Россия на современном этапе. Достижения и провалы российских реформ.

 

Пришедшее к власти в 1985 г. новое руководство Советского Союза во главе с М.С. Горбачевым столкнулось с проблемой продолжающегося ухудшения социально-экономического положения в стране. В этих условиях оно выбрало путь реформирования общества в рамках социалистического выбора. Конкретное содержание реформ, их направленность и механизмы реализации смутно представлялись как власти, так и обществу. Попытки реформировать систему, не меняя ее духовно-идеологических ценностей, получили название «перестройки».

Ее печальные итоги показали, что традиция государственных модернизаций «сверху» в России себя исчерпала. К концу коммунистической эпохи руководители страны осознали, что главным условием ее экономической и технологической конкурентоспособности является модернизация самого государства. Горбачев начал движение в этом направлении, но совместить его с сохранением коммунистической системы реформатору не удалось, а ее демонтаж обернулся распадом страны. Нерешенная Горбачевым историческая задача досталась по наследству политическим лидерам Российской Федерации. На обломках коммунистической системы им предстояло создать государство, какого до них в стране не было.

1. Концепция ускорения социально-экономического развития и перестройки 1985 – 1991 гг. Начавшаяся в апреле 1985 г. с процессов исправления «отдельных деформаций» социализма перестройка завершилась в 1991 г. распадом СССР и радикальным изменением общественного строя в России.

На начальном ее этапе, когда на апрельском пленуме ЦК КПСС 1985 г. был провозглашен курс на ускорение социально-экономического развития страны, обновление общества понималось как «улучшение социализма». Для большинства населения социализм по-прежнему представлялся идеалом общественного устройства, базировавшимся на социальной справедливости и равенстве. Основные надежды на активизацию обновленческих процессов коммунистическое руководство страны связывало с гласностью, открытостью политики и включением «человеческого фактора», т.е. заинтересованностью людей в результатах своего труда, в общественном прогрессе.

Главным результатом политики гласности было реальное возрождение идейного плюрализма в обществе, от которого оставался лишь шаг до плюрализма политического. Вместе с тем гласность способствовала столкновению различных общественных течений, групповых интересов. По мере ухудшения экономической ситуации, радикализации масс выявившиеся социальные противоречия вылились в конце концов в массовое недовольство системой власти, существовавшей десятки лет.

Половинчатость и непоследовательность горбачевских реформ привели к кризису перестройки, который выразился в нескольких явлениях:

1) ухудшение экономической ситуации в стране (в декабре 1989 г. началось абсолютное снижение объёма промышленного производства; дефицит союзного бюджета составил 92 млрд. руб., т.е. 10% ВВП);

2) падение авторитета КПСС и утрата ею общественно-политической инициативы (демократизация партии явно отставала от демократизации общества);

3) резкая радикализация масс (возникновение первых оппозиционных партий и политических организаций; забастовочное движение);

4) активизация центробежных тенденций в межнациональных отношениях («парад суверенитетов» союзных республик).

В этих условиях создавалась социальная опора для формирования единой оппозиции, объединивших всех, кто выступал за реальное реформирование общества. Такая оппозиция, получившая название «демократической», по сути, являлась антикоммунистической. Возглавил ее Б.Н. Ельцин.

К лету 1991 г. в стране сложилась переломная ситуация. Ощущая угрозу существующему политическому режиму, группа высших руководителей СССР 19 августа 1991 г. объявила себя Государственным комитетом по чрезвычайному положению (ГКЧП). Под предлогом болезни они отстранили М.С. Горбачева от власти и ввели в стране чрезвычайное положение.

Однако заговорщики недооценили изменения массового сознания, произошедшие за время перестройки, не учли новую роль республик, провозгласивших свой суверенитет, потенциал сопротивления в лице Президента России и демократически избранных органов власти России. Августовский путч закончился провалом, и его ближайшими последствиями стали роспуск КПСС, являвшейся ядром авторитарной системы власти, и распад СССР. Огромная страна моментально развалилась. На протяжении осени 1991 г. образовалось полтора десятка самостоятельных государств. Процессу распада многонациональной державы пытались придать видимость управляемости. В декабре 1991 г. в загородной резиденции под Минском лидеры России, Украины и Белоруссии, подписав соглашение о прекращении Союзного Договора 1922 г., заявили о намерении создать Содружество Независимых Государств (СНГ). Но негативные последствия августовских событий оказались непреодолимы: разрыв многовековых связей, раскол унитарного экономического, политического и культурного пространства нанесли урон всем народам, проживающим на территории ушедшего в прошлое СССР. С осени 1991 г. началась новая глава в истории России.

2. Смена модели общественного развития России в 1990-е гг. С начала 1990-х гг. новое руководство России во главе с Б.Н. Ельциным, предполагая реформирование российской экономики на рыночных основах, приступило к смене модели общественного развития. Была поставлена задача изменения цивилизационного типа общества – советского общества (относящегося к категории традиционных обществ) гражданским, обществом западного типа.

Августовские события 1991 г. и развал СССР привели к власти в центре и на местах преимущественно представителей недавней партийно-государственной номенклатуры. Это предопределило стратегию и методологию преобразований. Хотя сохраняла свою юридическую силу Конституция, принятая в советскую эпоху (Конституция РСФСР 1978 г.), в стране складывался режим президентско-парламентской республики. С июня 1991 г. в России стал функционировать институт Президентства, возглавлявший исполнительную вертикаль власти. Сохранялись Съезд народных депутатов и Верховный совет, стоявшие во главе власти представительной. Наличие двух властных центров в государстве, пережившим сложнейшую экономическую ситуацию, угрожало новыми политическими кризисами.

В октябре 1991 г. был подготовлен проект преобразований экономики России, автором, которого являлся экономист Е.Т. Гайдар. Ключевыми пунктами его программы стали либерализация цен и массовая приватизация государственной собственности. Уже через год предполагалось достичь финансовой стабилизации. Гайдар был назначен вице-премьером правительства.

Результаты экономических реформ, которые стали называть «шоковой терапией», общество ощутило уже в первые дни 1992 г. Скачок цен на промышленные товары и продукты питания составил 2400%. Национальный доход сократился на 20%, и примерно на столько же упало промышленное производство. Покупательная способность населения упала до нуля.

Приватизация государственной собственности, проводившаяся посредством использования ценной бумаги – ваучера, − не дала ожидаемого экономического эффекта: реформаторы недооценили степень монополизации и инертности экономики. Сильным было и политическое противодействие реформам. В целом в обществе усиливалось недовольство высокой социальной ценой, которую ему приходилось платить за передел собственности в интересах быстро формировавшейся элиты.

Постепенно недовольство переросло в образование широкой оппозиции Президенту и его курсу, которую возглавил Верховный Совет. Развернулось противостояние представительной и исполнительной властей.

Пройдя несколько этапов (постановка вопроса в марте 1993 г. о недоверии Президенту, всенародный референдум 25 апреля, обсуждение проекта новой Конституции РФ в конце июня), это противостояние достигло кульминации в сентябре-октябре 1993 г. Кризис разразился 21 сентября 1993 г., когда Ельцин подписал указ о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета и проведении в декабре выборов в новый двухпалатный парламент, а также референдума о новой Конституции. Руководство Верховного Совета и большинство членов Конституционного Суда признали этот указ неконституционным. Противостояние оказалось столь жестким, что привело к вооружённому конфликту. Ельцин ввёл в столице чрезвычайное положение и санкционировал 4 октября обстрел Белого дома, резиденции Верховного Совета.

Исторический смысл трагических событий октября 1993 г. заключался в разрушении советской политической системы, которая, по мнению либеральных реформаторов, оставалась последним барьером на пути осуществляющихся преобразований.

Однако, несмотря на формирование новых властных структур режима президентской республики после принятия в декабре 1993 г. Конституции РФ, масштабную приватизацию и форсированное введение механизмов рыночной экономики, общественно-политическая жизнь России в 1990-е годы не достигла стабильности. Экономика страны так и не стала рыночной, частная собственность на землю введена не была, объём промышленного производства продолжал падать. Политические отношения характеризовались многочисленными конфликтами между Президентом и исполнительной властью, с одной стороны, и новой законодательной властью в лице Думы – с другой.

Перипетии российской модернизации 1990-х гг. нанесли сокрушительный удар по идеалам либерализма и демократии в России: многие россияне не только возложили вину за утверждение олигархического капитализма на «переродившихся» демократов, но отвергли сами идеалы либерализма и демократии. Разочарование в этих ценностях сопровождалось возрождением в массовой ментальности традиционалистских приоритетов, что стало серьезным препятствием для дальнейшей модернизации и демократизации России.

Иными словами, задача превращения нашего традиционного общества в гражданское потерпела в ельцинскую эпоху неудачу и не была достигнута. итогом политического и социально-экономического развития к концу 90-х гг. стал очередной кризис власти.

3. Мировой капитализм на рубеже XX – XXI вв. Задувший из Восточной Европы во второй половине 1980-х гг. «ветер перемен» охватил к началу XXI в. весь мир. Крушение Советского Союза и «реального социализма» возвестило о завершении целой исторической эпохи, содержание которого составило доминирование Запада и возникшей в его лоне социоэкономической системы – капитализма. С точки зрения теории систем, выпадение такого важного элемента капиталистической миросистемы, каким был СССР, в отсутствие его замены аналогичным элементом означает необратимый кризис системы.

«Реальный социализм» представлял собой антикапитализм, глобальную альтернативу капиталистической системы. Сойдя со сцены истории, он как часть системы не мог не повлиять на ее состояние. Капитализм существует как единство капиталистического и некапиталистического. Более того, это непременное условие его существования. В то же время объективно прогресс капитализма состоит в изживании некапиталистического. Но это путь ведет к системной гибели, ибо нормальное функционирование капитализма требует наличия некапиталистического сегмента.

Исторический коммунизм, являясь частью процесса глобализации, стал его же жертвой. Глобализация консолидировала центр капиталистической системы (проигравшие во Второй мировой войне Германия, Италия и Япония стали частью ее ядра), устранила в ходе Холодной войны системный антикапитализм, подавила возможности борьбы периферийных регионов за лучшее положение в мировой системе. То есть глобализация победоносно решила те проблемы, над которыми капитализм бился весь XX век.

Однако за победой «скрывалась пустота»: решив свои среднесрочные проблемы, глобализация создала неразрешимые долгосрочные и в результате положение капиталистической системы в конце XX – начале XXI вв. оказалось намного хуже, чем столетием раньше. Вот что пишет об этом один из основоположников теории миросистем И.Веллерстайн: «Мы живем в эпоху перехода от нашей нынешней миросистемы, капиталистической мировой экономики, к другой миросистеме или системам. Мы не знаем, будет ли она хуже или лучше. Мы знаем только, что эта эпоха перехода будет очень тяжелой для всех. Она будет тяжелой для сильных мира сего; она будет тяжелой для простых людей. Она будет эпохой конфликтов и усиления беспорядков и тем, что многие будут считать крахом моральных систем».

Глобализация, устранив некапиталистические зоны и сделав весь мир капиталистическим, породила новые явления и вытекающие из них проблемы.

Во-первых, приобрел устойчивость процесс снижения прибыли транснациональных корпораций. Мировая элита оказалась перед жестким выбором: либо утрата значительной части доходов, привилегий и, возможно, власти, либо переход к интенсификации эксплуатации в самом ядре и его анклавах во всем мире. Естественно, выбран второй вариант и Западу угрожает внутрисистемная социальная война верхов против низов и средних слоев.

Во-вторых, кризис демократии как политического режима. Демократические институты оказались на пути «смены вех» капиталистической системы. Двадцатый век слишком много надежд связал с демократией, и тем сильнее оказалось разочарование. Как выражался античный медик Гален: «Данное лекарство абсолютно безотказно во всех случаях, за исключением тех, когда оно не помогает». Сегодня в общественной жизни развитых стран наблюдается ослабление публично-правовой сферы, вырождение политики в некую комбинацию административного управления и шоу-бизнеса.

В-третьих, образование и функционирование государства-корпорации. Известный российский историк А.Фурсов называет его «корпорацией-государством», американский исследователь левого толка Д.Харви – «неолиберальным». Вполне приложимо и определение «олигархическое государство». Несмотря на различие в терминах, отечественные и западные исследователи близко характеризуют сущностные признаки такого государства.

Государство-корпорация есть такая форма государственного устройства, цели которой носят прежде всего экономический характер, т.е. направлены на снижение издержек от сведения к минимуму социальных обязательств, характерных для государства, до избавления от экономически лишнего, нерентабельного с экономической точки зрения населения.

Государство-корпорация подобна «бритве Оккама» (английскому философу XIV в. Уильяму Оккаму предписывают изречение «не следует привлекать новые сущности без самой крайней на то необходимости») отсекающей от «общественного пирога» все лишнее и ненужное для корпоратократии, которая приватизирует процесс общественного производства и дробит его на число составляющих ее кланов.

Несмотря на различие в терминах, отечественные и западные исследователи близко характеризуют сущностные признаки такого государства:

– самостоятельная и определяющая роль в качестве субъекта властных отношений при формальном сохранении госаппарата;

– зависимость национальных приоритетов страны от экономических (корпорационных) интересов или, по крайней мере, рассмотрение первых сквозь призму вторых;

– отказ от выполнения большей части характерных для государства социальных обязательств и функций или резкое их сокращение;

– криминальные средства достижения целей и криминальные структуры организации.

Государство-корпорация представляет собой десоциализированное и приватизированное репрессивное государство, которое при дальнейшей эволюции через несколько десятков лет неизбежно должно будет полностью сбросить государственные характеристики, в результате чего перестанет быть государством и превратится в жестко иерархизированную структуру на клановой основе.

Процессы формирования государства-корпорации идут повсюду – в США, России, Индии, Индонезии, Китае, Бразилии и др. В этих крупных государствах ввиду их размеров, численности населения, мощной и высокоразвитой культуры, исторических традиций процесс «корпоратизации» государства будет особенно острым, противоречивым, конфликтным и чреватым серьёзнейшими социальными потрясениями.

Все сказанное не значит, что государство всеобщего социального обеспечения уже исчезло. Процесс формирования государства-корпорации далек от завершения и конфликты новой эпохи в течение определенного времени будут продолжаться в старой форме и под старыми знаменами. Хотя мы не знаем точно, каким станет новый мир, в одном можно быть твердо уверенным: в ближайшие полвека изменится все – не только в России, но и в том мире, который мы знали на протяжении трех-четырех столетий. Вероятно, это будет самая масштабная и глубокая революция в истории человечества.

4. Россия на современном этапе. Достижения и провалы российских реформ. Модель государства-корпорации точно накладывается на российское государство первого десятилетия XXI в. Она даже больше подходит современной России, чем нынешнему Западу, что объясняется опережающим по отношению к Западу развитием России авторитарных тенденций: в нашей стране уже возникло и реально функционирует то, что на Западе лишь наметилось в качестве тенденции, которая не обязательно разовьется.

31 декабря 1999 г. Б.Н. Ельцин в телевизионном обращении к народу заявил об уходе с поста Президента. В марте 2000 г. Президентом РФ был избран В.В. Путин, занимавший до этого высокие государственные посты (директора ФСБ, Секретаря Совета Безопасности, Председателя правительства РФ).

Перед новой властью стояли первоочередные задачи – укрепление государственности, консолидация общества, восстановление единого правового пространства страны, предотвращение падения производства и обеспечение экономического роста.

За первый срок президентства Путина (2000 – 2003 гг.) произошла стабилизация в ряде направлений государственной политики и экономики. Прежде всего наблюдался прирост производства в отдельных отраслях промышленности, в основном работающих на экспорт (добыча нефти и газа, металлургия, машиностроение, производство удобрений и химических продуктов). Рост валового внутреннего продукта (ВВП) составил 30%. Практически была решена проблема внешнего долга России, благодаря чему государством обеспечена финансовая независимость, а его национальная валюта – рубль – вновь обрела устойчивость.

Тем не менее стабилизация произошла благодаря более последовательному и целенаправленному, чем мог себе позволить Ельцин, возвращению к традиционной для России авторитарной форме правления.

Меры администрации Путина в сфере государственного строительства в 2001 – 2008 гг. носили противоречивый характер и важнейшей их составляющей стали ослабление и даже утрата демократических черт политической системы, сложившейся в стране в первой половине 1990-х годов.

Во-первых, Путин существенно ослабил субъектность региональных руководителей, лишив их права представлять свои регионы в верхней палате парламента (Совете Федерации) и учредив для усиления контроля над ними институт представителей президента в семи специально созданных федеральных округах. После трагедии в североосетинском городе Беслане (сентябрь 2004г.) избранный к тому времени на второй срок Путин выступил с предложением об отмене прямых выборов губернаторов и президентов национальных республик и переходе к их избранию местными законодательными собраниями при монополии главы государства на выдвижение кандидатур. В конце того же года новая процедура была законодательно утверждена.

Во-вторых, была создана парламентская и партийно-политическая система, контролируемая и управляемая Кремлем. В 2001 и 2004 гг. утверждены законы о партиях, направленные на ограничение их числа (для партий устанавливалась минимальная численность не менее 50 тыс. человек, вводилось обязательное количество территориальных сетей. Тогда же была введена пропорциональная система выборов в Государственную думу по партийным спискам вместо прежней смешанной системы, а порог прохождения в высший законодательный орган кандидатов от партий был поднят до 7%. В результате принятия этих законов количество политических партий в России сократилось в четыре раза, а из одиннадцати партий, участвовавших в думских выборах 2007 г., семипроцентный барьер смогли преодолеть только четыре. Среди них оппозиционной можно признать только левую КПРФ, а с либерально-демократической оппозицией было покончено.

Уже на начальном этапе президентской деятельности Путина широко проявилась одна из устойчивых тенденций осуществляемой им реорганизации власти – заполнение важных должностей бывшими или действующими представителями силовых структур. Если в ельцинский период лица с военным образованием составляли во властных структурах 6,7%, то при Путине уже в 2002 г. этот процент достиг 26,6, а в высшем руководстве страны – 58,3. К концу президентства Путина доля военных во властных структурах выросла до 31,5%, а в высшем руководстве – до 66,7%.

В момент прихода к власти Путин объявил одним из политических приоритетов отстранение от политической власти олигархов. Было начато уголовное преследование некоторых из них. В. Гусинскому, Б.Березовскому, М. Ходорковскому и ряду других были инкриминированы многочисленные преступления. Из трех самых известных обвиняемых двоим – Гусинскому и Березовскому – удалось выехать за границу, а третий, Ходорковский, был осужден на длительный срок. Многие аналитики сделали тогда обоснованный вывод, что избирательное преследование нескольких крупных бизнесменов имело в действительности политический характер, было направлено против тех, кто пытались организовать политическую оппозицию российскому президенту и его режиму. Также стало известно, что преследования неугодных олигархов имели следствием перераспределение собственности в пользу сторонников режима. От антиолигархической кампании выиграла сама власть и приближенные к ней. Количество миллиардеров в России не только не уменьшилось, но продолжало увеличиваться. Пропасть между богатой верхушкой общества, которую пополнили новые «слуги народа», и самим народом продолжала углубляться.

В итоге эволюции общественно-политической системы в период президентства Путина сложился государственно-бюрократический капитализм, пришедший на смену номенклатурно-олигархическому капитализму ельцинской эпохи. Высшая бюрократия вытеснила с властной позиции олигархов, а во главе системы остался глава государства, власть которого стала еще более авторитарной.

С точки зрения поставленной текущей цели, т.е. выстраивание «вертикали власти» меры Путина обнаружили свою результативность: убедительная победа властного режима на президентских выборах 2004 г. и выборах в Государственную думу в 2007 г., консолидация политической элиты и крупного бизнеса, маргинализация оппозиции. Однако главный вопрос – о соответствии нынешней российской государственности современным вызовам – остался открытым.

Современное российское общество находится в состоянии неустойчивого равновесия. Реформы не поддержаны и не могут быть поддержаны населением, около трети которого по основным показателям уровня жизни оказалось за чертой бедности. Рядовые россияне в рамках пассивного сопротивления лишь приспосабливаются к очередным антинародным инициативам власти. Никаких шансов на воссоединение расколотого общества на основе продолжения нынешнего курса нет. Это со всей очевидностью продемонстрировало бесцветное правление президента Д.А.Медведева (2009 – 2012), который выполнял функцию местоблюстителя высшей государственной должности и демократической риторикой пытался придать сложившемуся режиму хоть сколько-нибудь привлекательный образ.

За первое десятилетие XXI в. российское государство-корпорация полностью утратило функцию целеполагания. Утопические цели времен перестройки и псевдолиберальных реформ дискредитированы. Администрации Путина-Медведева принципиально отказались от выдвижения большой цели, перейдя к выполнению ситуативных задач (удвоить ВВП, построить вертикаль власти и пр.). Для российской государственности это означает неспособность верхов выполнять одну из главных своих функций – объединение народа для «общего дела».

Другим признаком кризиса власти является полная ее неспособность к диалогу с обществом, которое от состояния социального оптимизма первых лет президенства Путина двинулось в обратном направлении – к нарастающей тревоге, стремительно растущему страху и агрессивности. Дело тут не в отсутствии гласности и откровенности – диалога нет внутри самого правящего слоя. Постоянно вызывая волны нестабильности, он управляет страной в режиме «управляемого хаоса». В 2008 – 2010 гг. мы не раз наблюдали большие и малые социальные кризисы, вызванные исключительно действиями властей: от монетизации льгот до деградации системы образования. Качество нынешней политической элиты России таково, что кризисы, причем более масштабные, становятся попросту неизбежными.

Наконец обострилась проблема легитимности власти. Авторитет Путина («кредит доверия») базировался на временных ресурсах – на эффекте контраста с Ельциным, на благоприятной экономической конъюнктуре, на умело проведенных пропагандистских акциях. Постепенно эти ресурсы иссякли, а процессы, подрывающие образ «духовного лидера» и легитимность его режима, приобрели необратимый характер. Активность Кремля в период «тандемократии» Путина-Медведева была проникнута стремлением воспрепятствовать именно демократической смене власти. Создание прокремлевских молодежных организаций, стерилизация избирательного процесса, неоправданная жесткость в отношении уличной активности, откровенная фальсификация парламентских 2011 и президентских 2012 гг. выборов, судебное преследование представителей внесистемной оппозиции – все это представляет выстраиваемую властью многоэшелонированную контрреволюционную защиту.

Воинственная антизападная риторика («происки вашингтонского обкома») и заклинания о том, что «мы пришли навсегда» лишь свидетельствуют о неуверенности правящего слоя в собственной легитимности и даже о тихой панике. Когда любой чих кажется власти угрозой, то тем самым она признается в собственной слабости. Фактически Кремль расписывается в страхе перед российским обществом.

Казалось бы, именно правящая группа, больше других заинтересованная в установлении долговременного порядка, постоянно его нарушает, выступает источником нестабильности. И в этом нет противоречия: источник власти и богатства бюрократического класса состоит в контроле за изменениями правил, а никак не в соблюдении их на протяжении продолжительного периода. Стабильность в более или менее точном понимании этого слова смертельно опасна для властной элиты и потому попросту недостижима в современной России.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

История нашего Отечества свидетельствует о сложности и самобытности пути, пройденного российским обществом. Некоторые причины и проявления этой самобытности рассмотрены нами в настоящем курсе. Но у нас есть все основания полагать, что выявленные особенности не исключали Россию из сообщества европейских народов. «Мир» для нашей страны это в первую очередь мир Европы. Русский народ по своему мироощущению привержен ценностям европейской цивилизации. Он обогатил ее культурными и научными достижениями, спасал от серьезных экономических, политических и социальных потрясений. Как этнос Россия связана нитями православной культуры и традиции с миллионами европейцев. Будущее Европы ненемыслимо без участия в ее политических судь-бах современного российского государства.

Вместе с тем история отношений России и Запада насыщена фактами и событиями, говорящими о взаимном недоверии и даже враждебности обеих цивилизаций. Элитам европейских держав Россия нередко представлялась социумом, органически не способным к восприятию западных цивилизаций. Примером тому может служить судьба российского либерализма в XIX и XX столетиях. Продолжая развитие модели модернизации, заложенной Петром Великим, российская власть при опоре на либеральные слои населения со второй половины XIX в. попыталась сформировать гражданское общество, утвердить принципы разделения властей и парламентаризма. Для государства с сильными абсолютистскими традициями это была задача колоссальной исторической сложности. Ее нерешенность привела к распаду империи, революции, гражданской войне, то есть краху общественного либерального проекта. Ответственность за случившееся в определенной мере должен разделить с нами и Запад.

Ныне одним из следствий провала российских реформ 90-х годов прошлого века, проводившихся по лекалам западного либерализма, стало дискредитация в нашей стране идей демократии, что затрудняет процесс возвращения России в европейский дом.

После 1991 года Россию поразили многие недуги молодых демо-кратий, ее политическая система находится в состоянии становления. Ди-намика событий современной российской истории настолько стремитель-на, что не будет выглядеть преувеличением вывод: сознание народа сего-дня меняется быстрее, чем возможности обществоведов отразить эти пе-ремены в научных трудах, а тем более – учебниках.

Подводя итоги нашего изложения, мы подошли к незримой грани-це, разделяющей предмет отечественной истории и других гуманитарных дисциплин – политологии, социологии, экономической и правовой теорий, - целиком сосредоточенных на проблемах общественной жизни современной России. Мнение историка, как мнение любого человека, субъективно и не может не меняться вместе с динамично меняющейся страной, в которой он живет. Не претендуя на роль пророка, но, размышляя, тем не менее, о будущем нашей Родины, заметим: каждый народ выбирает свою судьбу. Вопрос в том, как он это делает. Сегодня, в начале третьего тысячелетия, время деклараций верности демократическому выбору в нашем обществе прошло. Россия, выстрадавшая всем своим прошлым возможность развития по пути народовластия, не должна упустить исторического шанса. Но для этого строить здание демократии нужно коллективно и соборно, помня, что нам и нашим потомкам в нем жить.