Убивающие других на самом деле ненавидят себя, хотя они проецируют эту ненависть на других, и убийство – искаженная попытка уничтожить себя.

 

Существует много других вариантов – например, стратегия «самоубийство полицейским», когда люди открывают огонь по полиции, потому что знают, что это приведет к их собственной смерти. Те, кто совершает самоубийство, любым способом стремятся окончить невыносимую психологическую боль своей вины и страдания. Поскольку их подсознательная вина остается нетронутой, они всего лишь проходят реинкарнацию и оставляют проблемы нерешенными. Смерть не выход. Выход – в истинном прощении. Как учит Курс:

«Мир этот оставляют не со смертью, но с истиной, а истина может быть познана всеми, для кого Царство сотворено и кого оно ждет» [23].

 

Пурса: Ты не только сопротивляешься тому, чтобы видеть свою вину, но в то же время твое эго в ужасе от мысли, что ты сделаешь это и изменишь свое мнение, что приведет к потере его идентичности как отдельной индивидуальности. С твоей стороны потребуется сила воли для того, чтобы принять эту мыслительную систему в себе, когда ты наблюдаешь ее в действии, а затем позволить Святому Духу избавить тебя от нее, когда ты прощаешь символические образы, которые видишь вокруг себя.

Гэри: А вы собираетесь рассказать мне, как это делать? Конечно, есть Учебник, но вы поможете мне еще немного?

Артен: Все, что мы тебе даем, – это Курс. Мы просто берем понемногу из всех книг и собираем вместе так, чтобы помочь тебе эффективнее применять эти знания. Мы сказали, что не будем давать тебе чистую теорию, но покажем способ справиться со стоящей перед тобой задачей.

Гэри: Хорошо, я на это надеюсь, иногда я думаю, что мне нужно стать настоящим святым, чтобы со всем этим справиться. Подумать только, никогда ни на кого не обижаться? Никогда не судить, осуждать или нападать? Никогда не думать дурного, не заметив этого и не простив? И никогда не верить в то, что мой гнев оправдан? Это же невозможно.

Артен: Ты и есть святой, Гэри, ты просто еще об этом не знаешь. Что касается того, что пройти Курс невозможно, – в этом ты неправ. Как ты сам отмечал, в Курсе говорится, что чудеса – это привычка. Ты будешь сильнее ощущать, что в Курсе правильно написано:

«Нет оправданий гневу. Нет оснований для атаки. Именно здесь начнется избавление от страха, и здесь оно закончится» [24].

 

Почему это важно? Потому что, как также учит Курс, когда ты нападаешь на кого‑то в своих мыслях, или кто‑то кажется нападающим на тебя, вербально или физически:

«Секрет спасения таков: все это ты делаешь самому себе. Какую бы атака ни принимала форму, это – правда. Кто бы ни принял на себя роль нападающего или врага, все это – правда. В чем бы ни видел ты причину своих мук и боли, все это – правда. Ибо ты не реагировал бы на образы во сне, знай ты, что это – сон. Пусть остаются они неистовыми, исполненными какой угодно ненависти, они не возымеют действия, если ты распознаешь в них свой сон» [25].

 

Когда ты судишь образы из сна и тем самым делаешь их реальными, ты попадаешься прямо в ловушку эго. Веришь ли ты в то, что должен искупить грех, или что другие должны искупать свои грехи, или что они заслуживают твоего осуждения.

«Вину нельзя рассеять, сделав ее сперва реальной, а после искупив ее. Таков план эго, который оно предлагает вместо рассеяния вины. Преданное бредовой идее, будто атака и есть спасение, эго верит в искупление через атаку» [26].

 

Как говорится в Курсе дальше:

«В учении эго нет спасения от вины. Потому что атака делает вину реальной, а если она реальная, значит, нет способа ее преодолеть» [27].

 

Гэри: Итак, Богу не нужно меня прощать; мне нужно простить себя, простив других, вместо того чтобы на них нападать. Даже если это лишь мысленное осуждение, и я ничего не говорю и не делаю, мысль о нападении остается нападением. Поэтому мне нужно следить за своими мыслями. Когда я нападаю или прощаю – это мой выбор, потому что эти люди все равно нереальны, они всего лишь символы того, что находится в моем разуме, так же как я – символ из их коллективного разума. Миру не нужно божественное прощение; людям надо простить себя, простив те образы, которые они видят.

Артен: Да. Именно так. Курс не мог бы сказать это более прямо.

Бог не прощает, потому что никогда не обвинял. А обвинение должно быть прежде, чем прощение станет необходимым. Прощение – великая потребность этого мира, но только потому, что это мир иллюзий. Умеющие прощать тем самым освобождают себя от иллюзий, в то время как лишающие прощения привязывают себя к ним. Поскольку ты обвиняешь только себя, то и прощаешь только себя.

«Однако хотя Бог не прощает, Его любовь, тем не менее, – основа прощения» [28].

 

Хоть тебе не нужно Божье прощение, ведь Он никогда не обвинял, у тебя есть связь с Его Голосом, Святым Духом, который обращается с виной так:

«Святой же Дух рассеивает вину, спокойно признавая, что ее вовсе не было» [29].

 

Мы поговорим об этом подробнее во время следующих встреч.

Пурса: Возможно, ты пока еще не понимаешь в полной мере, каковы для тебя преимущества истинного прощения. Тебе не нужно всегда прощать сразу же. Иногда тебе приходится прощать что‑то, произошедшее полчаса назад, или два дня назад. Так оно и происходит. Никто не совершенен, в мире идет эпидемия гнева, поэтому тебе сложно не реагировать. Даже две тысячи лет назад Джея вводили в искус идентифицировать себя с телом, но поскольку он был мастером, то прощал и очень быстро преодолевал искус. Поскольку время нереально, а память является таким же восприятием, как любой другой образ, ты можешь простить события прошлого в любой момент, даже если человек, которого ассоциируют с твоим прощением, больше не кажется живущим в теле.

Гэри: Любые нерешенные проблемы между мной и моими родителями могут по‑прежнему быть прощены, в том числе я могу простить себе то, что сказал им или сделал в прошлом?

Пурса: Что угодно. Ты должен прощать себя так же уверенно, как прощаешь других, иначе ты не осознаешь незначительность тела. Как мы уже сказали, собственное тело не более реально или важно, чем любое другое.

Кстати о теле, нужно подчеркнуть кое‑что в отношении реинкарнации. Мы говорим о ней так, словно она действительно происходит. Однако, как и все остальное, это всего лишь сон. Да, кажется, что ты рождаешься в теле, и ты ощущаешь себя телом, но в Курсе говорится, что видимое тебе – неправда. Ты, дорогой брат, немного знаком с концепцией того, что твои ощущения – это сон.

Гэри: Когда Артен впервые упомянул, что Вселенная – сон, я не поверил, его слова шли вразрез с моим опытом. Правда, еще в 80‑е годы я читал открывающую глаза книгу Ширли Мак‑Лэйн «На краю», и одна из самых интересных цитат, которую она использовала, была из «Писем» Льва Толстого. Риторический вопрос, очень правильный, и хотя тогда я этого не осознавал, его точно так же могли задать валентиновские гностики: «…вся наша жизнь, от рождения до смерти, со всеми ее снами не является ли в свою очередь тоже сном, называемым реальной жизнью, в реальности которой мы не сомневаемся только потому, что не знаем другой, более реальной жизни?»

Не то чтобы эта идея была мне совершенно незнакома; просто мир нечасто ощущается как сон, хотя у меня бывали такие переживания.

Артен: Да, и ты будешь испытывать их чаще, но прощение наступит тогда, когда ты захочешь, чтобы эти ощущения стали нормой, а не случайностью.

Гэри: Расскажите еще немного о том, как план эго проявляется в мире, чтобы я точно знал, на что смотреть. Вы же сказали, это ловушка, так?

Артен: Да. Эго верит в отделение от Бога. Кажущееся отделение, которое постоянно проигрывается снова и снова, огорчает, мягко говоря. Ты тысячи раз за свою жизнь будешь ощущать, что дела идут хорошо, просто замечательно, а потом внезапно происходит что‑то, что тебя расстраивает. Это может быть в твоих глазах серьезным или мелочью. Не имеет значения. Если оно хоть немного нарушает покой твоего разума, это символ разделения. Во всех своих разнообразных формах это всегда способ повторно прожить тот первый раз, когда ты был совершенно счастлив в небесах, а затем вдруг оказался очень расстроен. Первый раз, когда ты думал, что отделен от Бога. Первый раз – основа всех расстройств в нашем иллюзорном мире. В твоем обыденном сне о жизни причины расстройства приключаются с той конкретной идентичностью, которую ты называешь телом, оно само по себе является ложной идеей разделения.

Гэри: Как сказал поэт: «Мы символы и в символах обитаем».

Артен: О, да. Кажется, это из «Эссе: вторая часть», Поэт. Ты очень умный, учитывая незрелость.

Гэри: Спасибо. Я впишу это в свое резюме!

Артен: Во время нашего следующего визита ты узнаешь, что есть только одна проблема и одно решение – Святой Дух. В том, что касается плана эго, твои кажущиеся многочисленными проблемы, проявляющиеся в этом мире, являются попыткой заставить тебя реагировать – ощущать злость, вину, огорчение, поражение, скуку, страх, отчуждение, смущение, раздражение, одиночество, превосходство и снисходительность. Все эти эмоции – суждения. Как только ты выносишь суждение, ты придаешь достоверность миру эго и усиливаешь кажущуюся реальность разделения и все, что к ней прилагается.

Согласно его сценарию, у эго есть все возможные вариации разделения, расписанные таким образом, чтобы создать постоянный конфликт. Это смешивается с хорошими периодами, чтобы они казались более реальными, хотя эта смесь на самом деле всего лишь еще один пример дуальности. Ты есть Дух, а он не может быть разделен. Мы дадим тебе прямо сейчас несколько примеров того, как эго пытается втянуть тебя в веру о разделении.

Пурса: Благодаря твоим реакциям и ответам на то, что ты видишь, ощущение отделения от Бога кажется реальным. Подробности того, что ты делаешь реальным, проявляются в твоих отношениях и в предначертаниях, предназначенных для тебя. Дело не всегда в тех вещах, которые кажутся происходящими с тобой. Дело может быть в событиях, наблюдаемых со стороны, в отношениях других, или даже в новостях, которые ты смотришь или читаешь в Интернете.

Например, когда люди погибают в авиакатастрофах, что может быть большим символом падения человека? Или когда ребенок покидает рай материнского чрева и оказывается вытолкнут в мир, что еще это может символизировать, как не отделение от Бога? Когда пуля, нож, лазерный луч, стрела, копье или терновый венец пронзают чью‑то кожу, что делает кожа?

Гэри: Разделяется.

Пурса: Во время землетрясения что происходит с Землей, на которой ты строишь фундамент своей иллюзорной жизни?

Гэри: Она разделяется.

Пурса: Если кто‑то оказывается брошен в младенчестве или детстве – это прекрасная возможность для ребенка обвинять своих родителей в содеянном, тем самым проецируя подсознательную вину на них и сохраняя свое эго. Примеры бесконечны, но, в конце концов…

Гэри: Все они одинаковы.