Лезгинское пробуждение и репрессии

Восславим Аллаха, дошел до России черед.
Дыхание правды познал впервые народ.
Для нас, дагестанцев, открылась к познанию дверь. —
Мы можем трудиться, учиться мы можем теперь.
Проснитесь, лезгины! Иные пришли времена,
Но братья-лезгины никак не очнутся от сна,
Пускай обучаются грамоте горские дети!..
Кругом оглядятся, подумают сами о многом.

Этот призыв Алкадари был услышан народом. С середины XIX в. до почти 50-х годов XX в. в Лезгистане довольно интенсивно шло развитие отраслей сельского хозяйства (производства зерна, садоводство, овощеводство, скотоводство и др.), кустарной промышленности (ковроткачество, производство джурабных изделий, бумажных и шелковых тканей, керамических изделий, оружия и ювелирных изделий, резных орнаментированных деревянных изделий), изготовление одежды, обуви, золотошвейных изделий, производство естественных красителей на основе марены, рыбной промышленности и т.д. Самое главное — народ достиг относительно высокого духовного и интеллектуального уровня.

Наш народ не замкнулся в себе, а доброжелательно делился знаниями, опытом с другими народами, бескорыстно помогал им во всех сферах жизнедеятельности человека. Об этом говорят материалы, приведенные в предыдущих главах. Лезгины стали крупной созидательной силой на Восточном Кавказе.

Знаменательно и то, что лезгины всегда стояли на гуманистических принципах устройства жизни и активно противодействовали любым проявлениям произвола, от кого бы это не исходило. Об этом говорит и героическая борьба лезгинского народа против персов, арабов, татаро-монголов, турок (тюрок) и царских завоевателей. Этот дух проявился и при Советской власти.

К сожалению, лучшие сыны лезгинского народа (К.-М. Агасиев, М.Айдунбеков, А.Исмаилов и др.) были убиты на заре Советской власти. "Вчерашние лихие командиры партизанских отрядов, известные герои гражданской войны, заняв руководящие должности в органах Советской власти, очень быстро заражались болезнью волокиты, бездушия и черствости" [5]. В последующем диктатура одной партии, узурпация ею власти в Центре и на местах привели к измене своим же идеям, программам и лозунгам.

Если на начальном этапе лезгины поддерживали Советскую власть, веря, что она принесет народу свободу и благополучие, то вскоре они разочаровались в ней. Показательно в этом плане крупное восстание в 1930 году, охватившее огромный регион Лезгистана.

Это был период, когда начался процесс коллективизации в сельском хозяйстве, и активной борьбы Советов с "опиумом народа" — религией и религиозными деятелями. Немалую роль в этом выступлении сыграли эмиссары Турции, которые беспрепятственно разъезжали по Восточному Кавказу и подстрекали народы региона против Советской России.

Выступления лезгин и других народов Восточного Кавказа против Советской власти практически не исследованы и не описаны. Да и мне не хочется теребить эту незаживающую рану на теле нашего народа, — уж слишком были тяжелы последствия этого акта: десятки лучших сынов погибли в борьбе с регулярными войсками Советов, брошенными для подавления восстания, а сотни семей репрессированы и высланы в Сибирь и Среднюю Азию. Приведу лишь одну строфу из фольклорных песен, чтобы показать, как народ оценивал эти события.

Кьакьан синел сач эцигна,
Сач эцигна лаваишриз.
Яшамишрай Гьажи-Эфенди
Большевикар явашариз!
На высокой вершине поставили сач,
Поставили сач, чтобы выпечь лаваши ⁄лепешки⁄,
Да здравствует Гаджи-Эфенди,
Утихомиривший ⁄сводя на нет⁄ большевиков!

(Подстрочный перевод А. Кардаша).

Гаджи-Эфенди руководил восстанием в Кюринском округе.

Репрессии против восставших в 1930 году наложились на общий фон репрессий 30-х годов по всей стране, тем самым страдания нашего народа удвоились.

Мужественные сыны лезгинского народа в это тяжелое время пытались помочь своему народу, они остро критиковали порядки, антинародные действия Советской власти и властителей дум советских людей-коммунистов. Одним из таких был истинно народный поэт, мудрец Сулейман Стальский. Подтверждением сказанного служат стихотворения, сложенные им в те годы и его активная защита жертв НКВД — ГПУ. Ниже привожу некоторые из стихотворений того периода, чтобы показать, как далеко С.Стальский видел, и как мужественно и мудро вел себя в то трагическое время [49].

ТАПАН КОММУНИСТ

Инсанарин бязибуруз
КГанзавач писанная ийиз.
Гафар пара ширин къалуз,
Фикир туш хъсанвал ийиз.

Фагьумна за са бязибур.
Кепекдихь маса гуз абур,
Бичи вич кьаз лап такабур,
к1анзава уьзденвал ийиз.

Дамах жеда бязибуруг,
Ажуз кесиб кутаз хурук,
Гьак1 кутаз масад кьурхудик,
Падишагь, султанвал ийиз.

Чидач инсанвилин кьайда,
Уьмуьр ракьуз гьак1 гьавайда.
Колхоз юлдашрин арада
Гат1унда шейтЫнвал ийиз.

Юзуриз гагь-гагь п1узарар.
К1уф хъуьрез, экъисиз сарар,
Ажузбуруз гуз кич1ерар,
Вичи гьак1 уфтанвал ийиз.

Вич хинни яз, гъуьр хьиз акваз,
Яргьаалай фекъир хьиз акваз,
Вич са умун кьуьр хьиз акваз,
Чинеба "асланвал"ийиз.

Гафар пара ширин къалуз,
Ришвет кьачуз, руфун дулуз,
Пвар вичин партийный лугьуз,
Куьгьне Мурсал-ханвал ийиз.

Эй, Сулейман, са-сад, са-сад,
Къулух тамир абурукай мад.
Регьуьн тавур кьуьлуьн шагьад
Кьачуз, регъуьхъбанвал ийиз

1934 г.

ЛЖЕКОММУНИСТ

Иным людям не хочется
Человечность проявить.
Произносят они сладкие речи,
Но порядочность у них не в чести.

Раскусил я некоторых,
За грош готовы променять честь,
Надуваются своей гордыней,
Чтобы самоуправность утвердить.

Чванливы иные чересчур,
Давя на бедняков.
Пугая других, устрашая,
Падишахом, султаном желают быть.

Канона человечности не знают,
Даром проводят жизнь.
Среди колхозных товарищей
Стараются дьяволами быть.

Иной губами шевелит,
Ехидно улыбаясь, скалит зубы.
Наводя страх на бедняков,
Силу власти демонстрирует.

Мука на вид, а сам — горький хинин,
Издалека видится как бедняга.
Напоминая с виду тихого зайца,
А скрыто норовит львом стать.

Говоря сладкие слова,
Берет взятки, сам с обвислым пузом,
Называя себя партийным,
Старым Мурсал-ханом хочет быть.

Эй, Сулейман, по-одному
Разоблачай всех, не оставляй никого.
Берущим плату за немолотое зерно
Мельником иной мечтает быть.

(Подстрочный перевод А.Кардаша и Ш.Агаевой).

Рис. 9.32. Сулейман Стальский.

Как видим, "Лжекоммунист" создавался поэтом в жанре острого политического памфлета. В нем Стальский создал сатирический, резко отрицательный образ той части членов ВКП (б), которая держала в своих руках органы власти в обществе на разных уровнях — от аульского до центрального, Памфлет в философско-аллегорической форме создает обобщенный образ коммуниста-руководителя, который "не желает человечность проявить", напротив" он утверждает властность, самодовольство, надменность, падишахство, султанство, подражает Кюринскому правителю начала XIX века Мурсал-хану [50].

С.Липкин, переводивший памфлет на русский язык, заменил политически острый заголовок "Лжекоммунист", в котором заложен идейный замысел произведения, на нейтрально-метафорический заголовок — "Сорняки" [51].

СОРНЯКИ

Для этих — добрые дела
Посулами, словами стали.
Красиво речь их потекла,
Зато гнушаться нами стали.

Их грош поломанный прельстит,
Продать готовы честь и стыд.
Какой высокомерный вид, —
Как будто узденями стали!
Их одолеет ночью прыть —
Велят крестьянина будить,
За бочкой пива снарядить
Султанами, царями стали!
В прошлом у горцев — привилегированное сословие.
Ведут себя не по-людски,
Живут впустую, по-скотски,
Их презирают старики,
Они нам чужаками стали.

Напыжиться, уста сомкнут,
Кто похрабрел — тех согнут.
Кто потрусливей — тех пугнут, —
Подумать, господами стали.

Кричат: я — друг вам, друг и брат, —
Хинин предстаь мукою рад!
Казаться зайцами хотят,
А хищными волками стали.

Кричит: "партийцы мы!" —
Обман: Набили взятками карман!
Выдергивай их, Сулейман:
Они ведь сорняками стали.
1934 г.

Как видим, в тексте как будто воспроизводились авторские эпитеты ("узденями стали, султанами, царями стали", "чужаками стали"), но читатель по ним не может установить адресат сатиры — о лжекоммунистах. Лишь по первой строке последнего четверостишья ("Кричат: "партийцы — мы!" (Обман!) [49]., внимательный читатель сможет сообразить, что речь идет о "членах партии". Но о членах какой партии идет речь? Много партий существует на свете. Кроме того, термин — "партийцы" применяется к любой группе единомышленников". В памфлете С.Стальского речь идет исключительно о партийцах — коммунистах, причем о тех, которые стали лжекоммунистами.

По мнению поэта они представляли собой столь грозную силу в обществе, что уподобление их в переводе "сорнякам" облегченно представляло их суть и возможность борьба с ними. Соответственно вставленный переводчиком в уста поэта надуманный призыв ("Выдерживай их Сулейман: Они ведь сорняками стали!" [50]) делал поэта наивным и легковерно-мечтательным [50].

В другом стихотворении ("Тербия", 1937 г) С.Стальский создает нарицательный образ доносчиков, любителей анонимок, компрометирующих материалов, разоблачительных докладных записок, на основе которых в 30-е годы органы НКВД — ГПУ осуществляли массовые беззакония. Русское слово "материалы" (компрометирующие) столь широко вошло в обиходный лезгинский язык, что С.Стальский включил его в филологическую ткань своего произведения, чтобы гневно осудить это социальное зло.

ТЕРБИЯ

Гьич нубатауз ччарадалай
Фитне авун кьведач виже, —
Эхир жув аватда виляй,
Аруш жедач ом жуван к1ваче.

Гзаф жув жуваз бегемиш,
Хьунухь жедач ак1ярамиш.
Ярхъи юкьуз гьак! асайиш,
Йиф атайла жемир гъуьрче.

Терг ая ей ихыпин гьалар,
А ваз чидай кт1ай ч1алар:
Кхьиз ч1уру материалар —
Гьич хъсан туш ахтин пегие.

Напрасно не лги о людях,
Сплетни разводить не надо.
В конце концов заслужишь презрение.
И тебя же опутают они.

Ты доволен салг собой —
Но жизнь такая не годится.
С утра до вечера кейфуя
В охоте ночь не проводи.

Откажись ты от своих манер,
От гнилых мыслей и дел.
Строчить гнилые материалы на людей —
Самый мерзкий из удел.

(Подстрочный перевод Ш. Агаевой).

Перевод Н.Ушакова:

ПОУЧЕНИЕ

Не лги о людях никогда.
Дурное скажешь о другом,
И та же самая беда
В твой собственный заглянет дом.

Другим указывая путь,
Ты о своем не забудь!
Пора бы в книги заглянуть, —
Полезно стать учеником!

О всех должен быть разговор!
Пусть обличье, как топор,
Звенит среди лесов и гор,
Но счетов не своди тайком…

Фальсификация идейно-художественного содержания, подмена текста проявлялись и в переводе С.Липкина одного из последних сатирических памфлетов С.Стальского, известного на лезгинском языке под названием "Миханнат". В переводе с арабского "миханнат" означает "фарисей", "двурушник", "подлец", в общем, "злодей" [50, 51]. В нем поэт продолжает начатую в "Поучении" разработку образа клеветника — доносчика, поставляющего в органы НКВД — ГПУ "разоблачительных материалов" с мнимый фактами из жизни будущих жертв беззаконий 30-х годов. Памфлет создавался в период "разоблачительной компании" 1937 года, которая в Дагестане, как и в других регионах страны, проходила с громадными арестами и расстрелами. Переводчик же, как и в случае с "Лжекоммунистом" самовольно заменил заголовок, исказив тем самым идейный смысл произведения. "Злодей" в его переводе стал называться "Наставление" и, хотя в тексте сохранены многие содержательные детали, оно превращено в дидактическое морализаторство. А составители же "Сочинения" С.Стальского Г.Корабельников и Н.Тихонов, скрыв фактическую дату создания памфлета "Злодей" (май 1937 г), включили его в цикл стихотворений периода "великой смуты" 1917-1920 годов [50].

В те трагические годы С.Стальский не только обличает "лжекоммунистов" и "злодеев", но активно защищает людей, попавших под дамоклов меч НКВД — ГПУ. Вдова репрессированного Г.Гаджибекова 3.Султанова в своих воспоминаниях, записанных поэтом Алирзой Саидовым в августе 1972 года и опубликованных на лезгинском языке в газете "Коммунист" (NN 30, 31 за 1991г) говорит, что после ареста Г. Гаджибекова С.Стальский ходил в НКВД республики и настойчиво доказывал его невиновность.

Ивестно также, что он посетил и камеру, куда ученый был заключен…

В 1936 г. С.Стальский создает стихотворение ("Не надо"), где он указывает, что не следует трогать людей, которые своим потом и трудом добились относительного благополучия. Он требует, чтобы их не лишали гражданских прав, и не выселяли.

ГЕРЕК ТУШ

Куьгьне замандин кугьне
Фитнеяр к1ват1ун герек туш
Фагьума, юлдашар, куьне
Бес я акI гат1ун герек туш.

Вичин жендек ишлемишай,
Гъекъ, гаф гьак1 ракъуриз вичяй,
А инсан мал къазамишай
Адан сес amlyu герек туш.

Я пис тийижиз, я хъеан —
Кими жедач гьахыпин инсан,
Фагьум тийиз ужуз, масан,
Дуллух, кьимет гун герек туш…

Гафар — ч1алар виридан сад,
Кьалай къуз ни гевил я шад.
Садаз вши артух я майшат
Адакай рахун герек туш.

НЕ НУЖНО

Старых времен старые сплетни
Собирать (сегодня) не нужно.
Подумайте, товарищи, сами,
Хватит, так подходить не нужно.

Себя изнуряющего человека,
Истекая потом в трудах,
Заработавшего свое достояние
Его гражданских прав лишить не нужно.
Не зная, что хорошо, что плохо,
А такие люди тоже бывают,
Не обдумывая, что дорого, что дешево,
Давать плату и оценку не нужно.

Все единодушны до одного,
С каждым днем наше настроение веселее.
У кого-то на сотку больше участок —
О этом спорить не нужно.

(Подстрочный перевод Ш.Агаевой).

С.Стальский, как и многие другие, разочаровался в "эксперименте" Ленина и его продолжателей. Разочаровался, когда узнал, какая идет "охота" за его соотечественниками, у которых "на одного быка" или "сотки земли" было больше, когда шла охота за его лучшими друзьями — ученым-литературоведом Г.Гаджибековым, который был объявлен "врагом народа", и поэтом А.Фата-ховым, который скончался при сомнительных обстоятельствах и похоронен неизвестно где. "Мотивы разочарования, — как пишет А.Кардаш, — встречаются во многих неопубликованных стихах С.Стальского, созданных в последние годы жизни" и приводит следующий отрывок из одного из них [52]:

Лап шад-хуррам хьана феле,
Гьуьруьятвал кьуна гьиле,
Заманадин эхир кьиле
Вуч aeamla мад тийижиз…

Бязи иблиерин шак1уртар,
Ийиз ч1уру eepeeupdap,
Ч1угваз к 1 айда еке uiypmlap,
Вичиз я кьуд-вад тийижиз.

Шагь жезава гьар са хахул.
Шумудаз бес ч1угвада кьул?
Гьейрибируз гуда акьул,
Вичиз авай над тийижиз.

Торжествует, радуется рабочий класс,
Взяв свободу в свои руки,
Что будет в конце (своей) эпохи
Вовсе не зная…

Некоторые подмастерья дьявола,
Зло помышляя,
Любят играть на счетах,
Ни четырех, ни пяти не зная.

Себя мнит шахом всяк сапог,
А лишь бы ставить подпись мог.
Других они учат уму-разуму,
А есть ли он у них самих, не знаю…

(Подстрочный перевод А.Кардаша).

В последний год (1937) после октябрьского митинга, на котором С.Стальский не выполнил указание первого секретаря Обкома партии Сорокина и председателя республиканского НКВД Ломоносова о том, чтобы поэт выступил и стихами проклял "врага народа" Н.Самурского, поэт был брошен на произвол судьбы в Махачкале и отвергнут. Молодой лезгинский поэт Мемей Эфендиев был единственный человек, который, рискуя своей жизнью, проводил С.Стальского в Ашага-Сталь. После этого поэт слег. 23 ноября поэт скончался. Хоронили его в Махачкале. История сохранила фотографию: тело поэта несли Сорокин и Ломоносов — какая ирония судьбы!

В те же годы на наш народ обрушилась новая беда. В 30-е годы в Азербайджане, а в 50-е годы в Дагестане к руководству этих республик пришли явно националистические силы. После этого в указанных республиках пошли явные и неявные гонения на лезгин, планомерное уничтожение экономических и культурных ценностей нашего народа и самое страшное — выжигание его духовного и интеллектуального потенциала.

В Азербайджане эти процессы начались, как показано выше, в 30-х годах колонизацией лезгинских земель, закрытием национальных школ и театра, прекращением книгоиздательства на лезгинском языке, присвоением нашей истории и культуры; в Дагестане эти процессы начались с подрыва одного из ключевых отраслей хозяйства лезгинского народа — разрушением скотоводческого комплекса на административной границе Азербайджан-Дагестан, целенаправленной колонизацией лезгинских земель другими народами, свертыванием кустарной промышленности, делением народа на части и противопоставлением их. Как пишет профессор М.Аджиев, "правителей напугала многочисленность лезгин. Тогда, как от куска мяса, от "новой" нации отрезали табасаранцев, рутульцев, (агулов, цахурцев, удин, арчинцев, крызов, хиналугцев — Г.А), чтобы теперь лезгины не перевешивали в торголе за власть… Нет народа — нет проблем. Маленький народ — маленькие проблемы".

Недаром, ознакомившись с этим произволом, профессор М.Аджиев пишет: "Даже после Тимура, Надир-шаха в Лезгистане все-таки было иначе: никто не рубил корни дерева — завоеватели лишь обирали плоды".

Десятилетиями деятельность лезгинской интеллигенции жестко контролировалась, многие из них подверглись гонениям, необеснованным репрессиям, ибо жрецы "старой и новой" политики понимали и понимают, что сведя на нет интеллигенцию народа, можно свести на нет сам народ. Об этом свидетельствуют многие документы, в частности открытое письмо лезгинских поэтов И.Шерифова и З.Ризванова на имя бывшего первого секретаря ЦК КП Азербайджана А.-Р.Визирова: "Члены литературного объединения "Рик1ин гаф" ("Сердечное слово") с 1960 года с партийной и гражданской настойчивостью и последовательностью открыто говорят и сообщают в высшие партийные и советские органы страны о преступном и насильственном характере проводимой в республике ее бывшими руководителями националистической политики в отношении нетюркских национальностей, открыто преследующей цель их денационализации…, за что были жестоко гонимы и посажены на полуголодный паек. Наши произведения не издавались, распускались слухи о нашем инакомыслии и чуть не измене фундаментальным идеям коммунизма. Любовь к родному краю, языку, литературе, культуре расценивались как национализм и стремле-ние, направленное к сужению сферы влияния азербайджанского языка. Открыто поощрялись измена собственному этносу, языку, традициям предков, предоставлением выгодной должности и других благ. Таких лезгин, ставших по паспортам Азербайджанцами и сейчас немало среди номенклатурных работников. Прируководств: Г.А.Алиева и К.М.Багирова открыто и тщательно очищался административно — командный аппарат республики и районов от лиц лезгинской национальности. Вы, тов. А.-Р.Х.Везиров, прекрасно знаете о том, с какой полицейской жестокостью была учинена расправа над честными и принципиальным партийным работником М.Р.Мамедовым. С Вашим выступлением в должность первого секретаря ЦК КП Аз. ССР все народы республики, и в первую очередь азербайджанский народ, в памяти которого он оставил неизгладимый след, связывали надежду, что его "дело" будет расследовано, и виновники получат заслуженное наказание. К всеобщему сожалению, этого не случилось… Лезгинский поэт Лезги Нямет поплатился жизнью лишь за то, что он в своих стихах для описания горного пейзажа употребил слово "лар", что по-лезгински означает либо горное пастбище, либо вообще плоскогорье. Доносчики и специально подготовленые обвинители, какими, например, был директор школы, где работал поэт, это слово истолковали как "лезгинская автономная республика", мысль о которой считалась крамольной для лезгин. Разбору этого "политического преступления" было посвяшено специальное закрытое заседание Кусарского райкома с участием высокопоставленного представителя компетентных органов Азербайджана, где поэт подвергался чудовищным оскорблениям и массированному психологическому нажиму, после которых поэт погиб".

26 апреля 1990 года. В Кусарах отмечали 30-летие лезгинской писательской группы "Рик1ин гаф" ("Сердечное слово"), жестоко репресированной в 60-е годы. Выступает один из членов этой организации — поэт, сын лезгина-патриота Н.Шерифова — Иззет Шерифов. На собравшихся обрушивается боль, беспощадные свидетельства человеческой драмы. Он рассказывает, как они выпросили в ЦК Азербайджана арестованного своего товарища — Багиша Багишева. Вся вина его заключалась в том, что он попытался по газетным публикациям на лезгинском языке, издаваемом в Дагестане, воссоздать лезгинский алфавит… После многих мытарств товарищи вызволили его из застенок. Багиш Багишев весь был с синяках, ногти черны от вкалываемых иголок…

Когда в Дагестане началось ущемление и преследование лезгин на националистической почве, представительные лезгины выступили против произвола. Как было сказано выше, это стоило председателю СМ Дагестана А.С.Айдунбекову должности, а другой его сподвижник, директор рыбного треста Дагестана Г.Мурсалов, оказался при непонятных обстоятельствах под колесами поезда и погиб.

К сожалению, такие трагические судьбы не единичны у лезгин, а было массовым. Вспомним трагическую судьбу Искендера Казиева. Некоторые материалы о нем, о его деятельности опубликованы в "Лезгистандин хабар" [53]. Ниже привожу эти материалы без особых изменений, чтобы читатель сам мог судить обо всем. Во вводной части статьи написано: "Об этом человеке уже многие годы говорят по-разному. Одни утверждают, что он посвятил свою жизнь борьбе за права лезгинского народа, другие отзываются о нем, как о человеке психически больном, третьи — упорно хранят молчание, не желая признать, что когда-либо имели с ним знакомство.

Выбравший путь борьбы с тоталитарным режимом, он властной рукой был отброшен на "берег" гонений и травли. Искендер Казиев нажил себе врагов.

Публикация его писем не является исследованием его трагической судьбы, его возвеличиванием, наоборот, является желанием заглянуть в эпоху антилезгинской политики. В справочнике "Писатели Советского Дагестана", выпущенном Дагестанским книжным издательством в 1964 году, о нем написано: "Лезгинский писатель Искендер Казиев родился в 1924 году в селении Джаба Ахтынского района. Участник Великой Отечественной войны.

Первое произведение И.Казиева — детский рассказ "Гербарий" — было опубликовано в лезгинском выпуске альманаха "Дружба" в 1954 году. Известность принесла писателю повесть "Разведчики", опубликованная в 1957 году в том же альманахе, а затем на русском языке в книге "Литературный Дагестан" и в сборнике "Дагестанские повести и рассказы", выпущенном в Москве издательством "Советский писатель". Эта же повесть была переведена на аварский, даргинский, кумыкский, лакский языки.

Первый успех вдохновил писателя на написание большого романа "На земле Смоленской", посвященного также, как и повесть "Разведчики", героизму советских людей в годы Великой Отечественной войны. Он был издан на лезгинском языке в 1962 году.

Наряду с крупными произведениями писатель продолжал писать рассказы, очерки, критические статьи, которые печатались в периодической печати. Его очерки "Человек труда" и "Заза" вышли отдельными книжками.

В 1964 году опубликованы два крупных произведения Искендера Казиева: "Утренние зори" — первая книга, роман трилогия "Беспокойное положение" и повесть "Мелодии чунгура" — о жизни переселенческого колхоза".

В справочниках писателей, изданных позднее, имя Искендера Казиева не значится.

Говорят, что И.Казиев позволил себе написать открытое письмо на имя бюро обкома партии Дагестана, где резко критиковал антилезгинскую линию первого секретаря обкома Даг. ССР А.Даниялова. Копию письма отправил в ЦК КПСС. Его вызвали на бюро обкома партии, объявили клеветником и исключили из рядов КПСС. В тот самый день первый секретарь обкома на бюро явился, тем самым предоставил возможность членам бюро расправиться с неугодным писателем. Потом, по указанию сверху, И.Казиева исключили из СП ДАССР, лишив, таким образом, всех возможностей для существования. Он вынужден был покинуть Дагестан…

Редакция газеты "Лезгистандин хабарар" считает, что проблемы, которые поднял И.Казиев, актуальны и сегодня. Поэтому они представляют интерес не только для редакции, возможно, и для многих, которым не безразлична судьба лезгинского народа. Теперь пусть читатели сами скажут: кто он?