Холизм, власть, тоталитаризм

Целое можно понимать по-разному. Социологическое понимание социальной структуры как целого приводит к тому, что есть, так сказать, распределенное целое, но нет целого как обособленного центра. Другое понимание целого, наоборот, предполагает обособление целого от его частей, рассмотрение целого как центра, а частей — как удаленной от центра периферии. В этом, втором понимании, главной функцией целого может быть координация и оптимизация деятельности его частей; централизация же целого выполняет служебную роль. Например, первые телефонные сети непосредственно связывали абонентов друг с другом. Однако с ростом количества абонентов система быстро усложнялась. Введение центральных телефонных станций способствовало упрощению и оптимизации телефонной системы. Теперь каждый абонент был связан только с телефонной станцией и через телефонную станцию связывался с другими абонентами (см. Голицын, 2000).

Существует еще одно, третье понимание целого. Его нужно рассмотреть несколько подробнее. В этом случае целое также обособляется от своих частей и становится центром системы. Однако целое не столько координирует и оптимизирует деятельность системы, сколько осуществляет властные функции по отношению к частям и подчиняет их себе. Взаимоотношения целого и центра при этом рано или поздно оборачиваются: не центр служит целому, а целое обслуживает центр.

В некоторых формах общественной жизни защитники «целого» утверждают, что целое якобы выражает общие для целого и его частей «интересы». Но чаще всего выразители целого просто занимаются психосоциальным конструированием и вовлекают в эти занятия «части». Целое выполняет здесь функцию цели центра, а части — функцию средства обслуживания целей центра. Тогда обеспечение целого властными функциями становится неизбежным. На связь целого с властью обращал внимание Левин (2000), разрабатывая теорию поля в приложении к социальным наукам. Связь целого и власти не следует понимать абсолютно. Степень зависимости (независимости) частей от целого может варьировать в широком диапазоне.

Предельные связи холизма с властью (их практическое тождество) иллюстрируют некоторые, далеко не всем известные факты о Гегеле как апологете прусского абсолютизма. Их приводит, в частности, Поппер (1992 а). Гегель стал официальным прусским философом, когда в Пруссии при короле Фридрихе Вильгельме III возникла потребность в идеологии, защищающей монархию от идей Французской революции. Своей холистской философией Гегель возрождал племенной дух и обосновывал тоталитаризм. Общая доктрина и прусского короля и Гегеля «...сводится к тому, что государство есть все, а индивид ничто, поскольку он обязан государству всем — и своим физическим, и своим духовным существованием. Таково главное содержание идей и Платона, и Гегеля, и пруссачества Фридриха Вильгельма» (Поппер, 1992 а, с. 40—41). Поппер приводит цитаты из работ Гегеля о государстве; из них следует, что по Гегелю государство выражает всеобщее и государство существует для самого себя (Т ам же, с. 41). По мнению Поппера (1992 б), рассуждения Гегеля внесли существенный вклад в подъем тоталитарного философствования.

Другую свою работу Поппер (Popper, 1961) специально посвятил связи холизма и тоталитаризма. Согласно Попперу, холизм есть точка зрения, в соответствии с которой социальные группы есть нечто большее, чем совокупность их членов. Группы представляют собой нечто самостоятельно и реально существующее по собственным законам развития. Они принимают на себя право определять и решать судьбу своих членов. В этом смысле холизму близок историцизм. Он основан на вере в то, что история человечества развивается неумолимо и необходимо по определенным принципам или правилам в направлении к некоему конечному и установленному порядку. На этих идеях построена, например, диалектика Гегеля, которую затем усвоил и применил в своей теории Маркс. Таким образом, холист верит, что люди формируются социальными группами, которым они якобы принадлежат. Историцист, который обычно также является холистом, утверждает, что понять социальные группы можно в терминах внутренних принципов, определяющих их собственное развитие; своеобразие входящих в их состав людей также игнорируется.

Эти мифы приводят к тому, что Поппер называет «доктриной историцизма социальных наук». Поппер утверждает, что такая позиция социальных наук теоретически несостоятельна и социально опасна, поскольку неминуемо приводит к тоталитаризму и авторитаризму. Поппер опирается на разработанную им же теорию погрешимости знания (см. Поппер, 1983, 1992 б). Теоретический прогресс в науке основан на тщательном и критическом анализе теорий; те из них, которые фальсифицируются, — отвергаются. Такой же критический дух следовало бы поддержать в социальных науках и в обществе (см. также: Thornton, 2000).

 

Научные законы и теории

Тема научных законов и теорий требует специального рассмотрения и выходит за рамки настоящего учебного пособия. Я затрону эту тему весьма бегло, чтобы показать отличия научных законов и теорий от холизма. Это следует сделать потому, что нередко молодые психологи смешивают одно с другим.

Научные законы и теории являются специфическими средствами познания мира: они помогают понимать, объяснять и предсказывать те или иные события (явлений) в мире. Научный (эмпирический) закон вскрывает лишь один из аспектов существования событий и объектов, а именно их так называемую регулярность: повторяемость возникновения одних и тех же событий (явлений), устойчивость связей нескольких событий (явлений) между собой, воспроизводимость эффектов воздействия одних событий (явлений) на другие. Научная теория строится на базе эмпирических законов, пытается рационально объяснять их, на их основании предсказывать новые события (явления).

По предмету научные законы, теории и холизм просто несопоставимы друг с другом. Однако они сопоставимы по способу образования, поскольку основаны на специфических формах обобщения. Холизм обобщает части, а научное знание основано на общих особенностях событий (явлений), а не каждого из них по отдельности. Это обстоятельство и порождает путаницу.

Главная специфика холистского обобщения (по меньшей мере в пределе) заключается в сведении частей к целому. Части в целом как бы «умирают», а целое замещает части. Здесь мы имеем дело с обобщением по принципу «одно вместо других». И такое обобщение является односторонним. Когда гештальтисты утверждают, например, что узнавание одной и той же мелодии, исполненной в разных тональностях или на разных инструментах, свидетельствует в пользу целостности восприятия, — это неполная правда. Существуют пределы узнаваемости; в данном примере этот предел задается характером отношений (интервалами) между нотами (звуками). Любое нарушение интервальных соотношений нот приводит к нарушению узнаваемости мелодии. Если замедлить скорость вращения пропеллера, фи-феномен также исчезает. Таким образом, естьпредел иллюзий в контексте целостности восприятия и предел замещения (пропуска) элементов целым.

Специфика научного обобщения (в эмпирических законах и теориях) имеет несколько иной, чем в случае с холизмом, характер. Обобщение в науке рассматривается в аспекте сходства и центральной тенденции, а не целого. Скажем, повторяемость интернального локуса контроля изучается на некотором множестве людей. Степень его выраженности у разных людей неодинакова. По результатам исследований и в зависимости от группировки данных можно делать несколько разных выводов: о центральной тенденции (средних значениях) интернального локуса контроля всех участников исследования (и генеральной совокупности, которую они представляют), о доле лиц с высоким и низким уровнями интернальности, и т.п. В любом из этих случаев создаются условные группы (подгруппы) по признаку сходства значений их интернальности. Статистические показатели в виде средних значений, их стандартных отклонений или частот основаны на индивидуальных данных и сопоставлении их между собой, указывают на их общую тенденцию и ее направление, но не свидетельствуют ни о целом, ни о его частях.

При некоторых видах статистического анализа возникают иллюзии целого. Например, факторный анализ приводит к выделению общностей показателей в виде отдельных факторов. Некоторые молодые исследователи интерпретируют факторы как свидетельства феноменов целого. На самом деле это не так. В факторный анализ можно включить, какие угодно показатели, например, показатели длины ступни, креативности мышления, интеллекта, этажность домов, в которых живут участники исследования, и количества поездов, проходящих через их родной город. При определенных обстоятельствах вероятно, что эти показатели со значимыми факторными весами могут войти в один фактор. Однако сомнительно, что «фактор» есть некое целое, образовавшее эти показатели.

Между тем известно, что факторный анализ позволяет уменьшать размерность переменных (факторы представляют собой «новые» укрупненные компоненты) и/или определять структуру путем их классификации по факторам. При этом факторы выводятся из переменных, которые предварительно подвергаются корреляционному (ковариационному) анализу. Корреляции (ковариации) — одно из статистических средств, направленных на измерение сходства переменных (явлений) по их сопутствующим друг другу изменениям. В свою очередь эти же переменные в факторном анализе не сводятся к фактору, в котором они представлены со значимыми факторными нагрузками, а фактор не замещает переменные, которые входят в него. Более того, в отличие от переменных, которые являются реальными, фактор является полагаемым конструктом. Он объясняет и может претендовать на роль гипотетического основания этих переменных, но не на роль их «целого».

Чем же отличаются обобщения в холизме («общее есть целое») от обобщений в науке («общее есть сходство»)? Когда общее понимается как целое, возникает иерархия, в которой явно или неявно целое становится более «важным», чем «его части». Когда применяется процедура обобщения по сходству, сопоставляемые элементы (признаки, индивидуальности) удерживаются и не поглощаются общим. Общее выражает индивидуальное как тенденцию с той или иной степенью вероятности, но не замещает его.

Поскольку научные теории строятся на базе эмпирических законов, обобщения в них выстраиваются опять-таки по сходству. Например, согласно теории систем организация сложных объектов может быть описана некоторыми общими законами независимо от специфики этих объектов. Наиболее общей является идея о том, что системы любого рода функционируют в согласии с одними и теми же фундаментальными принципами. Системные исследования направлены на то, в частности, чтобы вывести дедуктивно особенности видовых систем — физических, биологических, психологических, социальных — из общих фундаментальных принципов. Пример успешного решения этой задачи дает теория «максимума информации», которую разработали Голицын и Петров (Голицын, 1997; Голицын, Петров, 1991; Петров, 1998; Golitsyn, Petrov, 1997). Эта теория имеет право на признание, потому что имеет многочисленные эмпирические подтверждения.

Следует ли из этого, что теория «максимума информации» является холистской в силу ее универсальности? Конечно, нет. Принцип «максимума информации» — это не «целое». «Максимум информации» объясняет разнообразные феномены с единых позиций, но не сводит последние к мифическому универсальному целому.

Иная проблема, которая возникает в связи с этим, состоит в соблазне свести универсальные принципы к универсальному целому. Но для этого следует эмпирически доказать тождественность универсальных научных принципов и универсального целого. В отличие от универсальных принципов науки, построенных на эмпирической базе, универсальное целое — одна из метафизических спекуляций. Но именно потому, что идея универсального целого является метафизической, ее невозможно ни доказать, ни опровергнуть эмпирически.

 

Обобщения в холизме и науке

Холизм — общее есть целое; наука — общее есть сходство. Когда общее понимается как целое, возникает иерархия, в которой целое оказывается более «важным», а «части» — менее значимыми. Когда применяется процедура обобщения по сходству, сопоставляемые элементы (признаки, индивидуальности) удерживаются и не поглощаются общим. Общее выражает индивидуальное, но не замещает его.

Холизм

Общее обозначение для теорий, которые объясняют мир в терминах целого и феноменом целого объясняют происхождение частей.

Холизма основные идеи

(1) Целое есть нечто большее, чем сумма его частей. (2) Состояние целого не определяется состояниями его частей. (3) Целое определяет особенности его частей.

Целое

(1) Социологическое понимание социальной структуры как целого — есть, так сказать, распределенное целое, но нет целого как обособленного центра. (2) Понимание целого предполагает обособление целого от его частей, рассмотрение целого как центра, а частей — как удаленной от центра периферии. Здесь главной функцией целого может быть координация и оптимизация деятельности его частей; централизация же целого выполняет служебную роль. (3) Целое обособляется от своих частей и становится центром системы. Однако целое не столько координирует и оптимизирует деятельность системы, сколько осуществляет властные функции по отношению к частям и подчиняет их себе. Взаимоотношения целого и центра при этом рано или поздно оборачиваются: не центр служит целому, а целое обслуживает центр.

Эмерджентные качества

Качества, которые придают новые свойства целому. Эти новые свойства не позволяет сводить целое к составляющим его частям, или компонентам.

 

ЭКЗАМЕНАЦИОННЫЙ БИЛЕТ № 8

 

1. Социально-исторические и философские основания методологии науки

Никифоров А. Л. Философия науки // Философский энциклопедический словарь. 2 изд. / Ред. колл. С. С. Аверинцев и др. – М.: Советская энциклопедия, 1989. – С. 701–702.

ФИЛОСОФИЯ НАУКИ, дисциплина, исследующая струк­туру научного знания, средства и методы научного познания, спо­собы обоснования и развития знания. Самостоятельной областью исследований философия науки становится в середине 19 в. (У. Уэвелл и Дж. С. Милль). Разработка философии науки и расширение круга её проблем связаны с работами Больцано, Маха, Пуанкаре, Дюэма. С конца 20-х гг. 20 в. наи­большее влияние в философии науки приобрела концепция логического позитивизма (Шлик, Карнап, Г. Фейгль и др.), которая исходила в понимании природы научного знания из субъективно-идеалистических воззрений Маха и логического атомизма Рассела и Витгенштейна. Логический позитивизм рассматривал науку как систему утверждений, в основе которой лежат особые «протокольные» предложения, описывающие чувственные переживания и восприятия субъекта. Основную задачу философии науки логические позитивисты усматривали в логическом анализе языка науки с целью устранения из него т. н. псевдоутверждений, к которым они относили прежде всего утверж­дения философского, или метафизического, характера. Концепция логического позитивизма оказалась в резком противоречии с развитием науки и подверглась серьезной критике.

С конца 50-х гг. в центре внимания философии науки оказываются проблемы анализа развития науки. Появляются концеп­ции, претендующие на описание развития научного знания в целом или в отдельные исторические периоды. Значительное влияние при­обретают методологическая концепция Поппера, теория научных революций Куна, историческая модель развития научного знания Тулмина, концепция научно-исследовательских программ Лакатоса, а также теории Дж. Агасси, У. Селларса и др. Для этих концепций характерны тесная связь с историей науки и критическое отношение к неопозитивистской модели науки.

На первый план в современной философии науки выдвигаются следующие пробле­мы: анализ структуры научных теории и ее функций; понятие научного закона; процедуры проверки, подтверждения и оп­ровержения научных теорий, законов и гипотез; методы научного исследования; реконструкция развития научного знания. Исследуя историю развития науки и используя материал современного естествознания, представители немарксистской философии науки нередко высказывают продуктивные идеи, выдвигают но­вые методологические проблемы. Однако отрицание принципа отражения и истолкование природы научного познания с кан­тианских, прагматистских либо конвенционалистских по­зиций приводит их к неразрешимым противоречиям, су­щественно ограничивает объяснительные возможности их кон­цепций, не позволяет воспроизвести процесс развития нау­ки во всей его диалектической сложности и многообразии. В рамках марксисткой философии науки, опирающейся на основополо­жения диалектического материализма, получили развитие деятельностный (см. Деятельность) и системный подходы (см. Системный подход) к исследованию науки. На основе этих подходов разрабатываются проблемы развития научного знания, научной рациональности, понимания и объяснения в науке, соотношения эволюционных и революционных этапов в развитии научного познания и др.

 

Нет единого мнения и о том, что представляет собой методология как наука: является ли она философской дисциплиной или это частнонаучная область, или сама философия выступает методологией, поскольку каждое философское положение имеет методологическое значение. Есть предположение, что методология — вообще не наука, что она стоит вне науки и является искусством подбора принципов и методов исследования.

Главное назначение научной деятельности – получение знаний о реальности. Человечество накапливает их уже очень давно. Научные знания начали формироваться уже в VI в. до н.э. Формирование методов научного познания происходило почти 25 веков, однако, большая часть современных знаний получена за последние два столетия. Такая неравномерность обусловлена тем, что именно в этот период в науке были раскрыты ее многочисленные возможности, установлена диалектическая взаимосвязь методов познания.

Научные методы познания мира благодаря бурному развитию технологии оказались настолько наглядно эффективными что в течение последних ста лет потеснили в европейском культурном ареале господствовавшее на протяжении тысячелетий религиозно-мифологическое мировоззрение по целому ряду позиций.

 

2. Фундаментальные идеи естественных наук в психологии