Борьба против иранских завоевателей

В III — VI вв. вокруг Кавказа происходили события, заметно повлиявшие на положение государств Закавказья. Продолжалось "великое переселение народов" — передвижение кочевников, преимущественно тюркских, из Центральной Азии на Запад. В начале VI века племени барсилов удалось потеснить савиров и гуннов, обитавших на Северном Кавказе. В середине VI в. сюда проникли кочевые тюркские племена обров. Им удалось сокрушить савиро-гуннский союз. Часть обрами дошла до Дербента. Вслед за обрами в степи Предкавказья в 70-х гг. VI в. вторглись тюркаты, которым незадолго до этого удалось обосновать огромное государство — Тюркский Каганат (Каган — хан у араних тюрков и хазар). В 581 г. это государство распалось на два враждебных каганата. С начала VII в. Западный Каганат началл терять свои земли, и тюркские племена Северного Кавказа вышли из-под его власти. Одно из племен, обитавших в районе устья Волги и Северо-Западного Прикаспия к известное под именем хазар, начало приобретать все большее влияние. К середине I в.. хазарам удалось объединить разрозненные кочевников Северного Кавказа (савиров, барсилов, гуннов) и Предкавказья. Возниклоло многоплеменное государство — Хазарский каганат, и название "хазары" превратилось в собирательное название для всех племен, вошедших в новый союз. Столицей Хазарского каганата стал город Семендер, расположенный в приморской части Северного Кавказа.

Столь же значительные события происходили в это время и на юге Прикаспия. В начале III в. на развалинах Парфянского Царства в Иране возникло новое государство. В 226 году к власти в Иране пришла династия сасанидов. Во главе государства стоял шахиншах ("царь царей"), государственной религией стал зороастризм, т.е. огнепоклонство.

Письменные источники III — IV вв. свидетельствуют о наличии в Иране в это время трех сословий — жреческого, военного и земледельческого, каждое из которых имело свой священный огонь, которому они поклонялись. В зависимости от того, какую роль играло сословие в государственной жизни, оно получало и свое место в ряду священных огней.

При правителях сасанидов Иран вскоре превратился в могущественное государство, что самым непосредственным образом отразилось на судьбах закавказских народов и государств.

Упрочив государственную власть в самом Иране, сасаниды начали обширные завоевания, образовав вскоре Сасанидскую империю, включавшую часть Средней Азии, Атропатену, Месопотамию, Сирию и Закавказье. К захвату Закавказья стремилась также Римская империя. ВIV в. между Римской империей и Сасанидским Ираном развернулись длительные войны за овладение Албанией, Арменией и Иберией. Войны причинили огромный ущерб хозяйству и культуре этих стран.

Армянский историк М.Хоренский, считавший леков народом Агвани (Албании), сообщает о битве против персов, происшедшей в царствование армянского царя Баба (370-377 гг.), в которой погиб царь леков по имени Шаргир [1].

Длительная борьба между Ираном и Римской империей закончилась заключением мира в 390 г., согласно которому почти вся Албания и восточные области Армении, Грузии перешли под владычество сасанидов.

Сасанидское государство было сильно заинтересовано в Албании, из которой оно старалось извлечь побольше зерна, скота, шелка, хлопка, нефти, металлов и других материальных ценностей [2]. Но гораздо большее значение сасаниды придавали Албании в стратегическом отношении, поскольку северокавказские кочевники неоднократно совершали набеги на Закавказье, и они доходили до глубинных районов Ирана. Вторжения гуннов, савиров, а впоследствии и хазаров причиняли огромный ущерб народам Закавказья, Ирана и Восточно-Римской империи — Византии. Для защиты от набегов кочевых племен и для упрочения своих позиций на Восточном Кавказе сасаниды провели ряд мероприятий, в частности, построили несколько крепостей и оборонительных стен в Албании.

Особое значение сасаниды придавали важному в стратегическом отношении Дербентскому проходу. Наименование "Дербент", под которым этот географический пункт дошел до наших дней, впервые в письменных источниках встречается в VII в. в "Армянской географии", в которой говорится, что в этом месте хребет подходит к морю, где находится стена Дербента, что означает "связь", и ворота города Чорского прохода, великой твердыни, построенной среди моря" [3]. В этом тексте интересна мысль о том, что наименование "Чор" относится в широком смысле ко всему району Дербента, а в узком смысле к городу у устья Самура.

Грекоязычные и латиноязычные авторы I-II вв., говоря о Каспийском (Дербентском) проходе, применяют термины "двери", "ворота" [3]. Это имеет и основание, поскольку в лезгинской лексике этот город называется "Кьвевар", т.е. "Двоеворот" (входящая и выходящая). Недаром те же грекоязычные и латиноязычные авторы применяли и названия "вход", "проход".

Интересно и то, что у Птоломея Каспийские ворота на карте и в перечне городов и селений отсутствуют. У него названы и на карте показаны Албанские ворота, но не у моря, а в горном хребте. "Это должно объясняться тем, — пишет К.Тревер, — что Птолемей дает местные наименования населенных пунктов, и его Каспийские ворота у местного населения могли носить иное название" [3].

Одни исследователи сопоставляют Дербент в 1-х веках христианского календаря с г. Албаном, другие — с Гелда, исходя из слов Страбона о том, что к северу от албанов обитали гелы, по имени которых их главный город и мог якобы носить название Гелда "Это предположение представляется не лишенным основания, — пишет К.Тревер, — но выяснение этого вопроса — одна из многих задач археологов, которые, надо надеяться, установят, находилась ли Птолемеевская Гелда на территории Дербента или, быть может, севернее его, как предполагает Кисминг, локализующий Гелду между p.p. Самур и Сулак, в 300 стадиях (около 60 км) к северу от Самура" [3].

Все вышесказанное дает основание полагать, что в I в. н.э. Каспийский (Албанский) проход, самой природой как бы предназначенный для удобного перехода с севера Кавказа в Закавказье, был уже укреплен какими-то валами или стенами [3].

Описывая этот период Дербента на основе археологических данных, известный ученый А.Кудрявцев пишет [4]: "Строительный материал, приемы возведения и конструктивные особенности древнейших укреплений Дербента находят себе самые широкие аналоги в оборонительных сооружениях Дагестана этого времени, что позволяет, учитывая характерные особенности массового археологического материала, считать первые дербентские укрепления памятником местного строительства и связывать его основание не с именем эпических царей и прославленных завоевателей древнего Востока, а с местными обитателями этого района. Убедительным доказательством этого служат исследования массового керамического материала из слоев Дербента досасанидского времени, свидетельствующие о его несомненном сходстве с подобными изделиями многих районов Дагестана, особенно южных, и ряде территорий Азербайджана. Керамика, имеющая определенные специфические формы, широко бытовавшая на памятниках Южного Дагестана и некоторых районов Азербайджана в X — VIII вв. до н.э., отмеченная в большом количестве в предскифском слое Дербента, подчеркивает его хронологическое и культурное сходство с синхронными памятниками этих территорий".

Строительство первых при сасанидах дербентских укреплений приписывается персидскому царю Ездигерду II (439-437). Укрепления включали цитадель и стену, протянувшуюся от вершины холма до моря. Укрепления сооружались из необожженных кирпичей и поэтому были недолговечны. При царе Каваде I (488-531 гг.) и его сыне Хосрове I Ануширване (531-579 гг.) в VI веке в Дербенте начался второй этап строительства: возведение грандиозного каменного оборонительного комплекса, призванного заменить сырцевые укрепления.

Укрепления эти состояли из двух параллельно идущих стен, запиравших Дербент-проход с запада на восток. Одним концом стены уходили в море, где они обрати гавань, закрытую цепью. Впоследствии здесь была построена гавань, защищенная каменным молом. На холме, в которой упирались стены, была построена цитадель. За цитаделью, в глубь гор, протянулась многокилометровая цепь оборонительный сооружений, составляющих вместе с дербентскими стенами единый комплекс и защищавших город со стороны гор. В настоящее время сохранились северная стена, цитадель и остатки южной, саманной стены, Сохранившиеся стены имеют около 4 м, толщины и местами до 18 — 20 м. высоты [5-7].

Арабские авторы оставили описание строительной техники дербентских укреплений. По свидетельству Ибн ал-Факиха, дербенская стена была построена из четырехугольного тесаного камня, скрепленного железными болтами: камни были так тяжелы, что пятьдесят человек не в силах были поднять один камень. Историк XI в. Халял ас-Саби. посетивший Дербент, дает более подробное указания: "Ворота из железа, стена из симметрично расположенных камней, в каждом камне два отверстия, в каждом отверстии по железной палке, облитой свинцом"[8].

Вся тяжесть возведения этого грандиозного строительства выпала на долю албано-лезгиских народов. Вот что написано в Азербайджана" [2] по этому поводу: "Всю работу по возведению оборонительных сооружений выполняли жители Сасаниды заставляли десятки тысяч крестьян и ремесленников трудиться на строительстве крепостей, в которых захватчики разместили свои гарнизоны. Огромные материальные средства, требовавшиеся для этого строительства, шахи выкачивали из населения Албании. Албанский писатель Моисей Каганкатвацви, живший в VII в, т.е. через сто лет, а может быть, и через полстолетия после возведения Дербентских стен, с горечью говорит о том, какой ценой была осуществлена эта самая монументальная для того времени на Кавказе крепостная постройка; для нее "цари персидские изнурили страну нашу, собирая строителей и изыскивая разные материалы для построения великого сооружения" [9]. Великолепный знаток истории Кавказской Албании К.Тревер пишет [3]: "В этих немногих словах албанского историка ярко обрисована та тяжелая для албанов обстановка, в которой происходило возведение могучих стен Дербента: местное население должно было работать в каменоломнях, перевозить громадные камни, обтесывать их, осуществлять кладку…"

Интересная надпись была обнаружена в конце XIX в. М.Смбатяном на внешней северной стене Дербента — это заглавные буквы албанского алфавита [3]. Шанидзе подтвердил, что найденная запись — албанская. Это открытие еще раз подтверждает принадлежность Дербента лезгиноязычным народам.

Строя дербентские укрепления, сасаниды ставили целью оградить себя не только от хазарских набегов, но и от непрекращающихся нападений лезгиноязычных и других горских народов. Это хорошо прослеживается по сообщению ал-Масуди, автора X века [10]: "Ануширван сделал эту стену выступающей на одну милю от берегов в море, а с другой стороны протянул ее до вершин гор Кавк (Кавказ) и сделал ее спускающейся в ущелье гор, продолжал ее до тех пор, пока не довел до укрепления по имени Табасаран.

Дербент. Северная городская стена. Ворота Кырхляр-капы с внутренней стороны

На каждых трех милях этой стены он сделал железные ворота и поселил там с внутренней части каждых ворот народ, обязанный охранять эти ворота и соседнюю часть стены. Все это служило для защиты от нападения народов, примыкающих к горам Кавк…"

По данным Хамзы Исфахани, сасанидский царь Ирана Ануширван построил Дербент и в каждую местность назначил "предводителя", которому подчинил определенную часть войска, предоставив сыновьям воинов в наследственное пользование земельные участки. Кроме того, каждого из предводителей он одаривал почетными одеждами, подчеркивающими титул — "царь кабана", филаншах ("царь слона"), ширваншах ("царь льва").

Сказанное подтверждает и арабский историк ал-Балазури (конец Х1в.) [170], который свидетельствует, что иранский правитель Хосров Ануширван "выбирал … царей" и назначал их, предоставив каждому из них шахство над отдельной областью, среди них были владетель Серира, Табасраншах и цари Лакза, Филана и Ширвана," утвердил он царей горы Кавк (Кавказа) в их владениях и заключил с ними мир, обязав платить ему подати".

Был построен ряд крепостей и стен южнее Дербента. Их остатки сохранились до наших дней. Так, например, недалеко от нынешнего поселка Белиджи была построена крепость "Торпах-кала" ("Землянаякрепость"). Стены ее сложены из сырцевого кирпича. Южнее находятся остатки Гильгильчайского вала, построенного также из сырцевого кирпича. Укрепление протянулось от берега Каспия к отрогам Большого Кавказа. Вдоль вала были устроены военные поселения. Другая стена проходила еще южнее — у горы Беш-Бармак. От этой стены почти ничего не осталось. Некоторые сведения о ней содержатся в сочинениях путешественников XVII в. Военное значение имела и Закатальская каменная стена.

Чтобы закрепить свое владычество и создать себе опору в Албании, сасаниды переселяли сюда ираноязычное население. Этих переселенцев, впоследствии называемых татами, размещали в тех районах, которые в стратегическом отношении представляли наибольший интерес для Сасанидского государства. Таты заняли территорию Апшерона, часть Шемахинского, Дивичинского, Кубинского и ряда других районов, где потомки их живут и в наши дни. Некоторая часть татов сохранилась и в Дербенте.

Сасанидские завоеватели безжалостно грабили и разоряли Албанию. С населения взимались тяжелые налоги. Среди них наиболее обременительной была поземельная подать харадж [2]. Налоги собирались трижды в год. Для взыскания их назначались специальные чиновники, отличавшиеся большой жестокостью. Сверх того, население принуждалось выполнять в пользу Сасанидского государства трудовую повинностькар (буквальный перевод с лезгинского — работа) [2] — для строительства крепостей и оборонительных стен.

Иранский гнет особенно усилился при шахе Иездигерде И. По его приказу проведена перепись населения и вдвое увеличены налоги. О сасанидских поборах армянский летописец V в. Егише говорит [12]: "Это был настоящий грабеж,… до такой степени сильный, что сами персы удивлялись и спрашивали: откуда могло прибывать столько сокровищ, и как еще могла существовать столь изнуренная страна?"

Награбленные богатства казна расходовала на содержание армии, двора, который поражал своей роскошью, гарема и на личные потребности шаха.

Гнет сасанидов вызывал глубокое недовольство народных масс Албании и сопредельных стран, которые не раз поднималась на борьбу с чужеземными поработителями. Упорный характер она приняла в Албании, где иранское иго было наиболее нестерпимым.

Стремление албанских царей укрепить свою власть и добиться государственной независимости встречало сильное противодействие со стороны сасанидов. Чтобы ослабить сопротивление Албании, Иберии и Армении завоевателям, Иездигерд II набирал здесь всадников и отправлял их в далекий Закаспий под предлогом защиты восточных границ иранской империи. Большинство этих зашей обратно не возвращалось, и поэтому сбор конницы происходил в траурной обстановке.

Иранский шах Иездигерд насильно насаждал в Албании зороастризм, требуя от заветной власти, чтобы она содействовала распространению этой религии. Шах прислал сюда 700 магов, которые стали разрушать христианские церкви [2].

Все это переполняло чашу терпения широких масс: недовольство гнетом сасанидов схватило крестьян, ремесленников, христианское духовенство, представителей местной знати. В 450 г. в Закавказье началось мощное восстание. Оно охватило Албанию, Армению и Иберию. Его предводителем был армянский князь Вардан Мамиконян [2]. В битве близ города Халхал повстанцы, несмотря на численное превосходство противника, одержали победу. Армянский летописец Егише говорит, что "от множества трупов река окрасилась кровью" [12]. По его словам, из всего вражеского войска спасся лишь один всадник, принесший Иездигерду I весть о поражении. Отряды восставших асвабодили значительную часть Албании от захватчиков. Повстанцы уничтожили иранский гарнизон в Дербенте и заняли город. Население Албании повсюду истребляло сасанидских чиновников, разрушало тюрьмы и освобождало узников.

Напуганный событиями Иездигерд II двинул против постанцев огромную и хорошо вворуженную армию под командованием визиря Михнерсеха [2], 2 июня 451 г. на Аваратском поле (между нынешними городами Ману и Хой) произошло крупное сражение. Вот как описывает его Егише [12]: "Когда обе стороны были готовы, полные с великим ожесточением и неимоверной яростью бросились друг на друга. Крики с обеих сторон раздавались, как раскаты грома потемневших облаках. От страшного шума содрогались горные пещеры. От бесчисленного множества шлемов и от вооружения исходили ослепительные лучи, которые кололи глаза… Битва продолжалась долго; вечерело, близко было и наступление темноты. Многих постигла смерть… Те, которые остались живыми, рассеялись по горам и укрепились в вечных чащах, и когда встречались с врагами, продолжали сечу с ними". Повстанцы сражались с беспримерным мужеством и упорством, но из-за плохой организации и слабого вооружения потерпели поражение. Иездигерд II послал в Албанию, Армению и Иберию карательные отряды, которые чинили беспощадную расправу над населением. Сасаниды вновь утвердились в этих странах. Однако борьба угнетенных народов против иноземных завоевателей не прекратилась.

В 457 г. в Албании вспыхнуло новое восстание. Его возглавил албанский царь Ваче. Повстанцы взяли крепость Дербент и заключили союз с горскими племенами. Тогда сасаниды наняли войско гуннов, которое прорвалось через Дербентский проход, и принялось опустошать Албанию. Гунны "целый год сражались с царем албанским, — пишет Егише, — хотя армия Ваче была разбита и воины его рассеялись, но Ваче оставался непокорным и непреклонным". Бедственная была и эта война для защитников Албании: одни погибли в сражениях, другие умирали от нищеты и эпидемий. Значительная часть страны была разорена.

Стремясь окончательно ликвидировать самостоятельность Албании, сасаниды в 461 г. упразднили здесь царскую власть, превратили страну в свою провинцию и передали управление ее марзбанам, резиденцией которых избрана Барда. Моисей Каганкатвац-ви пишет об этом времени: "От Ваче до благочестивого Вачагана в продолжение 30 лет Агвания (Албания) оставалась без царя, потому что злобный и нечестивый царь персидский неистовствовал… хотел уничтожить все царства мира…"

Но иранским завоевателям не удалось сломить сопротивление народов Албании, Армении и Иберии. В 481-484 гг. произошло новое антисасанидское восстание, охватившее эти страны. Под влиянием непрекращавшихся народных волнений сасаниды вынуждены были пойти на некоторые уступки, в частности, обещали сохранить привилегии местной феодальной знати. Царская власть в Албании была восстановлена. Албанским царем объявлен Вачаган III (487-510 гг.).

Добившись признания независимости Албании со стороны сасанидского государства, Вачаган III стал укреплять царскую власть. Упрочение государственной власти способствовало оживлению хозяйства страны, сильно пострадавшего во время событий IV-V в.. Спасаясь от сасанидской расправы, многие албанские крестьяне оставили свои поселения на плоскости, укрылись в неприступных горах. В результате поля долгое время не обрабатывались и сельское хозяйство находилось в состоянии крайнего упадка. Вачаган III оповестил население о том, что оно больше не будет подвергаться преследованиям, и потребовал, чтобы крестьяне и ремесленники занялись мирным трудом. Земледелие, ремесло и торговля постепенно стали возрождаться.

Феодальным владетелям, выступившим против сасанидов, были возвращены земли, отнятые захватчиками. Албанское государство восстановило имущественное положение, права и привилегии этих феодалов. Одновременно были приняты меры для политического ограничения, подрыва материального состояния, а порой и для физического уничтожения той части албанской знати, которая держалась просасанидской ориентации.

Поход албанцев против кочевников (из армянских рукописей).

С середины VI в. албанские цари опять утратили власть. Албанией стали управлять иранские наместники — марзбаны, обычно ближайшие родственники шахов. В руках марбанов сосредоточилась вся административная, военная и судебная власть. Они были правомочны выносить судебные приговоры жителям Албании. Наместники ведали сбором налогов, имея для этого штат чиновников. В случае необходимости марзбаны возглавляли ополчение, которое должны были сам выставить местные феодалы. В функции наместников входило следить за настроением населения, предупреждать возникновение антисасанидских восстаний, заботиться о насаждении зороастрийской религии, которая служила идеологическим орудием для распространения и упрочения власти сасанидов. Ответом народа на возросшие налоги и усилившиеся притеснения явилось новое востание, которое вспыхнуло в Армении, Иберии и Албании в 571-572 гг. Как сообщает грузинская летопись "Картлис-Цховреба", при армянском царе Хосрове Великом "армяне, грузины и оссы, леки и хазары совместно выступают против персидского царя Ануширвана и проникают в Персию". Это востание также было подавлено с большой жестостью. Предводители его, принадлежавшие к местной феодальной знати и духовенству, сосланы на отдаленные окраины сасанидкого государства. В 604 г. началась новая полоса ирано-византинйских войн, длившаяся более четверти столетия. Армия Ираклия (610-641 гг.) начала грабить города и села низменной части Албании. Моисей Каланкатвацви пишет об этом: "Войско греческое (византийское) в несметном количестве пришло и расположилось в области Ути, … на границах села Каганкатвац. Оно покрыло и опустошило прекрасные сады и поля, через которое проходило".

Для успешного завершения войны с Сасанида Ираклий в 626 г. заключил союз с хазарами. Моисей Каганкатвацви сообщает, что на помощь византийскому императору хазарский каган послал с войском своего племянника Шада. "Он сделал набеги на все пределы Агвани (Албании) и части Атрапатакатана, предал лезвию меча множество христиан и даже язычников. Но кто может знать и сосчитать число тех, которые были пленены…"

В 628 г. войска Ираклия и хазаров захватили Тбилиси и сожгли его, затем между Ираном и Византией был заключен мирный договор, согласно которому Армения перешла под власть Византии, а Иберия превратилась в самостоятельное государство, Албания же продолжала оставаться под гнетом сасанидов.

В самом конце VI — начале VII в. в Албании восстанавливается царская власть, но персидского происхождения, из династии Михрикан. Представитель ее, Михр, принимал участие в беспорядках, происшедших в Персии около 590 г., когда желаемого не добился, то хотел уйти к хазарам. По сведениям Каганкатвацви, Михри, отколовшись от Хосрова, с 3 тысячами семейств прибыл в страну албанов и хотел отправиться к хазарам. Тогда шах обратился к Михру со следующим посланием [2]: "Родной брат мой, не удаляйся от меня неприязненно. Если ты не благоволишь жить со мной, то там, куда власть моя простирается, возьми себе столько земли для жительства, сколько успеют пройти ноги твои". Михр поселился в горной области Гардыман и, пригласив к себе 12 знатных людей этой области, коварно "умертвил их и завладел ею" [2]. При Варазе Григоре михрениды приняли христианство. Утвердившись в Албании, они стремились освободиться от подчинения сасанидам.

До нас дошли сведения о борьбе населения Ахтов с властью сасанидов. Профессор А.Шихсаидов пишет [14]: "В селении сохранилось предание о том, что Ануширван построил крепость, получившую название К1елец-Хев (т.е. холм крепости), для защиты своих войск от нападения лезгин. Рассказывают, что персидские астрологи предложили Ануширвану покинуть крепость, ибо жителей Ахты невозможно подчинить. Однажды ночью жители Ахты совершили нападение на крепость, сожгли ее и уничтожили находящееся там войско. "По-видимому, этот акт мужества и отваги ахтынцев, совершенный ими против персов в их завоевательских походах, повторенный ими неоднократно в последующем, положен в основу одного из подвигов главного героя - Шарвили в героическом эпосе лезгинского народа. Вот что пишут Забит и Ризван Ризвановы [15] об эпосе: "Время создания лезгинского героического эпоса восходит к началу нашей эры. В нем дана широкомасштабная панорама борьбы лезгиноязычных народов с чужеземными завоевателями". Имя Шарвили произошло, по-видимому, от имени албано-лекского правителя Шарвала, о подвигах которого против иностранных захватчиков легенды сохранились до наших дней. О царе Шарвале интересное сообщение имеется в новых источниках, найденных недавно и написанных албанским алфавитом.

Материалы эпоса собраны и обработаны давно (см. Лезгистандин хабарар, N3, 1991 г.), однако полностью до сих пор не опубликованы. Эпос состоит из 20 сказов. В 1990 году (январь-февраль) семь сказов эпоса были опубликованы на лезгинском языке в газете "Коммунист" (ныне "Лезги газет"). В том же году (март-апрель) — два первых сказа и введение к эпосу на русском языке опубликованы в газете "Дагестанская правда" и "Комсомолец Дагестана". Мы, чтобы читатели имели представление об этом эпосе, воспроизводим третий сказ — "Освобождение Ковара" (Къвевара — так в древности лезгины называли Дербент).

ШАРВИЛИ
ОСВОБОЖДЕНИЕ КОВАРА

1. ДНИ ЛУНЫ

Шарвили любил с друзьями
Вацракар водить упрямо
За аулом, над рекой
Светлым лунным вечерком.

Чтобы все могли чудесить,
Народился новый месяц,
И, повиснув между звезд,
Стал на свой обычный пост.

Быстро из ветвей кизила
Полумесяц смастерили
И вокруг игрушки той
Закружились чередой.
В шерстяных чухах джигиты
В такт шагают деловито,
А напротив, ставши в ряд,
Девы напевают в лад

Песнь обрядовую, чтобы,
Из сердец изгнавши злобу
Из людских, богиня Мен
Принесла счастливый день.

— Мен, о милая богиня,
Усмири свою гордыню,
В облаках не хоронись
Да над нами наклонись.

Нашей радости помеха
Злые козни Алапеха,
И поэтому в ответ
Выплесни молочный свет.

Освети весь мир на радость,
Ведь нам многого не надо:
Наши не ввергал бы в грех
Души злобный Алапех.

А потом крылатой песне
На лужайке стало тесно.
И вонзились в небеса
Молодые голоса.

И поют самозабвенно
Девицы о сокровенном,
Хор джигитов их словам
Вторит, уловив едва.

"Рипе кюль танцуют пары,
Среди них и сын Даглара.
Принаряженная сплошь
Веселится молодежь.

В стороне костер огромный,
Освещает мир он темный.
Щедрый всем от предков в дар
Этот праздник Вацракар.

1. ГОНЕЦ

По извилистой дороге
Мчится всадник одинокий.
Очень скоро, знает он,
Упадет усталый конь.

Весь израненный и бледный,
Одолев подъем последний,
Не имея больше сил,
Он к лужайке подскочил.

Подошли к нему джигиты,
Видят плащ на нем расшитый
Золотом и серебром.
И почуяли нутром,

Что известие худое
Нынче он принес с собою.
"Отведи его к костру,
Гам опомнится к утру".

Но успел промолвить всадник,
Ртом хватая воздух жадно:
— Передайте Шарвили,
Что в Ковар враги пришли.

То не воины простые, —
Валят толпами густыми,
За войсками племена,
Им не знают имена.

И не ведают пришельцы Страха.
Наши земледельцы
Иль от стрел мгновенно мрут,
Пан в ужасе бегут.

А ведет их вождь косматый,
Кровопийца бородатый.
Слышали звериный рык? —
Так ужасен их язык.

В пламени земля Ковара.
Сможет только сын Даглара
Драться против той орды,
Нас избавить от беды.

1. КЛИЧ ШАРВИЛИ

"Всяческой хвалы достоин
Этот двухметровый воин,
Он до цели доскакал, —
Тихо Шарвили сказал. —

Наступило наше время,
И неведомое племя,
Захватившее Ковар,
Наш почувствует удар.

У Ковара нет защиты,
И поэтому, джигиты,
Нам нужна большая рать.
Как бы весточку послать

В горы всем дружинам вольным,
Житием своим довольным,
Чтобы на исходе дня
Дожидались здесь меня?"

Скоро стражники отважно
Развели костры на башнях.
Вслед за тем во все концы
Ускакали и гонцы.

Отцвела заря, к полудню
На лужайке стало людно:
По тропинкам к Шарвили
Добровольцы потекли.

Вот, одетые в овчину,
Чабаны несут дубины,
Косы взяли косари,
Дровосеки — топоры.

Воины стоят с мечами,
Луки спрятав за плечами.
И охотники пришли,
Зов услышав Шарвили.

На конях сидят джигиты,
Копья точат деловито.
Разве пощадит врага
Мести крепкая рука?!

Беспокойно конь волшебный
Бьет копытом. Он враждебный
Чует дух издалека,
Где кровавая река

По земле течет Ковара.
И доволен сын Даглара
Ратью храброю своей,
Как себе он верит ей.
В это время у Самбура
Старый Кас-Буба с чунгуром
Появился. Он щипнул
Золоченую струну.

Развеыфываются тараты,
И блестят на солнце латы.
Здесь — бесстрашный, удалой
Всадников и пеших строй.

Трудная у нас задача.
Да сопутствует удача Вам.
И дух родной земли
Пусть поможет Шарвили!

Быстротечною рекою,
Изогнувшейся дугою,
Потекла Ковар спасать
Вниз по склону эта рать.

1. НАШЕСТВИЕ

Кто не слышал о товарах
Града славного Ковара?
Кто откажется любить
Томных той страны девиц?

Некогда сомкнулись дружно
Берег Каспия жемчужный
И крутые горы здесь,
Породив густую смесь

Языков, культур, народов.
Проходили дни и годы,
Головы слетали с плеч,
Но забыть родную речь

Не могли совсем коварцы,
Ибо, говорили старцы,
С незапамятных времен
Город этот заселен

Племенами гор высоких.
Избегая битв жестоких,
Сильный получил удар
Вновь изнеженный Ковар.

И теперь святые храмы
Превратились в кучу хлама,
И коварская стена
Северная снесена.

Оживленные кварталы
Пустырями ныне стали.
Наступает враг, и вот
В ужасе бежит народ.

И нельзя умилосердить
Кровожадных иноземцев,
И заметны их следы,
Словно знак большой беды.

Шарвили послал дозорных,
Чтобы выведать проворно,
Велика ли вражья рать,
Как получше бой начать.

Ведь в бою не только сила,
Но и хитрость приносила,
Как говаривал народ,
Воинам победы плод.

1. ИЗГНАНИЕ ВРАГА

"Мало у меня джигитов, —
Мыслит Шарвили сердито, —
Их от смерти уберечь
Мне поможет верный меч".

Вот стоят друг против друга,
Вспениваясь многоруко
Два безжалостных врага,
И до смерти два шага.

Ждут они сигнала к бою,
Одержать любой ценою
Верх готовы над врагом.
Тишина царит кругом.

Не спешит начать, однако,
Шарвили сегодня драку.
На рожон не стоит лезть,
Если выход лучший есть.

Он, в седло садясь привычно,
Чужеземцам крикнул зычно:
— Эй, рабы зловонных брюх,
По округе ходит слух,

Дескать, ваш непобедимый,
Уважаемый, любимый
Всеми главный пехлеван
Нынче хвост прижал, болван.

Коль не спрятался трусливо,
С ним разделался бы живо
Я. Но если победит
Ваш прославленный джигит,

Рать моя уйдет покорно,
И тогда весь край наш горный
Начиная с дня сего,
Станет данником его.

Согласились кровопийцы,
И огромный, желтолицый,
Воя, точно ураган,
В поле вышел великан.

Желтый лик страшнее смерти,
Нагоняет страх на сердце.
Узкий свой прищурив глаз,
К Шарвили сей дикобраз

Направляется беспечно.
Он надеется, конечно,
Выбить дух из удальца,
Щёлкнув по лбу наглеца.

Горячится конь ретивый,
Шарвили нетерпеливый,
Он врага не станет ждать
Сам привычен нападать.

Наконец, пришелец грозный
Палицею виртуозно
Завертел над головой,
Начиная жаркий бой.

И пошла земля комками,
Задрожав под их ногами.
Бьют копытом скакуны,
Забияки — драчуны.

Обнялись в единоборстве
Равные в своем упорстве
Статный юный пехлеван
И косматый великан.

Пот — ручьем, одежда в клочья,
Патны ненавистью очи.
Копья сломаны, и в бой
Меч пускает наш герой.

Ослеплен сияньем ярким,
Вышел из-под взоров парки
Желтолицый великан,
И от двух смертельных ран,
Испустив свой дух поганый,
Эн упал на поле бранном.
Но, узрев такой исход,
Чужеземный тот народ,

Завывая от обиды,
Вздыбив лошадей сердито,
В бой пошел, решая спор,
Нарушая договор.

Шарвили не знал: насильник
Верит в собственные силы,
Ну, а тут он понял сам —
Грош цена его словам.

Отрезвленный вероломством
Незнакомого потомства,
Он в сердцах рванулся в бой,
Разбивая вражий строй.

Вот дерутся гаргарейцы,
На врагов бросая сетиъ
Здесь джигиты из Ути
Перекрыли им пути.

Там отряд воюет турский,
Меж врагом шныряя юрко,
И кюринцы-смельчаки
За коварцев очаги

Жизнь свою отдать готовы.
Молчалив цахур суровый,
Но его короткий меч
Славную заводит речь.

Слева с копьями шабранцы
Потеснили голодранцев.
Рубятся, сомкнув уста,
Не жалеют живота.

Где же он, их вождь косматый,
Кровопийца бородатый?
Ищет Шарвили его —
Обнаружить нелегко,

Далеко его берлога.
Наш герой туда дорогу
Прорубает сквозь ряды
Вражьих воинов, следы

Оставляя от ударов
Своего меча. От кары
Предводитель не уйдет,
Все равно его найдет.

Вот и он. Охрана рядом,
Перебитая отрядом
Из Гияра, полегла,
Словно спать сюда пришла.

Враг повержен на колени,
Обращается в смятенье
К Шарвили: — Пощады жду,
Сам полез в твою узду…

Гнев и ярость враз иссякли,
Видит горец: этот дряхлый
Чужеземец, сын степной,
Не опасен он теперь.

Кто повержен, тот убитый,
Не коснется меч джигита
Сдавшегося в плен врага,
Суть смешного дурака.

— Рать моя тобой разбита,
Прикажи своим джигитам
Бой сейчас же прекратить,
Мы готовы вам служить.

— Так и быть, — сказал с презреньем
Победитель. Враг с кряхтеньем,
Робко встав с сырой земли,
Поклонился Шарвили,

Отступив назад, оскалясь,
Миг — и пятки засверкали.
И пошла трусливо вспять
Желтолицая та рать.

А потом Ковар стеною,
В десять юков высотою
Шарвили опять обнес,
Мир коварцам он принес.

Вот и все. И на равнине
Делать нечего отныне
Победителю. И он
Воротился в отчий дом.

Здесь в заботах повседневных
И беседах задушевных
Мирно дни его текли, —
Любят люди Шарвили!

* * *

Освободительная борьба покоренных народов, обострение внутренних противоречий в самом Иране и длительные войны с Византией ослабили державу сасанидов. В этих условиях в Албании, как и в других окраинах государства, усиливались тенденции к самостоятельности.

После завоевания Кавказской Албании Ираном многие области Албании стремились к образованию самостоятельных политических единиц.

На северных землях Албании в этот период начали складываться новые государственные образования. Правители одного из них, территория которого простиралась от побережья Каспия приблизительно до реки Ахсу, именовались ширваншахами. Другое государственное образование — царство Лакз. Профессор Шихсаидов пишет: "Наиболее раннее упоминание о Лакзе относится к VI в. и связано с именем Ануширвана I (531-579 гг.), который утвердил в Лакзе правителя, как и в других областях Дагестана (поздний термин — Г.А.) — в Серире, Филане, Табасаране" [14]. И далее: "Арабские источники дают возможность определить в общих чертах границы Лакза … Маршрут войск Мервана: Серир — Гумик — Зирихгеран — Хамзин — Табасаран — Лакз — Ширван позволяет расположить Лакз между Табасараном и Ширваном".