Глава 4. Социальное взаимодействие и социальная структура

ВВОДНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

В этой главе мы перейдем к более подробному рассмотре­нию того, что из себя представляет человеческое общество. Мы представим его не только в статике, но и в динамике. По­этому нам придется запомнить такие для вас, возможно, но­вые понятия, как социальное взаимодействие (интеракция), социальное действие, социальные отношения, статусы и роли. Последние, как мы уже договорились, являются первокирпичиками социологии и в совокупности составляют социальную структуру общества.

Социальная структура — анатомический скелет общества. Под структурой в науке принято понимать совокупность функцио­нально взаимосвязанных элементов, составляющих внутреннее строение объекта. Элементами социальной структуры выступают социальные статусы и роли. Их количество, порядок расположения и характер зависимости друг от друга определяют содержание конкретной структуры конкретного общества. Совершенна очевидно, что социальная структура древнего и современного общества различается очень сильно.

Хотя структура описывает устойчивый, неподвижный момента строения общества, исторически она изменяется. Подвижность ей, придают социальные роли, которые выполняются в процессе взаимодействия индивидов. Итак, мы начнем с понятия социального действия с тем, чтобы перейти от него к статусам и ролям.

 

СОЦИАЛЬНОЕ ДЕЙСТВИЕ

Один из основателей социологии макс вебер (1864 — 1920) определил социологию как науку, изучающую социальное

действие, под которым он понимал любое действие, ориен­тированное на мотивы других людей. Оно обладает двумя обя­зательными чертами: осознанная мотивация и ориентация на других (ожидание). Без первой нельзя говорить о нем как о действии, без второй — называть его социальным [7, с. 264).

Почему социологу необходимо изучать мотивы? Вебер пола­гал, что без учета мотивов социология не в состоянии устано­вить причинные связи, которые только и позволяют создать крупномасштабную и объективную картину социального про­цесса. Семья, нация, государство и армия, в отличие от челове­ка, не имеют живого организма, значит, не обладают мышлени­ем, волей и мотивами. Нельзя говорить о "коллективном сознании" или "воле государства" как о реальных вещах. Хотя в метафорическом смысле можно. Конечно, это не значит, что их нельзя или не следует изучать. Напротив, еще как необходимо, но иначе, чем отдельного индивида. Думается, что и сегодня с Вебером спорить никто не будет.

Мотивация — субъективно подразумеваемый смысл действия. Социальным выступает только такое действие, которое понятно другим людям. Но может ли быть понятным другим такое дей­ствие, которое непонятно самому субъекту? Нет, понятным может быть только осмысленное действие, т.е. направленное на ясную цель и использующее средства, которые вы признаете со­ответствующими этим целям [7, с.266].

Итак, сделаем первый вывод: стремясь познать общество, социолог, по мнению крупнейшего авторитета М. Вебера, должен начинать с индивида. Но изучать не его душу и эмо­ции, а совершаемые им действия. Их следует считать соци­альными только и если только они имеют осознанную цель и мотивацию.

Поведение, обладающее указанными критериями, называ­ется целерациональным. Для его понимания нет надобности об­ращаться к психологии и говорить о душе, чувствах или аф­фектах.

Оно — основной тип в классификации социальных дей­ствий М. Вебера. Возьмем целерациональное действие за эталон и будем сравнивать с ним все другие действия людей, а их —великое множество. Получим шкалу, построенную на принци­пе сравнения всякого действия с целерациональным. По мере убывания рациональности поступки становятся все менее по­нятными, цели — ясными, а средства — определенными. В конце шкалы мы обнаружим иррациональное действие, совер­шаемое вопреки здравому смыслу и собственным интересам. Назовем его действием с отрицательной целью. Оно выпадает из поля зрения социологии, хотя остается объектом психоана­лиза. По соседству примостилось аффективное действие, у ко­торого вообще нет цели. Оно совершается при сильном раз­дражении, вспышке гнева, стрессе или агрессии. Им занимается традиционная психология.

В жизни немало ситуаций, когда человек явными действиями маскирует неявные цели. Иначе говоря, обманывает, ловчит. Можно ли и такие действия назвать целерациональными? Дол­жен ли их изучать социолог? Конечно, да, отвечает Вебер. Если индивид ясно осознает свою цель, но стремится скрыть ее, то это несложно понять. Подобная ситуация попадает под схему це­ленаправленного действия. Понять смысл действия значит понять самого действующего [7, с.269].

Середину веберовской шкалы занимают ценностнорациональные и традиционные действия.

Традиционное действие — это действие, совершаемое автома­тически, в силу привычки. Ежедневно мы чистим зубы, одеваем­ся, совершаем множество других привычных действий, над смыслом которых даже не задумываемся. Лишь в том случае, если возникло затруднение и мы не можем определить, напри­мер, какого цвета рубашку надеть на сей раз, автоматизм разру­шается, и мы задумываемся. А это означает, что мы совершаем социальное действие.

Ценностнорациональное действие основано на сознательной вере в то, что наш поступок имеет эстетическую, этическую, религиозную или какую-либо иную ценность. Оно не должно быть ориентировано на успех или выгоду. Ценностнорацио­нальное действие бескорыстно. В самом деле, когда мы ставим цель, допустим, получение прибыли, то ожидаем достичь ус­пеха. Но ценностнорационально поступает только тот, кто, не считаясь с предвиденными последствиями, действует в соот­ветствии со своими убеждениями и выполняет то, что требует от него долг, достоинство, красота, честь либо религиозные принципы.

У такого действия, в сопоставлении с целерациональным, нет цели, результата, успеха, но есть мотив, смысл, средства, ориентация на других. У аффективного и традиционного действия нет цели, результата, успеха, мотива, смысла и ориентации на других. Иначе говоря, два последних типа действия лишены при­знаков социального действия.