Средневековье и новое время (IV-XVIII вв. Н. Э. )

Средневековье не дало ничего принципиально нового в том, что можно назвать социологическим пониманием общества. Не­сколько выделяются позиции Августина (IV—V вв.), мысливше­го жизнь общества как борьбу двух начал — грешного и боже­ственного, и Фомы Аквинского (XIII в.), который в своем трактате "О правлении князей" пытается соединить учение Ари­стотеля о видах власти и христианское учение о церкви как ко­нечной, сверхъестественной цели развития общества. Напротив, новое время оказалось весьма плодотворным на теоретические новации и философские откровения.

Никколо Макиавелли (1469—1527 гг.). Он первым из мысли­телей нового времени обратился к идеям Платона и Аристоте­ля и создал на их основе оригинальную теорию общества и государства.

Его главное произведение "Государь" как бы продолжает ос­новную линию рассуждения платоновского "Государства", но акцент поставлен не на структуре общества, а на поведении по­литического лидера. В лице Макиавелли социология и политоло-гия обрели новое измерение, стали наукой о поведении людей в обществе.

Макиавелли говорил, что правитель, желающий добиться успеха, должен знать законы поведения людей. Первый закон гласит, что их действиями правит честолюбие и мотив власти. Чтобы добиться стабильности в обществе, надо выяснить, ка­кой социальный слой наиболее честолюбив: желающие сохра­нить то, что имеют, или стремящиеся приобрести то, чего у них нет. Состоятельными людьми движет страх потерять то, что они накопили, а бедняками — страсть приобрести то, чего их лишили. Оба мотива одинаково разрушительны для государства. Когда на чашу весов поставлена высшая ценность — единство государства, правитель не должен бояться прослыть жестоким. Для острастки смутьянов можно казнить столько, сколько надо, ибо казни касаются судеб немногих, а беспорядки — бед­ствие для всех. Но при этом нельзя посягать на имущество каз­ненных, учит Макиавелли, так как люди прощают даже смерть родителей, но не потерю состояния. Второй закон гласит: ум­ный правитель не должен выполнять все свои обещания. Ведь и подданные не очень спешат с выполнением своих обязательств. Добиваясь власти, можно расточать обещания, но придя к ней, не обязательно их выполнять, иначе попадешь в зависи­мость от подчиненных. А где зависимость, там нерешитель­ность, малодушие и легкомыслие. Народ же больше всего пре­зирает именно эти качества государей. Заслужить ненависть за добрые дела так же легко, как и за злые. Но зло — признак твер­дости. Отсюда совет: чтобы завоевать власть, надо быть добрым, но чтобы ее удержать, надо быть жестоким. Третий закон: тво­рить зло надо сразу, а добро — постепенно. Наградами люди дорожат, когда они редки, наказания же нужно производить сразу и в больших дозах. Единовременная жесткость переносит­ся с меньшим раздражением и считается более справедливой, чем растянутая во времени. Наказание не нуждается в оценке и ответной благодарности (как поощрение).

Следующий шаг сделал Томас Гоббс (1588—1679 гг.). Он раз­работал теорию общественного договора, послужившую осно­вой учения о гражданском обществе. Аристотель, по мнению Гоббса, причислял к общественным существам не только человека, но также муравьев и пчел. Однако у животных нет борь­бы за почести и звания, поэтому у них нет ненависти и зависти — причины мятежей и войн. Животные не знают справедливости и вреда, поэтому не оценивают действия своих сородичей и не способны прийти к осознанию того, что обществу, помимо согласия, необходимо еще единство, основанное на власти. Такое единство называется государством, или гражданским обществом.

Когда государство создано и человеческое общество живет по определенным нормам, правилам и законам, кажется само со­бой разумеющимся, что так было всегда и что люди от рождения склонны к сотрудничеству. Так думали Платон и Аристотель. Но это неверно. Если бы человек любил другого по естественному побуждению, то он искал общения со всеми в равной мере. Но каждый из нас предпочитает общество тех, кто ему наиболее выгоден. Именно наша природа толкает искать не друзей, а поче­та и выгод.

Что побуждает людей создавать общество? Взаимное опасе­ние. Оно сбивает людей в группы, помогая выжить в конкуренции друг с другом. Но объединившись, люди ориентируются вовсе не на общественное благо. Они стараются извлечь из этого выгоду для себя либо достичь уважения и почестей, которых нельзя до­биться, оставаясь в одиночестве. Естественное общество не мо­жет быть ни очень большим, ни очень устойчивым. Оно окажет­ся стабильным, если слава и почет воздаются всем. Но так не бывает. Если почет воздается всем, то это значит, что он не воз­дается никому, ибо в его основе лежит превознесение одного над другим. Не добившийся почета считает себя обойденным. То, ради чего он стремился в общество, не достигнуть. Стало быть, оно перестает быть выгодным ему. Обойденным оказывается все­гда большинство, почет достается немногим, следовательно, общество со временем обязательно распадется.

Не добившись уважения одним путем, люди стремятся запо­лучить его иным, господствуя над другими. Хотя некоторое коли­чество благ можно достичь, оказывая взаимные услуги, гораздо большего можно добиться господствуя, а не сотрудничая с дру­гими, пишет Гоббс в трактате "О гражданине". Отсюда следуют два принципиальных вывода'. 1) Люди рождаются неспособными к общественной жизни, но приобретают склонность к ней в ре­зультате воспитания (на современном языке — социализации);

2) Гражданское общество возникает вследствие опасения одних перед другими.

Только взаимный страх удерживает людей от безудержной по­гони за господством. Страх Гоббс понимает вполне социологичес­ки — как "ожидание будущего зла". Страх не разъединяет, а на­оборот, объединяет, вынуждает заботиться о взаимной безопасности. Государство — наилучший способ удовлетворения такой потребности. Поэтому причина возникновения стабильно­го, длительно существующего общества — взаимный страх, а не любовь и расположение.

От природы люди равны. Но как? Равными являются те, кто в состоянии нанести друг другу одинаковый ущерб во взаимной борьбе. А откуда взялось неравенство? Оно введено гражданским обществом. За потомками тех, кто вначале оказался сильнее дру­гих и успел захватить максимальную добычу, потом закрепляют­ся сословные привилегии. Остальные начинают старт с нуля. По­чему мы вредим друг другу? Дело в том, что слишком многие, причем одновременно, хотят обладать одной и той же вещью, которой пользоваться сообща нельзя. Ее невозможно поделить между всеми. Таково естественное состояние, отличное от граж­данского общества. Оно покоится на естественном праве, т.е. субъективном суждении о том, как может поступить другой по отношению к тебе и как тебе следует поступать по отношению к нему в соответствии с твоим пониманием действий других людей. (Когда мы дойдем до интеракционизма — одного из главных на­правлений в современной социологии, — мы должны будем вспомнить именно эту мысль Гоббса.)

Естественное состояние — война всех против всех. Правда, война более чем удивительная: в ней нет убитых и раненых. Это социальная борьба за выживание. Гоббс поясняет: подобная вой­на — период, в течение которого желание вступить в насиль­ственный поединок выражается в словах и поступках. Такова по­вседневная жизнь людей в догражданском обществе. Пример — современные нравы американцев и обычаи древних племен. В трактате "О гражданине" Гоббс описывает два основных есте­ственных закона и 20 следствий из них. Одно такое следствие зап­рещает нам требовать для себя больших прав, чем мы уступаем остальным, а другое гласит: не допускай, чтобы тот, кто, доверяя тебе, первым оказал тебе услугу, попал из-за этого в худшее положение, чем раньше.

Гражданское общество — высший этап развития. Оно покоится не на личном разумении о собственной выгоде и невыгоде, а на юридических законах, признаваемых всеми. У гражданского об­щества три формы правления: демократия, аристократия, монар­хия. Только с появлением государства возникают собственность в истинном смысле слова и соответствующие учреждения (суд, правительство, армия, полиция), защищающие ее. В результате общественного договора прекращается война против всех. Граж­дане добровольно ограничивают личную свободу, получая вза­мен надежную защиту.

 

СОВРЕМЕННЫЙ ЭТАП

Его открыл Опост Конт (1798—1857 гг.). Он дал имя социологии, определившее ее предмет и методы.

Окончание войны против всех, провозглашенное Гоббсом, так и не наступило. Напротив, Францию сотрясли экономичес­кие кризисы, социальные потрясения, политические переворо­ты. Директория, Консульство; Империя, Реставрация, рево­люция 1830 г.. Июльская монархия, революция 1848 г.. Вторая республика, Вторая империя — вот политические вехи творчес­кого развития Конта. О. Конт волею судьбы был поставлен в необычные исторические условия: на коротком промежутке времени разыгрывались глобальные общественные процессы. Такому можно только позавидовать. Но сотрясаемое раздорами общество требовало не только бесстрастного диагноста, но и удачливого лекаря. Такую функцию была призвана выполнить социология.

Французское общество в контовские времена остро чувство­вало потребность в ней. Уже в конце XVIII века в научный обиход входит понятие "класс", заменившее собой расплывчатое "со­словие". Французские историки вводят в употребление понятие классовой борьбы, которое описывает новую социальную струк­туру. Сен-Симон и Шарль Фурье первыми поставили проблему человеческого фактора в производстве. Не отрицая необходимос­ти и пользы разделения труда в обществе, они, как и Руссо, предлагали задуматься о той гуманистической цене, которую приходится платить за технический прогресс.

Конт совершил поистине коперниканский переворот в социоло­гии, выдвинув идею позитивного метода. По его мнению, наука должна раз и навсегда отказаться от нерешаемых вопросов. К ним Конт относил те, которые нельзя ни подтвердить, ни опроверг­нуть, опираясь на факты, собираемые в процессе наблюдения и эксперимента.

В созданной им классификации наук социология считалась са­мым сложным, труднопостигаемым видом знания. Как фунда­ментальная наука о законах общества, которое есть высшая ре­альность, подчиняющаяся только естественным законам. Историю творят не великие личности, а объективные законы. Индивид — скорее абстракция. Общество — это все человечество или какая-то его часть, связанная консенсусом (всеобщим согла­сием). Историки находят у Конта зачатки того, что впоследствии стали называть системным подходом. Учение Конта состояло из двух частей — социальной статики, описывающей законы существова­ния и социальной динамики, описывающей законы и этапы изме­нения общества. Закон трех стадий гласит, что человеческое об­щество проходит три стадии развития: теологическую, метафизическую и позитивную.

Конт отвергал рыночную конкуренцию, полагая, что она развивает в человеке самые худшие, эгоистические черты. Он счи­тал разделение труда внутренней пружиной прогресса, но отрица­тельно относился к социальным последствиям. Одно из них — спе­циализация труда, превращающая человека в однобокого уродца. Разделение труда и конкуренция как бы выворачивают соци­альные отношения наизнанку: они развивают только чувство профессиональной солидарности. Оно объединяет лиц одной профессии, но заставляет с враждебностью относиться к лицам другой. Возникают замкнутые корпорации типа мафиозных орга­низаций (клан или каста). Концепция перерастания профессио­нальной солидарности в солидарность корпоративную актуальна и сегодня. Она хорошо описывает феномен круговой поруки и организованную преступность.

Разрушение общественного порядка может приостановить государство. Только оно может использовать всю мощь полити­ческой власти для того, чтобы восстановить социальную соли­дарность и политическое единство общества. Воистину, государ­ство — блюститель социального порядка. Ему надо разрешить вмешиваться в экономическую и социальную сферы общества, но не в моральную. Конт исповедовал принцип разделения мораль­ной и политической власти. Он высоко ценил средневековье именно за то, что там четко соблюдалось разделение власти между церковью (мораль) и государством (политика). Оно — единственное средство удержать общество от интеллектуального и морального террора, в который неизбежно впадает всякое пра­вительство, когда развитие мысли ставится в зависимость от по­литической выгоды.

Индивид должен почитать общество как высшее существо, ко­торому он всем обязан. Подчинение ему — священный долг каждо­го гражданина. Это не подчинение Богу или государству, это под­чинение одного всем. Основной этический принцип общественной жизни — "жизнь для других". Таков принцип^ един­ства альтруизма и консенсуса. На его основе Конт мыслил, как и Платон в свое время, перестроить человеческое общество. Сово­купность утопических рекомендаций он назвал программой со­здания "позитивной религии ".

Следующий шаг сделал другой француз — Эмиль дюркгейм (1858—1917 гг.). Центральная проблема, как и у Конта, соци­альная солидарность, а силой, создающей общественное целое, выступает разделение труда, т.е. специализация и распределение людей по профессиям. Благодаря выполнению различных трудо­вых функций (ролей) и обмену продуктами труда устанавливает­ся гармоничная система общественных отношений. Чем больше­го профессионального мастерства достигает человек, тем больше он становится социально зрелой личностью. Она — не предпосылка, а продукт длительного исторического развития.

На заре эволюции человеческого общества личности не было, но зато во всем господствовало коллективное сознание. Это совокупность общих верований и чувств, которые разделяют члены одной группы или общества. Коллективное сознание, хотя его носителем являются отдельные люди, нельзя путать с инди­видуальным сознанием, ибо оно отражает характер народа, его идеалы и традиции.

Так уж мы устроены, что любим сообщество тех, кто думает и чувствует, как мы. Даже на чужбине мы тянемся к соотече­ственникам. Людей притягивают общие верования и сходные чув­ства. Они являются условиями существования общества как единого коллектива. Коллективное сознание — особо почитаемая цен­ность. Если наши верования, идеалы и традиции под угрозой, мы сообща их защищаем. Оскорбление общих верований — тягчай­шее из преступлений. Во все времена оно каралось особенно же­стоко. Коллектив защищает себя от посягательств агрессивной личности, не считающейся с законами и обычаями, обретая в борьбе еще большее единство.

Разделение труда вносит разнообразие, и чем больше оно, тем сильнее у людей стремление к единству и обмену. Символом обмена, его юридической формой выступает договор. Обмен предполагает, что два человека берут на себя взаимные обяза­тельства. Из этого проистекают сотрудничество и кооперация. Кооперироваться значит поделить между собой общее занятие. Договор покупателя с продавцом, предпринимателя с рабочим, доверителя с поверенным — форма социального взаимодействия. Их отношения регламентируются правами и законом, на кото­рых покоятся социальные институты общества.

В примитивных обществах, основанных на механической со-. лидарности, личность не принадлежит себе и поглощается кол­лективом. Напротив, в развитом обществе, основанном на органической солидарности, оба дополняют друг друга. Чем при­митивнее общество, тем больше люди похожи друг на друга, тем выше уровень принуждения и насилия, ниже ступень разделения труда и разнообразия индивидов. Дюркгейм приводит замечание одного антрополога: "Кто видел одного туземца Америки, ви­дел их всех". Наоборот, у цивилизованных народов два индивида различаются с первого взгляда. Чем больше в обществе разно­образие, тем выше терпимость людей друг к другу, шире базис демократии. Чем глубже разделение труда, тем больше появля­ется новых профессий.

Солидарность, основанная на сходстве убеждений, слабее соли­дарности, основанной на разнообразии взглядов и занятий. Если об­щество удовлетворяет лишь одну потребность человека, напри­мер в социальной защите, у индивида только одна точка соприкосновения с обществом. Но односторонняя связь всегда слабее многосторонней, ее легче разорвать. Следовательно, в примитивных обществах социальная взаимосвязь людей слабее. Чем проще обычаи и верорма^^”(Е<й1Г®<ВЗД^^@Йува^личность. Наоборот, чем сложне^до^авгГредел^ннее пр^Дв^тЙ^Ндения, тем больше требуется усилий и способностей для их понимания. С прогрессом общества средний уровень интеллигентности возрас­тает, а принудительный характер коллективного сознания ослабева­ет. Если раньше оно регулировало все сферы жизни, то позже ограничилось ее частью. Общество перестает вмешиваться во внутрисемейные дела. В современном обществе неприкосновен­ность частной жизни гарантирована всей совокупностью его ин­ститутов. Напротив, в неразвитых обществах, особенно тотали­тарных, частная жизнь не защищена.

В стародавние времена государство предписывало все, даже форма и вид одежды определялись законами общины. Законода­тельство Спарты регулировало прическу женщины, а афинское запрещало иметь в приданом больше трех платьев. Удивительно другое: древнее законодательство, регламентировавшее бытовые мелочи, оказалось неспособным решить более важные вопросы, например, четко разграничить проступок и преступление. Отсю­да берет начало неограниченный произвол личного мнения су­дей и решений правителя. В Афинах малейшее нарушение религи­озного ритуала считалось преступлением, караемым смертью. Преодолевая огромные трудности, из примитивного коллекти­ва — рода, клана, племени или орды — постепенно выделилась личность. Исторически первым типом личности был вождь пле­мени, умевший противопоставить собственное мнение и личную волю мнению и воле коллектива.

Дюркгейм внес огромный вклад в развитие мировой социоло­гии, может быть, даже больший, чем О. Конт. Ведь он не просто провозгласил метод и теорию, а показал, как они работают и развиваются.

карл маркс (1818—1883 гг.) признан за рубежом в качестве одного из классиков социологии наряду с Э.Дюркгеймом и М.Вебером, хотя он терпеть не мог термина "социология", впрочем, как и самого Конта. Маркс предложил совершенно иной подход к пониманию общества. Его считают изобретате­лем теории социального конфликта. Если для Конта главное — стабилизация общества, то для Маркса — его уничтожение и замена новым, более справедливым. Считается, что вся миро­вая социология возникла и формировалась чуть ли не как реак­ция на марксизм, как стремление средствами теории опроверг­нуть его. Действительно, Маркс выступал за революционный путь изменения общества, а все другие социологи — за рефор­мистский.

Подобно Конту и Дюркгейму, Маркс признавал историчес­кую роль разделения труда как двигателя общественного разви­тия. Но в отличие от них он придавал его аномалиям (негативным последствиям) не относительное, а абсолютное значение. Конт и Дюркгейм полагали, что такие аномалии, как эксплуатация, безработица, обнищание, одностороннее развитие личности, постепенно будут устранены полностью или частично в рамках капиталистического строя. Чем больше прогрессирует капита­лизм, тем выше уровень жизни населения и лучше условия труда. И жизнь подтвердила их правоту.

Но Маркс рассуждал иначе. Капитализм — такой же анта­гонистический строй, как рабовладение и феодализм. Антаго­низм — это непримиримое противоречие основных классов любого общества. Всюду, где есть классы, существует антаго­низм, ибо один класс всегда эксплуатирует другой, т. е. живет за его счет, присваивает его неоплачиваемый труд. Рабовладе­ние и феодализм все больше накапливают такой антагонизм, а капитализм доводит его до логической точки. Антагонизм нельзя разрешить в рамках существующего строя, ибо эксплуататоры добровольно не отдадут награбленное и не поменяются мес­тами с теми, кого они эксплуатируют. Даже если два класса поменяются местами, эксплуатация как явление, как соци­альный институт не исчезнет. Эксплуатацию нельзя реформиро­вать, ее можно только уничтожить, заменив классовое общество на бесклассовое.

макс вебер (1864 — 1920) — соотечественник и антагонист К.Маркса. Маркс отдавал приоритет обществу, главным для прогресса считал экономические факторы, верил в историчес­кую миссию пролетариата. Вебер превыше всего ставил индивида, причиной развития общества называл культурные ценности, ве­рил в интеллигенцию.

Согласно Веберу, только индивид обладает мотивами, целя­ми, интересами и сознанием. Коллективное сознание — скорее метафора, нежели точное понятие. "Класс", "государство", "общество" — собирательные понятия из того же ряда. Мы го­ворим о "капиталисте", "предпринимателе", "рабочем" или "короле" как о среднетипичном представителе данного слоя.

Но предпринимателя или рабочего "вообще" не существует. Это абстракция, придуманная учеными для того, чтобы одним именем обозначать целые совокупности фактов, людей, явле­ний. Иначе их можно назвать "идеальными типами ".

Говоря о методах исследования, Вебер подчеркивал, что тра­диционная для социологов статистическая процедура измерения связей между событиями — только первый и далеко не главный шаг. Второй — поиск логики мотивов, анализ содержательной связи явлений. Статистика дополняет содержательный анализ, и вместе они составляют ядро научного метода.

Но как выяснить мотивы? Ведь мы их не видим. Ученому надо мысленно поставить себя на место того, кого он изучает, и разобраться, почему он поступил так, а не иначе, что им руководило, какие цели он преследовал. Наблюдая цепочку ре­альных действий, например, забастовку, социолог должен сконструировать правдоподобное объяснение на основе внут­ренних мотивов ее участников. Мотивы других людей раскрыва­ются благодаря знанию того, что в схожих ситуациях большин­ство людей поступают одинаково. Так Вебер подошел к теории социального действия, выделив четыре его типа: целерациональ-ное; ценностно-рациональное; традиционное; аффективное. Два последних не входят в предмет социологии, так как человек выполняет их либо автоматически, сообразуясь с традициями, либо бессознательно, подчиняясь чувствам (аффектам). Только первые два он относил к социологии и называл их рациональными (осознанными).

Идеи Вебера пронизывают все здание современной социоло­гии, составляя его фундамент. Творческое наследие Вебера ог­ромно. Он внес вклад в общую теорию социологии, методоло­гию, заложил основы социологии бюрократии, социологии религии, социологии города и социологии труда — отраслевые направления этой дисциплины. Считается, что это самый вели­кий социолог вообще. Фундаментальностью своих замыслов и ве­личием идей он напоминает в музыке Баха.

Итак, мы совершили небольшое путешествие в историю со­циологии и остановились у самого порога ее современного этапа. Но мы заглянем за него в следующих разделах книги, ибо все они посвящены тем понятиям, методам и концепциям, которые со­зданы социологами XX века.

ПРЕДМЕТ СОЦИОЛОГИИ

Состояние научного знания современной социологии выра­жается в ее предмете. У каждой науки своя область интересов, которая исследуется при помощи эмпирических методов (на­блюдения, эксперимента), а описывается при помощи теорети­ческих понятий. Физика отображает физическую реальность через понятия гравитации, электрического взаимодействия, инерции, атомарного строения вещества и т.д. Понятия, описывающие предмет данной науки, относятся к фундаментальным.

Предмет науки — логически взаимосвязанная и непротиворе­чивая система фундаментальных понятий, описывающих часть объективной реальности, на которую нацелены методы иссле­дования данной науки. Часть реальности, изучаемая эксперимен­том и описываемая физическими понятиями, называется физи­ческой реальностью. Часть реальности, изучаемая анкетным опросом (хотя не только им одним) и описываемая социологи­ческими понятиями, называется социальной реальностью.

Совокупность понятий, называемая предметом науки, упо­рядочивает и организует отдельные факты в регулярные, повто­ряющиеся события. Социолога интересует не исключительное или уникальное, а закономерное и типичное. Предмет науки — это кар­та местности, дающая общий вид, описывающая схему происхо­дящего.

Поэтому мы смело можем утверждать: предметом социологии выступает концептуальная (т.е. понятийная) схема социальной ре­альности, в которой ее главные черты и элементы приведены в сис­тему и логически выводятся друг из друга.

Предмет современной социологии — результат длительного исторического развития, плод усилий многих поколений уче­ных, каждое из которых прибавляло крупицы нового знания, пересматривало установившиеся представления, критиковало, дискутировало, открывало, проверяло и таким способом тща­тельно просеивало все, что сегодня попало в предметную об­ласть социологии.

Первокирпичиками предмета социологии выступают два поня­тия — статус и роль. Первое дает статистическое изображение предмета, а второе — динамическое.