Советская колонизация лезгистана и произвол против народа

Проехав и походив немало километров по Лезгистану в 1990г, изучив нынешнее состояние лезгинского народа во всех областях жизни, профессор М. Аджиев пишет [41]: "Еще задолго до нашей эры, тогда Самур назывался Албаном, было государство Кавказская Албания. Его жители отличались воинственностью и удивительной смелостью. Не случайно же до сих пор в Грузии так пугают непослушных детей: " Придет леки, заберет тебя". Лезги уводили отсюда невольников и продавали их. В Дагестане, например, вплоть до XIX века был невольничий рынок. Такова еще одна древняя традиция лезги, дошедшая до нас по книгам того времени: народ-воин. К слову сказать, за исключительную порядочность, бесстрашие и высокое воинское искусство лучших из лучших лезгин в XIX веке приглашали в Санкт-Петербург в Собственный Его Величества конвой Государя Императора.

Для историков и археологов районы Лезгистана вполне могли бы стать кладом, полным неожиданных открытий. Тем более что серьезных раскопок ни в земле, ни во времени здесь никто, похоже, не проводил — подчеркиваю, серьезных.

От Кусаров дорога идет до Самура, сады и пашни окружают её. На пашнях то здесь, то там ореховые деревья. Могучие, с пышной кроной. Всюду ни пяди брошенной земли, все на учете, все в деле. Довольно часты селения. Дома, как правило, добротные, двухэтажные… И конечно, сады, сады вокруг домов, богатые, ухоженные сады. Действительно, на зависть!

Здесь — плоскогорье. Дикая природа кое-как заметна, пожалуй, вблизи рек, ручьев и на неудобьях. Там заросли. Да и то они сохранились, насколько возможно им было сохраниться в этом рукотворном крае. — У нас всегда было так, — сказал Рамиз-малим, мой добрый попутчик.

Он взялся показать мне тот, прежний, а не современный Лезгистан, чтобы я смог увидеть, понять, как здорово изменилась жизнь советских лезгин. Ведь в любом путешествии важна точка отсчета пути. Этой точкой для меня должен был стать Тагирджал, старинный аул, куда мы и ехали.

— Там очень трудно живут люди. Сам увидишь, — не раз повторял мой внимательный знакомый.

Рамиз-малим — местный, он из Гиля, а в Кусарах живет, потому что на ответственной работе. И не узнал бы я эту сторону его биографии, если бы на дороге не оказался сам Гиль. Типичное лезгинское селение…

Вот вдали на горе показались домики с плоскими крышами, один словно поддерживал другой, чтобы тот не сорвался с обрыва. Правда, каждый второй дом был полуразрушенным.

Переехал мост. Я попросил шофера остановить машину. Вышел. Весь склон до самого верха занимало кладбище. Тысячи и тысячи безмолвных памятников подходили к самому небу. Я подошел к одному памятнику, потрогал на нем высеченные слова, похожие на кружева. То была не арабская вязь. Чей язык?

Уже потом уважаемый Икрам Дувлетханов (он работает в школе, а в свободное время со слов аксакалов записывает историю селения в толстой амбарной книге) рассказал, что когда был обвал и часть кладбища сползла в реку, люди увидели подземное кладбище. Трехэтажное.

— Какое-какое? — переспросил я. Оказывается, обвал открыл то, что прятало время: под верхними могилами были нижние. Три яруса могил.

Когда появились первые захоронения, никто конечно, не помнит. И не может помнить! — Они метров на восемь-десять от поверхности, людей тогда хоронили в глиняных сосудах, стоя… Ни один археолог, как мне сказали, и пальцем не коснулся здешних глиняных сосудов, которые порой обнажает река.

Выходит, в Тагирджале жили задолго до нашей эры. А не здесь ли вообще одно из первых поселений в Лезгистане?

"Сейчас пастбища заброшены. Молодые почти все уехали из аула, а у стариков уже руки не те — устали… Да, бросили дети гор, как выражалось начальство", неперспективные горы", переехали на перспективную равнину. А что не переехать? Раз у Советской власти не нашлось ни одного гвоздя, ни одного кирпича, чтобы за все время хоть что-то построить для Тагирджала. Ничего!

"Глухой только наполовину жизнь понимает", — учит пословица. Сегодняшние заботы сделаны именно глухими, прежними руководителями. В результате опустошен Тагирджал, разорен Судур, брошены другие древние аулы… Даже после Тимура, Надир-шаха в Лезгистане все-таки было иначе: никто не рубил корни дерева — завоеватели лишь обирали его плоды.

И чтобы утвердиться с 30-х годов и вплоть до 60-х, наместники народной власти заставляли лезги платить так называемый налог за оседлость, его платили в республике лица некоренной национальности, то есть не азербайджанцы (не азербайджанские тюрки — Г. А.). За проживание на родной земле с лезги брали деньги! Лишь одно спасало лезги от уплаты этого унизительного налога — записывай себя азербайджанцем, тогда в Баку открывались, например, двери "бесплатного" образования. (Разве честь теперь что-нибудь стоит?)

Так национальная политика готовила себе национальные кадры. Кадры, которые никому и не были нужны. Зачем они, если нет рабочих мест?

Семьдесят лет кряду из страны лезги "утекают" мозги и руки. Здесь нет ни научных учреждений, ни современной промышленности. Зато есть талантливые ученые, квалифицированные инженеры и рабочие, которые нашли свою судьбу на стороне. Парни из Тагирджала, например, работают в химических цехах Сумгаита, на промыслах Тюмени и Баку. Правда, только второстепенная работа, как правило, достается им. Но даже не в этом мне видится беда. Главное — растворяется гордый народ гор по имени лезги. Вот что, на мой взгляд, самое страшное, самое невосполнимое.

Мы ходили по Тагирджалу, разговаривали с его редкими жителями. Время когда-то замерло здесь, а остановившись, перевернулось и потекло назад. Хочешь потрогать историю — пожалуйста…

На ночь меня приютил Ярахмедов Ярахмед, седеющий горец с чуть притухшими черными, очень выразительными глазами… Ярахмед вспомнил, каким был еще недавно их аул, как он славился острословами — шутники на весь Кавказ были".

"Приехал как-то секретарь райкома, толстый, важный, в шляпе и с портфелем в руке. Ходит по Тагирджалу и кричит на всех. Видит, мальчик лет пятнадцати ведет ишака и курит. Секретарь кричит:

— Эй, такой маленький и куришь. Тогда дай сигарету и ишаку.

— Мой ишак представитель райкома, ему "Казбек" нужен, — спокойно сказал мальчик. И пошел дальше.

А самой большой шуткой, и самой глупой, лет сто назад была бы такая: "Скоро не будет лезгинских праздников". Честное слово, засмеяли бы, никто бы тогда не поверил, что внуки выбросят папахи, бурки, черкески своих дедов (Горячие горцы не догадывались о близком будущем). И уж в чем можно быть абсолютно уверенным — никому бы и в голову не пришло сказать, что в аулах замолкнут песни, что народ, давший миру лезгинку, разучится её танцевать (С остывшей кровью разве танцуют настоящую лезгинку? Пей-не пей водку, а кровь разогревает не она…)

— В Тагирджал, — вспоминал дальше Ярахмед, — люди приходили и по делу, и просто так, послушать, посмеяться, души отвести…

Утром меня ждала новая дорога — Ярахмед обещал проводить в Судур, еще одно древнее лезгинское село… Ехать недолго — километров десять-пятнадцать. Но долго. По тропе и верхом. Другой дороги из Тагирджала нет. Когда-то эта дорога была вполне приличной, но и она заросла без людей: нам приходилось пригибаться, чтобы ветки не поранили лицо. Кустарники кое-где уже сомкнулись над тропой.

К обеду и доехали. Тогда я вдруг почувствовал смертельную усталость. Высокогорье! Но зато какие впечатления… я все думал, ведь за впечатления в цивилизованном мире платят, причем твердой валютой. Но в Лезгистане о доходе от туризма, похоже, не слышали, иначе наверняка пару-тройку седел сделали бы…

Поездку по Азербайджану мне прервали выборы, очередные выборы Советской власти. Проходили они здесь в 1990 году, как известно, при режиме военного положения, и приказам подчинялись все, даже не избиратели. Словом, не по своей воле я оказался в соседнем Дагестане… Там живет народ, который тоже называется лезги. И дело, конечно, не в том, что едва ли не все говорят по-русски почти без акцента. Там дух иной! Горами не пахнет, пахнет российским селом…

Не хочу много рассказывать о дагестанских лезгинах: лишь две-три светлые минуты за всю поездку. Простите, земляки, но было именно так. И одну из этих светлых минут подарил Руслан Керимханов из селения Гилияр. Если бы не он и не его замечательные друзья, честное слово, подумал бы, что в Дагестане уже перевелись лезги. Этот парень собрал в брошенных домах старинную посуду и хранит её на чердаке. Говорит, для музея! Честное слово, какой-то несовременный лезги живет в Гилияре. Зачем-то учится рисовать. Зачем-то записывает народные предания и обычаи. Хочет восстановить мечеть… Слышал и о подарке археологам: в 1957 году в Гильяре нашли кувшин с обуглившимися зернами пшеницы, позже находку датировали третьим тысячелетием до нашей эры…

В поселке Белиджи на новые дома все вешают пучок колючей травы или прибивают бараньи рога — от сглаза… Рецепты проверенные, пришли из глубины веков, ведь прежде, до V столетия, здесь была столица княжества Чога, городище умещалось в крепости и захотелось посмотреть, вот почему моя дорога завернула сюда. Однако в селении никто не знал о реликвии. Об этой лезгинской ровеснице Трои.

Опять же спасибо случаю и терпению, они свели с веселыми солдатами, которые знают о крепости все. Короче говоря, в лесу сохранилась Торпах-кала. Но к ней просто так не подступиться. Что-то, видимо, там берегут для наших новых мирных инициатив.

Это они солдаты, нашли в земле Торпах-кала битую и целую посуду, изделия из меди: кольца, украшения. Несколько раз находили золото. Это они, солдаты, знают, где, в каких местах, под землей пустота. Это они говорят, что около свалки есть плита, загораживающая подземный ход. Ребята не раз пытались подцепить плиту бульдозером, "не поддалась, гадина, так и бросили".

Интересуются, выходит, наши современники крепостью…

Остальные свои встречи в Дагестане я стараюсь забыть: тяжелый сон. Несчастная страна. Обездоленная. Там трудно с хлебом, бензином и со всем другим. Там бессилие и безнадежность, а это — самое страшное. Ибо, как сказано в Коране, самое большое на свете несчастье — безнадежность.

Не знаю, забуду ли встречи с потерянными аксакалами, хочу забыть их пустые глаза… С опущенными глазами, чтобы не смотреть, я пытался было сказать аксакалам о великих лезги начала века, о которых они, похоже, даже не слышали. Например, о Бейбалабеке Султанове, крупнейшем враче, вернее естествоиспытателе, преподававшем в Сорбонне. Или об Али Гасанове, который поражал собеседников "эрудицией и силой мысли, разбиравшийся во всех тонкостях философии Спинозы и Лейбница, Канта, Гегеля и других " (так писали о нем современники), причем излагал он свои мысли и на турецком, и на фарси, и на арабском, не считая, конечно, европейских языков.

Пустые мои хлопоты! И я вдруг с ужасом понял, что целые поколения у нас всю свою жизнь только крушили, чтобы " до основания, а затем…". Их устраивают легенды о прежней отсталости и дикости лезги. Будто не было Салаха, Лезги Кадыра, Мирзы ал-Ахты, и других мыслителей XVII века, забыты Раджаб Амирханов, Мулла Нури, Мирзали Али… Сколько их, великих умов Лезгистана, вычеркнуто из истории!… Великанов низвергли, а на постамент подняли карликов.

Руку пожму лишь Сулейману Ханмаго-медову, который хорошо рассказал мне о празднике яран сувар. Даже глаза заблестели у аксакала.

Тогда, в его детстве, всю ночь горели факелы и костры на крышах домов, люди до утра веселились, ходили в гости, а мальчишки опускали в дымоходы сумки на веревках, куда положено было класть подарки: орехи, яблоки, всякую мелочь. Все-таки Новый год, который на Кавказе начинался прежде весной, обычно в конце марта. В новогоднюю ночь за ужином в семье пускали по кругу "большую денежку". На счастье! А утром красили вареные яйца и катали их по траве… После праздника начинались полевые работы и кочевка в горы. И они тоже были как праздник!

Много радостных дней детства вспоминал уважаемый Сулейман-ага. И на каждом — музыка, скачки, танцы. А долгими зимними вечерами собирались по очереди друг у друга, рассказывали сказки, спорили о жизни, женщины сучили шерсть… "Водка, "пьянки — такого не знали". Куда все ушло?…

Оказывается, в 30-х годах XX века в высоких кабинетах не боги, а возомнившие себя богами" сотворили " народы СССР. Новые нации пекли, как лепешки на базаре. Из проживавших в Азербайджане сделали азербайджанцев. Из народов Грузии — грузин. С тех пор и в обиход вошло нелепейшее словосочетание "лица кавказской национальности".

Лезгины, которых я видел в поездке, — творение тех лет. Сразу десять народов — лезгины, табасаранцы, рутульцы, агулы, цахуры, арчинцы, удины, крызы, будухцы, хеналыкцы — стали советскими лезгинами, все на одно лицо, вернее, без оного — некими "лицами кавказской национальности", прочими среди прочих. Правда, в 1946 году хозяева высоких кабинетов спохватились. Правителей напугала многочисленность лезгин. Тогда, как от куска мяса, от" новой" нации отрезали табасаранцев, рутульцев, (агулов, цахурцев — Г.А.), чтобы теперь лезгины не перевешивали в торговле за власть… Нет народа — нет проблем. Маленький народ — маленькие проблемы.

Но историю, как и этнографию, не переиначишь даже в самом высоком кабинете. Нынешние конфликты на национальной почве, как мне думается, и есть расплата за те этнографические творения, о которых теперь стыдливо умалчивают… Вот она, настоящая цена за угодничество в науке" [41].

Таков рассказ об увиденном в Лезгистане профессора М. Аджиева.

Лезгин делили и делят якобы для ускоренного развития экономики и культуры табасаранцев, агулов, рутульцев, цахурцев и других лезгиноязычных народов. Теперь по происшествии более 40 лет после этого процесса рассмотрим, получили ли малочисленные народности лезгиноязычной группы обещанные блага? Вот что пишет Мурад Аджиев по этому поводу в статье "Молчаливые табасаранцы" [42]:"… Нам зарплату не платят. Даже соли купить не можем… Каждый второй мужчина в селениях Табасарана рождается безработным и умирает безработным… Табасаранцы на 5-6 месяцев ездят в Ставропольский край, а то и в Казахстан, сезонничать. Им доставались самые тяжелые, трудные работы — то, за что местные жители отказывались браться. Стричь камыш, выгребать навоз… Не год, не два — всю жизнь тысячи людей радовались своей единственной возможности прокормить семью. Сейчас и этот источник дохода табасаранцев начал иссякать. Хозрасчет ударил по сезонникам — их сокращают первыми. И печально известные события в Узени тоже задели табасаранцев. Словом, из Казахстана приезжают беженцы, а им нужна работа, крыша и еще многое, чего здесь нет. Десятилетиями в Табасаране не поощрялось строительство. Даже частный дом, за свои собственные деньги, поставить было проблемой. Не разрешали. Не давали. Запрещали… Государственное строительство ведется по прежнему ни шатко, ни валко.

О школах тоже много не расскажешь. Почти все одинаково запущенные. Едва ли не каждая четвертая в аварийном состоянии. Ни о каких компьютерах, лингофонных кабинетах, конечно же, не знают. Нет простейших наглядных пособий…

Очень непростая социальная обстановка в районе: в Табасаране, в котором едва ли не самая высокая рождаемость в Российской Федерации, лишь недавно построили родильный дом.

Табасаран даже с ближневосточными или африканскими странами, бывшими колониями, уже не сравнишь… Почему в таком бедственном положении оказался древний Табасаранский народ?

Мне трудно согласиться с первым секретарем, что в районе отсутствуют национальные проблемы. Есть они. А суть их точно, на мой взгляд, выразил житель далекого селения, старик, с которым мы вспоминали традиции Дагестана. Прошлые и современные. — Был даргинский Дагестан, теперь аварский. — Так думает не только этот старик…

Оказывается, табасаранцы никогда не держали штурвал власти в республике, они не были той национальностью, которая вдруг присваивает себе право говорить от имени всего Дагестана. Поэтому-то и сидели они все семьдесят лет на голодном пайке. Не случайно Табасаран едва ли самый отсталый район Дагестана. Вот где я увидел корень национальной проблемы и района и республики… Случайностей в судьбе народов не бывает! Эта судьба второго по численности лезгиноязычных народностей! "Положение рутульцев, агульцев, цахурцев и других лезгиноязычных народностей не лучше. Вот где классический пример применения принципа: разделяй и властвуй".

Трагедия нашего народа проистекала не только из-за того, что его разделили на многие части со всеми вытекающими из этого последствиями, но и в том, что тотальная фальсификация всей общественной жизни общества в советский период в наибольшее степени прошлась по нашему незащищенному народу. Наши лидеры, как и наш народ не сумели приспособиться, скорее всего не хотели приспособиться, к тотальной лжи и фальсификаций, они подверглись в наиболее жестокой форме произвола, давлению и репрессиям.

В то время произвол становился нравственным, если он "служил" утопическим целям, "классовой борьбе", причем последняя границ не имела — и произвол постепенно стал безграничным. Ускоренному развитию произвола способствовало введение строгих иерархических структур управления и составления номенклатуры должностных лиц, не зависимых от управляемых им народов. Побочным результатом произвола стала некомпетентность. Некомпетентные люди стали руководить обществом, наукой, культурой, литературой, искусством и т. д. В этих условиях одни смерились и замолкли, другие становились "жалобшиками", "клеветниками", даже "диссидентами", третьи принимали диктуемые условия, потихоньку попивали, продавали интересы народа и аплодировали маньякам…

Послевоенный советский период подготовил целую плеяду местных князьков, произвол которых во многих случаях превзошел произвол центра. Многие малочисленные народы были поглощены более крупными, некоторые из них подверглись притеснениям, экономическому коллапсу (уничтожению), духовному обнищанию.

Более семидесятилетний советский период лжи, обмана и произвола обернулся для нашего народа новой трагедией: народ приобрел мало, но потерял очень много.

Лезгины — один из крупных народов, который оказался и остался за годы советской власти поделенным по разным республикам. Главное в этом положении — растущие трудности социально-экономического и культурного развития народа. Правительства России (соответственно Дагестана) и Азербайджана не позаботились о совместном решении проблем, возникших из-за разделейности народа.

В социально-экономическом плане лезгинские территории за советский период не только не получили должного развития, но многие промыслы, ремесла и т.д., сложившиеся тысячелетиями, были потеряны или уничтожены (Подробно см. в приложении IV)

Районы, где проживают лезгиноязычные народы в Дагестане, являются наиболее ущемленными в экономическом и социальном развитии. Поданным Госплана Дагестана из более 100 филиалов и цехов, построенных в сельской местности от различных бывших союзных промышленных предприятий менее 10 % находятся в лезгиноязычных районах. Это в то время, когда в Юждаге проживает около 25% сельского населения Дагестана. Причем эти предприятия маломощные.

Дагестанские заводы и фабрики также не баловали Юждаг. Из 28 филиалов Дагестанского промышленно-торгового швейного объединения только два цеха (в селах Хучни и Гули Табасаранского района) функционируют в сельской местности Юждага, что составляет 6%.

Из запланированных построить 35 филиалов экологических чистых, перспективных цехов от дагестанского полупроводникового завода "Эльтав", в северных районах уже действуют с десяток. Для Юждага спланировали несколько цехов, да и они не строятся. Чтобы начали строить цех в Касумкенте, руководители района, народные депутаты неоднократно обращались к руководству Дагестана. Только после депутатских запросов пообещали начать строительство с 1993 года. Тогда я писал, что к тому времени либо "осел умрет, либо хозяин". Так и случилось. Теперь об этом даже не вспоминают!

В Юждаге не только практически не строятся новые производства, но и разрушаются старые. На грани закрытия находится фабрика "Дагюн", которая обеспечивала почти весь Дагестан пряжей. Она не реконструируется. Вместо нее строится мощное аналогичное предприятие за пределами Юждага, около Махачкалы, с использованием валюты, заработанной табасаранскими и лезгинскими ковровщицами. В будущем здесь будет сконцентрирована переработка шерсти, кожи, мехового сырья и т.д. Конечно, все это окажется в руках представителей других народов. Опять властные структуры будут использованы против Юждага. Об этом говорит и постановление СМ Дагестана, опубликованное в Вестнике СМ Дагестана (N3 1991г.), где сказано: "Возложить осуществление функций закупки кожевенного, овчинно-мехового сырья, пушнийы, шерсти и отгрузку их за пределы республики на Дагпотребсоюз". Так что, дорогие лезгины, выращивайте ценное сырье и сдавайте это богатство за бесценок дагестанским божкам, чтобы они могли жить райской жизнью, купаясь в роскоши, в том числе и в валюте.

Фактически в лезгинских районах сведено на "нет" производство ковров, ковровых и джурабных изделий в общественном и частном секторе. Сейчас во всем Ахтынском районе, где производилось десятки тысяч м2 ковров, ничего не производится из-за недоставки пряжи.

В Юждаге производится более 50% фруктов и овощей, однако только 20% из них перерабатывается на месте. Продукция за бесценок, посредством так называемых государственных поставок, вывозилась за пределы Юждага. Из-за этого население Юждага несли и несут убытки на десятки миллионов рублей (все денежные цифры даются в старом исчислении).

Известно, что хозяйства Дагестана получали и продолжают получать огромные денежные дотации из России. От сотни миллионов рублей на эти цели в Юждаг попадали порядка 10-15%, т.е. сельские районы Юждага ежегодно недополучали около 25 млн. руб. Аналогично обстояло дело с капитальными вложениями в сельские районы Юждага агропромом Дагестана, финансируемых за счет бюджетных ассигнований. Здесь доля Юждага находилась в пределах 5-8 % от выделяемых сумм по Дагестану.

50-60 млн. руб. в старом исчислении Дагестан ежегодно расходовал на мелиорацию сельхозугодий, из них только 5% попадали в хозяйства Юждага. Колхозы и совхозы Юждага в 2-3 раза хуже обеспечивались тракторами, комбайнами, транспортными средствами, чем другие районы Дагестана.

Приведем еще пример. Объем производства продукции сельского хозяйства Магарам-кентского района в 1989 году равнялся производству валовой продукции пяти районов: Тляратинского, Унцукульского, Цунтинского, Цумадинского, Чародинского вместе взятых, однако капвложения в Магарамкентский район по всем направлениям хозяйствования и оснащения его техникой находились почти на уровне одного из этих отдельно взятых районов.

Четко прослеживается и другая линия — это планомерное разрушение природы, среды проживания лезгин. Разве попытки создания государственной границы между Дагестаном и Азербайджаном внутри единого народа, единой среды обитания лезгин не говорят об этом?

До 50-х годов советского периода северные районы нынешнего Азербайджана и южные районы Дагестана составляли единую экономическую зону — скотоводческий комплекс, где содержалось более миллиона голов скота. Жители южных районов нынешнего Дагестана имели зимние кишлаки в Кубинском, Хачмасском, Кусарском и других лезгинских районах нынешнего Азербайджана, а жители Кубинского, Хачмасского, Кусарского и других районов имели летние яйлаги на альпийских лугах Юждага. Скотопрогоны между летними яйлагами и зимними кишлаками имели максимальное расстояние всего 50-70 км.

В частности постановлением СНК СССР в 1938 г. за хозяйствами Южного Дагестана в пределах Азербайджана было закреплено 96744 га земель: за Рутульским районом — 30,9 тыс.га, Ахтынским — 27,0 тыс.га и Докузпаринским — 38,8 тыс.га. По постановлению СНК СССР от 24 мая 1945 года N 1162, кроме яйлагов в Кусарском, Кубинском районах, пользовались яйлагами в Кахском районе — 2777 га, Халданском — 23468 га, Геокчайском — 3686 га, Кюрдамирском — 20599 га, Агдашском — 8450 га, Зардобском — 3648 га, Казимагомедовском — 30000 га и Уржарском — 4117 га. Хозяйствам Азербайджана в пределах Рутульского района было выделено 38882 га летних пастбищ.

Поголовье скота в это время в Южных районах Дагестана интенсивно росло. Так например, в селе Хкем Ахтынского района с 1945 по 1950 год поголовье скота удвоилось. Так же шел рост поголовья скота в других хозяйствах — Докузпаринского, Ахтынского и Рутульского районов. В одном селе Куруш Ахтынского района в то время было три скотоводческих колхоза и поголовье составляло более 120 тыс. голов.

В 1950 году, в нарушение Постановления СНК СССР от 24 мая 1945 года, ликвидируются зимние пастбища Докузпаринского, Ахтынского и Рутульского районов в Азербайджане. Им выделяются земли в Астраханской области (ныне Калмыцкая республика). Хозяйства указанных районов отказываются от выполнения этого несправедливого решения и несут огромные убытки, численность поголовья резко уменьшается.

Из справки" О понесенном ущербе колхозами Докузпаринского района в связи с откреплением зимних пастбищ в Азербайджанской ССР ", составленной председателем Исполкома Докузпаринского райсовета народных депутатов Т. Асваровым и исполняющим обязанности заведующего райсельхозотделом А.Шахмардановым: "В своей докладной записке Исполком и Райкоу ВКП (б) Докузпаринского района от 5 марта 1951 года, адресованной председателю Совета министров ДАССР тов. Айдунбековч, секретарю Обкома ВКП (б) тов. Даниялову и министру сельского хозяйства ДАССР тов. Магомедову подробно изложили глубокий анализ финансово-экономического состояния кочевых животноводческих колхозов района и ущерб, понесенный ими в результате открепления зимних пастбищ в Азербайджанской ССР, занимавшихся животноводами нашего района с неизвестных и давних времен.

Кроме тех колоссальных потерь и падежа скота, имевших место в зимние месяцы 1948-1949 годов, когда в создавшихся суровых условиях зимовки (такой зимы не помнят последние 60 лет) в Азербайджане пало 848 голов лошадей 2261 голов крупного рогатого скота и 66301 голов овец и коз, колхозы района понесли громадный ущерб с переходом на вновь временно отведенные зимние пастбища в Бабаюртовском районе ДАССР.

Рис. 9.28. Салам Айдунбеков

В 1950 году (до 15 августа 1950 года) на заготовку кормов, сенокошения, ремонт и строительство помещений, подвозки и транспортировки кормов, на покупку материалов, горючего и на использование сельхозмашин произведены затраты в следующих суммах: на кутанах в Азербайджане было скошено 3029 гектар сенокосной площади и заготовлено грубых кормов в переводе на сено 6920 тонн; на проведение этих мероприятий истрачено 47.114 трудодней, стоимость которых составляет 485.449 рублей. На выполнение вышеуказанных работ затрачены продукты питания на сумму 369.360 рублей и денежные средства 383.463 рубля. На строительство и ремонт зимних скотопомещений, жилых, хозяйственных и других построек израсходованы денежные средства: 244.050 рублей. Для этих целей колхозы района получили большую помощь от государства в виде краткосрочных и долгосрочных кредитов.

По состоянию на 1 января 1951 года за колхозами района числилась задолженность государству по кредитным средствам в размере 2.092.000 (в том числе 812 тыс. рублей краткосрочного кредита) и недовзносы в неделимые фонды колхозов в 1.245.000 рублей.

Указанные выше потери и денежно-материальные затраты в сильной степени повлияли на хозяйственно-экономическое положение колхозов, а также отразились на экономическом положении колхозников. Еще более серьезные трудности встретились в работе колхозов в связи с подготовкой и проведением зимовки скота на территории Бабаюртовского района: пришлось перегонять поголовье скота по совершенно неизведанному маршруту на расстояние более 500 км, построить заново зимние помещения для многотысячного поголовья овец и коз, крупного рогатого скота и лошадей; жилье для чабанов, складские помещения и другие помещения, заготовить стройматериалов, грубые и концентрированные корма, подвозить их к местам зимовки и т.д., на что истрачены в большом размере денежные средства, продукты питания и другое.

Семь колхозов района (до укрупнения их было 11) только на переброс из Азербайджана в Бабаюртовский район сельхозмашин, инвентаря и другого оборудования израсходовали 530.260 рублей, а на мероприятия, связанные с подготовкой и проведением зимовки скота на новых пастбищах — 1.358.850 рублей.

Эти дополнительные расходы в Бабаюртовском районе значительно ослабили финансово-экономическое состояние всех кочующих колхозов, особенно трех крупных животноводческих колхозов аула Куруш, не имеющих никакого другого источника дохода, кроме как животноводство.

Балансовая стоимость всех видов помещений, находившихся в Азербайджане, составляла 1.958.173 рублей, а при передаче местным колхозам комиссия оценила их на сумму 484.800 рублей, т.е. на 1.523.373 рублей меньше, чем балансовая стоимость. Колхозы района продали также и сено на сумму 680.905 рублей, однако эти деньги за проданные корма и переданные помещения до сих пор полностью не поступили на счета колхозов.

В общей сложности колхозы района за 1950-51 годы понесли ущерб на сумму 4.317.961 рублей.

По состоянию на 1 июля 1951 года за колхозами района числится задолженность государству по краткосрочным ссудам 899 тыс. рублей, которые подлежат погашению в III и IV кварталах 1951 г, а по долгосрочным ссудам 1.271.300 рублей, в том числе 128 тыс. рублей подлежат погашению в 1951 году. Без изменения остается задолженность по недовнесенным средствам в неделимые фонды колхозов. Кроме того колхозы все еще не могли рассчитываться с государством за прошлый год и на первое июля 1951 года за ними числится большая задолженность по налогам и сборам. Задолженность по подоходному налогу колхозов составляет 790 тыс. рублей.

Предстоящая откочевка скота на зимние пастбища в Астраханскую область, расположенные от нашего района более чем на 1000км требует громадные денежные и материальные затраты и если нашему району не будут оказаны соответствующие льготы и реальная помощь, то колхозное животноводство района может иметь весьма серьезные последствия".

Совет министров отреагировал на вышеприведенную справку и в обращении, направленном в Обком отмечает: "В начале июля месяца 1951 года на пленуме Дакузпаринского РК ВКП(б) в присутствии тов. Федорова представители колхозов сел.Куруш (им. К. Маркса, им. Ф. Энгельса и им. Э. Тельмана) категорически возражали против перегона скота на "Черные земли". Это не единичный случай выступления руководителей колхозов. Аналогичное положение имело место и на сессии райсовета Ахтын-ского района 27 июня 1951 г, где все председатели колхозов до единого, по требованию колхозников, также отказались перегонять свой скот в Астраханскую область.

Все это происходило лишь потому, что руководству Обкома ВКП (б) подходит упрощенно к разрешению проблем. Такие районы, как Буйнакский, обеспеченный зимними пастбищами внутри республики на 117%, Ботлихский — 140%, Гунибский — 116%, Чародинский — 151 %, находясь ближе к " Черным землям ", чем Ахтынский, Рутульский и Докузпаринский районы, имеют зимние пастбища между городами Дербент и Махачкала. Таким образом, скот северных районов кочует на территории Южного Дагестана, а южным районам отведены пастбища в Астрахани — на крайнем севере Кавказа.

В 1949 и 1950 годы специалисты — животноводы Министерства сельского хозяйства Дагестана внесли свои предложения об обеспечении указанных трех районов пастбища-ми внутри республики за счет уплотнения, правильной организации, рационального использования пастбищных угодий и соответственного перемещения колхозов Север-ного Дагестана на север, чтобы обеспечить хотя бы видимую пропорцию в расстоянии между летними и зимними пастбищами районов Дагестана.

Какие могут быть нежелательные последствия при нынешнем недифференцированном распределении пастбищ?

Все три пограничные районы с Азербайджаном по скотопрогонной дороге находятся от "Черных земель " на расстоянии приблизительно 750 км. Для организации нормального перегона скота (мелкого) со скоростью 10-15 км в сутки к конечному пункту скот прибудет через 60-70 дней в один конец, тем более, по дорогам, где нет ни стоянок, ни промежуточных пастбищ.

Перегон, начатый 15-20 сентября, завершится 15 ноября, т.е. в период возможных холодов и снегопадов. Овцы, которые совершат почти 800-километровый переход, известно, будут находиться в весьма посредственном теле.

Согласно государственному плану с 15 сентября по 15 октября должны проводиться искусственное осеменение овец, а с 15 октября — вольная случка.

При таких условиях утомленное в пути поголовье плохо будет идти на случку, а окот начнется не раньше 15 марта. А чтобы прибыть в районы на летние пастбища не позднее 15 мая, надо сняться с зимних пастбищ не позднее 15 марта и как следствие, окот начнется в пути следования и приведет к большой яловости, потерям маточного поголовья и молодняка.

Приведенные аргументы говорят бесспорно о том, что экономике крупных животноводческих районов будет нанесен чувствительный ущерб, не говоря о том, что поголовье мелкого рогатого скота в этих районах по сравнению с 1949 г. (последний год зимовки в Азербайджане) резко сократилось (см. таблицу).

N п⁄п	Районы	Сокращение скота, тыс. голов
1990 г	1951 г	% сокращения
	Ахтынский	106,0	66,0
	Докузпаринский	117,0	61,0
	Рутульский	116,0	83,0

Долгосрочная ссуда сельхозбанка составляет более трех миллионов рублей, что подлежит погашению в текущем году. Вследствие произведенных огромных расходов, крайне расстроено финансовое хозяйство колхозов. Как уже говорилось, недовзносы в неделимые фонды достигают четырех с лишним млн. руб. Дебиторская задолженность увеличилась на 542 тыс. рублей и на 1 января 1951 года составляет 6.812.000 руб., а кредиторская немногим больше 7 млн. рублей… Колющим колхозам необходимо ежегодно три раза создавать и направлять в район "Черных земель "комплексные бригады… Расходы, связанные только с проездом колхозников, будут превышать один миллион рублей.

Пастбища под названием "Черные земли" не покрыты почвенным покровом, подвижные пески и буруны лишены сплошного растительного покрова, в радиусе 150-200 км нет лесов. Питьевая вода доставляется из дальних точек в железнодорожных цистернах…

Несмотря на продолжительную и холодную зиму, чабанскому составу и колхозникам нет возможности добыть топлива, необходимого для использования в быту.

Частые, но вынужденные непроизводительные расходы, связанные с переходом из Азербайджана в Дагестан, Грозненскую область и, наконец, в Астраханские степи, сильно подорвали финансовую мощь колхозов, мешают созданию мощных неделимых фондов, необходимых для дальнейшего расширения и воспроизводства всех отраслей артельного хозяйства. Во многих колхозах расходы стали превосходить доходные статьи.

При финансовом анализе балансов данных районов установлено, что для ликвидации всех имеющих долгов по ссудам, налогам, взносам в неделимые фонды и кредиторских долгов по расчету с колхозниками недостаточна будет балансовая стоимость 50% поголовья мелкого рогатого скота трех районов.

Данное положение свидетельствует о том, что при решении судьбы оставшихся без пастбищ трех районов отдельные руководители и бюро Обкома ВКП (б) подошли формально и без всестороннего анализа настоящего положения и не заглядывая в будущее".