Формальное представление сочинительных и сравнительных конструкции

1. Существующие способы представления сочинительных
конструкций

Поскольку данная работа рассчитана на широкий круг лингвистов, мы ограничимся самым кратким и общим описанием предлагаемого способа формального представления русских сочинительных и сравнительных конструкций. Более детальное и аргументированное изложение можно найти в другой работе [Санников 1979–1980].

Существующее достаточно упрощенное представление о сочинительных конструкциях в полной мере было унаследовано современными формальными описаниями русского синтаксиса. Все они исходят из предпосылки, что синтаксическая функция одного сочиненного члена равна синтаксической функции сочиненной группы в целом. Ср. замечание Ю. А. Шрейдера: «…отношение однородности является отношением типа эквивалентности, т. е. оно удовлетворяет условиям симметричности, рефлексивности и транзитивности» [Шрейдер 1964, 40]. Отсюда:

– в способе составляющих – объединение сочиненных членов в одну (не расчлененную синтаксически) составляющую: (Пришли) (Коля и Петя);

– в способе зависимостей – выбор «главного слова», которое считается представителем сочиненной группы во внешних связях этой группы (то есть в ее связях с другими словами фразы); в качестве «главного слова» может выступать, например, сочинительный союз.

Существующие способы формального представления сочинительных конструкций имеют ряд недостатков, которые наиболее отчетливо проявляются в конструкциях с лексико-семантической однородностью. Так, в модели «Смысл ↔ Текст» (MCT) (см. [Мельчук 1974]) фраза Когда, кто, кого, куда и на какой срок командировал? получает следующее представление:

 

Когда, → кто, → кого, → куда → и → на какой срок командировал?

 

В приведенной фразе (полной по смыслу!) формально оказываются ненасыщенными все обязательные валентности слова командировал, поскольку слова кто, кого, куда, на какой срок формально входят в сочинительную цепочку и не подчиняются слову командировал. Более того, данная фраза оказывается формально бесподлежащной! Содержательная неадекватность подобного описания представляется нам достаточно очевидной.

К тому же при подходе, принятом в МСТ, три разных фразы

(1)

а. Когда и кто послал?

б. Когда и кого послал?

в. Когда и кому послал?

получают одну и ту же древесную структуру! (Здесь и в дальнейшем морфологические характеристики лексем для простоты, как правило, опускаются):

ПОСЛАТЬ, прош.

 

 

обст.

 

 

соч. соч.-союзн.

КОГДА –––––––→ и –––––––→ КТО

 

Можно было бы сохранять в структуре информацию о падеже при втором сочиненном члене (в нашем примере местоимение КТО имело бы помету о падеже – им., вин. или дат.), однако это противоречит представлению о падеже как о характеристике, обусловленной, как правило, синтаксически, но не семантически.

Не следует думать, что мы здесь столкнулись с недостатком синтаксического представления именно модели «Смысл ↔ Текст» и что другие имеющиеся способы синтаксического представления русской фразы позволяют удовлетворительно описать рассматриваемые конструкции.

Легко убедиться, что другие варианты способа зависимостей дают не лучшие результаты. Так, представление сочинительных конструкций, предлагаемое Е. В. Падучевой, исходит из соглашения, что главное слово в сочинительной группе – сочинительный союз, который подчиняет сочиненные члены сочиняющей связью; слова, подчиняющие сочинительную группу, подчиняют ее союз [Падучева 1974, 170–171]. В соответствии с этим во фразе (2) глагол связан с союзом обстоятельственной связью, а во фразе (3) – предикативной. Какой же связью должен связываться союз с главным словом в конструкциях с лексико-семантической однородностью членов (типа (4)) – обстоятельственной? предикативной?

 

обст.

 

 

сочин. сочин.

(2) Утром ←–––––––– и ––––––––→ днем приходил Коля.

 

 

предик.

 

 

сочин. сочин.

(3) Утром приходил Коля ←–––––––– и ––––––––→ Петя.

 

 

?

 

 

сочин. сочин.

(4) Когда ←–––––––– и ––––––––→ кто приходил?

 

Далее, совершенно очевидно, что способ составляющих (НС–грамматики) также не позволяет дать удовлетворительного формального представления рассматриваемых сочинительных конструкций. Фразы типа Когда и кого послал?, Когда и кому послал? получили бы одну и ту же скобочную структуру: (КОГДА И КТО) ПОСЛАТЬ _прош. Еще хуже обстоит дело с представлением фраз типа Когда и кто послал?, где мы получаем частичное пересечение составляющих: слово КТО – подлежащее, но одновременно оно (как член сочинительной цепочки) должно вместе с наречием КОГДА входить к группу сказуемого.

2. Предлагаемый способ представления сочинительных и
сравнительных конструкции

Как отмечалось (см. гл. 2), связи сочинительные (или сравнительные) и связи подчинительные «накладываются» друг на друга. Эта структурная особенность русских сочинительных и сравнительных конструкций учитывается предлагаемым ниже способом формального представления этих конструкций.

Рассмотрение нашего способа представления сочинительных и сравнительных конструкций начнем с тех конструкций, формальное представление которых вызывает наибольшие трудности. Мы имеем в виду конструкции, где члены – сочиненные, ср. фразы (5, а – в), или сравниваемые (6, а – б) – разнофункциональны, но однородны лексико-семантически:

(5) а. Когда (и) кто посылал?

б. Когда и кого посылал?

в. Когда и кому посылал?

(6) а. Командировать чаще некуда, чем некого.

б. Командировать чаще некуда, чем некому.

Для представления этих конструкций целесообразно использовать не дерево, а более сложный граф, где каждый сочиненный или сравниваемый член связывается: а) с другими членами сочинительной или сравнительной конструкции, б) с главным членом («хозяином»), подчиняющим эту сочинительную или сравнительную конструкцию[146].Так, фраза (5а) получила бы при этом такую структуру:

ПОСЫЛАТЬ, прош.

 

обст. предик.

 

сочин. соч.-союзн.

КОГДА ––––––––→ И –––––––→ КТО

 

В примере (7) местоимение КТО входит в сочинительную конструкцию (КОГДА → И → КТО) и одновременно связано предикативным отношением с глаголом-сказуемым ПОСЫЛАТЬ.

Структуры фраз (5а) – (5в) различались бы между собой типом сочинительного отношения (СО), связывающего глагол ПОСЫЛАТЬ с местоимением КТО:

предик.

…ПОСЫЛАТЬ –––––––––––→ КТО [для фразы (5а)]

1-компл.

…ПОСЫЛАТЬ –––––––––––→ КТО [для фразы (5б)]

2-компл.

…ПОСЫЛАТЬ –––––––––––→ КТО [для фразы (5в)]

Структура коммуникативно-сочинительных конструкций типа Подарил книгу, но неинтересную:

1-компл.

––––––→

(8) ПОДАРИТЬ прош.

 

опред.

 

 

––––––→ КНИГА ––––––→ НО ––––––→ НЕИНТЕРЕСНЫЙ

 

Фраза (6а), включающая сравнительную конструкцию, имела бы такую структуру:

 

(9) КОМАНДИРОВАТЬ

 

3-компл. обст. 1-компл.

сравн. сравн.-союзн.

НЕКУДА ЧАСТО ––––––→ ЧЕМ ––––––→ НЕКОГО

 

Фраза (6а) и (6б) различались бы между собой типом СО, связывающего глагол КОМАНДИРОВАТЬ с местоимением НЕКОГО:

 

1-компл.

…КОМАНДИРОВАТЬ –––––––––––→ НЕКОГО [для фразы (6а)]

2-компл.

… КОМАНДИРОВАТЬ –––––––––––→ НЕКОГО [для фразы (6б)]

 

Сравнительные конструкции с лексико-семантической однородностью членов (типа: Побеждают чаще москвичи, чем москвичей) интересны тем, что здесь отчетливо видно, что форма второго компарата определяется в сравнительных конструкциях не первым компаратом, а «хозяином» – личным глаголом. В связи с этим описываемые конструкции не могут быть обработаны с помощью того аппарата представления сравнительных конструкций, который предлагается в работе [Саввина 1976].

Предлагаемый способ, видимо, был бы предпочтителен не только для представления конструкций с лексико-семантической однородностью, но и для представления «обычных» сочинительных н сравнительных конструкций, то есть конструкций с функциональной однородностью членов.

Сочинительным конструкциям типа Дом отца и матери мы приписываем такую структуру:

(10) ДОМ ед.

 

атриб. атриб.

 

сочин. сочин.-союзн.

ОТЕЦ ––––––––––→ И ––––––––––→ МАТЬ

 

Видимо, такое представление сочинительных конструкций наилучшим образом согласуется с высказываниями исследователей (в том числе и тех, которые работают в рамках модели «Смысл ↔ Текст»), касающимися специфики сочинительных конструкций. В самом деле, при нашем подходе эта однотипность синтаксических функций сочиненных членов выражается эксплицитно, чего никак нельзя сказать о представлении, принятом в МСТ. Убедиться в этом нетрудно: достаточно сравнить нашу структуру словосочетания дом отца и матери (см. выше) с его структурой в МСТ; в этой последней атрибутивная функция слова МАТЬ эксплицитно не указана, формально его функция – зависимый член сочинительной конструкции:

(11) ДОМ ед.

 

атриб.

 

сочин. сочин.-союзн.

ОТЕЦ ––––––––––→ И ––––––––––→ МАТЬ

 

Казалось бы, в сравнении с представлением (10) представление (11) – результат естественного сокращения, однако такое сокращение приводит к весьма нежелательным последствиям. Оно требует, чтобы в правилах, обрабатывающих сочинительные конструкции, дублировалась значительная часть сведений, которые содержатся в правилах, обрабатывающих подчинительные конструкции.

Поясним сказанное одним примером.

По наблюдению Ю. Д. Апресяна, в случае атрибутивного или квазиагентивного отношения зависимый член не может быть личным местоимением 1-го или 2-го лица (Я, ТЫ, МЫ, ВЫ), ср.:

атриб. квазиагент. квазиагент.

дом ––––––––→ отца; его ←––––––– появление; появление ───── →

атриб. квазиагент.

––––––→ отца, но не *дом ––––––→ меня; *появление ––––––→ меня.

 

Это запрещающее условие, естественно, помещается в атрибутивную и квазиагентивную синтагмы – правила, описывающие подобные сочетания русского языка. Однако при принятом подходе этого условия в случае сочинительных или сравнительных конструкций оказывается недостаточно, поскольку атрибутивная и квазиагентивная синтагмы обрабатывают лишь первый член конструкции, но не следующие (ср. расстановку стрелок в сочетании (12)):

атриб. соч. соч.-союзн.

(12) * дом ––––––––→ отца ––––––––→ и ––––––––→ меня.

В результате, чтобы запретить фразы типа (12), нужно дать особое правило в наборе правил, обрабатывающих сочинительные и сравнительные конструкции. В неформальной записи это правило выглядит примерно так: если первый из сочиненных или сравниваемых членов является зависимым членом атрибутивного или квазиагентивного отношения, то ни один из последующих членов не может являться местоимением Я, ТЫ, МЫ, ВЫ.

Ясно, что такой способ не оправдан в чисто формальном плане: в правилах обработки сочинительных и сравнительных конструкций дублируется значительная часть сведений, содержащихся в наборах правил обработки подчинительных конструкций (подобно тому, как приведенное выше правило дублирует правило, имеющееся в атрибутивной и квазиагентивной синтагмах).

Еще более важным представляется нам то обстоятельство, что при подходе, принятом в МСТ, искажается истинное положение вещей: ограничения на внешние связи сочиненных или сравниваемых членов переносятся внутрь конструкции, интерпретируются как ограничения на сочетаемость членов самой сочинительной (пли сравнительной) конструкции.

При нашем подходе, когда со смысловым хозяином связывается каждый из сочиненных или сравниваемых членов, подобного дублирования правил не произойдет: все сочиненные или сравниваемые члены обрабатываются с помощью соответствующих подчинительных синтагм н поэтому, например, фразы (13) и (14) будут запрещены одним и тем же условием, содержащимся в атрибутивной синтагме (запрещенные СО перечеркнуты):

атриб.

* Этот дом –––/––→ меня.

атриб.

 

атриб. сочин. соч.-союзн.

* Этот дом ––––––→ отца ––––––→ и –––––––––––––→ меня.

 

Преимущества развиваемого подхода отчетливо ощущаются и при рассмотрении «обычных» сравнительных конструкций.

Е. Н. Саввина, анализировавшая эти конструкции, обозначает «потенциальную синтаксическую функцию» второго компарата введением специальных СО, соединяющих этот компарат со сравнительным союзом. Так, смысловое различие между фразами Я люблю тебя, как Маша и Я люблю тебя, как Машу передается двумя специально-союзными СО: предик(ативно)-союзн(ым):

 

предик.-союзн.

(КАК ––––––→ МАША) и 1-м компл(етивно)-союзн(ым):

 

1-компал.-союзн.

(КАК ––––––––––––→ МАША).

 

Введение специально-союзных СО для сравнительных конструкций приводит к дублированию уже имеющихся СО и к резкому (примерно в полтора раза) увеличению числа СО. Это свидетельствует, на наш взгляд, о недостаточности того аппарата описания русского поверхностного синтаксиса, который применяется в МСТ. Этот аппарат излишне широко использует введение разных отношений (дублирование СО) для отражения некоторых сложных явлений русского поверхностного синтаксиса (таких как сочинение, сравнение, обособление).

При нашем подходе дублирование синтаксических отношений не происходит. Ср. ниже представления фраз (15) и (16):

 

(15) Я люблю тебя, как Маша.

ЛЮБИТЬ наст.

 

 

предик. 1-компл. обст. предик.

сравн. сравн.-союзн.

Я ТЫ КАК –––––––––––→ МАША

 

(15) Я люблю тебя, как Машу.

ЛЮБИТЬ наст.

 

 

предик. 1-компл. обст. предик.

сравн.-союзн.

Я ТЫ КАК –––––––––––→ МАША

 

Смысловое различие между (15) и (16) передается у нас эксплицитным указанием связи между глаголом в личной форме и вторым компаратом:

 

предик.

ЛЮБИТЬ ––––––––→ МАША – для фразы (15).

1-компл.

ЛЮБИТЬ ––––––––→ МАША – для фразы (16).

 

Подводя итог сказанному, сформулируем в полном виде предлагаемый способ поверхностно-синтаксического представления русских сочинительных и сравнительных конструкций.

1) С «хозяином» связывается каждый из полнозначных сочиненных членов и каждый из компаратов.

2) Сочиненные члены связываются менаду собой сочинительным и сочинительно-союзным отношениями:

соч. соч. соч.-союзн.

Миша, ––––––––→ Петя ––––––––→ и ––––––––––––––→ Сережа.

3) Сравнительный союз присоединяется сравнительным или обстоятельственным отношениями.

4) Второй компарат присоединяется к сравнительному союзу сравнительно-союзным отношением:

соч.-союзн. соч.-союзн.

чем ––––––––→ Коля; чем ––––––––→ Колю.

5) Из пн. 1–4 следует, что в синтаксическом представлении сочинительных и сравнительных конструкций используется не дерево, а граф более общего вида, в котором допускается вхождение двух стрелок в один узел.

Таким образом, близкие по смыслу и по структуре сочинительные и сравнительные конструкции получают у нас сходное синтаксическое представление.

Подобное представление русских сравнительных конструкций никем, как будто, ранее не предлагалось. Что же касается сочинительных конструкций, то здесь наше представление хорошо согласуется с лингвистической традицией. Достаточно указать, что А. М. Пешковский [1956, 60] изображал словосочетание слабый, свежий ветерок подобным же образом (прямые линии – подчинительные связи, кривая – сочинительная связь):

 

 

В отношении сочинительных конструкций главную задачу мы видели в том, чтобы обратить внимание исследователей на такие конструкции, для которых подобное представление является единственно адекватным и естественным, конструкции, где наложение сочинительных связей на подчинительные ощущается вполне отчетливо – особенно на фоне тех (близких по значению) конструкций, где такого наложения сочинительных связей нет. Ср. в (17) и (18) фразы «а» и «б»:

(17) а. Мне никто и никогда не поможет.

б. Мне никто никогда не поможет.

(18) а. Я говорю с поэтом и о поэте.

б. Я говорю с поэтом о поэте.