Таким образом, боевые порядки усложнялись и становились все многообразнее.

Тактические формы должны быть различными. Вегеций указывает на семь родов или видов решительных сражений, которые применяются в зависимости от обстановки. «Кто превосходит врага численностью и храбростью, сражается квадратным строем; это — первый способ. Кто считает себя неравным врагу, пусть правым своим крылом гонит левый фланг неприятеля; это — второй способ. Кто уверен, что его левое крыло очень сильно, пусть нападает на правый фланг неприятеля; это — третий способ. У кого хорошо обученные воины, тот должен начинать бой на обоих крыльях; это — четвертый способ. У кого хорошее легко вооруженное войско, пусть он нападает на оба неприятельских крыла, поставив перед боевым строем метателей дротиков и стрел; это — пятый способ. Кто не полагается ни на численность войск, ни на их доблесть, если ему придется вступить в бой, пусть он ударит правым своим крылом на левое неприятельское, а остальные войска вытянет наподобие вертела; это — шестой способ. Кто знает, что он имеет войска или более многочисленные или более слабые, пусть это седьмой способ — с фланга имеет себе для поддержки или гору, или город, или море, или реку, или -что-либо иное. Кто более уверен в своей коннице, пусть он. ищет места, более подходящее для конницы, и ведет бой больше при помощи конницы. Кто полагается на свои пешие войска, пусть выбирает местность для пешего войска и ведет бой пешими войсками»{293}.

Первый способ ведения боя Вегеций не считает лучшим, так как при его применении возможен прорыв фронта. Второй способ, который он называет «косым строем», во многих отношениях лучше первого. В этом случае правое крыло выступает вперед, что позволяет охватить левый фланг противника и выйти ему в тыл. Лучшим Вегеций считает шестой вид боя, который он называет превосходным. Для противодействия охвату левого фланга там должна находиться конница. Атака сопровождалась криком «баррит» (крик слона). Самое главное в этой части его работы заключается в требовании применять боевые порядки в зависимости от обстановки.

«Победа обычно достигается немногими»{294}, — отмечает Вегеций. Поэтому отборных воинов надо ставить там, где этого требует расчет и польза, т. е. на решающем направлении. [476]

Вопросам управления войсками в бою Вегеций придавал большое значение и требовал заниматься ими и в повседневной жизни. В сражении бойцам нужно прислушиваться ко многим приказам и сигналам; там, где идет борьба за жизнь и победу, нет трощения за малейшую небрежность. «Среди всего другого ничто так не содействует победе, как точное выполнение подаваемых сигналов»{295}. В римской армии было установлено три вида сигналов: словесные (человеческий голос), звуковые (труба, горн, рожок) и немые (орлы, драконы, значки, флажки, движение руки, конские хвосты, пучки перьев, огонь, дым, пыль, поднятая войсками во время движения). Все воины подразделения или части должны были следовать за своим знаменем.

Место командного состава в боевом порядке определяется Вегецием в зависимости от тактики, которую изберет тот или иной военачальник. Так, в боевом порядке главнокомандующий должен был находиться на правом фланге между пехотинцами и всадниками, руководя охватом левого фланга противника с целью выхода ему в тыл. Первый помощник главнокомандующего занимал место в центре боевого порядка пехоты и руководил ее действиями. Второй помощник находился на левом фланге, который был наиболее уязвимым местом.

Главнокомандующий, по взглядам Вегеция, должен стремиться захватить инициативу в свои руки, для чего необходимо ранее -противника построить свои войска в боевой порядок. Упреждение противника позволит в дальнейшем действовать так, как будет угодно и полезно; это вселяет уверенность в войска и отнимает ее у противника; «...более сильным кажется тот, кто не колеблется вызвать других на бой: враги начинают трепетать, когда видят перед собой хорошо устроенный строй. К этому присоединяется еще та огромная выгода, что ты с войском, уже выстроенным и готовым к бою, захватил неприятеля, только что еще строящего ряды и трепещущего. Это уже часть победы — привести в замешательство врага, прежде чем начнется бой; не говоря уже о внезапных нападениях или неожиданных налетах при благоприятных условиях, которые опытный вождь никогда не упустит»{296}.

Важным требованием военного искусства Вегеций считал быстроту действий. «В военных делах, — указывал он, — быстрота обычно приносит больше пользы, чем доблесть»{297}. Не меньшее значение имеет сохранение свободы действий. «Во всех сражениях и походах главное правило таково: то, что тебе полезно, должно быть вредным для врага; то, что помогает ему, тебе всегда идет во вред. Поэтому мы не должны [477] делать или не делать ничего, что соответствует его воле, но только то, что мы сочтем полезным для себя»{298}. Подчинить волю противника своей воле — вот в чем суть главного правила ведения войны и боя. Необходимым условием выполнения этого правила являются борьба со шпионажем и сохранение в тайне своих намерений. «Что нужно сделать, обсуждай со многими; но что ты собираешься сделать — с очень немногими и самыми верными, а лучше всего — сам с собой»{299}. Враги не должны знать, каким способом ты намерен сражаться, так как иначе они найдут против твоего замысла средства противодействия. «Нет лучшего плана, чем тот, которого не знает враг, пока ты его не выполнил»{300}. Если план предательски сообщен противнику, то надо изменить свое намерение и способ действий. «Внезапное пугает врага, обычное немногого стоит»{301}.

Во время походного движения войска подвергаются большим опасностям, чем во время самого боя. Поэтому всеми средствами надо обеспечивать их безопасность. Во-первых, надо иметь очень точно составленные планы местности, на которой происходят боевые действия. На этих планах должно быть обозначено в шагах расстояние от одного пункта до другого, отмечен характер дорог, нанесены все перепутья, горы и реки. Все это на плане надо не только пометить, но даже разрисовать так, чтобы был наглядно виден путь движения. Но одной только карты недостаточно. Военачальник должен расспрашивать о каждой мелочи no-одиночке людей разумных, пользующихся уважением и знакомых с местностью. Для получения точных данных сведения надо собирать от многих. В дополнение к этому следует взять знающих проводников, которых надо держать под караулом.

Самой главной мерой предосторожности является сохранение в тайне направления движения войск. «Спокойным является тот путь, движение по которому враги меньше всего подозревают»{302}. Во-вторых, надо хорошо организовать разведку и охранение походного порядка. В разведку следует высылать лучших всадников. Разведку лучше вести ночью. При организации походного движения в передовой отряд надо выделять конницу, за ней идет пехота; обоз должен находиться в центре, за ним арьергард (часть пехоты и конницы); для обеспечения флангов следует выделять боковые отряды. Воинов надо предупредить, чтобы они были спокойны и держали наготове оружие. В-третьих, надо знать тактику врага, знать, в чем заключаются его главные преимущества. «С трудом [478] может (быть побежден тот, кто умеет правильно судить о войсках своих и своего противника»{303}.

Важное значение, как указывает Вегеций, имеет организация снабжения армии. Поэтому прежде, чем начать войну, надо произвести заготовку всего необходимого, собрав запасы в укрепленных местах. «Во всяком походе лучшее твое оружие — чтобы у тебя была в изобилии пища, а враги страдали от голода»{304}. Вегеций требует также уделять особое внимание санитарному состоянию войска.

Победа сама не приходит, ее надо подготовить упорным трудом. Вождь должен сеять раздоры среди врагов, деморализовать их армии, а свои войска во всех отношениях готовить к сражению. При этом надо обучать и тренировать войска, подготавливать их небольшими успешными боями и стремиться сосредоточить все свои силы и средства. «И если будет найдено, что во многих отношениях он превосходит врагов, пусть он не откладывает вступать в выгодное для него сражение. Если же он поймет, что враг сильнее его, пусть избегнет открытого боя; ведь и менее многочисленные и более слабые силами, устраивая внезапные нападения и засади, при хороших вождях одерживали победы»{305}. «Хорошие вожди вступают в открытый бой только при благоприятных обстоятельствах или при крайней необходимости»{306}. Необходимо остерегаться начинать бой с войском, колеблющимся и напуганным.

Бою Вегеций отводил решающее место в общем ходе военных действий. Победа добывается только боем, и только бой может окончательно сломить волю противника. Бой, пишет Вегеций, «это момент, когда всего ярче сказывается значение полученного опыта, боевая подготовка в науке военного дела, ясность плана и присутствие духа»{307}. Подготовка боя — важнейшая задача полководца. В день сражения надо разузнать настроение воинов врага и обращением к своим воинам вызвать их ненависть к противнику, зажечь их сердца гневом и негодованием. Но прежде пусть воины «...хорошо узнают характер врагов, их оружие, их коней. Ведь то, что стало привычным, уже не вызывает страха»{308}.

Победа в значительной мере зависит от места, где произойдет бой. «Часто больше пользы приносит местность, чем храбрость»{309}. Поэтому необходимо тщательно выбирать поле боя и располагать свои войска так, чтобы противник оказался в невыгодных условиях. Место тем лучше, чем выше оно находится, так как наступающий противник ведет двойной бой: [479] с местом и с врагом. По замечанию Вегеция, следует, обращать внимание на три момента: на солнце, пыль и ветер. Все это должно находиться в тылу своих войск и ослеплять врага.

Продолжительность боя в период, описываемый Ввгецием, обычно не превышала 2-3 часов. Когда сопротивление врага сломлено, надо позаботиться о том, чтобы он имел путь к отступлению. Если же врага окружить, то страх и отчаяние заставят его взяться за оружие. «Когда путь к отступлению открыт, все единодушно обращают тыл, и тогда врагов безбоязненно можно избивать, как стадо скота»{310}. Преследование надо вести осторожно, чтобы не попасть в засаду. «У тех, кто уже празднует победу, никогда не бывает обычно более сильного перелома настроения, чем тогда, когда внезапно самоуверенную смелость сменяет страх»{311}.

В случае частичной неудачи не следует опускать руки, так как «победителями оказывались те, кто наименее терял присутствие духа»{312}. При этом важное значение имеет предусмотрительность в начале боя. В случае неудачи надо организовать отступление так, чтобы войска полагали, что они совершают маневр для устройства засады или других военных хитростей. Кроме того, с помощью конницы надо тщательно укрыть свое отступление от врага, организуя его скачками от одного рубежа к другому. Для отступления хорошо использовать ночь. С целью затруднения преследования следует устраивать засады, засеки в дефиле, уничтожать переправы через реки и т. п. Искусно организованное отступление может вырвать победу из рук противника.

Видное место в работах Вегеция отведено обороне и осаде крепостей. Города и крепости имеют природные или искусственные укрепления или те и другие вместе — в этом случае они особенно сильны. Искусственные укрепления состоят из рвов и стен. Чтобы не допустить действия таранов, линия наружных стен не должна быть прямой; «...закладывая фундаменты, древние защищали города выгибами и выступами, и на самых углах они воздвигали очень частые башни с той целью, чтобы, если кто хочет пододвинуть лестницы или машины к стене, выстроенной таким способом, их можно было поражать не только по фронту, но и с боков и почти в тыл, захваченных как бы в мешок»{313}. Необходимость фланкирования подступов была основным требованием защиты крепостей. Наполненные водой рвы препятствуют производству подкопов.

Для гарнизона крепости и жителей города необходимо иметь запасы хлеба, соли, соленого мяса, вина, уксуса, плодов [480] и фуража для лошадей. Кроме того, следует заготовить асфальт, серу, смолу, жидкое масло (нефть) для сжигания машин противника. В складах надо иметь запасы железа и угля, дерево для копий и стрел, жилы и конский волос для метательных машин, рога и сырые кожи. Крепость необходимо обеспечить водой (колодцы, цистерны, сбор дождевой воды).

Для обороны крепости широко применялись машины: баллисты, онагры, скорпионы, арбалеты, пращи и «волки» для захвата таранов врага. Защищать крепость Вегеций рекомендовал активно, производя многочисленные вылазки. Для противодействия всяким хитростям врага необходимо проявлять особую бдительность и тщательно изучать его привычки.

«...Есть два способа проведения осады: один, когда противник, разместив легионы на удобных местах, беспрепятственно внезапными нападениями беспокоит осажденных; другой, когда он или отрежет от запертых в осаде воду или ожидает, что они сдадутся от голода, поскольку он не допускает до них никакого продовольствия»{314}. Крепость можно взять штурмом, осадой и блокадой. Для осады и штурма применяются различные машины; тараны, шесты с серпами, виней (крытые проходы), плетеные загородки, проломные палатки и башни. Вегеций описывает каждую машину и способ ее использования. Широкое применение в ту пору имели зажигательные стрелы и копья. Для проникновения в крепость или для обвала крепостной стены осаждающие применяли подкоп. В этом случае осажденные вырывали глубокий ров с внутренней стороны крепостной стены и перехватывали подкоп. Крепостная война того времени характерна широким использованием техники.

Вегеций не ограничивался описанием методов ведения сухопутной войны, он разбирал и способы морской войны. Приемы морского боя многообразны. Широко применялись таран и абордаж. Морской бой требовал употребления всех видов оружия, машин и метательных орудий, которые применялись в крепостной войне. Для поджигания кораблей широко использовались зажигательные стрелы.

В морском бою применялись внезапные нападения и засады. Для боя в открытом море боевые линии либурнов выстраивались наподобие рогов луны так, чтобы фланги выдавались вперед, а центр был осажен назад. На флангах рекомендовалось размещать отборные корабли с лучшими воинами. «Кроме того, полезно, чтобы твой флот всегда стоял со стороны свободного глубокого моря, а флот неприятельский был прижат к берегу, так как те, которые оттеснены к берегу, теряют возможность стремительного нападения»{315}. [481]

Оценивая военное искусство в целом, Вегеций заявляет: «Кто может сомневаться, что военное искусство является выше всего: ведь им охраняются свобода и достоинства государства, защищаются провинции, сохраняется империя»{316}. С целью обеспечения сохранения Римской рабовладельческой империи Вёгеций и написал свой труд, посвятив его императорам, надеясь, что они реализуют его рекомендации по военному делу.

Таково содержание работы Вегеция, в которой он пытался обобщить развитие военного искусства древнего мира и применить его для восстановления боеспособности римской императорской армии. Вёгеций не видел социальных основ низкой боеспособности римской императорской армии и сводил причины ее к внешним факторам: неправильному комплектованию, организации, обучению, боевым порядкам. Он смотрел назад и в прошлом искал рецепты для настоящего: В этом его ограниченность, обусловленная историческими условиями и классовой позицией. Но, оглядываясь назад, обращаясь к истории, к обобщенному боевому опыту, Вегеций суммировал развитие военно-теоретической мысли древнего рабовладельческого общества. Он тщательно собирал все положительное, по его мнению, и подытоживал работу древних военных теоретиков. В этом его заслуга.

Работа Вегеция — не простая компиляция и модернизация, как утверждает Дельбрюк. Это научная работа древнего теоретика, находящаяся на высоком для своего времени теоретическом уровне. Вегеций показал в ней знание военного дела и умение обобщать военно-теоретические достижения. Но, выполняя социальный заказ, он шаблонизировал исторический опыт армии Римской рабовладельческой республики. Вряд ли требуется говорить о наивности и примитивности многих положений Вегеция. Они сразу же бросаются в глаза внимательному читателю.

Дельбрюк всячески опорочивает военных теоретиков древности. Он посвятил им во втором томе своего труда в четыреста страниц главу... в четыре страницы. В этой главе, которую Дельбрюк назвал «Теория», он ни слова не сказал о древней военно-теоретической мысли как таковой. Он начинает с критики трудов Элиана, Арриана и других древних писателей, заявляя, что «в этих трудах не проявлено ни капельки разума»{317}, что в них он видит «самый скудный схематизм». «Единственными достойными упоминания военно-теоретическими произведениями римской литературы этой эпохи являются одна утерянная работа Цельза и один труд Фронтина»{318} только потому, что, во-первых, они.утеряны, и, во-вторых, [482] представляли сборники военно-исторических примеров. Но главное острие своей «критики» Дельбрюк направил против Вегеция. «Вегеций не был воином, практически знавшим военное дело, и не имел никакого представления о тех вещах, о которых писал»{319}. Вот отправной пункт его критики. Далее Дельбрюк говорит о том, что Вегеций излагал «такие истины, которые для своего признания не требуют классического авторитета. Но ведь и общие места должны же быть когда-нибудь формулированы...»{320} Заслуга Вегеция, оказывается, заключается в формулировке общих мест, простых истин. Но известно, что открытие простых истин составляло эпоху в развитии каждой науки. «Вегеций, — говорил далее Дельбрюк, — был литератором, оторванным от жизни, писавшим свой труд на основании научных источников и черпавшим свои сведения понаслышке»{321}. Раз Вегеций стремился восстановить боеспособность римской армии, то уже одно это означает, что он не был оторван от жизни. Использование научных источников является положительным моментом его труда.

Вегеция, по словам Дельбрюка, читали в течение всех средних веков; с X по XV век существовало не менее 150 списков этой работы, в эпоху Возрождения она неоднократно печаталась. Это говорит о большом значении работы Вегеция; влияние этой работы ясно видно в трудах последующих военных теоретиков. Однако Дельбрюк утверждает, что «эта работа не имеет особенного философского значения и потому не оказала действительного влияния на военное искусство и на его развитие».

Фальсификация истории развития древней военно-теоретической мысли понадобилась Дельбрюку для того, чтобы в родоначальники военной науки произвести Фридриха II и Клаузевица. Таков был социальный заказ, который он выполнял. [483]

Глава седьмая.