Рассогласование сознания и действий

Этот феномен зафиксирован литературоведами, философа­ми, психологами, историками культуры и социологами. Он вы­ражается в противоречии или несоответствии содержания созна­ния и содержания поступков [3, с.8]. В исследованиях социологи столкнулись с удивительным явлением: большинство неудов­летворенных трудом имели высокие показатели работы, а боль­шинство лодырей, напротив, были удовлетворены трудом; ос­новная масса (70%) уволившихся с предприятия были удовлетворены работой, а большинство неудовлетворенных никуда не ушли [3, с. 167].

Получилось так, что респонденты отмечают в анкетах одно, а в реальности ведут себя совсем иначе. Прогнозировать поведение людей в подобных условиях крайне затруднительно. Мы провозг­лашаем одни правила и ценности, обычно социально одобряе­мые, приветствуемые другими, а в реальном поведение придер­живаемся других, чаще всего тех, которые выгодны. Такова особенность массового поведении: думаем одно, говорим другое, а ведем себя в соответствии с третьим. Социологи на каждом шагу фиксируют расхождение между ценностными ориентациями и наблюдаемым поведением. Накануне выборов в Государствен­ную Думу 12 декабря 1993 года опросы фиксировали предпочте­ния, отдаваемые демократам. А реальное голосование выявило победу партии Жириновского.

Специалисты полагают, что у реальных фактов своя логика, а У фактов сознания — своя. И вполне возможно то, что с точки зрения наблюдаемых фактов кажется противоречивым и нело­гичным, с точки зрения фактов сознания выглядит последова­тельным и логичным.

Человек осознает, что на предприятии скверные условия тру­да (факт сознания), но реально ничего не делает, чтобы уйти с завода или добиться исправления ситуации (реальные факты). Первое расхождение. Почему? Он рассуждает так: за вредные усло­вия положены надбавки; если я уйду, то на другом месте мне будут платить меньше, если вообще найду работу; протестовать нельзя — я слишком мало значу в коллективе, да и расправиться со мной легко; я понимаю, что в таких условиях быстро испорчу здоровье, но личная жизнь не сложилась, так что стоит ли долго тянуть. Его ценностные представления и мотивы не соответству­ют содержанию потребностей. Второе расхождение.

Для того, кто решил проникнуть во все тайны человеческого поведения, оно предстает запутанным, сложнейшим лабирин­том. Надо проводить различие между тем, что человек думает и говорит о себе, и тем, что он делает. Но и то, что он делает, также способно завести исследователя, ограничивающего себя наблюдаемым поведением, в тупик. В отличие от животного, че­ловек способен маскировать своими действиями инстинктивные намерения. Получается, что ни мысли, ни слова, ни поступки — три кита человеческой активности — ни порознь, ни в сочетани­ях не могут сказать всей правды о человеке. Ведь каждый из них подчиняется собственной логике.

Психолог А. Н. Леонтьев так объясняет ситуацию. Индивид не имеет собственного языка. Он пользуется готовым — обществен­ным. А значения общеупотребительных слов слишком грубы и абстрактны, чтобы выразить тонкий мир индивидуальных пере­живаний. В результате нашему сознанию навязываются искажен­ные или фантастические представления и идеи, в том числе и такие, которые не имеют опоры в реальном жизненном опыте индивида [4, с.454]. Человеку, всю жизнь прожившему в глухой деревушке, непонятно, что такое "цивилизация", "интернацио­нализм", "эмансипация" и другие абстрактно-философские по­нятия. Естественно, что возникнет рассогласование мыслей и словесной (вербальной) формы выражения.

В конечном итоге у любого человека формируются как мини­мум две цепочки искажений и рассогласований. Во-первых, мы чаще всего неадекватно осознаем свои желания, потребности, побуждения. Во-вторых, осознанные желания мы неадекватно вербализуем, неважно ограничивается ли оформление мыслей в слова во внутренней или внешней речи, но, как доказано, мышление без слов невозможно. В-третьих, вербализованные мысли мы неадекватно воплощаем в поступках и действиях. Тако­ва первая цепочка рассогласований, берущая свое начало в на­шем "биологическом Я". Вторая цепочка исходит из общества. С детства мы усваиваем определенные идеалы, ценности, нормы приличествующего поведения, социальные стереотипы и т.п. Ус­воив их, превратив в часть своего Я (этот процесс называется интертериоризацией — формирование внутренней структуры личности благодаря усвоению структур внешней деятельности), мы используем их как некое мерило, при помощи которого оце­ниваем свои и чужие поступки. Но вот парадокс: себе мы чаще позволяем нарушать или отклоняться от социальных норм, а с других взыскиваем по всей строгости, причем в тех же самых си­туациях. Так возникает еще одно рассогласование между оценкой чужих и собственных поступков с точки зрения одних и тех же эталонов (идеалов, ценностей).

При выборе одежды мы поступаем избирательно: покупаем из имеющихся в наличии только то, что а) соответствует на­шему вкусу, б) могут позволить наши финансы. Мы ведем себя так же и тогда, когда из культурного фонда норм, ценностей и идеалов, созданных человечеством, выбираем себе только то, что а) соответствует нашему вкусу, взглядам, представлени­ям, б) по силам выполнить. Таким способом мы поддерживаем из разных систем ценностей отдельные элементы или части, составляем из них новую мозаику, к тому же, подбирая эле­менты мозаики, умудряемся их частично или полностью иска­зить. Естественно, что в новой системе возникает масса несог-ласованностей и противоречий. Мировоззрение современного человека соткано бывает из обрывков буддизма, христианства, индивидуалистических ценностей, грубого прагматизма, стад­ного коллективизма, альтруистических идеалов и т.п. Как след­ствие, поведение индивида, управляемого такой неоднородной (гетерогенной) системой ценностей крайне непредсказуемо, противоречиво.

Добавим еще одно звено во вторую цепочку: надерганные отовсюду ценности усваиваются нами неодинаково глубоко. Одни ценности мы бережем напоказ, но им никогда не следуем;

Другие действуют в одних ситуациях и не действуют в других (когда нам это невыгодно либо трудно реализовать); третьи укорени­лись так глубоко, что стали жизненными принципами. Итак, одни ценности (нормы, идеалы) суть элементы демонстративно­го поведения, другие функционируют как мотивы (чтобы оправ­дать свое поведение), третьи превратились в потребность и нрав­ственное убеждение (это то, от чего мы при любых обстоятельствах отказаться не можем).

Рассогласования встречаются у человека на каждом шагу. На­пример, он может четко осознавать, каковы его действительные интересы, он адекватно их выражает словами, но в поступках не реализует. Другой пример: действительные интересы реализуются в поступках, но неадекватно осознаются и вербализуются. Тре­тий случай. Действительные интересы человека осознаются, реа­лизуются в поступках, однако их вербализация (осознание либо неосознание) блокируется, подвергается своего рода речевому табу [3, с.53—54]. Причиной могут служить недостаточный уро­вень образования, интеллекта, противоречие между потребнос­тями и ценностями либо действие защитных механизмов, кото­рые блокируют осознание тех целей, потребностей и влечений, которые не соответствуют имиджу, или "Я—концепции". После­днее — особая тема разговора, на которой надо остановиться подробнее.

Рис. 14. Факты сознания и факты поведения (наблюдаемые фак­ты) могут совпадать (1) и не совпадать (2). Возможно, что логика и законы функционирования у них разные.

 

ЗАЩИТНЫЕ МЕХАНИЗМЫ

Личностное ядро человека — самое ценное, что у него есть. Оно должно быть защищено от чрезмерного давления и со сто­роны биологической природы человека, и со стороны общества. Защита происходит бессознательно. Психический механизм, обе­регающий ядро личности от разрушения, называется защитным механизмом. Он является результатом не столько биологичес­кой, сколько культурной эволюции.

Исследования показывают, что информация о себе, проти­воречащая сложившемуся образу Я, усваивается гораздо хуже, чем информация, подкрепляющая его, а иногда и вовсе не вос­принимается [5, с.58]. В частности, люди лучше запоминают те оценки своих качеств, которые совпадают с их самооценкой. Они стараются так объяснить свои промахи, ошибки и неудачи, что­бы это не разрушило самоуважения, не унизило их в собствен­ных глазах.

В действии защитных механизмов, открытых Фрейдом, реа­лизуется контрольная функция сознательного Я и раскрывает­ся динамика личности. Защитные механизмы обладают двумя чертами:

— отрицают, искажают или разрушают реальность;

— действуют бессознательно и так, что человек даже не подо­зревает о их наличии.

По мнению Фрейда, в психике то и дело происходят конф­ликты между сознанием, которому приходится выдерживать столкновения и давление реальности, и подсознанием, управля­емым принципом удовольствия (делать лишь то, что мне нравит­ся). Чтобы избегать напряжения, природа подарила человеку уди­вительное устройство, которое, действуя бессознательно, подавляет, вытесняет, искажает все, что не соответствует тре­бованиям морального "цензора".

Репрессия (или вытеснение, подавление) — фундаментальный защитный механизм, который исключает из памяти неприятные встречи, события, происшествия, травмирующие психику. Это бла­годаря ему мы вспоминаем о прошлом ностальгически — как о самой безоблачной поре жизни. Оно очищено и потому представ­ляется нам как самое лучшее, что с нами было. Мы успешно забываем о невыполненном обещании, некрасивом поступке. Причем, это не лицемерие. Человек "честно" забывает, не ви­дит, не знает [5, с.60].

Регрессия — возвращение к ранним стадиям развития, позволя­ющее взрослому вести себя, как ребенок. Замужняя женщина, всту­пив в конфликт с мужем, похожий на "сцену" в доме родителей, когда она была маленькой, начинает плакать, ожидая получить утешение и защиту.

Формирование противоположной реакции — неприемлемой для сознания реакции на противоположную, например, любовь на ненависть, а ненависть на любовь. В период полового созрева­ния первые ростки влечения к девочкам неосознанно проявля­ются в том, что мальчики дергают их за косы, дерутся/обзыва­ют, намеренно подчеркивая, как они их терпеть не могут. У молодоженов очень быстро любовь переходит в ненависть именно потому, что последняя — высшая степень и органичес­кое продолжение первой.

Проекция — бессознательная попытка приписать подавляемые импульсы и намерения другому человеку или физическому объекту. Старой деве, с ее подавленными, но не уничтоженными сексу­альными влечениями, представляется, что все вокруг только и думают о сексе и ведут себя аморально. Механизм проекции, по мнению И. С. Кона, прекрасно объясняет такие явления, как ханжество (ханжа проецирует на других свои аморальные подо­зрения), национальные и расовые предрассудки (ненавидимой этнической группе приписывают собственные отрицательные черты) [5.С.60].

Вымещение — переориентация импульса или чувства с одного объекта на другой, более доступный. Неприятности по работе муж вымещает на жене, детях или собаке, но не на начальнике — непосредственном виновнике.

Рационализация — придумывание убедительных аргументов для неприемлемых действий и мыслей, самообман. Это стремление ир­рациональные действия, побуждения, абсурдные идеи, непо­нятные фантазии сделать понятными и логичными. В свое время Фрейда удивило свойство людей направлять интеллектуальные способности на оправдание действий, совершаемых ими по при­чинам, о которых они сами не имели понятия. Человек, потер­певший неудачу, успокаивает уязвленное самолюбие, снижая ценность объекта, к которому он стремился. Отвергнутый лю­бовник может объявить, что девушка "не его круга" либо не так красива, как он думал раньше [6, с.74].

Проблема согласования мыслей, слов и действий — в самых разных его вариантах и формах — решается отчасти в сфере за­щитных механизмов. Социологам приходится сталкиваться с ними в своих исследованиях. Начальник спрашивает работника, почему он не выполнил порученное неделю назад задание. А тот искренне удивляется: он бессознательно забыл то, что ему не­приятно (регрессия). В середине 80-х годов одесские социологи попросили рабочих назвать из числа имеющихся у них на пред­приятии профессий ту, которая им нравится больше других, а затем мотивировать выбор. Отмечая профессию вальцовщика, респонденты указывали, что их привлекает в ней не то, что пла­тят больше (ориентация на материальные вознаграждение счи­талась в те годы "низменным" побуждением), а то, что эта рабо­та "общественно значимая, интересная, разнообразная" (хотя ничего этого в действительности не было). Таково типичное дей­ствие механизма рационализации [3, с.103].

Оно проявляется повсюду: успех человек приписывает своим достоинствам, а неудачу — обстоятельствам; позитивные каче­ства приписывают своей группе, нации, стране, а негативные — чужой и т.д. Не только рационализация, но и другие защитные механизмы отвечают за поведение людей, превращая его в не­предсказуемый предмет социологического исследования.

 

 

Литература

 

1. Годфруа Ж. Что такое психология. Т 1. — М., 1992.

2. McDavid J. W., Harari H. Social Psychology. Individuals, groups, societes.—N.Y., 1968.

3. Сознание и трудовая деятельность. — Киев — Одесса, 1985.

4. Леонтьев А. H. Деятельность, сознание, личность. — М., 1975.

5. Кон И. С. Социология личности. — М., 1967.

6. Шибутани Т. Социальная психология. — М., 1969.

7. История буржуазной социологии XIX — начала XX века. — М., 1979.

8. Андреев Г. М. Социальная психология. — М., 1980.

9. Психология личности. Тексты. — М., 1982.