготовлены части Уложения о суде, о розыскных делах и о состояниях подданных вообще.

Манифестом Екатерины II в декабре 1766 г. создается новая комиссия для составления нового Уложения, состояв­шая из представителей разных сословий (общее число 573 человека), которая должна была начать работу в 1767 году.

«Новоуказные статьи»к концу XVII в. составили полторы тысячи актов, часто зафиксированных лишь в одном списке и не опубликованных. Об их существовании знали только чиновники-приказные. Содержание и форма новоуказных статей оставались архаичными, на уровне юридической тех­ники, свойственной судебникам и Соборному Уложению. Рас­пространенными приемами оставались: дополнение старой нормы новым положением, замена отдельных терминов и фраз в правовом тексте, группировка норм по хронологичес­кому принципу. В «новоуказных статьях»нормы гражданско­го права оставались неотдифференцированными от норм уголовного права.

В 1728 и в 1730 гг. одна за одной создаются комиссии по систематизации законодательства. В ноябре 1731 г. учрежда­ется Сухопутный Шляхетский кадетский корпус, в котором среди прочего преподавалось законоведение. В 1737 г. недо­росли-дворяне распределялись между Сенатом, коллегиями и канцеляриями Санкт-Петербурга для прохождения управлен­ческой практики и изучения законов. Это направление подго­товки правоведческих кадров существенно расширяется во второй половине XVIII в. в связи с образованием Московско­го университета.

Для законотворческой деятельности абсолютизма харак­терна весьма подробная, тщательная регламентация всех сто­рон общественной и частной жизни. Поэтому особое внима­ние уделялось формам правовых актов и правового регулиро­вания. Наиболее распространенными формами в первой чет­верти XVIII в. были:

Регламенты. Всего в этот период было утверждено семь регламентов — Кригс-комиссариату (о выдаче жалованья в полках, 1711г.), Штате-конторе (о государственных расходах, 1719 г.), Коммерц-коллегии (о торговле, 1719 г.). Камер-колле­гии (о государственных доходах, 1719 г.), Генеральный регла­мент (о форме и деятельности коллегий, 1720 г.). Главному Магистрату (о городском устройстве, 1721 г.). Духовный рег­ламент (о Синоде и церковном управлении, 1721 г.). Регла­менты были актами, определяющими общую структуру, ста­тус и направления деятельности отдельных государственных учреждений.

Манифесты. Издавались только монархом и за его подпи­сью и были обращены ко всему населению и всем учреждени­ям. В форме манифестов объявлялось о вступлении монарха на престол, крупных политических событиях и акциях, нача­ле войны или подписании мира.

Именные указы. Также издавались и подписывались монар­хом. В них формулировались решения, относящиеся и адре­сованные к конкретным государственным учреждениям или должностным лицам. Сенату, коллегиям, губернаторам. Именные указы дополнялись уставами, учреждениями или регламентами.

Указы. Могли издаваться монархом или от его имени Сена­том и были нацелены на решение конкретного дела или слу­чая, введение или отмену конкретных учреждений, норм или принципов деятельности. В них содержались правовые нормы и административные предписания. Адресовывались они определенному органу или лицу и были обязательны только для них. В форме указа выносились судебные решения

Сената.

Уставы. Сборники, содержавшие нормы, относящиеся к определенной сфере государственной деятельности (1716 г — Воинский устав, 1720 г.-Морской устав, 1729 г.-Вексельный

устав).

Для системы правовых источников, в целом, в данный период было характерным очевидное преобладание законо­дательной формы над судебной практикой и особенно обыча­ем. Законодательная функция ассоциируется с волей монар­ха. Обилие норм требует серьезной работы по их системати­зации и кодификации. В 1700-1703 гг. формируются Новоу­казные книги, состоящие из актов, принятых после Новоуказ­ных статей. Попытка синтезировать вновь принятые право­вые нормы и нормы действующего Соборного Уложения осу­ществлялась на протяжении 1714—1718 гг. Необходимость ре­цепции норм иностранного права, связанная с изменением геополитической ориентации страны, потребовала значи­тельной работы по освоению и переработке иностранных (шведских, германских, французских, датских) кодексов в 1719—1720 гг. Изменения, произошедшие в политической и государственной системе России при ее вступлении в период абсолютизма, привели к изменениям в сфере уголовного права В начале XVIII в суды при разборе уголовных дел руко­водствовались Соборным Уложением 1649 г. и Новоуказными статьями. Первая петровская систематизация уголовно-пра-вовых норм была произведена в 1715 г. при создании «Арти­кула воинского».

Воинские артикулы состояли из двадцати четырех глав и двухсот девяти статей и были включены в качестве части второй в Воинский устав.

Артикулы содержали основные принципы уголовной от­ветственности, понятия преступления, вины, цели наказа­ния, необходимой обороны, крайней необходимости, пере­чень смягчающих и отягчающих обстоятельств. Юридичес­кая техника этого кодекса достаточно высокая: законодатель впервые стремится использовать наиболее емкие и абстракт­ные юридические формулировки и отходит от традиционной для русского права казуальной системы. Чтобы отдельная

норма могла вобрать в себя максимально больше случаев, она дополняется особым толкованием. В «толке» либо конкрети­зируются правовые ситуации, уточняются обстоятельства, приводятся примеры и т.п. либо указывается на открытый характер нормы, дается свобода судебного толкования.

В декабрьском указе 1714 г. подчеркивался материальный характер преступного деяния: не только неисполнение воли государя, но наличие вреда для государства. В одном из при­ложений к Воинским артикулам отмечалось, что суды могут устанавливать наказания, применяя принцип аналогии. Ме­няется терминологическое определение преступного дея­ния: под ним стали понимать не «воровство», как ранее, а «злодейство», «проступок», «преступление». В Уставе Благо­чиния (1762 г.) впервые проводится разграничение между проступком и преступлением. В Манифесте 1763 г. подчерки­вается характер преступления как деяния, запрещенного за­коном.

В 1682 г. именным указом усиливалась ответственность за преступный умысел, в Воинских артикулах по некоторым видам преступлений (квалифицированное убийство, поджог) умысел наказывался наравне с законченным преступлением.

Преступления подразделялись на умышленные, неосторож­ные и случайные. Законодатель обращал внимание на сте­пень случайности — грань между неосторожным и случайным преступлением была весьма тонкой. Выделив субъективную сторону преступления, законодатель все же не отказывался от принципа объективного вменения — нередко неосторож­ные действия наказывались так же, как и умышленные: для суда был важен результат действия, а не его мотив. Вместе с преступником несли ответственность лица, не совершавшие преступления, — его родственники. Ответственность снима­лась или смягчалась в зависимости от объективных обстоя­тельств. К смягчающим обстоятельствам закон относил со­стояние аффекта, малолетство преступника, «непривычку к службе»и служебное рвение, в пылу которого было соверше­но преступление, а также неведение и давность.

Характерно, что к отягчающим обстоятельствам закон впервые стал относить состояние опьянения (прежде всегда бывшее обстоятельством, смягчающим вину).

Законодатель вводил понятия крайней необходимости (например, кража от голода) и необходимой обороны. Для последней требовалось наличие ряда обстоятельств: степень соответствия примененной защиты угрожающему нападе­нию, факт наличия такого нападения и факт угрозы жизни защищающегося. Отсутствие одного из признаков могло по­влечь для защищающегося наказание, пусть даже смягченное. Понятия о превышении пределов необходимой обороны еще не существовало.

Преступление делилось на стадии: умысел, покушение на преступление и законченное преступление. В ряде случаев законодатель предусматривал наказание за один только умы­сел (в государственных преступлениях). Покушение на пре­ступление могло быть оконченным и неоконченным: закон Предусматривал возможность добровольного отказа от совер­шения преступления (например, отказ от завершения дуэли уже сошедшимися к барьеру дуэлянтами).

Институт соучастия в преступлении не был достаточно разработан: роли соучастников не дифференцировались за­коном. Однако по некоторым видам преступлений пособни­ки наказывались мягче, чем исполнители преступления (на­пример, пособник, помогавший составить «пасквиль», посо­бники, поддержавшие бунтовщиков и мятежников). В обоих случаях присутствовал политический мотив: в одном следова­ло ужесточить репрессию к пособникам, «чтоб неповадно было», а в другом — отделить их от главных исполнителей в интересах следствия.

В законе присутствует фактор повторности. Наиболее яркий пример — кража. Первая кража наказывается шпицру­тенами (прогон через строй шесть раз), вторая — удвоенной мерой, третья — урезанием носа, ушей и ссылкой в каторжные работы, четвертая — смертной казнью.

Артикулы включали следующие виды преступлений:

Против религии. В эту группу входили чародейство, идоло­поклонство, которые наказывались смертной казнью (сожже­нием) при условии, что будет доказано сношение обвиняемо­го с дьяволом. В противном случае назначались тюремное заключение и телесное наказание.

Собор 1681 г. передал светским судам дела о всех ослушни­ках церкви, вольномыслящих, еретиках, а также о привлечен­ных за волшебство, чародейство и суеверие. В 1689 г. прошел

большой процесс над волхвами и чародеями, которые под­верглись сожжению. С 1772 г. дела о волшебстве были отнесе­ны к ведению полиции, что было подтверждено указами 1774 и 1775 гг.

С 1722 г. смертная казнь за «ложные чудеса»заменялась ссылкой на галеры, с 1754 г. — кнутом и плетьми.

Богохульство наказывалось усечением языка, а особая хула девы Марии и святых — смертной казнью. При этом учитывались мотив злостности в богохульстве и субъект пре­ступления (раскольник, иноверец и т.п.). Предполагалось различение богохульства устного и письменного (с 1754 г.), а также его отграничение от поругания православной веры, за которое подвергались церковному суду.

Несоблюдение церковных обрядов и непосещение бого­служений, нахождение в церкви в пьяном виде наказывались штрафом или тюремным заключением. Наказывалось и недо­носительство в богохульстве.

Большой Московский собор 1666—1687 гг. включил в поня­тие святотатства кражу священных реликвий, указом 1683 г. за святотатство устанавливалась смертная казнь.

Под церковным мятежом понимались появление в церкви в пьяном виде, ссоры в церкви, обнажение оружия, нанесе­ние побоев и оскорблений. Наказания предполагались стро­же — от тюремного заключения до каторги, перерыв церков­ной литургии — смертной казнью.

Наказывались неявка к причастию и на молитву, несоблюдение поста, уклонение от исповеди. За разрытие могилы полагалась смертная казнь, в 1772 г. заменена торговой каз­нью и каторгой.

. «Совращение в раскол» наказывалось каторгой, конфискацией имущества, а для священников — колесованием. Подвергались наказаниям совращение в басурманскую веру — магометанство, иудаизм и идолопоклонство, а с 1722 г. — и раскольничество. По Наказу 1686 г. иностранцам, проживающим '. в России, предоставлялась свобода отправлять свои культы. | Указами 1762 г. было положено начало прощать раскольни­ков, в 1765 г. они уравнивались с православными в рекрутской ^; повинности, а в 1782 г. — в податном обложении.

Божба, т.е. произнесение «всуе»имени божьего, наказыва­лась штрафом и церковным покаянием.

Государственные. Простой умысел убить или взять в плен царя наказывался четвертованием. Так же наказывалось во­оруженное выступление против властей (одинаковое наказа­ние — четвертование — несли исполнители, пособники и под­стрекатели).

Оскорбление словом монарха наказывалось отсечением головы.

«Бунт и возмущение», т.е. стихийное выступление без четко сформулированной политической цели, наказывались повешением.

За измену, включающую тайную переписку и переговоры с неприятелем, сообщение ему пароля, военных сведений и распространение неприятельских воззваний, полагалась смертная казнь как исполнителю, так и недоносителю.

Смертной казни подлежали недоносители, знавшие о го­товящемся государственном преступлении, о подметных письмах, об издании «воровских книг».

Все государственные преступления разбирались в Тайной канцелярии и Преображенском приказе. Формула «слово и дело» означала присутствие государственного интереса в деле, по которому делался донос. Истинность доноса прове­рялась пыткой (1730 г.) или арестом (1762 г.). С 1762 г. запре­щалось произносить эту формулу вовсе.

К должностным преступлениям относили взяточничество, наказываемое смертной казнью, конфискацией имущества и телесными наказаниями.

Изменилось отношение законодателя к «посулам» (вреш-кам) — они из группы преступлений против судопроизводства выделяются в особый состав. Субъектами взяточничества становились также посредники и недоносители, должност­ные лица при зачислении на службу знакомились с соответст­вующими указами, карающими лихоимство. Закон различал три отдельных вида данного преступного деяния: врешка, нарушение служебного долга за врешку, совершение преступ­ления за врешку. К врешкам приравнивались различного рода поборы.

Особый состав должностных преступлений составило каз­нокрадство. В него входили разного рода (таможенные, ка­бацкие) недоборы, утайка подушного населения при обложе­нии налогами и рекрутов при наборе. Уклонение от уплаты пошлин или поставка недоброкачественных товаров, за­вышение цен на экспортные товары или по поставкам для армии — все эти виды также включались в состав казнокрадст­ва. Указом 1715 г. предписывалось доносить в соответствую­щие инстанции о хищениях из казны.

Неплатежи налогов (в силу объективной невозможности) наказывались с начала XVIII в. не «правежом», как ранее, а принудительными работами. Уже в грамоте 1697 г. указыва­лось на такое специфическое правонарушение, как расточи­тельность: запрещалось служилым и посадским людям носить слишком дорогие вещи (золото, серебро, меха), а указом 1717 г. этот запрет подтверждался под угрозой штрафов.

К должностным преступлениям относились и попусти­тельство преступникам, небрежное отношение к службе и нарушение порядка работы административных и судебных органов.

Наказание грозило не только служилым людям, не пой­мавшим убийцу, которого можно было поймать, но и выбор­ным людям, по недосмотру которых в их поместьях появля­лись разбойники и воры.

Еще строже наказывались воинские чины (к ним приме­нялся принцип «талиона», они наказывались как непойман­ный ими преступник должен был бы быть наказан). Злостное нарушение судебного и розыскного делопроизводства (изъ-яние документов, несообщение сведений, неисполнение указа, выдача служебной тайны и т.п.), несвоевременное озна­комление заинтересованных лиц с законодательным матери­алом влекло за собой строгие наказания.

В группу должностных преступлений с конца XVII в. стали включаться местнические споры — запрет вступать в них в сложных для страны политических ситуациях прямо закреп­лялся в указах 1649 и 1653 гг. Соборное деяние 1682 г., запре­тившее местничество, дополнялось указом, регламентиро­вавшим уголовные санкции за употребление отмененного принципа.

На защиту новой бюрократии были направлены акты 1684 и 1686 гг., устанавливавшие уголовное наказание за посяга­тельство на жизнь и действия, препятствующие работе меже­вщиков и писцов. За побои посыльных и служащих людей, за сопротивление должностным лицам при исполнении ими служебных обязанностей, караульных стрельцов устанавли­вались торговая казнь и штрафы.

Воинские преступления, включенные в Артикулы, про­должали действовать до XIX в. Наиболее тяжелым преступле­нием была измена (помощь неприятелю, самовольные пере­говоры и капитуляция, переписка с врагом, сообщение ему паролей и секретных сведений, распространение паники в войсках).

Уклонение от воинской службы с начала XVIII в. стало наказываться изъятием у виновных поместий. Возвращением бежавших со службы и привлечением неявившихся с 1700 г. стал руководить генерал-комиссар, которому с. 1711 г. стали подчиняться судебные и полицейские чины армии (генерал-аудитор, аудиторы, фискалы).

Преступления против порядка управления и суда. К ним отно­сились срывание и истребление указов, что наказывалось смертной казнью (здесь проявилось особое отношение абсо­лютистской психологии к писаным нормативным текстам, символам царской воли).

Инструкцией 1719 г. формируется новый состав — подлог, термин, позже использованный в Наказе земским дьякам (1720 г.) и Генеральном регламенте. Воинские артикулы включают в этот состав подлог с целью утайки казенных денег. Особое место занимала подделка частных актов: заем­ных писем, отпускных грамот, закладных, доверенностей,

векселей.

Фальшивомонетничество определялось в нескольких ва­риантах — использование чужого чекана для изготовления денег, смешение металлов при изготовлении монеты, умень­шение веса металла в монетах. Сюда же относились такие действия, как подделка печатей, писем, актов и расходных ведомостей, за что полагались телесные наказания и конфис­кация. За подделку денег — сожжение.

Указом 1725 г. к фальшивомонетчикам приравнивались подделыватели гербовой бумаги, позже — подделыватели ас­сигнаций и казначейских билетов. В 1695 г. при Приказе Большой казны была разрешена Еримочная палата для при­ема незаконно ввезенных в Россию денег. Таможенное зако­нодательство 1699 г. устанавливало уголовную ответствен­ность за прием русскими фальшивых денег у иностранцев,

для последних по указу 1735 г. устанавливалось телесное нака­зание.

С середины XVIII в. вводятся строгие меры наказания за вывоз за границу русских денег. Следствие по делам о фальши­вомонетничестве с 1711 г. осуществлялось на денежных се­ребряных дворах, в 1720 г. эту функцию принимает на себя Берг-Коллегия, в 1742 г. — монетная канцелярия.

К преступлениям против суда относились лжеприсяга, ко­торая наказывалась отсечением двух пальцев (которыми при­сягали) и ссылкой на каторгу, лжесвидетельство, наказывае­мое, как и лжеприсяга (кроме того, назначалось церковное покаяние). Лица, уличенные в этом более никогда не допуска­лись ни к должностям, ни в свидетели.

Преступления против «благочиния», близко стоят к предыду­щей группе, но не имеют прямой антигосударственной на­правленности. К ним относили: укрывательство преступни­ков, каравшееся смертной казнью, содержание притонов, присвоение ложных имен и прозвищ с целью причинения вреда, распевание непристойных песен и произнесение не­цензурных речей.

Еще указы 1682 г. запрещали носить оружие всем лицам, кроме воинских чинов, и устанавливали ответственность за участие в ссорах и поединках, а также за нецензурную брань. Браниться запрещалось в публичных местах, в присутствии благородных людей и женщин. В 1763 г. было запрещено упот­реблять бранные слова в указах и распоряжениях должност­ных лиц.

Наказанию подвергались лица, нарушающие порядок в церкви, во время крестного хода, открывающие в неуроч­ное время (до окончания обедни) кабаки, игрища, нару­шающие цензуру (без ведома Управы благочиния делающие объявления), снимающие распоряжения, вывешенные Уп­равой, самовольно организующие товарищества, общества, братства.

Закон запрещал азартные игры, с середины XVIII в. уста­навливаются практика конфискации всех денег, задейство­ванных в игре, и наложение штрафов на игроков. Наказыва­лись также содержатели игорных домов, кредиторы игроков и организаторы игры.

Уголовное наказание стало применяться за пьянство — в зависимости от его преступных последствий устанавливалась и мера наказания (от штрафа до смертной казни). Запреща­лось нищенство — нищие посылались в монастыри, солдаты или на поруки (а затем на фабрики и заводы). Характерно, что даже подающие милостыню подвергались штрафу.

В дополняющих Артикулы указах предусматривались на­казания за буйство, пьянство, игру в карты на деньги, драки и нецензурную брань в публичных местах.

К этой же группе относились подделка мер и весов, обве­шивание и обман покупателей.

Преступления против личности включали преступления против жизни, телесной неприкосновенности, чести.

В этой группе главное место занимало убийство. Артикулы различали умышленное (каравшееся отсечением головы), не­осторожное (наказываемое тюремным заключением, штра­фом, шпицрутенами), случайное (ненаказуемое). К наиболее тяжким видам убийств законодатель относил убийство по найму, отравление, убийство отца, матери, младенца или офи­цера. Особая этическая окраска этих составов очевидна, за этим следовал и особый вид наказания — колесование.

Уклонявшиеся от службы или вербовки наказывались тор­говой казнью и ссылкой на галеры или на каторгу, их укрыва­тели — конфискацией имущества, которое могло передавать­ся доносчикам.

Дезертирство было предусмотрено еще в указе 1700 г., который в качестве санкции установил смертную казнь. В 1705 г. эта мера применялась к одному из трех преступников, позже — к одному из десяти. В Артикулах к дезертирству стали относить бегство с поля боя, дезертирство из гарнизона, ла­геря или похода (вторичный случай наказывался смертной казнью). Сдача крепости или отказ вступать в бой влекли для командиров смертную казнь, для рядовых — таковую для каж­дого десятого. Беглых ссылали на галеры, перебежчиков и невозвращенцев из плена подвергали смертной казни.

Неподчинение воинской дисциплине могло принимать разные формы: вооруженное нападение нижестоящего на вышестоящего по чину, избиение, грабеж, причинение вреда, оскорбление начальника, нанесение побоев, неподчи­нение, пропиленное в боевой обстановке. неисполнение приказа, неуважительное от

ношение к указам, судьям, провиантским служителям и экзе­куторам и воспрепятствование исполнению их распоряже­ний. Одновременно с этим Артикулы предоставляли возмож­ность солдату не исполнять приказы начальника в случаях, когда они противоречили смыслу воинской службы и интере­сам государства (об этом следовало доложить вышестоящему начальнику).

К этой группе примыкали воинские должностные пре­ступления: отказ от исполнения работ в крепостях, лагерях или на кораблях, уход с работы или прогул. Вместе с тем офицерам под угрозой наказания запрещалось использовать солдат и матросов на работах, не относящихся к их службе. Специальный нормой Артикулов предусматривалась ответст­венность офицеров за превышение власти (оскорбление или побои солдата) или за злоупотребления, связанные со снаб­жением частей довольствием, жалованьем или обмундирова­нием.

Воинские преступления, совершаемые в районе боевых действий включали различные виды уклонений от службы (опоздание с явкой в полк, оставление места в строю, отказ исполнять приказ во время боя, оставление крепости, отказ воинской части вступать в бой, ее побег с места сражения). Сюда же относились разновидности мародерства: воровство или грабеж по отношению к мирным жителям, которые воз­мещались военным начальством (на нем лежала обязанность предотвращения этих преступлений); самовольное занятие квартир, несоблюдение правил общежития в лагерях.