Критика 1860-х годов об историко-культурном наследии прошлого. Литературно-критическая деятельность Д. И. Писарева.

Дмитрий Иванович Писарев (1840 – 1868) считал себя прямым продолжателем «реальной» критики Н.Г. Чернышевского и Н.А. Добролюбова. И для этого у него были не только субъективные основания. После смерти в 1861 году Добролюбова и ареста год спустя Чернышевского Писарев, сам арестованный 2 июля 1862 года и заключенный в Петропавловскую крепость, но добившийся права публично выступать с литературно-критическими и публицистическими статьями, как бы принимает эстафету демократической критики. Вместе с тем правильно понять своеобразие литературно-критической позиции Писарева можно лишь с учетом ее значительных отличий не только от критики «эстетической», «органической» (Аполлон Григорьев) или «почвеннической» (Н. Страхов), но и позиций Белинского, Чернышевского и Добролюбова.

Это отличие проявилось в равнодушии Писарева к такой теоретической предпосылке критики его предшественников, как диалектика. Писарев отбрасывает ее вместе с немецкими «умозрительными системами» от Шеллинга до Фейербаха. «Наше время,— заявляет он в статье «Схоластика XIX века» (1861),— решительно не благоприятствует развитию теории <..> Ум наш требует фактов, доказательств... <...> На этом основании мне кажется, что ни одна философия в мире не привьется к русскому уму так прочно и так легко, как современный, здоровый и свежий материализм. Диалектика, фразерство, споры на словах и из-за слав совершенно чужды этому простому учению».

Писарев во многом разделял взгляды революционных демократов, говорил, что следует за Чернышевским и Добролюбовым, но, тем не менее считал, что каждое время рождает свои взгляды, новые суждения, и позднее неоднократно отмечал, что сейчас не согласился бы с Добролюбовым ни в одном вопросе. В отличие от революционеров-демократов Чернышевского и Добролюбова, которые ратовали за народную революцию и направляли свою деятельность на пробуждение крестьянского возмущения, Писарев выдвинул иную концепцию прогресса и общественного развития, которая и определила его суждения о литературе. Он утверждал, что на жизнь можно влиять двумя способами – механическим (т. е. революционным) и химическим. Причём критик подчёркивал, что народ ещё не осознал себя, он темен, бесправен, невежествен и его следует развивать: «Русский крестьянин...— пишет он, например, в статье «Схоластика XIX века»,— еще не в состоянии возвыситься до понятия собственной личности, возвыситься до разумного эгоизма и до уважения к своему «я»...», а для этого необходим как раз второй способ и нужны новые люди, которых он называл реалистами. В частности он говорил, что «реалист – это человек, который верит только своему практическому опыту, опирается только на очевидные факты, делает из них прямые выводы и у которого слово не расходится с делом. Реалист сбрасывает с себя все мечтательное, гадательное как проявления слабости, ограниченности и даже лицемерия, реалист не сворачивает с однажды выбранной дороги, действует по убеждению и поэтому готов к самопожертвованию». Цель этих реалистов – распространение в народе и в обществе полезных научных знаний и идей, в особенности современного естествознания. Только естественные науки, по мнению Писарева, могут пробудить общество, внести в него сознание, конкретное неидеализированное представление об этом мире и в конечном итоге изменить существующую действительность.

Сумев отказаться от традиционной роли критика как скромного и обходительного толкователя литературы, которая сложилась за время его недолгой работы в «журнале для взрослых девиц» «Рассвет», Писарев-литератор нашел себя в образе бесстрашно-насмешливого скептика, подвергающего сомнению любые, даже самые авторитетные и популярные учения, эпатирующего читателя нарочитой прямолинейностью и неожиданной парадоксальностью суждений. Современному мыслителю-«реалисту», по мнению Писарева, необходимо преодолеть традиционные, априорные схемы мировосприятия и подвергнуть беспощадному анализу сложившиеся общественные и идеологические программы. При этом единственным критерием их оценки должен служить фактор полезности, понимаемой с естественно-научной, эмпирической точки зрения, в том числе и сквозь призму физиологических потребностей человека.

Центральная в критике Писарева теория «реализма» («реалистов») как особого мировоззренческого и поведенческого комплекса заключала в себе, наконец, и ответ на вопрос об отношении литературы к обществу и социальной функции искусства.

В основе теории реализма два принципа: 1 – прямой пользы и 2 – экономии умственных сил. Писарев рассуждает так: масса народа пребывает в порочном круге невежества и бедности и сама не в состоянии его разорвать. Помочь народу в этом могут только люди, обладающие знаниями и несущие их в массы, – мыслящая часть общества. Но она крайне малочисленна, и чтобы ее усилия по просвещению народа не пропадали даром, нужна строжайшая «экономия умственных сил», то есть их подчинение только тому, что действительно приносит пользу.

Самое полезное для общества сейчас, считает Писарев, это пропаганда естественно-научных материалистических знаний, так как только они научат людей правильно понимать потребности своей природы и, следовательно, действовать так, чтобы их личная польза (выгода) сочеталась с выгодой других людей, всего общества. (Отсюда, в частности, писаревский апофеоз науки, знаний.) Людей, обладающих этим пониманием, мало. Значит, надо прежде всего их умножить, создав поколение демократической интеллигенции, массовый тип «мыслящего работника», «интеллигентного пролетария».

Писарева нередко называли и называют «разрушителем эстетики». Он считал, что эстетика как наука не существует, поскольку понятия о прекрасном и восприятие красоты у каждого человека свое, субъективное. А как раз, то эстетика как наука исчезает, потому что в ее основе нет законов, которые должны быть у любой науки, и превращается просто в восприятие, в часть физиологии и гигиены. Критик был убеждён, что нужно судить об искусстве с точки зрения его пользы и что главное в нем содержание. Он резко и иронично высказывался о том, что художник якобы творит по наитию, по божественному вдохновению. По мнению Писарева, это лишь пустые разговоры, а художник может донести до людей только свои хорошо продуманные мысли, которые только и должна оценивать критика.

В глазах Писарева «чистое искусство» не только бесполезно, но и вредно, так как отвлекает умственные силы общества от решения «настоятельных потребностей современной гражданской жизни». В статье «Цветы невинного юмора» (1864), вызванной упреком в неоправданной апологии естественных наук, Писарев причислил к авторам «чистого искусства» даже Салтыкова-Щедрина, сатира которого не ориентирована на существенную пользу.

Итоговым выступлением Писарева против эстетики и эстетиков стал трактат «Разрушение эстетики» (1865). Здесь же была высказана мысль о возможности либо успешной замены искусства (поскольку оно не больше, как комментарий к действительности) социальными науками, либо вообще его упразднения. В первую очередь этому подлежат, по мнению Писарева, живопись, скульптура и музыка.

В пропаганде «реализма» заключена, по Писареву, непосредственна цель и оправдание (польза) и современной литературной критики. «Разбирая роман или повесть, – говорит критик в статье «Роман кисейной девушки» (1865), – я постоянно имею в виду не литературное достоинство данного произведения, а ту пользу, которую из него можно извлечь «для миросозерцания моих читателей».