Предложения с однородными членами

Пешковский А. М.

СЛИТНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ [51]

Князь Игорь и Ольга на холме сидят... (Пушк.)

Червонец был запачкан и в пыли. (Крыл.)

Он... с жаром толковал что-то приказчику Якову Михайловичу, который... очень быстро и в разных направлениях шевелил пальцами. (Л. Толст.)

Не видно было ни камышей, ни плотины, ни берегов. (Акс.)

В приведенных предложениях мы находим частичные слова, значении которых до сих пор мы еще почти не рассматривали – союзы. Слова эти могут стоять и между отдельными предложениями (он пришел, а мы поехали; рак пятится назад, а щука тянет в воду), и внутри предложений (как во всех вышеприведенных примерах). Покамест мы займемся только значением их внутри предложений. Значение это лучше всего выводится из тех условий, от которых зависит самая постановка союза внутри предложении. Таких условий два:

1. Все соединенные союзами члены должны быть сочинены или соподчинены, а не включены, т. е. должны все относиться к одному и тому же общему члену. Так, в первом примере члены Игорь и Ольга являются подлежащими и, следовательно, оба одинаково относятся к сказуемому сидят, во втором примере члены запачкан и в пыли являются предикативными второстепенными членами и, следовательно, оба одинаково относятся к связке был и через нее к подлежащему и т. д. Там, где такое сочинение или соподчинение невозможно, невозможен и союз; нельзя, например, сказать * я подошел к дому и отца (если только не переводить союза в усилительное слово в смысле и к дому отца), *сегодня хорошая и погода и т. д. И, наоборот, вводя в предложение (там, где это возможно) союз, мы тем самым вводим сочинение или соподчинение. Сравнивая сочетания боюсь его отца и боюсь его и отца, боюсь его или отца, боюсь не его, а отца и т. д., мы видим, что одни и те же падежи существительных при отсутствии союза включены один в другой (боюсь отца, отца его), а при союзе соподчинены глаголу (боюсь его, боюсь отца).

2. Эти соподчиненные (или, в отношении подлежащих, соподчиняющие) члены должны объединяться мыслью как однородные в каком-либо отношении, как сходные в чем-либо между собой. Сходство это может быть грамматическое (Игорь и Ольга, в багрец и в золото, умный и серьезный, красиво и чисто, идя и смотря, идти и смотреть и т. д.) и неграмматическое, вещественное (запачкан и в пыли, быстро и в разных направлениях). На последних случаях ярче всего сказывается эта вторая сторона дела. Устраняя, например, из второго примера союз (он быстро шевелил пальцами в разных направлениях), мы сохраняем соподчинение (быстро, в разных направлениях по-прежнему зависит от шевелил), но устраняем сознание однородности: слова эти уже не сознаются как внутренне связанные и подходящие друг к другу признаки его «шевеленья», а только как отдельные, не стоящие между собой в связи черты картины. Наоборот, объединяя те или иные соподчиненные члены как в чем-либо одно родные, мы получаем возможность соединить их союзами, как бы далеко они ни отстояли друг от друга и грамматически и логически. Возьмем, например, предложение я уезжаю наканикулыкроднымвдеревню. Пока мы не объединим чем-нибудь эти три резко различные, хотя и соподчиненные, предложно-падежные сочетания, союзы будут немыслимы. Но стоит только нам сопоставить их, например, как три счастливые обстоятельства нашей жизни – и мы воскликнем: Я уезжаю наканикулы, и к родным, и вдеревню! Союзы здесь как раз и выразят синтаксически это подведение всех трех фактов под одну «счастливую» рубрику. Или мы можем сказать я уезжаю к родным или в деревню, не к родным, а в деревню, и тут наши дополнения будут подведены уже под другую, «географическую» рубрику, как возможные направления поездки. Сравним еще интересный случай объединения подлежащего и второстепенного члена (наречия) у Ф. Шаляпина в «Страницах моей жизни»: Я утешаю себя тем, что многие и часто поступают гораздо хуже... Здесь вещественная близость победила крупнейшее грамматическое различие. Еще резче эта сторона дела заметна в тех случаях, когда союз соединяет прилагательные, согласованные с одним и тем же существительным. Хотя такие определения, конечно, всегда соподчинены своему общему существительному, однако далеко не всегда их можно соединить союзом; нельзя сказать * мой и перочинный нож», * большой и каменный дом, * летнее, но разорванное платье и т. д. И это именно потому, что для нашего второго условия, сознания однородности, здесь нет места, так как прилагательные вещественно слишком различны. Если же иногда и встречаются такие сочетания, то это показывает, что в данной обстановке, при данных условиях, нашлись пункты соприкосновения между такими прилагательными. Сваха, например, расхваливая приданое, может сказать большой и каменный дом, потому что для нее оба прилагательных указывают на обильное приданое. Если кто-нибудь утверждал, что только зимние его костюмы неисправны, а что летние целехоньки, то ему можно будет сказать: А вот на вас летнее, но разорванное платье; и здесь для говорящего понятия о времени года и о целости костюма будут приведены в связь с предыдущим разговором. Точно так же и явно противоположные по смыслу прилагательные могут соединяться союзами (не белый, а черный, не большой, а маленький), потому что контрасты, как известно, всегда в каком-либо отношении однородны (белое и черное обозначают цвет, большое и малое – величину и т. д.).

Итак, союз выполняет внутри предложения двойную функцию: 1) он приводит в связь два представления между собой и 2) он приводит в связь оба эти представления с одним и тем же третьим. И то и другое в нем нераздельно, это не две функции, а именно одна двойная. Если, например, в сочетании я еду к родным или в деревню предложно-падежные сочетания могут объединиться в мысли как два географических пункта, то только потому, что оба относятся к такому глаголу, как еду; если столь разнородные признаки, как скорость и направление движения, могли в сочетании быстро и в разных направлениях шевелил сознаваться как однородные, то это всецело зависит от глагола шевелил, именно от его вещественного значения, заключающего в себе как раз быструю перемену направления движения. Как коромысло весов одновременно и слагает силы, приложенные по краям его, и переносит их в точку опоры, так и союз одновременно и объединяет два члена и относит их к одному и тому же третьему. И мы можем, в конце концов, определить всякий союз внутри предложения (кроме союза как) как частичное слово, выражающее однородность двух членов по отношению к третьему.

Члены предложения, соединенные этого рода союзами, так и называются однородными членами, а предложения, имеющие однородные члены, – слитными предложениями.

Слитные предложения отличаются от обычных предложений не только присутствием союзов, но и ритмом и интонацией. Сравнивая по произношению два предложения:

Червонец был запачкан Червонец был запачкан

и в пыли пылью

замечаем, что в слитном предложении мы делаем два равных силе ударения и делаем их как раз на однородных членах (запачкан и в пыли). В неслитном же предложении таких двух равных ударений нет, а имеется только одно сильнейшее ударение (вероятнее всего, на приглагольном существительном: червонец был запачкан пылью), вокруг которого и группируются в ритмическом отношении ударения остальных слов. Точно так же, сравнивая

В овраге предполагались и В овраге предполагались

разбойники, и волки, и разные наводившие на всю округу страх

другие существа... (Гонч.) разбойники...

мы слышим в слитном предложении три сильнейших ударения соответственно числу однородных членов, а в неслитном лишь одно. И вообще слитное предложение имеет всегда столько главных ударений, сколько в нем однородных членов. Это особенно ясно слышится в тех случаях, где одно и то же предложение является то слитным, то неслитным, в зависимости от вставки союза: я еду к родным в деревню, но я еду к родным или в деревню, он купил большой каменный дом, но он купил большой и каменный дом, ябоюсь его отца, но я боюсь его и отца и т. д. Разница в интонации между слитными и неслитными предложениями не так велика, как в ритме, и мы не будем на ней подробно останавливаться. Заметим только, в общем однородные члены стремятся к однотонной интонации и что вследствие этого заключительное понижение наступает в слитном предложении позже, чем в обычном.

Итак, слитные предложения имеют определенные ритмические и мелодические особенности. Точно такие же особенности могут быть и у предложений, не имеющих внутри союзов, если в них есть такие члены, которые сознаются как однородные в предложениях:

Не брошены слабый, вдова, сирота

Имущим во власть без покрова (Жук.)

... Он удручен годами,

Войной, заботами, трудами... (Пушк.)

находим тот же ритм и ту же интонацию, что и в слитных предложениях. Разница в ритме между этими предложениями и предыдущими сводится только к паузам, которые являются как раз на местах, где могли бы стать союзы. Эти паузы здесь обязательны. Они являются главным средством выражения (наряду с усиленными ударениями и однотонной «перечисляющей» интонацией), так что их можно было бы назвать заместительницами союзов. Так, если мы скажем без союза червонец был запачкан, в пыли, то мы с помощью паузы выразим здесь однородность членов, без паузы же получится другой смысл (запачкан в пыли, т. е. запачкался в пыли). Точно так же в сочетании не видно было камышей, плотины пауза создает однородность, без паузы же получилось бы камышей плотины, т. е. растущих на плотине. Ясно, что паузы и другие ритмико-мелодические средства вполне заменяют здесь союзы и что по внутреннему своему смыслу эти предложения совершенно равносильны предыдущим. И их тем труднее отделить от предыдущих, что фактически в языке господствуют предложения смешанного типа, т. е. такие, где однородность одних членов выражена только ритмом и интонацией, а других – союзом: проказница-мартышка, осёл, козел да косолапый Мишка..., за шапку он оставить рад коня, червонцы и булат и т. д. Поэтому удобнее всего все такого рода предложения объединить под общим именем «слитных», формулируя окончательные определения так:

Слитным предложением называется предложение, заключающее в своем составе однородные члены.

Однородными членами называются члены, которые соединены или могли бы быть без изменения грамматического смысла соединены союзом.

Теперь приведем краткий перечень союзов, встречающихся в слитных предложениях, с примерами:

И одиночное или повторяемое (примеры см. выше).

Ни–ни..., только повторяемое, является по значению тем же союзом и + отрицание и употребляется только в отрицательных предложениях.

Примечание. Одиночное ни, еще довольно часто встречающееся у Пушкина (там люди в кучах, за оградой не дышат утренней прохладой, ни вешним запахом лугов...; не... думая о балах, о Париже, ни о дворе...; она ласкаться не умела к отцу, ни к матери своей...; не слышу я шагов ее тяжелых, ни утренних ее дозоров; ср. также но тучной праздности ленивые морщины, ни поступь тяжкая, ни ранние седины, ни пламя бледное нахмуренных очей не обличали в нем...), встречается теперь крайне редко и должно, кажется, считаться устарелым.

Да, одиночное или повторяемое:

Где носились лишь туманы

Да цари-орлы. (Лерм.)

Собака, человек, да кошка, да сокол

Друг другу поклялись однажды в дружбе вечной... (Крыл.)

Или, одиночное или повторяемое:

… Гуляю по берегу озера или шумящей Роны... (Карамз.)

… Или он или она не продержатся до свадьбы на высоте идеала … (Гонч.)

Али, одиночное или повторяемое:

Дадут ей грошик, она возьмет и тотчас снесет и опустит в которую-нибудь кружку церковную аль острожную... (Дост.)

Ли–ли, только повторяемое (собственно, вопросительная частица, приобретающая при повторении союзный оттенок):

... Сейчас ладно, на тысячи ли, на сотни ли мужик торгует. (Л. Толст.)

Ли – или (причем каждая часть и обе вместе могут повторять):

Уездный чиновник пройди мимо – я уже задумывался, куда он идет, вечер ли к какому-нибудь своему брату или прямо к себе домой... (Гог.)

То–то, только повторяемое:

Долго ль мне гулять на свете То в коляске, то верхом. То в кибитке, то в карете. То в телеге, то пешком? (Пушк.)

Нето – нето, только повторяемое:

Погода была, скверная, ветер резал лицо, и нето снег, нето до, нето крупа изредка принимались стегать Ильича по лицу... (Л. Толст.)

Толи – толи, только повторяемое:

Толи за недосугом, толи по нежеланию – он не исполнил моего поручения. (Из примеров Д. Н. Овсянико-Куликовского, Синтаксис, стр. 275.)

Либо–либо, только повторяемое:

Под старость они делаются либо мирными помещиками, либо пьяницами иногда тем и другим. (Лерм.)

Но:

... И звук его песни в душе молодой

Остался без слов, но живой. (Лерм.)

Он повторил обвинения свои слабым, но смелым голосом. (Пушк.)

А:... И думаешь: когда же я буду большой, перестану учиться и всегда сидеть не за диалогами, а с теми, кого я люблю? (Л. Толст.)

Многие из перечисленных здесь союзов могут стоять не только между однородными членами, но и перед первым из них (в лесу ночной порой и дикий зверь, и лютый человек, и леший бродит; ни власть, ни жизнь меня не веселят – Пушк.), причем для некоторых союзов такая постановка обязательна. Потому-то эти союзы могут употребляться в одиночку, а должны быть, по меньшей мере, удвоены (один раз между однородными членами и один раз перед первым из них).

Относительно употребления союзов и заменяющих их пауз в предложениях с более чем двумя однородными членами надо заметить, что наиболее частых форм словосочетаний здесь две: 1) с союзом перед каждым однородным членом, в том числе и перед первым (я купил и бумаги, и карандашей и ручек) и 2) с союзом только перед последним однородным членом и паузами между всеми остальными (я купил перьев, бумаги, карандашей и ручек). Однако отнюдь не следует только эти две формы считать литературными. Комбинации здесь могут быть самые разнообразные (ср. выше примеры на полное бессоюзие из Жуковского и Пушкина, пример на союз да только при 3-м и 4-м члене из Крылова или следующие случаи у Пушкина: надежды, и мечты, и слезы, и любовь...,... законы, правота, и консул, и трибун, и честь, и красота..., сколько богов, и богинь, и героев!.., мужья и братья, жены..., девы, и стар, и млад вослед идут...). Последний пример вводит нас в новое явление в области слитных предложений: в группировку однородных членов по однородным группам (мужья и братья, стар и млад). Это членение тоже иногда отражается на расстановке союзов, например и все это – звуки и запахи, тучи и люди – было волшебно красиво... (Горьк.), а иногда только на интонации:... как серна гор, пуглив и дик, и слаб и гибок, как тростник (Лерм.); казалось, уже никогда не будет ни света, ни солнца, ни блеска, ни красок, а вечно будет стоять эта слякоть и слизь, серая мокрота и сырость (Тург.; отметим попутно, что случаи эти не предусматриваются правилами нашей пунктуации). Отметим, далее, особую модификацию слитных предложений, когда однородными являются не члены, а группы членов, однородно построенные: … эти люди, торопливо перебегающие отодноговыступакдругомуиотпереулкакпереулку... (А. Яковлев, Октябрь), отрадненская осеньсохотойазамасосвяткамиислюбовьюСони открыла ему перспективу... (Л. Толст.; тут же и более сложный, но довольно обычный ход зависимости, при котором два однородных члена соподчинены 3-му, а этот 3-й в свою очередь однороден с другим членом: осень и зима – зима со святками и с любовью).

Наконец, отметим еще одно мелкое явление в области слитных предложений – возможность опущения предлога в однородных предложно-падежных сочетаниях: люблю бродить осеннею порою в хороший день по рощам и лугам... (из современной поэзии), … самолюбиво равнодушных для вздохов страстных и похвал... (Пушк.), … он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками (Л. Толст.). Такая конструкция кажется даже как будто обычнее, чем повторение предлога (бродить по рощам и по лугам, для вздохов страстных и для похвал), однако сочетания с повторенным предлогом тоже очень часты:... в багрец и в золото одетые леса... (Пушк.), над ними надписи и в прозе и в стихах (Пушк.), для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? (Л. Толст.),... никто из нас, кроме штрейкбрехеров, не любил приходить на завод за час или за полтора... (Гастев), Вавилов никогда не любил шутить: он одинаково решителен − в добре ли, в зле ли (Он же), в одном кругу или в равных кругах центральные углы относятся как соответствующие им дуга (геометрия Киселева) и т. д. Решить, чтó обычнее, здесь можно было бы только на основании точного подсчета, но это не так интересно, как-то, какие условия содействуют выпуску предлога, а какие – его повторению. Здесь можно отметить прежде всего, что есть случаи, когда повторение предлога обязательно, именно когда союз имеется уже перед первым однородным членом (ср. у Пушкина: и в прозе и в стихах, сказать * и в прозе и стихах нельзя). Поэтому союзы, которые обязательно ставятся перед первым однородным членом (например ни – ни, то – то), вообще не допускают опущения предлога. Случаи обратного рода, когда повторение предлога было бы синтаксически недопустимо (стилистическая недопустимость – дело другое), нам не известны. Далее на опущение предлога влияют:

1) число однородных членов (чем длиннее ряд, тем большая потребность в повторении предлогов),

2) отсутствие или присутствие союза (при бессоюзии больше потребности в повторении предлога),

3) значение самого союза (и, например, более располагает к опущению предлога, чем или),

4) вещественная близость или отдаленность однородных членов (ср. надписи и в прозе и в стихах о добродетелях, о службе и чинах),

5) интонационные условия (чем длиннее пауза, тем большая потребность повторить предлог),

6) книжность или обыденность речи (книжный язык предпочитает опущение предлога, обыденный – повторение),

7) индивидуальный стиль автора (Л. Толстой, например, любящий вообще повторения, повторяет здесь очень часто и предлоги).

Каждый отдельный факт результирует на себе все эти воздействия. В общем же опущение предлога объединяет данную группу членов более тесно, чем это обычно для однородных членов (ср. невозможность опущения при повторении союза перед каждым членом, которое имеет как раз разъединительное, вернее расчленяющее, значение: я был и там, и там, и там...), и следовательно, все, что способствует такому объединению, способствует и опущению предлога и обратно.

По значению все перечисленные союзы издавна делятся на три основные группы: соединительные, разделительные и противительные. Деление это правильно намечает имеющиеся здесь основные оттенки значений. Союзы первой группы, соединительные (и, ни – ни, да), образуют чисто нулевую категорию. В них нет никакого добавочного оттенка в тех связях, которые союз устанавливает между членами, что отражается и в названии их, совершенно общем (ведь каждый союз «соединяет»). В союзах второй группы, разделительных (или, ли – ли..., ли – или..., то – то..., не то – не то..., то ли – то ли..., либо – либо...), имеется добавочный оттенок потенциальности, или взаимной обусловленности. В сочетании куплю стол или стул союз показывает, что данные два члена могли бы быть в одинаковой связи с соподчиняющим их третьим, но что фактически в каждый отдельный момент возможна лишь одна из этих связей, исключающая другую (если куплю стол, то не куплю на этот раз стула, и наоборот). В союзах третьей группы, противительных (но, а), заключен добавочный оттенок противоположения, причем противоположение это может относиться или к той связи, которой данные однородные члены связаны е соподчиняющим их третьим членом (сидетьне за диалогами, а с теми, кого я люблю), или к той связи, которой они связаны между собой (он повторил обвинения свои слабым, носмелым голосом). В первом случае, который необходимо предполагает отрицание при одном из соединяемых членов, противительность союза подчеркивает, что связь данных двух представлений с соподчиняющим их третьим для одного из них отрицательна (сидеть не за диалогами), а для другого положительна (сидеть с теми, кого я люблю). Во втором случае противительность союза подчеркивает противоположность между самими соединяемыми представлениями (слабость и смелость), указывая на то, что данные представления, в данном случае и при данных условиях объединяемые, сами по себе разнородны. Все это можно графически иллюстрировать так:

Рис. 1.

Рис. 2.

 

Рис. 3.

 

Рис. 4.

 

причем извилистой линией мы изобразили связь потенциальную, перечеркнутой линией – связь отрицательную и пунктирной – связь индивидуально-случайную. Само собою разумеется, что каждый отдельный союз, в свою очередь, как и всякое частичное слово, имеет свои специальные оттенки значения, которых мы здесь уже не будем касаться.

Так как в слитных предложениях встречается несколько подлежащих при одном сказуемом и несколько прилагательных или существительных при одном существительном или прилагательном, то законы согласования одних членов предложения с другими здесь усложняются и частично видоизменяются. Мы разберем отдельно согласование сказуемого с подлежащим и прилагательного с его существительным.

При согласовании сказуемого с подлежащим в слитных предложениях возможны два случая:

1. Сказуемое стоит при двух или нескольких подлежащих во множественном числе, хотя бы каждое из подлежащих было в единственном числе:

... И пращ, и стрела, и лукавый кинжал

Щадят победителя годы... (Пушк.)

Гибли молодость, сила, здоровье … (Никит.)

Неужели душе молодой

Уж знакомы нужда и неволя? (Некр.)

Такое употребление показывает, что в данном случае все подлежащие берутся мыслью объединенно, как своего рода слитное подлежащее, и что сказуемое, как это бывает иногда и при одном подлежащем, согласуется с вещественным содержанием подлежащего. Другого выхода здесь, впрочем, для него и нет, так как именно объединение подлежащих создает множественность смысла, и если бы в сказуемом не была показана эта множественность, то не было бы показано и объединение. Это мы и имеем как раз в следующем случае.

2. Сказуемое стоит при двух или нескольких подлежащих в единственном числе, т. е. согласуется в числе с ближайшим из них:

На лице у него попеременно выступал не то страх, не то досада (Гонч.)

В лесу ночной порой

И дикий зверь, и лютый человек,

И леший бродит... (Пушк.)

 

Нестрашна мне, добру молодцу,

Волга-матушка широкая.

Леса темные, дремучие,

Вьюги зимние, крещенские. (Кольц.)

Как и в других случаях двойственности, мы постараемся здесь выяснить условия, способствующие выбору (бессознательному, конечно) той или иной формы словосочетания. Среди этих условий самым главным является порядок слов. Именно, в том случае, когда сказуемое стоит перед подлежащими, оно склонно согласоваться с ближайшим из них, когда же оно стоит после подлежащих, оно предпочитает объединить собой всех их. Причина этого различия очень проста: объединение в мысли того, что еще только последует, труднее для говорящего; оно требует особой предусмотрительности, особого обдумывания фразы до конца, прежде чем сказать ее. Но такое обдумывание менее всего свойственно естественной речи, и во всяком случае мы часто в процессе речи можем найти мыслью и прибавить еще одно подлежащее, которого мы не предвидели, когда ставили сказуемое. Все эти случаи и будут, очевидно, при предшествовании сказуемого, давать большой процент согласования с ближайшим (т. е. для мысли, в сущности, в тот момент единственным) подлежащим. Наоборот, объединить мыслью то, что уже сказано, – дело совершенно естественное, и если это тоже не всегда происходит, то тут сказывается влияние обычных законов согласования, т. е. необычность, например, такого сочетания, как и леший бродят (см. пример из Пушкина). Желание объединить в формах согласования все подлежащие должно побеждать при этом такую необычность, а для этого оно может оказаться недостаточно сильно. Таким образом, между согласованием при предшествовании сказуемого подлежащему и согласованием при предшествовании подлежащих сказуемому обнаруживается принципиальная разница, отражающаяся на многих деталях. Так, в первом случае для разговорного языка согласование с ближайшим подлежащим надо прямо признать нормой, за исключением тех случаев, когда сказуемое по самому значению своему уже предопределяет множественность подлежащих (например, в сочетании а вечером ко мне понагрянули и Чемерницкий, и новый городничий Порохонцев у Лескова, конечно, нельзя было сказать * понагрянул, потому что один человек не может понагрянуть; то же и при всех взаимных глаголах: поссорились, съехались и т. д.); употребление множественного числа здесь носит безусловно книжный характер (обдуманная речь). Во всяком случае, здесь трудно представить себе такое словосочетание (за вышеуказанным в скобках исключением), где согласование с ближайшим подлежащим было бы недопустимо. Напротив, во втором случае (сказуемое после подлежащих) таких комбинаций немало. Так, сочетание взор и мысль просили простору (Дост.) нельзя было бы сказать в форме * взор и мысль просила простору, или сочетание твой отец и мать меня надули (Чех.) – в форме * твой отец и мать меня надула, потому что условии согласования в роде здесь таковы, что согласование с ближайшим подлежащим слишком резко разорвало бы в мысли то, что только что было соединено союзом. Точно так же сочетание я удостоверился, что Пугачев и он были одно и то же лицо (Пушк.) нельзя было бы сказать в форме * Пугачев и он был одно и то же лицо, так как вся суть этой мысли в том, что два были одно, и убрать эту двойственность из связки значило бы стереть эту антитезу. Во многих случаях, правда, и тут возможны обе формы словосочетания, причем на выбор влияет целый ряд факторов, анализировать которые мы здесь, по условиям места, не можем (сходство или различие подлежащих в роде при прошедшем времени глагола, наличие среди подлежащих форм множественного числа, число самих подлежащих, те или иные союзы, вещественная близость или отдаленность, близость сказуемого к последнему подлежащему или отодвинутость этих членов друг от друга другими членами и т. д. и т. д.). Но во всяком случае здесь скорее уже множественное число представляется нормой, а единственное – отступлением от нее.

Аналогично двойственно согласование сказуемого с подлежащим и в таких предложениях, в которых при одном подлежащем имеется предложно-падежное сочетание: «предлог с + творительный падеж», могущее по синтаксическим связям быть приравнено к другому подлежащему. И тут, с одной стороны, такие факты, как на солнышке ПолкансБарбосом лежа грелись, а с другой стороны, такие, как когда-то в старину левсбарсом вел предолгую войну (Крыл.).

При разнице в лицах между отдельными подлежащими школьные грамматики велят ставить сказуемое в преимущественном лице, т. е. в 1-м предпочтительно перед 2-м и 3-м и во 2-м предпочтительно перед 3-м, как в следующих примерах:

Но ведь ни вы, ни я – не офицер.

Изгнать врагов не сыщем мер. (Кольц.)

... Туда, где синеют морские края,

туда, где гуляем лишь ветер... да я! (Пушк.)

Тыионпойдете гулять.

Но сочетания этого рода даже и в книжном языке очень редки, в наречии же разговорно-литературном они, кажется, совсем не употребляются. Обычно затруднение обходится при помощи других форм сочетаний: мыстобой поедем; ястобой поеду; да ты должен, старый хрыч, вечно бога молить..., что ты и сбарином -то своим не висите здесь вместе с моими ослушниками (Пушк., слова Пугачева); ты с Олей будешь в одной комнате пока что... (Чех.) и т. д.

При согласовании непредикативного прилагательного с существительным следует различать два случая: 1) два или несколько существительных при одном прилагательном, 2) два или несколько прилагательных при одном существительном. В обоих случаях встречается и мн. и ед. ч. общего члена, например: 1) а) приготовленн ые большая вилка и лопаточка из кленового дерева заставляли подозревать... (Писемск.), но знаком ые ему белый глаз и рана... (Л. Толст.); б)... а св ой ты нрав и зубы здесь кинешь иль возьмешь с собой? (Крыл.); вражду и плен старинн ый свой пусть волны финские забудут (Пушк.); 2) а) передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дорог и... (Л. Толст.); прошелся на гумно, скотный и конный двор ы (Он же); б) Объективная и нормативная точк а зрения на язык (заглавие одной из наших статей, в котором мы сознательно и после долгого обдумывания остановились на единственном числе, так как множественное казалось нам слишком книжным и мертвенным). В обоих случаях на выбор формы словосочетания влияют все те же факторы, что и при согласовании сказуемого, но во втором случае сюда присоединяются еще два фактора: 1) морфологическое свойство существительного: сочетание * Объективная и нормативная точки зрения, например, казалось нам как-то невразумительным, неясным, и это, вероятно, потому, что форма эта может выражать и род. пад. ед. ч.; сочетание, например, временный и постоянный план ы производства кажется приемлемее; 2) отсутствие у многих существительных форм множественного числа: высшее и среднее образовани е, сливочное и сметанное масл о не допускают иной формы словосочетания.

В заключение укажем на близость рассматриваемых словосочетаний к словосочетаниям следующей главы – сложным целым, что и побуждает нас сохранить за ними их традиционное название – слитные предложения – несмотря на то, что с исторической точки зрения термин этот подвергается справедливым нареканиям (предложения эти так же древни, как и «неслитные», и процесс самого «слияния» доказать нельзя). Хотя в части этих предложений мы замечаем признаки единства всех однородных членов между собой (ср. изложенное выше в мелком шрифте объединение их при помощи выпуска предлога, только что изученное объединение при помощи множественного числа глагола или прилагательного, доходящего иногда до таких фактов, например, как... постоянно состязавшиеся друг с другом то лыжники, то гребцы, то конькобежцы, то шахматисты... – Иннокентий Анненский. В собачьем переулке, – где даже союз перед первым членом не помешал объединению), но зато в другой части мы видим, наоборот, признаки расчлененности, напоминающие сочетание предложений. Такие сочетания, например, как:

Но я даю ему работу, иоченьинтересную … (Островск.)

… но я знаю, что она видела его и вчера, и раньше, инебезудовольствия, и что она его отличает. (Он же.),

И дрались они, братец, не то чтобы с сердцов, дажеотбольшогоуныния. (Гл. Усп.)

Всегда... он... бросался не на спорщиков, аксветломусолнцудвижения... (Гастев.)

Уездный чиновник пройди мимо – я уже и задумался, куда он идет: навечерликкакому-нибудьсвоемубратуилипрямоксебедомой. (Гог.)

свободно могут быть истолкованы как сложные целые, в которых выделенные нами части образуют неполные предложения. Здесь все зависит от трех факторов:

1) от того, где стоят однородные члены: после объединяющего их члена или до него (ср. я не знаю, одинилистоварищами был он там и я не знаю, был он там одинилистоварищами; во втором случае мы испытываем обычно большую нужду в запятой, полуразрешаемой в этих случаях «правилами»),

2) от того, одноформенны или разноформенны эти члены (ср. я не знаю, был он там сбратьямиилистоварищами и я не знаю, был он там одинилистоварищами),

3) от значения союза (разделительные и противительные союзы больше членят, чем соединительные). В предыдущих примерах первые два фактора, а отчасти и третий (начиная с третьего примера) оказались в пользу расчлененности, и отсюда их составной характер. Но, во всяком случае, потенициально всякое слитное предложение обладает этими возможностями. Вспомним также интонационные особенности этих предложений (обязательные ударения на каждом однородном члене) – и мы придем к тому, что термин «слитное», если только отказаться от его исторического понимания, удачно выражает природу этих предложений, действительно среднюю между односоставностью и сложностью.

Контрольные вопросы

1. От каких условий зависит постановка союза внутри предложения?