Недостатки предлагаемого способа

На преимуществах нашего способа представления русских сочинительных и сравнительных конструкций мы останавливались достаточно подробно. В завершение гл. 3 следует рассмотреть некоторые важные следствия применения этого способа, представляющиеся, как будто, крайне нежелательными. Их три, но они взаимосвязаны и заключаются в нарушении соглашений, принятых в способе зависимостей.

1) Нарушается принцип единственности синтаксического хозяина – второй сочиненный член (а также и все последующие) и второй компарат оказываются зависящими сразу от двух слов, ср. связи слова КАТЯ в следующих фазах:

1-компл.

 

1-компл. соч. соч.-союзн.

(19) Увидел ––––––––→ Мишу ––––––––→ и ––––––––→ Катю.

предик.

 

предик. обст. сравн. сравн.-союзн.

(20) Миша ––––→ бегает –––––→ быстрее, –––––→ чем ––––→ Катя.

В связи с этим:

2) Наше формальное представление сочинительных и сравнительных конструкций не соответствует дереву зависимостей, принятому в качестве формального средства изображения поверхностно-синтаксической структуры. Ср. представление фразы Петя и Коля пришли, где «срастаются две ветви»:

ПРИЙТИ

 

предикат. предикат.

 

сочин. сочин.-союзн.

ОТЕЦ ––––––––––→ И ––––––––––→ МАТЬ

3) Некоторые отношения, считающиеся неповторимыми (предикативное, комплетивные, присвязочное и т. д.), при нашем подходе оказываются повторимыми. Так, в приведенной выше фразе (19) оказываются два 1-комплетива (два «прямых дополнения»); во фразе (20) – два подлежащих.

Следует подчеркнуть, что принятие нашего способа представления сочинительных и сравнительных конструкций отнюдь не означает отказа от трех перечисленных принципов («единственность синтаксического хозяина», «древесность», «неповторимость некоторых отношений»). Речь идет лишь об ограничении сферы действия этих принципов, которое происходит ровно в одном случае – в случае однородных членов (сочиненных или сравниваемых). Введение этого ограничения выглядит достаточно оправданным в содержательном плане: естественно считать, что во фразе Когда и кто приходил? кто – подлежащее и одновременно член сочинительной цепочки. Естественно также считать, что во фразе Пришли Коля и Петя – два подлежащих, а во фразе Люблю Катю больше, чем Машу – два комплетива («прямых дополнения»), из которых второй (Машу) зависит также и от сравнительного союза и входит в сравнительный оборот.

Введение ограничений на три указанных принципа представляется вполне допустимым и в чисто формальном плане. Оно не противоречит идеологии способа зависимостей, более того – подобные ограничения уже введены в других точках синтаксической системы, ср. ограничения на принцип проективности; ограничения на принцип насыщенности обязательных валентностей и т. д.

Контрольные вопросы

1. В каких значениях используются в русистике термины «однородность», «однородные члены»?

2. Какие типы однородности выделяет В. З. Санников?

3. Что такое лексико-семантическая однородность? На базе слов с каким значением она устанавливается? Какова природа этой однородности?

4. Охарактеризуйте различия между конструкциями с функциональной и лексико-семантической однородностью.

5. Что понимает В. З. Санников под понятием «коммуникативная однородность»? Охарактеризуйте особенности коммуникативно-сочинительных конструкций.

6. Что такое модальная (эмфатическая) однородность?

7. Можно ли рассматривать как однородные члены сравнительной конструкции?

8. Какие типы сравнительных конструкций выделяет В. З. Санников?

9. В чем, по мнению В. З. Санникова, заключаются недостатки способов формального представления сочинительных конструкций? Какой способ записи предлагает автор?

10. Cформулируйте в полном виде способ поверхностно-синтаксического представления русских сочинительных и сравнительных конструкций. Какие нежелательные следствия применения этого способа выделяет автор?

Карцевский С. О.

СРАВНЕНИЕ [147]

В повседневном общении, осуществляемом посредством разговорного языка, в основе сравнения почти всегда лежит субъективная оценка, и как раз потому, что к этому примешивается эмоциональность, существуют совершенно различные способы выражения сравнения. Требуется серьезное усилие для того, чтобы выделить систему, лежащую в основе многочисленных средств, которые язык представляет в распоряжение говорящих субъектов для выражения сравнения.

I

Прежде всего следует различать две «степени сравнения»; сравнительную и превосходную степень. Что касается положительной степени, то она употребляется только в одном случае (см. ниже).

1. Сравнивая единичный случай («предмет» или процесс) с совокупностью случаев того же рода, мы имеем дело с превосходной степенью: индивидуальное воспринимается как превосходящее всех себе подобных. В то же время, что само по себе немаловажно, последние не дискредитируются. Напротив, чем больше их значимость, тем больше заслуга того, кто их превосходит. Превосходная степень несет в себе ностальгию по «абсолютному».

2. С другой стороны, мы имеем дело со сравнительной степенью всякий раз, когда надо сравнить единичный случай с одним или несколькими единичными случаями. Но здесь одно часто возвеличивается в ущерб другому.

Взаимозависимость двух сравниваемых членов выражается в языке совершенно различными способами. Подчас член сравнения эксплицитно не выражен, а существует только в мысли в столь неопределенной форме, что дает повод говорить об «абсолютной превосходной степени». Например: Это – мой наилучший ученик; Вот наиболее интересная книга, какую я когда-либо читал; Волга – самая большая европейская река [или в Европе ]; Самое трудное – это переводить с французского на русский и др. С равным основанием можно было бы говорить об «абсолютной сравнительной степени». Вот несколько примеров: Учитель выбрал задачу потруднее; Ты бы лег лучше спать; Будет вежливее, если ты сам зайдешь к нему и др. Термин «абсолютный» не удачен, и лучше им не злоупотреблять. Впрочем, во всех приводившихся примерах мы имели дело с эллиптическими фразами, и если член сравнения в них эксплицитно не выражен, то это либо для целей выразительности, либо потому, что он легко определяется контекстом.

II

Наиболее тесной связь между двумя членами сравнения выступает в сравнительной степени. Она может даже принимать форму соотносительности двух предложений (см. ниже). Мы рассмотрим все сравнительные структуры русского языка. (В первом столбце помещены степени сравнения прилагательных, а во втором – наречий.)

1. Аналитические структуры.

В аналитических структурах используются вспомогательные слова более и менее; член сравнения вводится сравнительным союзом чем и нежели (устаревшее).

Иван более способен, Сегодня менее холодно,

чем Петр. чем (было) вчера.

Иван мне показался Иван скоро станет писать

более способным, чем Петр. более правильно, чем Петр.

Я не читал еще книги более интересной, чем эта.

Эта книга менее интересна, Жизнь дорожает более быстро,

чем я (того)ожидал. чем мы (того) ожидали.

Аналитическая сравнительная степень может употребляться в очень большом количестве фраз. Она единственная дает возможность отличать сравнительную степень прилагательного от сравнительной степени наречия и позволяет тем самым избегать некоторой двусмысленности. Более того, оппозиция более: менее дает возможность легко строить антонимические фразы.

2. Полуаналитические структуры.

В полуаналитических структурах используется сравнительная форма на (- ее /- е), а также сравнительные союзы чем и нежели.

Иван способнее, чем Петр. Завтра не будет холоднее,

чем сегодня.

Ольга казалась моложе, Иван работает не хуже,

чем Елена. чем Петр.

Он способнее, чем я полагал. Сегодня больному лучше,

чем было вчера.

Все лучше, чем это. Я пишу сочинения лучше,

чем диктовки.

Я решил бы задачу Иван пишет лучше, чем читает.

и труднее, чем эта.

Нынешняя зима будет длиннее, Лучше погуляй, чем сидеть дома.

чем прошлогодняя.

Я скорее удивился, чем (нежели) испугался

В только что рассмотренных двух типах структур в члене сравнения предикат сравниваемого члена не повторяется, и поэтому первый тип становится эллиптическим. Слова лучше и скорее, последнее в меньшей мере, чем первое, постепенно становятся вспомогательными словами наподобие более и менее, но с «преференциальной» и, следовательно, «качественной» значимостью. В разговорном языке сравнительная неаналитическая степень часто комбинируется со смягчительным префиксом по - (ср., поиграть); напр.: Я решил бы задачу и потруднее. Благодаря этому способу расстояние между членами сравнения несколько сокращается.

3. Синтетические структуры.

Член сравнения сокращается до простого косвенного дополнения (в родительном падеже сравнения).

Иван способнее Петра. Сегодня не теплее вчерашнего.

Иван выглядел не старше Петра. Иван пишет хуже Петра.

Оба они один умнее другого. Я пишу диктовки лучше сочинений.

Мы решали задачи (и) сложнее этих. Он старается пуще [больше]

прежнего.

Охота пуще неволи.

Это лето будет жарче прошлогоднего.

Твоя диктовка лучше твоего сочинения.

Этот вид сравнительной структуры распространен в разговорном языке. Но его употребление ограничивается именными сравнениями и исключает сравнение двух глаголов.

Три первые типа сравнительных структур могут рассматриваться как «нормальные». Именно они используются для выражения сколько-нибудь объективной оценки, в то время как аналитический тип остается достоянием литературного, книжного языка.

4. Соотносительные структуры.

В соотносительных структурах сравниваются два предиката. Используемые союзы: чем ~ тем.

Чем более красива книга, Чем хуже, тем лучше.

тем более она дорога.

Чем дальше в лес, тем больше дров.

Чем красивее книга, Чем больше учишься,

тем она дороже. тем меньше знаешь.

Он тем нахальнее, Он учится тем лучше,

чем вы с ним вежливее чем меньше им занимаются.

В соотносительных структурах, как правило, придаточное предложение выступает в функции главного, отношение, которое обычно интерпретируют как отношение причины и следствия. Едва ли можно утверждать, что соотносительные структуры принадлежат разговорному языку. Зато они великолепно подходят для образования сентенций. Следует отметить, что поскольку член сравнения отсутствует, мы имеем дело с «абсолютными» сравнениями. К тому же, поскольку речь идет о сравнении двух актов предикации, а не двух частей речи, прилагательное может сравниваться с наречием, напр., Чем красивее книга, тем она стоит дороже.

5. Уступительные сочинительные конструкции. Из двух членов сравнения второй вводится уступительным союзом зато или его синонимом а.

Иван способнее, [Пусть] сегодня холоднее,

зато Петр прилежнее. зато вчера было ветренее.

Если [хотя] Петр и более Хотя [если] Иван и

прилежен, зато Иван лучше говорит,

более способен. зато Петр лучше пишет.

Структура этого типа может быть в определенной мере противопоставлена предыдущему типу. Функциональному отношению, обычно интерпретируемому как отношение следования, в уступительной конструкции противопоставляется отношение равновесия, обусловленное отношением уступки.

6. Противительные сочинительные структуры. В этих структурах впервые сравнительная степень противопоставляется положительной. В них используются противительные союзы а (или но); вспомогательные слова еще и того.

Мне дали интересную книгу, Больному плохо, а

а моему брату завтра может

еще более интересную. стать [и того] хуже.

Петр ленив, а Иван еще ленивее. Петр пишет хорошо,

а говорит еще [и того] лучше.

Структуры двух последних типов часто используются для выражения субъективной оценки. Следующий тип структуры относится к той же категории.

7. Структуры с прогрессирующим сравнением. Эти структуры характеризуются наличием вспомогательного слова все, а также несовершенным видом глагола.

Он все более (и более) стареет. Становилось все теплее

(и теплее).

Она все менее (и менее) прилежна. Он работает все лучше

(и лучше).

Ольга выглядит все красивее Мы работаем все более

(и красивее). (и более) прилежно.

Погода с каждым днем С каждым днем все радостнее

становится все хуже (и хуже). жить.

Жизнь все дорожает Начало становиться жить

(и дорожает). все труднее (и труднее).

Структуры этого типа характеризуются одночленностью и отсутствием члена, с которым сравнивают. Впрочем мы имеем здесь дело со становлением, и каждый момент или каждый последующий шаг представляет собой поступательное движение по отношению к настоящему, которое является как раз тем, с чем сравнивают, и никакая экспликация последнего не возможна. Вспомогательное слово – местоимение-тотализатор все подчеркивает длительность процесса, уже выраженного несовершенным видом глагола. Такое удвоение, свойственное разговорному языку, указывает на возрастание качества во времени.

8. Varia.

Различные эллиптические структуры, свойственные скорее аффективной речи.

(Чем) тише едешь, (тем) дальше будешь. – Ты бы лучше погулял (чем…). – Погуляй (лучше), чем сидеть дома. – Будет лучше, если (ежели), ты сам зайдешь к нему (чем…). – Говорит он хорошо, а пишет хуже (чем…). – Все лучше, лишь бы не это! – Все лучше, чем так. – Скорей в воду, чем за него замуж. – Заходи к нам поскорей, да почаще. – Тут делать больше нечего. – Это не более и не менее, как подлость. – Он более или менее прав и др.

III

В превосходной степени взаимосвязь двух членов сравнения в той или иной мере ослаблена. И как раз именно здесь то, что сравнивают, легко становится «абсолютной превосходной степенью».

Признаками последнего являются вспомогательные слова самый и наиболее / наименее. То, с чем сравнивают, заключает, со своей стороны, местоимение-тотализатор весь или какое-либо другое синонимическое выражение. Напр., Учитель выбрал самую [ наиболее ] трудную задачу из (всего) учебника; Иванов наименее способный из или среди (всех) моих учеников; Это самая интересная книга, какую когда-либо я читал.

Самый легко принимает субъективную значимость: Я попал в самую [= страшно, ужасно ] неприятную историю. Как раз благодаря местоимению весь, являющемуся своеобразным противовесом, самый функционирует в качестве признака превосходной степени (ср. также Они живут у самого синего моря). Наиболее и наименее являются вполне объективными признаками. Частица наи - придает им значимость, благодаря которой они превосходят соответствующие средства сравнения более и менее.

Наречие располагает в превосходной степени только вспомогательными словами наиболее и наименее; напр., Он наиболее охотно занимается по грамматике и наименее прилежно по математике.

Присутствие местоимения весь придает сравнительным оборотам значение превосходной степени. Напр., Ольга способнее всех учениц своего класса; Я больше всего люблю музыку; Нет ничего приятнее [ всего приятнее; самое приятное ], как беседовать с умным человеком и др.

Непродуктивные способы

Существует небольшая группа прилагательных на - ший, образующих антиномические пары и обозначающих сами по себе высшую степень качества. Это – высший ~ низший, старший ~ младший, лучший ~ худший и больший ~ меньший, к которым можно добавить меньшой, антоним которого нáбольший принадлежит разговорному языку. Эти средства образования превосходной степени функционируют тремя способами: 1) Он старший в семье, т. е. старший из всех членов семьи; 2) усиливаются вспомогательным словом: он самый младший в семье; 3) усиливаются частицей
наи -, напр., Это наилучший из (всех) моих учеников.

Суффиксы - ейший / - айший и - ейше / - айше являются продуктивными лишь в литературном и письменном языке. Они служат только для усиления качества: Это – оригинальнейший ум означает «чрезвычайно оригинальный». Существует между прочим целый ряд устойчивых выражений со значением абсолютной превосходной степени; напр., малейшая или даже самомалейшая провинность; Всемилостивейший государь; Ваш покорнейший слуга; нижайшее почтение; строжайше воспрещается; покорнейше прошу и др.

***

Наиболее характерной чертой сравнительной степени в русском языке является форма на - ее /- е, общая для прилагательных и наречий. На вопрос, горячо обсуждаемый грамматиками: к какой части речи ее следует отнести – может быть, по нашему мнению, только один ответ. Это – гибридная форма, относящаяся как к прилагательному, так и к наречию. Она функционирует в качестве субститута сочетаний более + прилагательное и более + наречие. Она управляет родительным падежом. Впрочем родительный падеж в русском языке и сам чаще всего выступает в качестве субститута. В случае сравнительной степени он замещает предложение с союзом чем, представляющее член сравнения и, как правило, уже сведенное к эллипсису.

Характерной чертой превосходной степени в русском языке является употребление уточняющего местоименного прилагательного самый в качестве вспомогательного слова. Само по себе самый указывает на последнюю степень точности, исключая всякую аппроксимацию и тем самым всякую синонимию. Самый красный означает «действительно, полностью красный», в то время как просто красный может покрывать все оттенки и синонимы красного цвета. Тем не менее, чтобы помешать скольжению вспомогательного слова самый по наклонной плоскости эффективности, что привело к тому, что оно обозначало бы страшно, ужасно и т. п., язык в качестве противовеса дополняет второй член сравнения местоимением-тотализатором весь или каким-либо его синонимом.

Вспомогательные слова превосходной степени наиболее и наименее являются вполне объективными: они выступают как выражающие «количество». Они могут обходиться без противовеса. Впрочем, как раз поэтому разговорный язык в последнем нисколько не нуждается. В обиходном языке «сравнить» – значит выразить свое отношение, «оценить», «измерить», руководствуясь нашими чувствами и нашими страстями.

В области сравнения конфликт между интеллектом и чувством дает о себе знать чрезвычайно поучительным образом. Это – еще один довод в пользу учения Шарля Балли.

Женева, 28 VIII 1945

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Что лежит в основе сравнения?

2. В каком случае мы имеем дело с превосходной степенью, а в каком – со сравнительной степенью?

3. Когда можно говорить об «абсолютной превосходной степени»?

4. Какие сравнительные структуры русского языка выделяет С. О. Карцевский? Охарактеризуйте их. Приведите примеры.

5. Охарактеризуйте продуктивные и непродуктивные способы образования превосходной степени.

6. Какой статус присваивает С. О. Карцевский форме на - ее /- е?

7. На что указывает местоименное прилагательное самый в составе превосходной степени?

 

Предложения с обособленными
второстепенными членами

Пешковский А. М.

ОБОСОБЛЕННЫЕ ВТОРОСТЕПЕННЫЕ ЧЛЕНЫ [148]

Сравним два сочетания:

Я удивляюсь, что вы, c вашей добротой, не чувствуете этого (Л. Толст., Анна Каренина).

Я удивляюсь, что вы с вашей супругой не чувствуете этого.

Оба сочетания на первый взгляд синтаксически совершенно совпадают друг с другом. Но если вслушаться внимательно в произношение, то обнаружится большая разница в интонации и ритме. В первом сочетании голос прежде всего повышается до первой запятой, затем переходит на низкую ноту и резко повышается к слову «вы» («что» звучит гораздо ниже, чем «вы»), затем снова переходит на низкие ноты и в третий раз повышается вплоть до «добротой», с этого же места понижается равномерно до конца. Таким образом, интонация первой фразы выразится приблизительно так:

 

 

Яудивляюсь, что вы, c вашей добротой, не чувствуете этого.

 

Сравнивая с этой интонацией интонацию второго сочетания, замечаем, что там после первого повышения сразу начинается равномерное понижение до самого конца. Значками это можно изобразить так:

 

 

Я удивляюсь, что вы с вашей супругой не чувствуете этого.

 

Кроме того, есть разница и в ударениях. В первой фразе четыре сильных ударения: я удивляюсь, что вы, с вашей добротой, не чувствуете этого; во второй только два: я удивляюсь, что вы с вашей супругой не чувствуете этого. Таким образом, разница в интонации и в ритме между обоими сочетаниями очень большая, и мы вправе спросить себя, не имели ли мы тут двух разных форм словосочетания, – другими словами, не имеет ли эта разница грамматического значения? Для решения этого вопроса вслушаемся в следующее простое сочетание с повествовательной интонацией:

Когда я пришел к нему, его не было дома.

Здесь мы тоже находим повышение вплоть до запятой и последующее понижение по схеме:

 

 

Когда я пришел к нему, его не было дома.

 

Перевернув предложения, находим то же:

 

 

Его не было дома, когда я пришел к нему.

 

Заменив подчинительный союз сочинительным, находим то же:

 

 

Я пришел к нему, а его не было дома.

 

И в обратном порядке:

 

 

Его не было дома, а я пришел к нему.

 

Вставляя между этими двумя предложениями третье, находим уже два повышения голоса с последующим понижением:

 

 

Когда я пришел к нему, мне сказали, что его нет дома.

 

Вставляя еще одно предложение, получаем еще одно повышение:

 

 

Когда я пришел к нему, мне сказали, что он просил, чтоб я подождал.

 

Наконец, вставляя четвертое предложение не между предпоследним и последним, а в середину последнего, получаем еще на одно повышение больше:

 

 

Когда я пришел к нему, мне сказали, что отца его,

 

 

которого я только что видел в окне, нет дома.

Из всего этого можно сделать следующие выводы: 1) внутри сложного целого может быть столько повышений, сколько предложений, и 2) если какое-нибудь предложение попадает в середину другого, то число повышений увеличивается на одно, так как перед этим вставным предложением получается добавочное повышение. А из этих выводов можно сделать окончательный и важнейший для нас вывод, что повышения голоса в сложном целом могут быть связаны с грамматическим дроблением его, именно – с границами предложений, и связаны по очень простому закону: сколько границ, столько повышений. Ударения также могут быть связаны с дроблением на предложения: в каждом из разобранных сочетаний было столько сильных ударений, сколько предложений, а в последнем было на одно ударение больше из-за того, что перед вставным предложением появилось лишнее ударение. Обращаясь теперь к нашим первым примерам, мы видим, что в сочетании.

 

 

Яудивляюсь, что вы, c вашей добротой, не чувствуете этого.

 

сочетание с вашей добротой интонируется как отдельное предложение, как бы вставленное в предложение что вы не чувствуете этого (ср. лишние ударения и повышения на вы и на добротой), играющие роль пограничных пунктов между отдельными предложениями в сложных целых). Напротив, в сочетании

 

 

Я удивляюсь, чтовы с вашей супругой не чувствуете этого,

сочетание с вашей супругой, формально абсолютно тождественное с первым, не интонируется подобным образом. Вдумываясь в причину этой разницы, замечаем, что она связана с внутренним различием в отношениях данной группы к ее словесному окружению. Именно в сочетании с вашей добротой предлог с имеет значение не простой совместности, как в сочетании с вашей супругой, а совместности, характеризующей данный предмет, как если бы было сказано вы, такой добрый … или вы, который так добры..., и выражается этот оттенок в отношении, конечно, ударением и повышением на слове вы. Далее, по отношению к последующим словам у сочетания с вашей добротой тоже есть особая связь, выражаемая ударением и повышением на слове добротой и имеющая значение противопоставления этой доброты отсутствию чувствительности у адресата (с вашей добротой не чувствуете), как если бы было сказано... несмотря на то, что вы так добры, не чувствуете этого, или... даже будучи так добры, не чувствуете этого. Никаких этих добавочных оттенков в отношениях нет, конечно, у сочетания с вашей супругой во втором из наших начальных примеров. Приходим, следовательно, к выводу, что интонационные модификации, открытые нами в первом из этих примеров, не внешни, не случайны, а создают действительно особую форму словосочетания. При этом: 1) форма эта может наслаиваться на разные виды членов распространенного предложения, как видно из сочетаний

 

 

Я удивляюсь, что вы, такой добрый, нечувствуете этого.

 

 

Я удивляюсь, что вы, будучи так добры, не чувствуете этого,

так что в одних случаях особо интонируется управляемый член (наш основной пример), в других – согласуемый член (первый из только что данных примеров), в третьих – примыкающий член (второй из них); 2) форма эта имеет во всех этих случаях одно и то же значение определенной аналогии данных словосочетаний с отдельными придаточными предложениями, как это видно из следующих словосочетаний:

 

 

Я удивляюсь, что вы, который так добры, не чувствуете этого,

 

 

Я удивляюсь, что вы, хотя вытак добры, не чувствуете этого,

причем аналогия наблюдается и в интонации и в характере связей с окружающими словесными массами, так что первый признак является внешним выражением второго. Вот такой-то второстепенный член (или группу членов, синтаксически возглавляемую таким членом) мы будем называть обособленным второстепенным членом. Итак:

Обособленным второстепенным членом называется второстепенный член, уподобляющийся (один или вместе с другими, зависящими от него членами) в отношении мелодии и ритма и – параллельно – в отношении связей своих с окружающими членами отдельному придаточному предложению.

В отношении интонации необходимо иметь в виду еще следующие дополнительные замечания:

1. Если обособленный член не имеет при себе зависящих от него членов (т. е. если обособлено только одно слово), то повышения голоса не происходит, но зато выдерживаются по обеим сторонам этого члена небольшие паузы, например:

И на чужой скале, за синими морями.
Забытый, он угас...(Лерм.)

Однажды, осенью, на возвратном пути с отъезжего поля, я простудился и занемог (Тург.; предполагаем чтение с соблюдением запятых).

Это был сорт людей старомодных и смешных. Но был другой сорт людей, настоящих, к которому они все принадлежали... (Л. Толст.)

Он останется прав, а меня, погибшую, еще хуже, еще ниже погубит... (Он же).

По-видимому, ритм речи требует, чтобы на всякую обособленную группу членов тратилось определенное и всегда одинаковое количество времени (приблизительно столько же, сколько тратится на отдельное, средних размеров предложение). А так как здесь вся группа состоит из одного слова, то остаток времени должен заполниться паузами. Равным образом и ударение делается на таком члене гораздо более сильное, чем обычно, так как запас выдыхательной силы, идущий обычно на несколько слов, уходит здесь весь на одно слово.

2. Если обособленная группа попадает в начало предложения, то ударение и повышение, предшествующие ей, по понятным причинам отпадают (придя домой, я встретил...).

3. Если обособленная группа попадает в конец предложения, то повышение, которое приходится на самоё обособленную группу отпадает, так как конец повествовательного предложения обязательно должен быть занят понижением (я увидел человека, бывшего у меня ранее).

4. Если обособленная группа отделена от начала предложения только частичным словом (б. ч. союзом), то предшествующие ей повышение и ударение отпадают, так как на частичном слове ни того, ни другого не делается (согласитесь, что, не зная дороги, я не мог попасть..; всё так, но, с вашей добротой, вы должны понять...). Запятая, принятая в этих случаях после союза и составляющая камень преткновения для школьников, совершенно условна и живого произношения не отражает.

В последних трех пунктах обособленные группы опять-таки совершенно параллельны отдельным придаточным предложениям.

Как видно из пп. 2-го и 3-го, явление обособления может сводиться в интонационном отношении к простой двучленности распространенного предложения, и эту двучленность не следует смешивать со случайным интонационным членением распространенного предложения. Дело в том, что двучленное произношение распространенных предложений вообще очень развито в языке, причем любая группа слов может обособиться от любой другой. Я могу сказать (в наставительном тоне):

 

 

Вот эту записку | передай дворнику

 

или просто в тоне оживленного сообщения:

 

 

Сегодня вечером | приезжает наш лучший друг.

 

 

Мой двоюродный дядя | сегодня заболел.

 

 

Эта лампа | вечно коптит.

 

Мало того, даже и нераспространенные предложения произносятся иногда двучленно (ср. торжественное произношение сочетаний: жребий | брошен, перчатка | поднята, заседание | открывается и т. д.). Собственно говоря, и эта двучленность до некоторой степени связана с формальным строением словосочетания, так как нельзя было бы, например, интонировать; вот эту записку | передай дворнику, мой двоюродный | брат сегодня заболел и т. д., и в то же время и эта двучленность небеззначна: она свидетельствует о раздельном внимании нашем к той и к другой части предложения (ср. особенно членение двуслойных сочетаний). Но в ней нет аналогии той или иной обособившейся в произношении части с отдельными придаточными предложениями, нет того параллелизма интонации и характера синтаксических связей, которые составляют сущность обособления. Связь между вин. пад. слова записку и глаголом передай при двучленном произношении предложения вот эту записку передай дворнику остается, по существу, та же, что и при одночленном. Связь же между деепричастием и глаголом в сочетании он лег, не обращая внимания на окружающих и в сочетании он лег не раздеваясь – не одна и та же: в первом сочетании к общему значению отношения деепричастия к глаголу присоединяется еше оттенок каких-то особых отношений между данным деепричастием и данным глаголом, выражаемый в других случаях сочетанием предложений (... причем не обращал внимания,... потому что не обращал внимания и т. д.). Соответственно, двучленное интонирование в первом случае всегда факультативно, и если и становится необходимым, то только вследствие особого удлинения распространенного предложения, т. е., в сущности, по общим психо-физиологическим причинам (необходимость разделения внимания, необходимость передышки); напротив, двучленность во втором случае часто обязательна и во всяком случае всегда тесно связана с целым рядом собственно-грамматических условий (см. все дальнейшее описание). Таким образом, интонационное членение первого типа мы можем включить в рубрику неорганического соотношения интонационных и собственно-грамматических признаков, а интонационное членение второго типа – в рубрику органического их соотношения (см. стр. 76 и сл.).

Познакомившись, таким образом, в общих чертах с явлением обособления, мы перейдем теперь к детальному рассмотрению тех условий, от которых зависит этот процесс. При этом мы сначала рассмотрим те общие условия, от которых зависит обособление всякого второстепенного члена, а затем перейдем к специальным условиям, существующим для отдельных разрядов этих членов (управляемого существительного, сочиненного существительного, прилагательного, наречия).

Из общих условий обособления мы наметим следующие:

1. Взаимное отношение двух не связанных иными синтаксическими узами членов, как определяющего к определяемому и частного к общему, например:

Лес этот необходимо было продать, но теперь, до примирения с женой, не могло быть о том и речи (Л. Толст.).

Этот милый Свияжский, держащий при себе мысли только для общественного употребления и, очевидно, имеющий другие какие-то, тайные для Левина, основы жизни... (Он же).

Однажды, осенью, на возвратном пути с отъезжего поля, я простудился и занемог (Тург.).

Однажды, в день воскресный, в час обедни, Иоанн входил в соборную церковь Успения (Ал. Толст.).

Окруженная всеми выкупанными, с мокрыми головами, детьми, Дарья Александровна... уже подъезжала к дому... (Л. Толст.)

И царственно спокойно раздавались эти голоса в ихнем, чуждом для нас, ночном мире (Он же).

… а надо было оставаться здесь, в чужом и столь противоположномее настроению, обществе (Он же).

В первом из этих примеров обособленное управляемое существительное до примирения с женой [149] определяет более общее временное понятие теперь, во втором – обособленное прилагательное тайные для Левина определяет более общее другие какие-то, в третьем – обособленное наречие осенью определяет более общее однажды и т. д. Так как в общем порядке согласования, управления и примыкания эти члены относятся не друг к другу, а к од