Представление о своих способностях и модель расчета усилий

С распространением теории атрибуции приписываемая себе ответственность к 1970 г. снова исчезла из списка переменных, уступив место оценкам атрибуции за счет способностей и старания. Приписываемую себе ответственность заменило представление о своих способностях или дарованиях (см.: Meyer, 1973a, 1984a, b, 1987), и как раз атрибуция за счет способностей нашла отражение в полученных Мейером данных. Объяснения успеха и неудачи подгруппами испытуемых с пре­обладанием мотива успеха или неудачи различались между собой лишь этим фак­тором. По сравнению с ориентированными на неудачу стремящиеся к успеху в большей степени объясняли успех своими выдающимися способностями и реже приписывали неудачу их недостатку. Этот факт подвел исследователей к выдви­жению трех идей (если, конечно, отказаться от рассмотрения у испытуемых обеих групп предубежденности атрибуции и от понимания мотива достижения как сис­темы самооценки). Все три идеи сыграли решающую роль в обосновании концеп­ции представления о своих способностях и в опирающихся на нее исследованиях. Первая из них, в сущности, была не столько новой, сколько очевидной: отношение субъективной оценки своих способностей к воспринимаемой объективной слож­ности задачи должно определять величину субъективной вероятности успеха (см.: Heider, 1958; Atkinson, 1964, p. 254; Fuchs, 1963, p. 633; Moulton, 1967,1974). Осо­бенно важную роль при определении субъективной вероятности успеха представ­ление о своих способностях играет, по-видимому, в ситуации, когда сообщаемая испытуемому сложность задачи основывается на социальной соотносительной норме, поскольку при этом каждый испытуемый, основываясь на оценке своих дарований, должен определить свое место в распределении достижений соответ­ствующей «референтной группы» (см.: Meyer, Hallerman, 1977).

Новым в первой идее было, во всяком случае, то, что субъективная вероятность успеха, помимо представления о своих способностях и воспринимаемой сложно­сти задания, зависит также и от величины планируемого усилия. Это усилие, в свою очередь, должно быть максимальным в случае задания оптимальной, т. е. преодо­лимой, учитывая оценку своих дарований, сложности, и минимальным, если сте­пень сложности задания предъявляет к индивиду сверхзавышенные или сверхза-ниженные требования. На основе такого расчета, представленного в рациональной модели «ожидаемой пользы» Куклы (Kukla, 1972a) и в аналогичной, разработан­ной независимо от нее модели расчета усилий Мейера (Meyer, 1973a, b, 1976), мож­но рассматривать планируемые затраты усилий в качестве зависимой переменной. аналогичной другим параметрам, используемым в исследованиях мотивации до­стижения (выбор задания, настойчивость, достигнутые результаты).

Модель расчета усилий (или сознательно планируемых усилий) в общих чер­тах сводится к следующему. Человек стремится приложить столько усилий, сколь­ко требуется, и не больше, чтобы только справиться с заданием соответствующей степени сложности. По достижении некоторой верхней границы сложности, за которой даже максимальных усилий будет недостаточно для достижения успеха, величина намечаемого усилия снижается (по мнению Куклы, такое снижение долж­но быть резким). Отсюда следует, что поскольку субъективная сложность задания при повышении оценки своих способностей падает, то при объективно одинаковой степени сложности задачи индивиды, считающие себя более способными, будут пла-

нировать затратить меньше усилий, чем те, кто считает себя менее способным. При этом в области высокой объективной сложности задачи, начинающейся там, где ме­нее способные считают бесполезным даже максимальное старание, более способные индивиды все еще продолжают планировать рост усилий, пока не достигнут соб­ственного пограничного значения сложности. И только в этой верхней зоне сложно­сти считающие себя более способными планируют большие усилия, чем считающие себя менее способными. Если положения, относящиеся к расчету планируемого уси­лия, рассмотреть в свете теории атрибуции, то можно убедиться, что их модель бази­руется на каузальной схеме компенсаторного взаимодействия способностей и ста­рания и при этом прилагаемые усилия отвечают принципу экономии.

Эта вполне правдоподобная гипотеза, сформулированная еще Хайдером (Heider, 1958, р. 11) была подтверждена рядом исследований (Meyer, 1973b, 1976; Meyer, Hallerman, 1974, 1977). На рис. 15.10 представлены результаты прострго модели­рующего опыта Мейера и Халлермана (Meyer, Hallermann, 1977). Испытуемые должны были представить себе девять гирь последовательно увеличивающейся степени тяжести. Соответствующие показатели от 10 до 90% означают процентную долю испытуемых одного и того же цола и возраста, которые смогли бы поднять гирю данного веса. Испытуемым надо было оценить степень старания, которое они приложили бы в этой ситуации. При этом всех испытуемых разделили на три груп­пы в соответствии с их собственной оценкой своей способности к поднятию тяже­стей. Как видно из рис. 15.10, испытуемые с высоким представлением о своих спо­собностях к поднятию тяжестей прилагают тем больше стараний, чем тяжелее гиря. В отличие от них испытуемые с низкой оценкой своих способностей к поднятию тяжестей больше всего стараются в случае выполения легкого задания. Группа же со средним представлением о своих способностях прилагает максимум стараний в заданиях средней степени сложности.

Рис. 15.10. Предполагаемое старание как функция от представления о своих способностях и степени

сложности задания. Сложность задания определяется как процент испытуемых, которые могут успешно

выполнить это задание (по: Meyer, Hallermann, 1977, S. 135)

Выбор задания, настойчивость и обращение за обратной связью

Разные представления о своих способностях приводят к разным вероятностям успеха при выполнении одного и того же задания. Поэтому они должны приводить и к соответствующим различиям в выборе заданий, и к различной настойчивос­ти перед лицом неудачи. Если испытуемым надо выбрать задание, то все они, ко­нечно, могут выбрать задания, воспринимаемые ими как среднесложные, однако с точки зрения нормативной степени сложности эти задания будут различными, по­скольку люди с высоким представлением о своих способностях выберут норматив­но более сложные задания, чем люди с более низким представлением о своих способностях (Buckert, Meyer, Schmalt, 1979).

Что касается поддержания стараний и настойчивости, то люди с более низкими представлениями о своих способностях сдаются раньше, чем те, кто считает себя более одаренным. Халлерманн и Мейер (Hallermann, Meyer, 1978) давали свои испытуемым два различных задания. Одним из них было достиженческое задание, представлявшееся либо как очень трудное, либо как очень легкое (испытуемому сообщалось, что с ним могут справиться либо 20, либо 80% людей, в действитель­ности же оно было неразрешимым). С этого задания (сложного или легкого) ис­пытуемый должен был начать свою работу. Затем он мог при желании перейти к выполнению альтернативного задания. Оно состояло в том, чтобы оценить геомет­рические фигуры по степени их привлекательности. В обоих вариантах исходного задания, трудном и легком, испытуемые с низким представлением о своих способ­ностях переходили к альтернативному заданию раньше, чем испытуемые, которые высоко оценивали свои способности. Таким образом, испытуемые, низко оценивав­шие свои способности, обнаруживали меньшую настойчивость перед лицом как ожидавшихся (сложное задание), так и неожиданных (легкое задание) трудностей, по сравнению с испытуемыми с высокой оценкой своих способностей. Аналогич­ные результаты были получены также в работе Лихта и его коллег (Licht, Kistner, Ozkaragog, Shapiro, Clausen, 1985).

Наконец, люди с низкой оценкой своих способностей должны стремиться из­бегать ситуаций, в которых после работы над заданием проявятся их невысокие способности. С такого рода ситуацией мы имеем дело, когда человек сам может решать, получать ли ему информацию о достигнутом результате действия или нет. Перед такого рода выбором поставили своих испытуемых Мейер и Штарке (Meyer, Starke, 1981/82, 1982). В первой части эксперимента испытуемые должны были выполнить интеллектуальный тест и одно недостиженческое задание. Затем, под предлогом помощи экспериментатору, испытуемому предлагалось на выбор: оце­нить результаты выполнения теста или недостиженческого задания всей группой испытуемых. Как и ожидалось, большинство испытуемых с низкой оценкой своих способностей предпочли оценивать недостиженческое задание; и это при том, что обе группы испытуемых в действительности достигли одинаковых результатов при выполнении интеллектуального теста. Во второй части эксперимента испытуемые выполняли последующие задания интеллектуального теста, после чего им предо­ставлялась возможность, если они пожелают, зайти к экспериментатору на следу­ющий день, чтобы узнать результаты теста. Итог был тем же самым. Большинство

испытуемых с низкой оценкой своих способностей этой возможностью не восполь­зовались, тогда как большая часть испытуемых с высокой самооценкой своих спо­собностей это сделали. И снова между обеими группами не было обнаружено ни­каких различий в результатах, которыми можно было бы объяснить нерешитель­ность испытуемых с низкой оценкой своих способностей.

Самооценочные представления во время оценивания выполнения задания

От оценки своих способностей должно также зависеть, какие мысли и чувства со­провождают работу над заданием и преобладают после ее завершения. Эти мысли не релевантны заданию, ибо непосредственно не вносят вклада в решение задания. Если они состоят из сомнений по поводу своих способностей справиться с задани­ем, то могут вызывать повышение эмоциональности и, в частности, страх перед неуспехом (Wine, 1971, 1982). Такого рода данные мы подробно представили в главе 7. Здесь же мы упомянем лишь несколько исследований, которые показыва­ют, что людям, которые низко оценивают свои способности или ориентируются на избегание неуспеха, чаще приходят в голову нерелевантные заданию и отвлекаю­щие от работы мысли.

Шраугер (Shrauger, 1972) просил своих испытуемых решать задачу либо в оди­ночестве, либо перед лицом аудитории. В последнем случае страх перед оценкой со стороны других людей должен возникать прежде всего у испытуемых с низкой оценкой своих возможностей и ухудшать их результаты. И действительно, в при­сутствии зрителей эти испытуемые делали больше ошибок, чем когда они работа­ли в одиночестве. Для испытуемых же с высокой оценкой своих способностей не было разницы, работали ли они на виду у зрителей или наедине с собой. Представ­ление о своих способностях коррелировало с числом сделанных ошибок лишь в ситуации присутствия зрителей. Хотя самооценочные мысли здесь и не фиксиро­вались, можно предположить, что именно они ухудшили результаты испытуемых в критической ситуации.

Непосредственное подтверждение этому дает исследование Штинсмейера (Stiensmeier, 1985). Здесь также сопоставлялись испытуемые с высокой и низкой оценкой своих способностей. После того как испытуемые сталкивались с неудачей при решении анаграмм, они должны были выполнить задание на кодирование, а затем ответить на вопросы опросника о мыслях, которые приходили им в голову во время работы над заданием по кодированию. Испытуемые контрольной группы выполняли только задание на кодирование. Результаты показали, что предше­ствующая неудача вызвала увеличение нерелевантных заданию мыслей и, соот­ветственно, большее ухудшение результатов в задании на кодирование лишь у ис­пытуемых с низкой оценкой своих способностей. В контрольной группе различий мзжду результатами испытуемых обеих подгрупп обнаружено не было.