Сочинительные союзы и синтаксические конфликты

Синтаксическая структура предложения создается не только в ходе движения «снизу вверх», но и в ходе движения «слева направо» (от начала предложения к его концу).

Говоря о конкретизации первоначального замысла в процессе построения предложения с сочинением, не следует думать, что она затрагивает только вторую часть конструкции. Рассмотрим пример (74), в котором речь идет об общении человека и машины.

(74) Не человек должен выучить машинные языки, а машина должна овладеть хотя бы основами такого универсального средства общения, каким является естественный язык.

Представляется, что это предложение замыслено как содержащее сочиненную группу не человек, а машина. В первоначальном смысловом задании, послужившем основанием для этой сочиненной группы, с человеком и машиной связывается одно и то же свойство. Если бы это задание осталось неизменным, то получилось бы что-то вроде (75):

(75) Не человек должен выучить язык партнера по общению, а машина.

Между тем, при реализации этого задания уже в первом сочиненном члене происходит естественная конкретизация: в данной ситуации для человека язык партнера по общению – это машинный язык. Конфликт возникает при переходе ко второму сочиненному члену, когда выясняется, что свойство «должен выучить машинные языки», появившееся в результате конкретизации свойства «должен выучить язык партнера по общению», не распространяется на машину. Другими словами, сохранить симметрично сокращенную конструкцию после конкретизации, прошедшей в ее первой части, невозможно, поскольку при этом сильно исказилось бы значение:

(76) Не человек должен выучить машинные языки, а машина.

Итак, двигаясь от начала предложения к его концу и одновременно конкретизируя его содержание, говорящий может сталкиваться с затруднениями: то, что уже произнесено, иногда оказывается в том или ином конфликте с тем, что он планирует сказать. Эти затруднения могут иметь три исхода.

Первый из них состоит в том, что говорящий находит такое продолжение начатого предложения, которое полностью согласуется со всеми языковыми нормами. Широкие возможности для этого предоставляет перифрастическая система языка. Одну из таких возможностей – трансляцию, т. е. перевод слова из одной категории в другую – обнаружил и подробно исследовал еще Л. Теньер в своих «Элементах структурного синтаксиса»: «Человек, хорошо владеющий каким-либо языком, всегда сумеет завершить начатое им предложение и никогда не окажется в тупике только из-за того, что нужное ему слово относится к такой категории, синтаксические возможности которой не согласуются с возможностями уже произнесенных слов. Дело здесь в том, что как бы ни начал говорящий свое предложение, он всегда найдет способ его завершить, прибегнув в нужный момент к трансляции. Если слово, которое просится ему на язык, синтаксически не соединимо с тем, что уже было сказано, с помощью трансляции всегда можно так изменить его категорию, чтобы это несоответствие исчезло».

Для слушающего такие предложения могут быть неотличимы от тех, которые построены по заранее готовому плану. При изучении таких предложений мы имеем полное право абстрагироваться от этого аспекта их происхождения, поскольку он никак не отразился на их строении. Именно на основе таких предложений и составляется обычно синтаксическое описание.

При втором исходе говорящий не находит способа снять возникший конфликт, оставаясь в рамках нормальных синтаксических средств. Тогда он либо бросает неполучившееся предложение и начинает новое (это характерно преимущественно для письменного языка, где можно что-то зачеркнуть), либо завершает его как получится, жертвуя языковыми нормами. Последний случай в изобилии встречается в разговорной речи с ее спонтанным и одновременно окончательным характером. Такие построения известны под названием «хезитация-самоперебив»:

(77а) Одно стихотворение я им на … посвятила.

(77б) И там была такая солистка / причем … две солистки у них [примеры из РРР 1983].

(77в) А у него не было никакого отношения к лингвистике он не имел [пример из Левин 1976: 154].

В этих примерах намерения говорящего изменились в процессе самого говорения – тогда, когда часть высказывания уже произнесена и не может быть взята обратно. В результате этого самоперебива структура деформируется таким образом, что становится абсолютно несовместимой с синтаксической нормой. Такие структуры не могут и не должны систематически каталогизироваться в синтаксическом описании.

Третий исход, иллюстрируемый асимметричными сочинительными конструкциями, компромиссен и совмещает в себе предыдущие два. С одной стороны, предложение завершается благополучно. Оно не выходит за рамки языковой системы.

С другой стороны, структура подверглась деформации, которая оставила на ней шов. Явственно ощущается отклонение от стандартных синтаксических моделей, некий синтаксический пируэт. Эта двойственная природа ставит асимметричные конструкции в совершенно особое положение.

Отклонение от стандартной структуры, наблюдаемое в асимметричной конструкции, не произвольно – в том смысле, в котором произвольны синтаксические разрывы в примерах (77). Предложения с асимметричной конструкцией образуют достаточно компактную и однородную группу, чтобы можно было утверждать, что в них применен один и тот же прием, который тем самым является достоянием всех говорящих на русском языке. По-видимому, каждому языку свойственна определенная совокупность способов оперативного выхода из синтаксически трудных ситуаций. Асимметричная конструкция представляет собой грамматикализованный, узаконенный системой языка путь разрешения некоторых конфликтов, возникающих при сочинении.

Грамматикализация приводит к тому, что асимметричная конструкция появляется не только тогда, когда конфликт возник неожиданно для говорящего и он реально менял свои намерения по ходу произнесения предложения. Такие ситуации, по нашему мнению, действительно лежат в основе конструкции, мотивируют ее возникновение в языке, но никоим образом не исчерпывают всех случаев ее употребления. Получив права гражданства в качестве аварийного приема, конструкция расширяет сферу своей применимости.

Первое направление экспансии асимметричной конструкции связано с тем, что она позволяет говорящему, не строя симметрично сокращенной конструкции, частично воспользоваться ее плодами. А именно: асимметричная конструкция дает возможность в какой-то степени сохранить семантическую связь между элементом, вынесенным за пределы сферы действия союзного соединения, и вторым сочиненным членом. Например, в предложении (73), с одной стороны, грачонок непосредственно характеризуется сочетанием еле держался на распластанных крыльях. С другой стороны, наличие глагола плавать слева от первого не то заставляет нас видеть где-то на заднем плане сообщения значение «грачонок плавает».

Второе направление обусловлено тем, что в силу своей нестандартности конструкция приобретает некоторую экспрессивность и придает речи эффект спонтанности и разворачивания на наших глазах. Примеры использования конструкции в художественных текстах мы уже приводили – см. (25г), (25д), (66в), (70б) и (73).

Как стилистический прием, имитирующий передумывание на ходу, анаколуф, то есть искажение синтаксической конструкции, известен очень давно. Вот что пишет С. И. Соболевский об анаколуфах у латинских авторов: «По большей части это бывает тогда, когда предложение прерывается вводными или придаточными предложениями, так что автор в конце фразы как бы забывает (выделено мной. – И. Б.), какую конструкцию он избрал в начале ее… Homines maritimi Syracusis quum ejus cruciatu atque supplicio pascere oculos animumque vellent, potestas aspiciendi nemini facia est (Cicero) «Приморские жители в Сиракузах, хотя желали насытить зрение и душу мучительной казнью его (атамана разбойников), никому не дана была возможность взглянуть на него». – Здесь именительный падеж homines maritimi не имеет в продолжении фразы сказуемого. Автор имел в виду сказать: homines maritimi aspicere поп potuerunt, но потом изменил начатую конструкцию» (Соболевский 1938: 394).

Следующая ступень грамматикализации конструкции проявляется в том, что возникают и относительно стертые, стилистически нейтральные употребления; ср. например, (25б), (25в), (62в), (66а), (66в), (70а).

И все же, это следует подчеркнуть, грамматикализация не дошла до конца. Конструкция не стала полностью автоматической. Пользоваться ею надо умеючи. Отсюда – определенная поляризация предложений с асимметричной конструкцией и их стилистическая дифференциация.

На одном полюсе разговорная речь – естественный источник асимметричных построений. Предложения, сохраняющие живую связь с разговорной речью, в письменном языке нередко производят впечатление небрежности стиля и нуждаются в редакторской правке. Такие примеры обсуждаются в уже упоминавшейся работе В. А. Ицковича:

(78а) Метод позволяет не только увеличить урожай грибов, но и значительно облегчает их сбор.

(78б) Космические лучи несут информацию не только об источниках, которые их излучают, но и могут рассказать о том, что встретилось им в пути.

(78в) Методы освоения должны быть не столько новыми, сколько учитывать и народный опыт, и исторически сложившиеся взаимосвязи.

На другом полюсе – художественный текст, в котором стилистически сомнительное построение превращается в изысканный анаколуф. В промежуточной между этими полюсами области располагаются предложения нейтрального стиля.

Эффект доводки предложения на ходу, иногда присутствующий в предложениях с асимметричным сокращением, интересным образом связан с основным семантическим свойством таких предложений – близостью значения вынесенного элемента со значением второго сочиненного члена. При всем различии этих свойств они, по-видимому, не являются независимыми. Можно думать, что они находятся в динамическом равновесии: ослабление одного компенсируется усилением другого. Чем ближе значения, тем меньше ощущается эффект додумывания на ходу. В предельном случае, когда налицо полное совпадение значений, особенно если оно поддерживается лексическим тождеством (см., например, (38)), этого эффекта нет вовсе.

С другой стороны, если соответствующие значения достаточно далеки друг от друга (что, как мы знаем, обычно приводит к аномальности предложения, ср. (67)), то естественное и отчетливо выраженное изменение первоначального проекта предложения может его спасти. Например, такое начало предложения Вам следует либо обратиться к врачу, либо … заставляет ожидать в качестве продолжения, скорее всего, инфинитив (… либо лечиться самостоятельно), или, во всяком случае, выражение, в другой форме сообщающее, что следует делать слушающему (… либо, может быть, стоит поехать отдохнуть). Возможно, однако, и такое продолжение, в котором об этом речь не идет:

(79) Вам следует либо обратиться к врачу, либо я даже не знаю, что вам посоветовать.

Здесь намерения говорящего резко изменились. Он не дает еще одной рекомендации слушающему, как собирался, а сообщает о своем внутреннем состоянии. Тем не менее предложение допустимо, так как такая смена мотивирована: начиная предложение, говорящий считал, что может дать несколько рекомендаций, а затем понял, что только одну. Поэтому предложение (79) лучше, чем, например, (67), где такой мотивации нет. Ср. также пример (30в), аналогичный (79).

ИСТОЧНИКИ КОНФЛИКТА

Итак, выше был предложен следующий взгляд на природу асимметричных конструкций типа «Перенос без опущения». Ядро этого класса конструкций составляют конструкции с ярким прагматическим компонентом. В них отпечатался процесс конкретизации и модификации смыслового задания по мере продвижения от начала предложения к концу. Имея первоначально лишь приблизительный проект того, что будет сказано в данном предложении, говорящий начал строить сокращенную сочинительную конструкцию. Он поместил некоторый элемент предложения вне сферы действия союзного соединения (чаще всего это соответствует позиции слева от первого компонента союзного соединения, но это не обязательно, ср. (62а)–(62б), (74) выше) в предположении, что этот элемент относится к обоим сочиненным членам. Однако в дальнейшем по мере конкретизации своего замысла говорящий обнаружил, что это предположение вступает в тот или иной конфликт с тем, что он собирается сказать дальше, и поэтому требует пересмотра. Легализованный русским языком способ такого пересмотра состоит в том, что при втором сочиненном члене можно еще раз выразить с необходимыми уточнениями то же значение, что и значение, уже относящееся к обоим сочиненным членам (или значение близкое к нему).

Какого рода конфликты могут здесь возникать? Мы выделим – с некоторой долей условности – несколько источников конфликта. Следует иметь в виду, что в реальных примерах часто можно усмотреть одновременное проявление нескольких источников.