Однородные и экспликативные члены предложения

Предложение как коммуникативная единица – не простая линейная последовательность определенных элементов, а сложная, многомерная структура. Структурная основа предложения – лишь цоколь обычно весьма громоздкого сооружения с многочисленными пристройками и надстройками.

Сложность и многоаспектность структуры предложения крайне затрудняют выделение дифференциальных признаков внешне сходных, но качественно различных семантико-синтаксических явлений. Так, до сих пор, несмотря на обилие специальных работ, мы не располагаем надежными критериями разграничения бессоюзных сочиненных рядов и конструкций с обособленным приложением, поясняющим и уточняющим членами. Последнее, в свою очередь, нередко смешивается друг с другом.

В синтаксисе, как, пожалуй, ни в одной другой сфере языка, наряду с явлениями, обладающими полным набором различительных признаков и составляющими ядро соответствующе категории, немало переходных явлений[122], которые совмещают пересекающиеся признаки сопредельных категорий и находятся на их периферии. Поэтому никакая теория, ни одна, даже самая детальная классификация не могут охватить все многообразие лингвистических фактов. Попытка построить всеобъемлющую классификацию хотя бы для сравнительно узкой области языковой действительности всегда сопряжена с опасностью не увидеть за деревьями леса. «Всякий, кто захотел бы ввести все факты языка в систему, – писал А. М. Пешковский, – неизбежно пришел бы к отказу от самой системы».

Вот почему, выявляя соотношения между беспредложными сочиненными рядами и внешне сходными с ними конструкциями, мы учитываем прежде всего явления, обладающие полным набором дифференциальных признаков и находящиеся в центре, а не на периферии соответствующих семантико-синтаксических категорий.

Учитывая функционально синтаксическое назначение конструкций, включающих в свой состав либо обособленное приложение, либо поясняющий и уточняющий член, считаем целесообразным объединить их общим понятием «конструкции с экспликативными членами». Экспликативным (лат. explicatio – «разъяснение, объяснение») называем член предложения, который либо дает какому-нибудь другому члену функциональную характеристику, либо поясняет или уточняет его.

Экспликативные отношения возникают как результат оппозиций: определяемый член – приложение, поясняемый член – поясняющий член, уточняемый член – уточняющий член.

Своеобразие этих отношений состоит в том, что второй член оппозиции внешне дублирует функцию первую и, в отличие от последовательного подчинения, значение членов ее не складывается друг с другом, а наслаивается одно на другое. При этом, как верно подметил проф. И. П. Распопов, интонационное обособление членов – лишь сопровождающий момент особого способа включения их в структуру предложения, ибо здесь «имеет место преобразование конструктивных связей соответствующих членов предложения с подчиняющими их членами» [243, с. 104][123].

Однако результатом преобразования является, на наш взгляд, не параллелизм синтаксических позиций членов, а их своеобразное сочленение – подключение[124] последующего элемента к предыдущему. Ср.: 1. Жил он там на базе с женой (Айтм., I) и 2. [Лиза:] Я оставила там, на столе, ромашки (Федин, XX). 3. В деревне Губинской обосновался захожий грамотей Иван Никитич (Гл. Успенский) и 4. [Разметнов:] Ночью Макар сидел возле открытого окна, а новый грамотей, дед Щукарь, по другую сторону стола (Шол., IX).

В первом предложении обстоятельства там и на базе находятся в отношениях частного (неоднородного) соподчинения, потому что оба занимают приглагольные позиции. Во втором предложении словоформа на столе при сохранении внешней, формальной связи с глаголом-сказуемым внутренне (по смыслу) и интонационно подключается к обстоятельству там, уточняя его.

Еще существеннее различие конструктивных связей в предложениях 3 и 4. В третьем словоформа грамотей является приложением к подлежащему Иван Никитич, а в четвертом она – подлежащее, при котором сложное наименование дед Щукарь – пояснение.

Различаем три типа экспликативных членов: приложение (обособление), поясняющий член и уточняющий член, хотя некоторые лингвисты (А. Г. Руднев и отчасти К. П. Орлов) поясняющий и уточняющий члены продолжают считать приложением.

Стремление ограничить понятие приложения и выделить уточняющие слова в отдельную лексическую категорию наметилось в конце 40-х годов. С того времени появилась обширная литература (работы Е. В. Кротевича, Ф. Н. Бондаренко, Ю. Г. Усищевой, М. Г. Шатух и др.). Отдельные замечания о пояснительной связи и уточнении имеются в Грамматике-54. Постепенно понятие уточняющих членов предложения утверждается в школьных учебниках и учебных пособиях.

Обособленное приложение – выраженный именем существительным эксплицирующий член, который, обладая потенциальной предикативностью, дает эксплицируемому члену (лицу или предметом) функциональную характеристику по присущим ему признакам-свойсивам, по родовой, социальной, профессиональной или иной принадлежности и, подключаясь, совпадает с ним в падежной форме.

«С функциональной характеристикой, – справедливо утверждает М. Г. Шатух, – могут выступать только такие уточняющие (мы бы сказали – эксплицирующие. – В. П.) слова-существительные, которые обладают более широким значением, чем значение определяемого слова». Поэтому приложение выражается, как правило, нарицательными существительными. Собственное имя существительное может быть приложением лишь тогда, когда оно употреблено в значении нарицательного и имеет при себе определение (сельский Хлестаков, Гомер ХХ века). Ср.: «Каков он – современный Фауст, дерзнувший разгадать тайны зарождения человека?» (Песков, II). Приложение обычно подключается к существительному, собственному или нарицательному, реже – к личному местоимению.

Понятия, выражаемые эксплицируемым (определяемым) и эксплицирующим (приложением) членами, находятся в логических отношениях подчинения (вид – род) или пересечения. Имеется в виду само приложение без зависимых слов, ибо распространенное приложение и эксплицируемый член, нередко тоже распространенный, могут быть тождественными по выражаемым понятиям. В таком случае отношения обратимы, ср.: «Мать пана Ктурембы – худенькая старушка с дрожащим лицом – сидела за ширмой и читала вполголоса польский молитвенник» (Пауст., XII) и «Худенькая старушка с дрожащим лицом – мать пана Ктурембы – сидела…».

Приложение подключается к эксплицируемому члену непосредственно или при помощи союза как (= будучи), а иногда – местоимения этот.

Любой субстантивный и «личноместоименный», а также субстантивированный член предложения может иметь при себе приложение, однако чаще всего оно подключается к подлежащему или дополнению – к несогласованному определению или обстоятельству, исключительно редко – к именному сказуемому. Ср.:

На пороге стояла Домна, уборщица (Пан., VIII); Приходили товарищи, инженеры (Пан., IX); [Листопад:] Вы, как инициатор, должны играть главную роль (Пан., Х); Последний, уже пожилой чиновник, на секунду задержался (Песков, II); Ему не могло прийти в голову попытаться изменить приказ фараона, это веление живого бога (Ефр., I); Расспрашивали о нем меня, его старого друга (Чук., VI); Коневский рассказал о слесаре, подростке пятнадцати лет, который проштрафился (Пан., XI); Было утро воскресенья, выходного дня (Пан., XI); Первый раз попал он в конюшню – тюрьму для лошадей (Айтм., VII); Я вдова, солдатка (Айтм., IV).

Акад. А. А. Шахматов считал, что «наличность в языке приложения стоит в прямой связи с возможностью употребления имен существительных, как названий субстанций и явлений, в качестве сказуемых».

Однако обычное, необособленное, приложение очень близко к адъективному определению. Ср., например, почти тождественные функции словоформ красавица и красивый во фразе: «А вот красавица Анна Каренина и красивый Вронский живут в Италии, а Толстой не позволяет им даже пройти лунной ночью по Риму» (Шкл., III). Такие приложения и определения иногда сочиняются.

Старуха – злая, полубезумная и ханжа – не могла видеть несчастную девушку (Герцен, Кто виноват? I, 4); Сколько сил и времени нужно потратить учителю, чтобы преодолеть эту инерцию штамп, уже воспитанную в ученике – не только в старшекласснике – в семилетнем (Чук.., VI, цит.).

Не случайно в сочетаниях типа старуха мать и шутник Сизов многие лингвисты считают старуха и шутник не приложением, а субстантивным атрибутом. «…Ошибочно приписывать аппозитивную силу лишь существительному, снабженному своими определениями или дополнениями, – писал А. А. Потебня, – а еще ошибочнее думать, что всякое существительное, употребленное атрибутивно (в обширном смысле слова), есть непременно приложение, а не атрибут в тесном смысле… Думая так, мы бы упустили из виду несомненную разницу между «царь Петр» и «Петр, царь-преобразователь» и т. п.; между «живописец Рафаэль» и «Рафаэль, живописец гениальный»…». Эта разница, по мнению А. А. Потебни, «сказывается в том, что из оборотов первого рода может возникнуть сложное слово (князь-Петра, князь-Петру), а из оборотов второго рода, в силу большей особости приложения, ничего подобного не выходит». «…Под относительною самостоятельностью приложения следует понимать его большую предикативность сравнительно с собственно определением».

Обособленное приложение полупредикативно и функционально близко к постпозитивному причастию, которое, по словам Потебни, особенно наклонно «употребляться аппозитивно». Вероятно, этим объясняются случаи, правда редкие, когда приложение и причастие союзно сочиняются, например:

Отыскал он миллионера… прожигателя жизни и занимающегося всем, чем угодно, чтобы не было скучно (Тихонов. Шесть колонн); И вот, попав как-то на глаза члену Казанского учебного округа, знавшему и даже отчасти родственнику покойного отца, он получил приглашение на хорошую, хотя и временную работу (Шагинян. Первая Всероссийская).

Предикативность относящегося к подлежащему обособленного приложения можно актуализировать путем трансформации его в деепричастный оборот (дополнительное сказуемое) или в именное сказуемое, однородное по отношению к наличному сказуемому, ср.:

Лесник – (как//этот) опытный человек – сразу смекнул, в чём дело. – Лесник, будучи опытным человеком, сразу смекнул... – Лесник был опытный человек и сразу смекнул, в чём дело (Песков, VI).

Потенциальная предикативность обособленного предложения, относящегося к любому другому члену предложения, кроме именного сказуемого, становится явной при трансформации данного приложения в сказуемое придаточного предложения с подлежащим – относительным словом который. Ср., например:

Лесник, который был опытным человеком, сразу смекнул, в чём дело:

Рябухин пошёл к Макарову, секретарю горкома (Пан., VII). – Рябухин пошёл к Макарову, который был секретарём горкома; Первый раз он попал в конюшню – тюрьму для лошадей (Айтм., VII) – Первый раз он попал в конюшню, которая является (служит, представляется) тюрьмой для лошадей.

Это вовсе не означает, что предложение возникает из определительного придаточного предложения. «Приложение..., – подчеркивал А. А. Потебня, – не есть такое предложение, а имеет функцию, среднюю между собственно определением и определительным предложением с глагольным сказуемым».

Относясь к именному сказуемому, приложение само стремится стать и обычно становится предикативом. Вот почему конструкции с приложением при именном сказуемом исключительно редки, и их не всегда можно отграничить от бессоюзных сочинительных рядов с субстантивными сказуемыми. Между конструкциями с явным приложением и конструкциями с однородными именными сказуемыми[125] располагаются образования переходного типа, вроде: [Дежурный:] У неё муж староста, бандит (Пауст., XVII); Шурочка была мещаночка, круглая сирота (Тург., Двор. гнездо)[126].

Обособленное приложение постпозитивно. Исключение составляют случаи, когда оно имеет оттенок обстоятельственного значения, обычно причинного. Такое приложение нередко подключается к личному местоимению, ср.:

Опытный следопыт, Алексей Александрович без труда прочитал недлинные страницы лесной драмы (Песков, VI); Как живописец, Маяковский уважал и любил Серова (Шкл., II)[127]; [Княжев:] И, как директор, я обязан подчинятся распоряжениям вышестоящих организаций (Тендряков, Ухабы).

Обособленные приложения могут располагаться цепочкой, в которой каждое последующее приложение относится к предыдущему: [Керимбеков:] Какое вы имели право оскорблять колхозника, чабана, старого коммуниста? (Айтм., XIX); Она ещё никогда так не обнимала меня, как старшего, как защитника, как единственную опору в её неудачливой жизни (Пауст., I).

Пояснение – это «обозначение в данном контексте одного и того же понятия другим словом или словами». Понятия, выражаемые членами пояснительной конструкции, логически тождественны, поэтому возможна перестановка, при которой поясняющий член превращается в поясняемый, с.: «Иноходец прыгает, сдвуноженный кишенем – железными путами (Айтм., VIII) и «Иноходец прыгает, сдвуноженный железными путами – кишенем». Поясняемый и поясняющий члены являются в языке либо становятся в данной конситуации абсолютными синонимами (см. § 3), при этом второй из них обычно трактует первый.

Члены пояснительной конструкции обычно морфологически однотипны и полностью или частично совпадают по своим грамматическим формам. Исключение составляют, пожалуй, только обстоятельственный пояснительный конструкции.

Поясняющий член может быть при любом члене предложения. Он всегда постпозитивен и подключается к поясняемому члену либо при помощи специальных союзов, вводных слов, сочетаний и даже предложений: то есть, или «то есть», иначе / проще / попросту (говоря), другими словами, так называемый, как говорят биологи / физики и пр., либо непосредственно, при этом пояснительные отношения особенно четки в тех случаях, когда эксплицирующий член представляет собой обиходный или диалектный либо, напротив, научный или иноязычный (в том числе экзотический) семантический дублет эксплицируемого члена. Ср.:

Кучер сидел впереди на империале, то есть на крыше, и правил длинными вожжами (Шкл., I); Кракены, иначе говоря – спруты, своим строением очень напоминают каракатиц (И. Акимушкин. Следы невиданных зверей, VI); [Сердюк:] Соревнование – дело коммунистическое, чистое, проще говоря (Арб., I); Она достала из сумки дневник и увидела, что у него там «кол», то есть, попросту говоря, единица (Носов. Про Гену); Газету издавала партия народных социалистов, так называемых «энесов» (Пауст., III).

Позже других устанавливаются орфоэпические, произносительные нормы (Вин., III), Существует не один – абсолютный – покой, бесчисленное множество различных покоев (ЛиР, I); В степной покос наконец-то включилась последняя, третья, бригада (Шол., XII); В этом находит яркое проявление ее гуманизм, ее человечность (Лг, 3); Разве не был он просто справным хозяином, середняком? (Айтм., IV); [Дубцов:] Какой-то черт по-таврически правит, стоя (Шол., XVIII).

Именно возможность вставки пояснительного союза то есть и невозможность внесения собственно соединительного союза и является критерием отграничения этих конструкций от сочиненных рядов.

Надо признать поясняющим членом и обособленное имя собственное при личном местоимении и при имени нарицательном. Это вовсе не приложение, ибо имя собственное не дает функциональной характеристики предшествующему члену, а поясняет его, является в данной конструкции его семантическим дублетом и может быть подключено пояснительным союзом то есть. Ср.:

[Разметнов:] При свете вижу, что у него, у Щукаря то есть, сосновая щепка во лбу торчит (Шол., IX); Особенно он, Танабай, старался тогда (Айтм., II); И тут Танабай увидел рядом с собой среди женщин ее, Бюбюжан (Айтм., XXI): [Танабай:] Умер парторг наш – Чоро Саяков (Айтм., XII); Старшего сына своего, Евгения, он потом видел очень редко (Шкл., I)[128].

Даже именно имя нарицательное со значением родовой, социальной и иной принадлежности, подключаясь к личному местоимению, нередко выступает не как приложение, а как поясняющий член, причем может быть дистантным. Ср.:

[Остронов:] А вот зачем он нас, то есть гремяченских колхозников, обидел, – в толк не возьму (Шол., IX); Неужели хозяин не видит, что здесь стоит та женщина, с которой е м у, хозяину, надо обязательно поговорить? (Айтм., V); Пускай она, эта буря, и повалит какую-нибудь одряхлевшую сосну или ель (Чук., II); Он был для меня частицей моей любви к России, этот цветок (Пауст., VIII); [Танабай:] Я хоть и человек, а оказался хуже тебя, коня (Айтм., XXII); [Марийка:] Семочка, с ним хлопот не оберешься, со своим домом (Пан., III)[129].

Поэтому нельзя признать словоформу мать приложением в таком примере, приведенном в учебнике для педучилищ: «Мать редко выходит на палубу и держится в стороне от нас. Она, мать, все молчит». Здесь мать – поясняющий член, перед которым можно вставить союз то есть. Другое дело, если эта словоформа будет давать функциональную характеристику лицу, на которое указывает местоимение, например в таком контексте: «Сын пропускает уроки, учится плохо, а она, мать, все молчит».

Поясняющие члены иногда располагаются цепочкой, при этом последующий член «толкует» предшествующий, что наблюдается обычно в научном стиле речи, например: Нармер, или Менес, иначе Аха (3400 г. до н. э.) – первый фараон, объединивший под своею властью обе страны, – Верхний и Нижний Египет (Ефр., I): Чтобы грамматический анализ мог точно, т. е. правильно, адекватно охватить их, он должен удовлетворять следующим условиям (В. Г. Адмони).

Поясняющий член может иметь при себе предложение, например:

В «Метрополе» заседал Центральный Исполнительный Комитет – ЦИК – парламент того времени (Пауст., IV)[130].

Самым употребительным и многообразующим типом экспликативных конструкция являются конструкции с уточняющим членом. «Функция уточнения – одна из самых важнейших в языке, она свойственна самым различным, в том числе и достаточно далёким по значению словам. Однако в наибольшей степени она характерна для тематически однородных слов. Эта функция чаще всего реализуется в пределах одного предложения при близком, «контактном» расположении слов».

Понятия, выражаемые уточняемым и уточняющим членами, находятся как правило в отношениях подчинения (род – вид) и реже – в отношениях перекрещивания. Эти отношения необратимы.

В принципе уточняющий член возможен при любом члене предложения, но чаще всего уточняются обстоятельства места и времени, реже – обстоятельства других видов и определение согласованное, еще реже – сказуемое, дополнение и подлежащее. Морфологическая однотипность членов необязательна и зависит от того, в какой синтаксической роли выступает уточняющий член и как морфологически он выражен.

Уточняющий член постпозитивен и присоединяется к уточняемому непосредственно или при помощи многочисленных и разнообразных по семантике союзов-частиц, слов и сочетаний. Отметим только такие разновидности уточнительных конструкций, которые внешне близки к бессоюзным сочиненным рядам.

При собственно уточнительных отношениях эксплицирующий член либо дает другое, более точное, название предмету, процессу или признаку, обозначенному эксплицируемым членом, либо сужает или раскрывает (путем перечисления) объем выражаемого им понятия. Такой уточняющий член подключается или может быть подключен посредством союзов, частиц и сочетаний типа вернее, точнее (говоря), нет; перед перечислением уточняющих членов используются а именно, как-то, например. Ср.:

Идти, вернее пробираться, надо было под стенами или в тени деревьев (Пауст., XVIII); Машина... всегда считает, точнее, складывает (Ветров, IX); Мы все как будто постарели – Нет, повзрослели – в этот час (Тв., XIV); А славы никто не отнимет. Нет, она еще больше, а точнее – бессчетна (Прок., 235).

Там, за рекой, всегда паслись табуны(Айтм., II); Скорей отсюда в горы, домой (Айтм., V); Он появился вечером, часов в одиннадцать (Песков, II) И только сейчас, в тепле, всем телом чувствую, как прозяб (Бакл.,III); Марийка оскорбила его без злого умысла, по глупости (Пан., XI); Лицо желтоватого, нехорошего оттенка (Бакл., XII); Погода выдалась сиротская, с туманчиком (Федин, XIX).

Необходимость уточнения возникает всякий раз, когда говорящий, употребив какое-то слово, почувствовал или понял, что не сумел точно выразить свою мысль, что нужно внести поправку, и предлагает другое слово. Эти поиски нужного слова, «муки слова», отражены, например, в такой реплике: [Давыдов:] – Спасибо тебе за товарищескую, как бы это сказать... ну, факт, за дружескую помощь! (Шол., VIII).

Иногда границы между уточнительной конструкцией и сочиненным рядом размываются, ср. переходный случай: «Гитлер за это недолюбливает его или, т очнее сказать, недолюбливал» (В. Ардаматский. Ленингр. зима, III).

Уточнение может подчеркивать степень проявления признака (качества), обозначенного уточняемым членом. В этом случае используются специальные усилительные частицы, составляющие довольно компактную синонимическую группу: е два (ли) не, даже, поистине, почти, прямо-таки, чуть ли не и др. Ср.:

Они считали Рогозиных счастливой, даже нежной парой (Федин, XI); Так как он был очень молод, почти мальчик, то его отпустили (Шкл., II); Не любил он медленной езды, ну просто не переносил (Айтм., I); Они со своей работой слиты органически, чуть ли не физически (Пан., XII).

Особым видом уточнения является повтор уточняемого слова, сопровождающийся его распространением, например:

Сырость, страшная сырость (Пан., XIV); Было холодно, очень холодно (Шкл., III); Бежит молоко из вымени, переполненного вымени (Айтм., I); Помнил он, все помнил (Айтм., II).

При уточнении нередки конструкции с цепочкой эксплицирующих членов, из которых каждый последующий член ограничивает, конкретизирует значение предыдущего. В цепочке может быть до 3—4 членов, особенно в тех случаях, когда уточняется обстоятельство места или времени, например: Война там, в России, за неоглядной далью, за снегами (Бакл., IX); А что было тогда, в тот год, в ту позднюю осень, в ту раннюю зиму, когда он ходил чабаном за отарой?.. (Айтм., XIV).

Цепочка уточняющих членов, расположенных по принципу усиления значения или возрастания экспрессии, используется как специфическая стилистическая фигура – восходящая градация:

[Уздечкин:] Никакой согласованности у нас по существу нет, а есть только единоначалие, точнее сказать – единовластие, еще точнее – директорское самодержавие... (Пан., I); Кругом ели, топали, жрали (Федин, XXXII).

Описанные выше три типа экспликативных членов при всем их своеобразии обладают следующими общими признаками:

а) внешне дублируют синтаксическую функцию эксплицируемого члена и являются одним из средств осложнения простого или предикативных частей сложного предложения;

б) выполняют специфическую синтаксическую функцию, либо давая функциональную характеристику эксплицируемому члену, либо поясняя или уточняя и конкретизируя его значение; понятия, выражаемые эксплицируемым и эксплицирующим членами, находятся в отношениях подчинения, тождества или перекрещивания;

в) вводятся в структуру предложения по способу подключения – разновидности синтаксической связи, промежуточной между подчинением и сочинением, с обязательным обособлением;

г) связываются или могут быть связаны с эксплицируемым членом при помощи специальных союзов, частиц, слов и сочетаний;

д) всегда (за исключением приложения с обстоятельственным оттенком значения) постпозитивны относительно эксплицируемого члена.

Однородные члены предложения не образуют указанных выше оппозиций. В отличие от экспликативных членов они:

а) занимая одну синтаксическую позицию, не участвуют в развертывании структуры предложения и потому не осложняют, а лишь расширяют ее;

б) выполняют единую, общую синтаксическую функцию, выступая в качестве своеобразного расширенного, кратного, члена предложения; понятия, выражаемые однородными членами, находятся, как правило, в логических отношениях внеположенности;

в) в строе предложения соподчинены общему компоненту, а сами связаны сочинением, для которого обособление чуждо;

г) связаны или могут быть связаны сочинительными союзами;

д) в предложении занимают место, которое зависит от выполняемой ими функции и определяется общими нормами расположения членов в том или ином типе простого предложения;

Экспликативные и однородные члены – категории разных уровней в строе предложения, и отношения между ними очень сложны.

Однородные члены, будучи категорией более низкого уровня, могут выступать в качестве одного из компонентов (обычно второго) экспликативной конструкции, ср.:

а) Катерина, жена Павла и мать Никитки, была партийный работник (Пан., III); Почти весь пол занимала большая медвежья шкура – то ли трофей писателя, то ли подарок (Песков, II).

б) Они жонглировали тарелками и другими разными вещами, то есть подбрасывали их, ловили руками (Носов, XII); В то время он казался выходцем с другой – добропорядочной и академической планеты (Пауст., I).

в) Три года на фронте, в болотах, в лесах, в степи, приучили нас ко многому (Бакл., VI); Они невольно постигают все, – не только добродетели, но и пороки (Федин, V).

а) Она хорошо гармонирует с домовой кухней, с почтамтом – атрибутами города (Изв., 2); б) Опыт Майкельсона подтверждает принципы относительности движения не только для движения обычных тел, но и для явления распространения свиста, то есть для всех явлений природы (ЛиР, II); в) Они разрубали их [чемоданы] умело и ловко – крест-накрест (Пауст., X).

Экспликативные члены иногда надстраиваются над компонентами расширенного члена. Иначе говоря, каждый из однородных членов может иметь при себе либо приложение, либо поясняющий или уточняющий член. Ср.:

а)...Тянулись в глубь страны По этой насыпи и рельсам Заводы – беженцы войны – И с ними люди – погорельцы (Тв., I).

б) Он... устойчиво дул день за днем, отклоняясь на самую малость то к Покошихе, т. е. к востоку, то к Негодяихе, т. е. к западу (Солоухин. Ветер странствий); Национальный язык... является не только продуктом или следствием образования нации, но и предпосылкой, условием этого общественного процесса (Вин., IV); Итак, язык существует как до речи (потенциально), так и в речи (реально) (Ветров, IV); Анискин... осмотрел старшего, Сеньку, потом среднего, Бориса, потом младшего, Володьку (Липатов. Дер. Детектив, V).

в) И вот сейчас сворачивают не вправо, к проходной, а влево, к путям (Пан., VII); Разметнов свернул не направо, по пути к сельсовету, а налево, в степь (Шол., XXII).

а) …Точно бы лежал перед ним не конь, а человек, враг его лютый (Айтм., IX); б) [Островнов:] Порода на молоко и сним, то есть сливки, по-вашему, дюже хорошая (Шол., XXVI).

б) Мне кровь бросилась не в голову, а в руки, в кулаки (Пауст., XVI): Она подала ему руку и, торопясь, высвободила, почти вырвала ее (Федин, XXIV).

Конструкции, в которых сочетаются экспликативные и однородные члены, порой весьма громоздки. Ср., например, предложение, в котором при подлежащем есть однородные уточняющие члены, каждый из которых имеет при себе поясняющий член: «По мнению Огдена и Ричардса, всякий раз, когда высказывается или понимается какое-нибудь утверждение, налицо три фактора: символ (слово), референс (мысль) и референт (предмет), о котором мы мыслим, или который мы имеем в виду» (Ветров, IV).

В подавляющем большинстве случаев разнообразие типов экспликативных членов и однородных членов проявляется достаточно отчетливо, ибо они выполняют разные семантико-синтаксические функции, отличаются характером логических отношений между понятиями, выражаемыми компонентами конструкции, различаются способами введения в структуру предложения, типом синтаксической связи и формальными средствами ее выражения.

Разграничение в бессоюзных конструкциях однородных и экспликативных членов разных типов, упорядочение знаков препинания при них повысит коммуникативную четкость, действенность и выразительность письменной речи.

Так, внутри предложения обособленное постпозитивное приложение следовало бы всегда выделять тире (перед) и запятой (после), поясняющий член – скобками или тире с обеих сторон, а уточняющий член – запятыми с обеих сторон. В абсолютном же конце предложения надо употреблять перед приложением тире, чтобы избежать двусмысленных конструкций вроде «Приходили товарищи, инженеры» (Пан., IX) или «В кругу гарцевали старики, распорядители игр» (Айтм., V).