Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Атрибутивный стиль и депрессияСодержание книги
Поиск на нашем сайте
В переформулированной теории беспомощности также утверждается, что стабильно-глобально-внутренний стиль атрибутирования негативных событий связан с депрессивными нарушениями и даже приводит к их появлению. Депрессивным эмоциональным состоянием является и «эмоциональный дефицит» в первоначальной теории беспомощности, согласно которой он должен наступать, когда сильное ожидание неподконтрольности относится к обладающим высокой личностной значимостью негативным событиям. Особенно неблагоприятным является атрибутивный стиль, объясняющий неудачи и другие негативные события внутренними, стабильными и глобальными причинами, а успех — внешними, изменчивыми и специфическими причинами. Эта комбинация получила название «коварной», или «депрессивной», атрибутивной модели. Существует два типа исследований, направленных на подтверждение того, что коварная атрибутивная модель является существенным признаком депрессивных расстройств. С одной стороны, для подтверждения этого у студентов с помощью вопросника депрессивных состояний Бека» (Beck, 1967) замерялся уровень де-прессивности и соотносился с типом причинных объяснений воображаемых событий (определявшимся с помощью опросника атрибутивного стиля). Типичное исследование такого рода было проведено Селигманом, Абрамсоном, Семмелем и Бэйером (Seligman, Abramson, Semme], Baeyer, 1979). Полученный коэффициент корреляции депрессивное™ с показателем атрибутивного стиля для негативных событий составил 0,48. Аналогичные результаты получил Брунштейн (Brunstein, 1986а) для немецкой выборки. Исследования второго типа имеют дело с пациентами, демонстрирующими клинические формы депрессии (см.: Brewin, 1985; Peterson, Seiigman,. 1984; Raps, Peterson, Reinhard, Abramson, Seligman, 1982). По сравнению с другими больными, такими как пациенты психиатрических отделений с недепрессивными расстройствами и пациенты хирургических отделений, депрессивные больные демонстрируют явную склонность к коварной атрибутивной модели. Причем это характерно для всех групп депрессивных пациентов, отличающихся друг от друга по диагнозу и течению заболевания (Eaves, Rush;' 1984). Также утверждалось, что коварный атрибутивный стиль является не только симптомом депрессии, но И фактором риска депрессивных расстройств. Для подтверждения причинной связи такого рода необходимы лонгитюдные исследования," в простейшем случае с двумя точками замеров. Так, Голин, Суини и Шэффер (Golin, Sweeney, Shaeffer, 1981) измеряли атрибутивный стиль и депрессивность с промежутком в месяц. Перекрестная корреляция полученных данных показала, что причинный приоритет принадлежит атрибутивному стилю, причем наибольшее влияние оказывал параметр стабильности. Об аналогичных результатах для детей 8-13 лет сообщают Петерсон и Селигман (Peterson, Seligman, 1984), а также Се-лигман, Петерсон и их коллеги (Seligman, Peterson et al., 1984). Следующий шаг после постулирования того, что депрессивный стиль атрибуции является фактором риска, представляет собой тезис о том, что самого по себе неблагоприятного типа атрибуции еще недостаточно для возникновения депрессии. Для того чтобы наступило депрессивное состояние, к стилю атрибуции должно добавиться какое-то негативное жизненное событие. Если угнетающие события налицо, то приступы депрессии становятся предсказуемыми. В полевом эксперименте Метальского и его коллег (Metalsky, Abramson, Seligman, Semmei, Peterson, 1982; Metalsky, Halberstadt, Abramson, 1987; Seligman, Elder, 1986) в качестве критического события выступал предстоящий экзамен. На основе заранее измеренного атрибутивного стиля исследователи прогнозировали, кто именно в случае неудовлетворительного исхода экзамена впадет в состояние длительного расстройства. Результаты подтвердили ожидания исследователей. Улучшению состояния депрессивных пациентов в ходе многонедельного пребывания в стационаре также сопутствует изменение стиля атрибуции (Hamilton, Abramson, 1983; Persons, Rao, 1985). Усиливаются атрибутивные тенденции, служащие поддержанию самооценки. Помимо этого, пропадают корреляции между тремя параметрами атрибуции и депрессией. Аналогичные результаты дал анализ отдельного случая с использованием протоколов более чем 200 терапевтических сеансов (Peterson, Luborsky, Seligman, 1983). Изменения атрибуции влекут за собой соответствующие изменения депрессивного состояния. В противоположность этому колебания настроения не приводят к соответствующим изменениям атрибуции. С другой стороны, имеется целый ряд работ, результаты которых не подтверждают тезис о том, что коварная атрибутивная модель в ситуации угнетающих жизненных событий чаще приводит к депрессии. Примером может служить исследование Кохрана и Хаммена (Cochran, Hammen, 1985), в котором использовался проспективный экспериментальный план. Студенты, пережившие тяжелое жизненное событие, два раза (с промежутком в два месяца) заполняли опросники атрибутивного стиля и депрессивности. Депрессивной атрибутивной модели в первый момент времени не сопутствовала депрессия во второй момент времени. Парадоксально, но депрессивность в первый момент времени предшествовала повышенному контролю при втором замере. Нет никаких сомнений в том, что нам еще не скоро удастся прояснить картину возникновения депрессии (см. также: Brewin, 1985; Lewinsohn, Steinmetz, Larson, Franklin, 1981). Хотя внутренняя, стабильная и глобальная атрибуция и коррелирует с депрессивными симптомами, еще не было однозначно доказано, что она является этиологическим фактором генерализации беспомощности и влечет за собой депрессию. Наконец, в рамках разных подходов делались попытки выяснить, какой отпечаток накладывает ранний жизненный опыт на стиль атрибуции, который при наступлении последующих тяжелых ситуаций решающим образом влияет на то, как человек с ними справится (Seligman, Elder, 1986). В частности, исследовалась подверженность крыс раку после введения им раковых клеток. В том случае, когда крысы участвовали перед этим в эксперименте по формированию беспомощности и получали удары током, которых невозможно было избежать, опухоли возникали у них в два раза чаще, чем у крыс, получавшиздаары током, избежать которых было возможно. Промежуточным звеном между опытом неподконтрольности и заболеванием раком было ослабление иммунной системы. Уровень заболеваемости решающим образом зависел от раннего детского опыта с избегаемым или неизбежным ударом тока. Если детеныш сталкивался с неизбежным ударом тока, то впоследствии уже взрослое животное реагировало пассивно даже тогда, когда удара тока в действительности можно было избежать. И наоборот, ранний опыт с избегаемым ударом тока приводил к последующей активной реакции даже в том случае, когда удар тока был неизбежным. Пассивные крысы были сильнее подвержены раку, чем активные. Поскольку взаимосвязи такого рода охватывают большой возрастной диапазон, можно предположить, что влияние раннего опыта беспомощности может сказываться на протяжении всей жизни. Поэтому был проанализирован архивный материал лонгитюдных исследований (таких, как исследование Беркли-Окленд) с точки зрения свидетельств, позволяющих достаточно рано установить тип атрибуции (Seligman, Elder, 1986). В ходе анализа также обнаружилось, что депрессивный атрибутивный стиль в молодые годы был связан с большим количеством телесных и душевных проблем в последней четверти жизни. «Когнитивный дефицит» у беспомощных и депрессивных людей Данные по эгоизму Фрэнкела и Снайдера (Frankel, Snyder, 1978) и их интерпретация сталкивают нас с решающим вопросом, которому до сих пор мы еще не уделяли внимания. Что, собственно, является непосредственной причиной падения результатов выполнения тестового задания, после того как в тренировочной фазе порождаются столь подробно рассмотренные нами эффекты атрибуции? Простое упоминание о «Мотивационной» или «когнитивном» дефиците еще не дает ответа на этот вопрос. Первоначально Селигман (Seligman, 1975) утверждал, что беспомощность и депрессию влечет за собой ожидание неподконтрольности, т. е. что когнитивный дефицит является ожидаемой неподконтрольностью, в- силу которой недооценивается или вообще не замечается фактическая сопряженность между реакцией и ее последствиями при выполнении тестового задания., Это предположение было не только недоказанным, но и неправдоподобным, поскольку после полученных Лангером (Langer, 1975) данных об иллюзии контроля (ср. главу 13) особенно трудно верить в неподконтрольность, если формулировка задания носит отчетливый достиженческий характер. Для проверки тезиса о том, что когнитивный дефицит состоит в недостатке восприятия сопряженности, Эллой и Абрамсон (Alloy, Abramson, 1979) попросили студентов с высокими и низкими показателями депрессивности оценить объективные возможности контроля. Испытуемым надо было повлиять на вспышку зеленого света. Для этого они могли либо нажать на кнопку, либо не делать этого. Поскольку нажатие на кнопку не требовало никаких усилий, авторы верили, что в этой ситуации речь идет лишь о когнитивных, но не о Мотивационных требованиях, так что можно проверить существование изолированно взятого когнитивного дефицита. В первом эксперименте варьировались мера сопряженности и количество подкреплений. Во втором эксперименте использовались лишь несопряженные задания. На последующих этапах опыта вводились денежные вознаграждения или штрафы за вспышки зеленого света. Полученные результаты однозначно свидетельствуют против постулата дефицита, сформулированного в теории беспомощности. Депрессивные испытуемые не были склонны недооценивать объективные возможности контроля; напротив, они судили о них очень точно, независимо ни от меры сопряженности, ни от частоты и значимости подкрепления. Студенты же с низкими показателями депрессивности переоценивали возможности контроля в ситуации несопряженности, т. е. были подвержены описанной Лангером иллюзии контроля; а в заданиях с негативными последствиями они недооценивали свои возможности контроля. Последний результат — недооценка возможностей контроля испытуемыми с низкими показателями депрессивности в ситуации негативных последствий — заставляет нас задуматься о том, не может ли теория когнитивного дефицита быть использована если не для депрессивных, то для нормальных людей после индуцирования беспомощности, сопровождаемой неприятными последствиями. Это попытались выяснить Эллой и Абрамсон (Alloy, Abramson, 1982) в эксперименте, в основе которого лежал тройственный экспериментальный план, типичный для исследований беспомощности. Вместо тестового задания использовалось задание на сопряженность. Свет вспыхивал в половине случаев независимо от реакции испытуемого. Но и здесь авторам не удалось подтвердить теорию беспомощности. Депрессивные испытуемые вновь оказались реалистами, недепрессивные же не переносили объяснение несопряженности на тестовое задание. Они даже переоценивали свои возможности контроля, если на предварительной фазе работали в ситуации успеха. После того как в результате экспериментов Эллоя и Абрамсона пришлось отвергнуть тезис о когнитивном дефиците как недооценке возможностей контроля, понятие неподконтрольности постепенно исчезло из планирования экспериментов по беспомощности. Место неподконтрольности стало занимать отягощение самооценки становящимся все более частым неуспехом. Как мы уже говорили в связи с возникновением депрессии (см., напр.: Metalsky et al., 1982), ответственным за наступление депрессивной фазы считается сочетание тягостных жизненных событий и депрессивной атрибутивной модели. Опросники атрибутивного стиля также более не соответствуют первоначальной теории когнитивного дефицита, так как вместо ситуаций неподконтрольности ставят на первый план ситуации неуспеха. По-прежнему открытым остается вопрос о том, как возникает «когнитивный дефицит*- или наступает ухудшение результатов при выполнении тестового задания. Переформулированная на теоретико-атрибутивной основе теория выученной беспомощности не может дать убедительного ответа на этот вопрос. Это попытался сделать конкурирующий с ней подход, к рассмотрению которого мы сейчас и обратимся.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-18; просмотров: 303; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.23.101.75 (0.009 с.) |