Первый этап боя — бой конницы.

Бой начала легкая пехота обеих сторон, затем карфагенская конница атаковала и разбила римскую конницу и вышла на фланги римской пехоты.

Второй этап боя — бой пехоты.

Римская пехота была атакована карфагенской пехотой; римляне упорно защищались, несмотря на то, что их фланги были охвачены конницей противника. В это время отряд карфагенян из засады ударил в тыл римлянам, что внесло замешательство в их ряды: «...задние ряды римлян, сражавшихся в центре, сильно пострадали от нападения воинов из засады; напротив, те, что были впереди, воодушевляемые трудностью положения, одержали верх над кельтами и частью ливян и, многих из них положивши на месте, прорвали боевую линию карфагенян»{134}. Этот прорыв позволил отступить в боевом порядке к Плаценции примерно 10 тысячам римлян.

Победу карфагенян на реке Треббия обеспечила сильная конница, которая была расположена на флангах боевого порядка. Римская конница показала низкие боевые качества. Римляне «...не умели ездить верхом; свои же собственные лошади победили их...»{135}

Свой успех карфагеняне тщательно подготовили, заставив римлян поверить в легкую победу. Они вызвали римскую армию на бой в выгодных для себя условиях, умело использовав особенности местности.

Управление боевым порядком у римлян было организовано плохо, взаимодействие между его составными частями отсутствовало. Это позволило карфагенской коннице охватить фланги римской пехоты. Исход боя решила засада, организованная карфагенянами на открытой, но пересеченной местности.

Победа на реке Треббия открыла карфагенянам дорогу на Рим, но они не воспользовались этим и остались зимовать в Галлии. Кроме того, эта победа способствовала укреплению [309] политического и стратегического положения карфагенян, усилению антиримского союза. Ганнибал собрал пленных воинов из союзнических контингенгов римской армии и объявил им, что карфагенская армия пришла не для разорения и покорения народов, а для освобождения их от римского владычества и что поэтому союз с карфагенянами для борьбы с Римом является кровным интересом племен, порабощенных римлянами. После обращения к пленным Ганнибал приказал отпустить их на родину без выкупа. Он рассчитывал таким путем обострить противоречия Римской республики, ухудшить ее политическое положение на Апеннинском полуострове и создать благоприятную обстановку для глубокого вторжения карфагенской армии на римскую территорию. Рим был ослаблен потерей Галлии, которая стала базой карфагенской армии: галльские племена доставляли ей продовольствие и пополняли ее пехотой и конницей.

Бой у Тразименского озера (217 г. до н. э.). Этот бой явился второй победой карфагенян. После поражения на реке Треббия римляне использовали наступившую паузу для организации обороны. Вновь были набраны две консульские армии, которые преградили карфагенянам путь в Среднюю Италию: армия под командованием Фламиния — у Арреция и армия под командованием Сервилия — у Аримини.

Весной 217 года до н. э. Ганнибал решил двинуться в Среднюю, а затем в Южную Италию, имея целью отколоть от Рима жившие здесь племена. Кратчайшим путем туда была дорога через Аримини, но она проходила по открытой» р;авнине и хорошо просматривалась. Это направление находилось под фланговым ударом армии под командованием Фламиния и преграждалось армией под командованием Сервилия. Путь же на Арреций вел к Риму, который на данном этапе войны не являлся объектом действий карфагенской армии. К тому же это направление было невыгодно по условиям местности: горы лишали карфагенян возможности применить свою конницу. Во главе римской армии, преграждавшей этот второй путь, стоял консул Фламиний, честолюбец, глубоко убежденный в своих полководческих способностях, которых у него на самом деле не было. Ганнибал хорошо знал слабые стороны характера Фламиния и учитывал их.

Через Луку проходила третья дорога, выводившая в тыл Арреция. Эта дорога шла по болотам и весной, во время разлива рек, считалась непроходимой, почему и была оставлена римлянами без наблюдения. Ее-то и решил использовать Ганнибал. Здесь карфагенской армии предстояло преодолеть лишь естественное препятствие. Выход в тыл армии под командованием Фламиния маскировал истинное намерение Ганнибала разбить ее до подхода армии под командованием Сервилия, так как карфагенская армия оказалась между Римом и [310] армией Фламиния и угрожала Риму. Принимая решение идти через Луку, Ганнибал учитывал не только стратегическое значение дорог по отношению к цели действий, но и тактические свойства путей в отношении использования родов войск.

В течение трех суток карфагенская армия шла по вязким болотам. Отдыхать приходилось на трупах павших животных. Велики были потери людьми и лошадьми, погибли последние слоны. Но этот трудный путь вывел карфагенян (около 40 тысяч человек) в богатые долины Этрурии. Кроме того, карфагенская армия оказалась ближе к Риму, чем призванный его защищать Фламиний. После небольшого отдыха карфагенская конница начала производить набеги на селения, разоряя страну. Фламиний, узнав об этом, поставил перед собой цель как можно скорее, еще до прибытия армии Сервилия, разбить карфагенян и заслужить славу спасителя отечества.

Военный совет требовал дождаться прибытия армии Сервилия, которая форсированным маршем уже шла на соединение с армией Фламиния. Но Фламиний решил самостоятельно перехватить путь движения карфагенской армии.

Римская армия под командованием Фламиния численностью в 31 тысячу человек, не ожидая подхода армии Сервилия, двинулась за карфагенской армией, которая успела уже выйти к Тразименскому озеру. Карфагеняне воспользовались удобной местностью для организации засады. Дорога на Рим, по которой двигались римляне, проходила по узкому дефиле между берегом Тразименского озера и горами. Это дефиле расширяется только в двух местах при впадении поперечных долин. Здесь Ганнибал и устроил засаду. В первой долине расположились галлы, во второй — африканская и испанская [311] пехота, по склонам гор были рассыпаны балеарские стрелки, а конница преградила выход из дефиле. Сильный утренний туман благоприятствовал засаде.

Армия под командованием Фламиния переночевала на северном берегу озера и на рассвете, без надлежащей разведки и охранения, спешно двинулась вдоль озера. Еще до восхода солнца армия римлян втянулась в дефиле и в тумане прошла мимо засады. Во второй лощине с целью увеличения фронта движения Фламиний приказал сдвоить походную колонну. «День был пасмурный. Лишь только большая чисть его (Фламиния) войска вошла в долину, а передовые ряды неприятелей уже подходили к нему, Ганнибал дал сигнал, послал приказание помещенным в засаде, воинам и разом со всех сторон ударил на врага»{136}. Нападение было внезапным, римские легионы охватила паника: они перемешались и не успели выстроить боевого порядка. Под ударами с трех сторон римляне были не в состоянии оказать серьезного сопротивления. Тем не менее легионеры дрались ожесточенно, бой продолжался около трех часов. Фламиний был убит. Около 6 тысяч римлян разбили противостоявший им отряд противника и, выйдя на высоты, увидели полный разгром своей армии. После этого они стали отступать, но были окружены карфагенянами и капитулировали. За свою беспечность римляне заплатили дорого: они потеряли более 15 тысяч человек убитыми и утонувшими в озере и более 15 тысяч пленными. Карфагенская армия потеряла около 1500 человек.

Бой у Тразименского озера — яркий пример использования выгодных условий местности для устройства засады целой армии. Отсутствие разведки и охранения — крупнейшая ошибка Фламиния. Ганнибал хорошо воспользовался этим и удачно выбрал момент нападения на римлян во время перестроения. Полибий писал: «...важнейшая задача военачальника — постигнуть характер и природные наклонности неприятельского вождя»{137}. Ганнибал «...постиг и принял во внимание все качества неприятельского вождя, благодаря чему и удался план его»{138}.

Фламиний был убежден в том, что он обладает полководческим талантом. Действовал он нерассудительно, к своим обязанностям относился нерадиво, что усыпляло бдительность его подчиненных. Всем этим воспользовались карфагеняне. «Нерассудительность, слепая смелость, безумная стремительность, а также суетность и высокомерие, — пишет Полибий, — качества вождя, выгодные для врагов, весьма гибельны для своих, ибо подобный человек легко становится жертвою всяких козней, [312] засад, обмана»{139}. Этим Полибий подчеркивает важность изучения сильных и слабых сторон командного состава армии противника и умелого использования их в своих интересах. Пренебрежительное отношение к врагу, высокомерие и суетность, безрассудная стремительность и такая же смелость — отрицательные качества, которых не должен иметь командир. Бдительность и умение всесторонне оценивать обстановку, по мнению Полибия, являются основой храбрости, решительности и упорства в осуществлении поставленной задачи.

Уничтожение противником целой армии произвело угнетающее впечатление на жителей Рима. Сенат прибег к крайнему средству, назначив Квинта Фабия Максима диктатором. С четырьмя наскоро набранными легионами Фабий выступил в поход. Вскоре к нему присоединились войска, прибывшие от Аримини. План Фабия заключался в том, чтобы уклоняться от решительного боя, отсиживаясь в укрепленном лагере; пользоваться всякой оплошностью противника и уничтожать его воинов, удалившихся от своего лагеря; мелкими победами восстанавливать и укреплять бодрость духа в армии, угнетенной поражениями. За такую тактику Фабий был прозван Кунктатором, что значит «медлитель». Его способ ведения войны вызвал протесты среди демократической части населения Рима, страдавшей от набегов отрядов карфагенской армии. Но Фабий, умело пользуясь преимуществом положения римлян, заключавшемся в неистощимости запасов и наличии больших людских резервов, упорно добивался изменения соотношения сил и морального состояния армии в свою пользу.

Для пополнения своих запасов карфагенская армия из Апулии двинулась в Кампанию и захватила там много продовольствия. При Казилине Фабий организовал засаду в горном проходе, через который должна была возвращаться армия противника. Но карфагенянам удалось прорваться через дефиле, устроив демонстрацию ночного нападения на главные силы римлян.

Способ ведения войны, который избрал Фабий, особенно обременительным был для римского крестьянства, на которое ложилась основная тяжесть ведения войны. Вскоре в Риме усилилась партия, отстаивавшая необходимость решительных действий. Армия Рима выросла до огромных для того времени размеров и насчитывала 18 легионов: 8 — против карфагенской армии в Италии, 2 — в Иберии, 2 — в Сицилии, 1 — в Сардинии, 2 — против цизальпийских галлов, 2 — в Риме и 1 — во флоте.

Осенью 216 года до н. э. Фабий согласно законам сложил свои полномочия. Диктатура в широких массах римлян стала непопулярной, и снова были выбраны два консула — Луций [313] Эмилий Павел и Гай Теренций Варрон, которые возглавили римскую армию. Эмилий был представителем римской знати, Варрон — представителем демократии, требовавшей решительных действий.

Бой при Каннах в 216 году до н. э. Первые бои показали превосходство римской пехоты как в вооружении и организации, так и в боевой выучке, что, в частности, позволило римлянам прорвать центр боевого порядка карфагенской армии у реки Треббия. Принимая во внимание не только слабые, но и сильные стороны противника, Ганнибал решил реорганизовать свою пехоту по римскому образцу. Карфагенская пехота была вооружена трофейным оружием, которое в большом количестве было захвачено в первых боях. Изменились и организационные формы пехоты — были образованы легионы. После этого карфагенская армия четыре недели обучалась бою в новых боевых порядках. При обучении большое внимание уделялось вопросу взаимодействия пехоты и конницы. Таким образом, карфагенская армия, находясь в центре неприятельской страны, не только отдохнула, но и была полностью реорганизована и по-новому обучена, исходя из накопленного боевого опыта.

Осенью 216 года до н. э. карфагеняне захватили продовольственный склад римской армии, находившийся в укреплении разрушенного городка Канны, рассчитывая этим вызвать римлян на решительный бой. Карфагенская армия расположилась под Каннами в укрепленном лагере и держала под своим контролем всю окружающую территорию.

Настроение войск римских союзников было неустойчивым, противник разорял страну. В данной обстановке сенат высказался за то, чтобы дать решительный бой. Новые консулы получили от сената указания «кончить войну мужественно и достойно отечества, когда наступит благоприятный для того момент»{140}. Консулы объявили решение сената, разъяснили воинам причины прежних неудач (недостаточная выучка, отсутствие боевого опыта, малое знание противника) и заявили, «...что при настоящих обстоятельствах, если только воины будут мужественны, нельзя назвать ни одной причины, ни одного препятствия к тому, чтобы победа была за ними»{141}. После этого римские легионы двинулись к Каннам и через два дня стали лагерем в 2 км от противника.

Две римские армии имели 16 легионов (8 римских и 8 союзнических), в которых насчитывалось около 80 тысяч пехотинцев (в том числе 9 тысяч легко вооруженных) и 6 тысяч всадников; а всего 86 тысяч воинов. Карфагенская армия имела 40 тысяч пехоты (из них 8 тысяч легко вооруженной) [314] и 10 тысяч конницы. Силы римлян превосходили силы карфагенян почти в два раза, но карфагенская армия имела важное преимущество: количественное и особенно качественное превосходство конницы, использовать которую позволяла совершенно открытая равнина.

При наличии превосходства конницы противника и удобной для ее действий местности Эмилий Павел считал необходимым воздержаться от боя, отодвинуть армию дальше, увлечь за собой карфагенян и потом дать бой на позиции, удобной для пехоты. Теренций Варрон держался противоположного мнения и требовал боя на равнине под Каннами. Отсутствие единства мнений консулов оказывало отрицательное влияние на состояние римской армии.

На следующий день после прибытия римлян к Каннам армиями командовал Варрон; он приказал легионам сняться с лагеря и двинуться навстречу противнику. Эмилий был против этих действий, но Варрон не обращал внимания на все его возражения. [315]

Навстречу римлянам Ганнибал двинул свою конницу и легко вооруженных пехотинцев и неожиданно атаковал римские легионы во время движения, внеся замешательство в их ряды. Но затем римляне выдвинули вперед отряд тяжело вооруженной пехоты, подкрепив его метателями дротиков и конницей. Атака карфагенян была отражена, и они вынуждены были отступить. Этот успех еще больше укрепил Варрона в его стремлении к решительному бою.

На следующий день Эмилий не мог безопасно отвести легионы, находясь в непосредственном соприкосновении с противником. Поэтому 2/3 своих сил он расположил лагерем на одном берегу реки Ауфид, а 1/3 сил на другом берегу, в 2 км от первого лагеря; эти войска должны были угрожать карфагенским фуражирам. Карфагенская армия устроила лагерь на том берегу реки, где были расположены главные силы римлян. Ганнибал обратился к своим воинам с речью, которую закончил словами: «С победою в этой битве вы тотчас станете господами целой Италии; одна эта битва положит конец нынешним трудам вашим, и вы будете обладателями всех богатств римлян, станете повелителями и владыками всей земли. Вот почему не нужно более слов, — дела нужны»{142}. Затем карфагенская армия вышла в поле и построилась для боя. Эмилий усилил сторожевые посты и не двигался с места. Карфагеняне вынуждены были вернуться в свой лагерь.

2 августа 216 года до н. э., лишь только показалось солнце, римские войска по приказанию Варрона двинулись сразу из обоих лагерей и стали выстраивать боевой порядок на левом берегу реки Ауфид фронтом на юг. «Римскую конницу Варрон поместил у самой реки на правом крыле; к ней в той же линии примыкала пехота, причем манипулы поставлены были теснее, чем прежде, и всему строю дана большая глубина, чем ширина. Конница союзников поставлена была на левом крыле. Впереди всего войска в некотором отдалении были поставлены легкие отряды»{143}. Боевой порядок римлян занимал по фронту около 2 км. Войска были выстроены в три линии по 12 шеренг в каждой, т. е. в глубину — 36 шеренг. Легионы и манипулы строились с сокращенными интервалами и дистанциями. На левом фланге выстроилась 4-тысячная конница под командованием Варрона, на правом фланге — 2-тысячная конница под командованием Эмилия. 8 тысяч легко вооруженных пехотинцев прикрывали боевой порядок. 10 тысяч человек, оставшихся в лагере, Варрон предназначил для нападения во время боя на лагерь карфагенян. Сокращение интервалов и дистанций и увеличение глубины построения римлян фактически означали отказ от преимуществ манипулярного [316] строя легионов. Римская армия превратилась в огромную фалангу, которая не могла маневрировать на поле боя.

Боевой порядок карфагенской армии был расчленен по фронту: в центре находились худшие войска, крылья состояли из отборных частей пехоты и конницы. «У самой реки, на левом фланге против конницы он (Ганнибал) поставил конницу иберов и кельтов, вслед за ними половину тяжело вооруженной ливийской пехоты, за нею пехоту иберов и кельтов, а подле них другую половину ливян. Правый фланг заняла нумидийская конница. Построивши все войско в одну прямую линию, Ганнибал выдвинулся вперед со стоявшими в центре иберами и кельтами; к ним присоединил он остальное войско таким образом, чтобы получилась кривая линия наподобие полумесяца, к концам постепенно утончавшаяся. Этим он желал достигнуть того, чтобы ливяне прикрывали собою сражающихся, а иберы и кельты первыми вступили в битву»{144}. На своем крайнем правом фланге Ганнибал построил нумидийскую конницу (2 тысячи всадников) под командованием Ганнона, на крайнем левом фланге была расположена тяжелая африканская кавалерия (8 тысяч всадников) под командованием Газдрубала, причем на пути наступления этой кавалерии находилось всего 2 тысячи всадников плохо обученной римской конницы. Рядом с конницей, на обоих флангах, было по 6 тысяч человек тяжелых африканских пехотинцев (ливян), построенных в 16 шеренг. В центре, глубиной в 10 шеренг, стояло 20 тысяч галлов и иберов, которым Ганнибал приказал выдвинуться вперед. Центр был построен уступом вперед. Здесь же находился сам Ганнибал. 8 тысяч легко вооруженных пехотинцев прикрывали боевой порядок карфагенской армии, перед ней стояли превосходящие силы противника.