Россия в глобальной политике.

Определить и оценить место современной России в глобальной политике – задача не из легких и не из простых. Ведь прошел незначительный исторический период – всего два десятилетия – суверенного развития страны и к тому же внешняя политика России при президенте Ельцине характеризовалась капитулянтством перед Западом и особенно США, а путинская Россия вынуждена балансировать между Западом и благоразумными, коренными интересами России. При этом допускались перегибы, связанные с переоценкой наших возможностей с заносом на горделивые амбиции без аммуниции (АБА) как на внешнем, так и внутреннем векторе российской политики. Зачем мы направляли крайне устаревшие бомбардировщики дальнего радиуса действия еще советского производства в воздушное пространство Венесуэлы, вызывая насмешки американских летчиков группы сопровождения в нейтральном воздушном пространстве, на каких «железках» летают российские летчики. Или другой пример наших дней. Дипломаты ведут активный обмен мнениями, какой документ принимать в Совете безопасности ООН в отношении Сирии, а мы направили чуть ли не единственный в России авианосец «Адмирал Кузнецов» к берегам этой страны, где нам противостоят американские надводные силы, вооруженные мощными поражающими средствами. Ведь могли бы быть и провокации, благо, что российские моряки ограничили свое пребывание там только одними сутками. Спрашивается, что мы продемонстрировали такими акциями и во сколько они обошлись?

Геополитическое положение России существенно осложнилось по сравнению с Советским Союзом, да и нередко подвержено изменениям, что понуждает нас к фрагментарному изложению. Во-первых, мы потеряли буферные государства, - Чехословакию, Румынию, Польшу, ГДР, которые, будучи нашими союзниками, прикрывали сухопутные рубежи нашей страны на западном направлении. То же самое можно сказать о республиках Балтии. Сейчас эти страны и территории вошли в НАТО и способствуют американцам разместить свои военные аэродромы и системы ПРО вблизи наших границ.

Во-вторых, с развалом СССР мы унаследовали только осколок великой державы, удлинив из-за территориальных особенностей границы Российской Федерации и сделав их открытыми, полуоткрытыми, но до сих пор неблагоустроенными на больших расстояниях с бывшими союзными республиками.

В-третьих, мы вынуждены напрягать финансово-экономические, политические, дипломатические и иные ресурсы, чтобы бывшие союзные республики, ставшие самостоятельными государствами, сохранить в зоне нашего влияния. Такой проблемы у России не существовало. А на этом поле приходится конкурировать не только с США, странами Западной Европы, Китаем и даже с Индией.

В-четвертых, геополитическое положение России во многом зависит от деловых и доверительных отношений с Евросоюзом, на долю которого приходится почти половина нашего внешнего товарооборота и в перспективе на расширения которых мы возлагаем надежды, прокладывая два потока газопровода – северный и южный. Имея фундаментальные интересы с Европой, мы, тем не менее еще не продвинулись дальше деклараций о партнерстве и сотрудничестве. Установление привилегированных отношений с отдельными странами Евросоюза на двусторонней основе, к сожалению пока не способствует выработке уважительных и истинно партнерских отношений со всеми странами интеграционной группировки. Пока связи Россия – Евросоюз в застое.

В-пятых, при сложившихся, а точнее складывающихся обстоятельств США теряют свои позиции мирового лидера, происходит эрозия американской гегемонии в мире. И дело даже не в том, что Америка исчерпала себя как непрошенный рассадник «демократии» и экспортер финансово-экономических кризисов XXI в., хотя это все немаловажно, но появляются новые игроки на мировой экономической и политической арене, становящиеся постепенно центрами притяжения и силы – Китай, Индия, Бразилия, Япония, интегрирующийся Евросоюз, другие игроки, претендующие на значительное укрепление своего международного статуса. Соответственно требуется существенная корректировка отношений России с Соединенными Штатами Америки как со страной, теряющей силовой полицентризм и убеждающейся в многополярности современного мира. Настало время подумать о характере постамериканского миропорядка, обращая особое внимание на стремление максимального снижения конфликтного потенциала обижающейся Америки.

В-шестых, геополитические позиции современной России нельзя себе представить без учета китайского фактора. Россия имеет с Китаем довольно протяженную общую границу, которая с нашей точки зрения, сейчас урегулирована, традиционные связи по разным направлениям, сотрудничаем в Азиатско-Тихоокеанском регионе, входим в «Шанхайское экономическое сообщество» АСЕАН, новое образование БРИКС.

На стыке веков (XX-XXI) Китай «пробудился», а в России усилились рассуждения о восточной угрозе. Оправданы ли такие тревожные рассуждения покажет время. Тем более, в 2012 г. в Китае произойдет смена высшего партийного и государственного руководства – ожидается приход нового поколения руководителей, которое на себе не ощущало бескорыстную помощь СССР китайскому народу в 40-50е годы. С приходом к власти в Китае представителей молодой генерации людей надо опасаться возрождения китайского национализма.

Наконец, говоря о восточном направлении нашей геополитики, нельзя подвергать сомнению потребность в устойчивом и укрепляющемся присутствии России в Азиатско-Тихоокеанском регионе. До сих пор Россия не уделяла должного внимания этому региону, а в АТЭС нет надгосударственного управления, нет специального административного аппарата, сложилась практика сотрудничества на основе консенсуса и невмешательства во внутренние дела членов организации. Те же факторы стали причиной чрезвычайно низкой практической эффективности форума. Журналисты лихо называют АТЭС «интеграцией президентов», либо приклеивают ярлык «говорильни». В 2012 г. председательство в АТЭС перейдет к России и его саммит пройдет во Владивостоке, к чему готовится не только регион, но фактически и вся страна. Тем более, принимать гостей АТЭС будет новый президент России В.В. Путин. Возможно, именно Россия на очередном саммите АТЭС выдвинет собственные идеи, которые могут быть лишены недостатков, обнаружившихся в инициативах по созданию Азиатско-Тихоокеанского сообщества (предложение Австралии, но без России и предложении Хатояма (Япония) о создании Восточноазиатского сообщества, но без гегемонии США. Поживем-увидим и ждать остается недолго – сентябрь 2012 г. Тем более баланс мирового влияния явно смещается на Восток.

Саммиту в рамках АТЭС с участием представителей тихоокеанском регионе предшествовал форум в Иркутске.

Мы уже отмечали, что Россия недостаточно внимания уделяет Азиатско-Тихоокеанскому региону. Это верно, как верно и то, что в сентябре 2011г. наша страна провела очередную VII Байкальский международный экономический форум (БЭФ) в Иркутске. В нем приняли участие более 1400 делегатов из 16 регионов России, в том числе 337 иностранных представителей из 28 стран мира.

Участники БЭФ рассмотрели проблемы сотрудничества России со странами АСЕАН. В обсуждении за круглым столом этой темы приняли участии послы Вьетнама, Малайзии и Брунея.

На форуме отмечалось, что для России имеет стратегическое значение развитие кооперации со странами АТР, где спрос на углеводородные ресурсы растет быстрыми темпами. По имеющимся оценкам, только по газу спрос к 2030 г. увеличится в 2,5 раза – до1025 млрд.м3. В этой связи прорабатываются маршруты поставок российского газа в Китай по западному и восточному коридорам, а также возможности поставок сырья в Республику Корея через КНДР.

На форуме обсуждались инвестпроекты в горнорудной промышленности и металлургии Восточной Сибири, проблемы развития лесного комплекса, вопросы сотрудничества со странами АСЕАН, создание совместного фонда прямых инвестиций России и Китая. КНР проявила интерес в создании совместного инвестфонда развития и взаимодействия между российскими регионами Дальнего Востока и китайскими северо-восточными провинциями. При поддержке этого Инвестфонда на Дальнем Востоке и в Байкальском регионе будут реализованы три проекта: строительство нового Кузнецовского тоннеля в Хабаровском крае, разработка проекта комплексного развития Южной Якутии и создание транспортной инфраструктуры для освоения ресурсов в Забайкальском крае. В результате реализации проектов в экономику регионов будет вложено около 175 млрд. руб., создано более 50 тыс. новых рабочих мест[70].

И последнее для размышления студентам: правительство Гайдара в начале 90-х годов наприглашало множество иностранных советников для себя и президента Ельцина. В этой связи невольно вспоминается книга Джона Паркинса «Исповедь экономического убийцы» (М.2007), в которой автор с необычной откровенностью признается в том, что он принадлежал к некой структуре, связанной с Управлением национальной безопасности США. Эта структура укомплектована довольно грамотными экономистами, в задачу которых входило путем советов подталкивать правительства суверенных государств к проведению рекомендуемого комплекса социально-экономических реформ, обещающих модернизацию и реструктуризацию национальной экономики, развития современного рыночного хозяйства, привлечение прогрессивных технологий через иностранные инвестиции. Однако ключевым элементом любого проекта такого рода являются чрезмерные внешние заимствования, расходуемые на приобретение, в первую очередь, американских товаров и услуг.

Автор в качестве высокопоставленного экономического советника от США, равно как и от разных международных организаций работал при правительствах многих стран мира. Работа «экономических убийц» заключалась в проведении в странах пребывания в жизнь политики, защищавшей интересы американской корпоратократии (союза правительства, банков и корпораций) под видом борьбы с экономической отсталостью. Не клюнули ли Ельцин, Гайдар и Чубайс на ложные советы американских «киллеров от экономики» в 90-е годы, когда они уверенно восседали в кабинетах наших руководителей?

 

 

Участие России в MPT

Характеристика позиции России в международном разделении труда объективно требует двух-трех основных оговорок.

• СССР в силу целого ряда объективных и субъективных причин прак­тически не участвовал в формировании МРТ, ни в глобальном, ни в общеев­ропейском разделении труда. Страна осуществляла экономическое развитие, опираясь преимущественно на собственные ресурсы. Будучи частью СССР, Россия также не могла принимать участия в этом процессе. Находясь в соста­ве СССР, она даже не имела Министерства иностранных дел, не говоря уж о Министерстве внешней торговли, а республики Балтики, Молдавии – имели.

СССР пытался развивать и координировать разделение труда в рамках Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ) - замкнутой интеграционной группировки бывших социалистических стран Восточной Европы, Монго­лии, Вьетнама и Кубы. Однако этот экономический блок государств был слишком политизирован и с распадом мировой системы социализма в конце 80-х - начале 90-х годов интеграционные связи, а частично и рынки Восточ­ной Европы, были Россией утрачены. Тому способствовала и откровенная прозападная ориентация как новых пришедших к власти политических сил стран Восточной Евро­пы, так и России. Поэтому даже зачатки международного разделения труда, появившиеся у России со странами данного региона (специализация и коопе­рация производства), были быстро утеряны.

• Экономика России была частью единого народнохозяйственного ком­плекса СССР, где производительные силы размещались по всей территории самой огромной страны мира. С распадом СССР разорваны живые ткани не­когда единого организма на всем экономическом пространстве, нарушены хозяйственные связи между предприятиями-поставщиками и потребителями, оказавшимися неважно в каком - дальнем (Прибалтийские республики) или ближнем зарубежье (страны СНГ). В итоге результат у всех одинаков: ни в одной постсоветской республике, в том числе и в России, до сих пор нет внутреннего взаимосвязанного комплекса. У кого-то есть руки, да лишились ног, а без них далеко не уйдешь; у кого-то сохранились ноги, но они лишились рук, а без них много не сделаешь. Создание собственного самовоспроизводящегося комплекса требует огромной структурно отраслевой перестройки экономики, в наибольшей мере отвечающей наличным факторам производства, но нужны огромные капиталовложения, а их не оказалось ни в одной «самостийной» республике. Нет их и в России. Нужна еще и политическая воля руководителей новых государств, ведь до сих пор доля стран СНГ в нашем внешнем товарообороте не превышает 15% (в 2009 и 2010г. она составила 14,6%).[71] Таким образом, экономика России в границах бывшего СССР не-вклю-чалась в активное международное разделение труда, а со странами ближнего зарубежья надо еще разобраться, да пока некогда и некому: руководители стран в 90-е годы погрязли в борьбе за власть, забыв об экономике и нико­гда не помня о народе.

Итак, какое же участие в МРТ унаследовала Россия? Известно, что уча­стие той или иной страны в международном разделении труда характеризу­ется множеством показателей. Напомним основные. Во-первых, экспортная (импортная) квота, замеряемая как отношение стоимости экспорта (импорта) к ВВП/ВНП, на уровне отрасли исчисляется как доля экспортируемых отрас­лью товаров и услуг в общем объеме их производства. Россия в конце 90-х. годов по экспортной квоте держится на уровне 15%, по энергоносителям – до 40% по нефти, и до 20% по газу. В структуре российского экспорта топлив­но-энергетические ресурсы составили в 1990 и 1999 гг. соответственно 40,5 и 45%. Руководство страной осознает эту ущербность экономики, участие России в МРТ, и высказывается за его исправление. Но осознавать явный перекос в отраслевой структуре экономики еще не означает изменить статус кво. На полном ходу машину не остановишь. Доля стран дальнего зарубежья в вывозе нефти в 2010г. составила 90,7%. Только на те основные группы сырья и материалов (минеральные продукты, металлы и драгкамни, лесобумажные изделия) год назад приходилось 84, 6% всего российского экспорта (в 2009г.-83%).[72] Доля продукции высокотехнологичных отраслей в экспорте товаров обрабатывающей промышленности стабилизировалась на уровне 5%, что в 5-10 раз ниже показателя промышленно развитых госу­дарств. Активное использование топливно-сырьевого фактора в мирохозяй­ственных связях далеко неадекватно соответствует долгосрочным интересам России, ее роли и возможностям в мировом хозяйстве. Ясно, что перекос по данному показателю международного разделения труда явно в сторону топ­ливно-энергетических ресурсов сохраняется. Такая позиция России в МРТ напоминает положение Алжира с той лишь разницей, что мы воруем у себя нефть и неф­тепродукты, которых явно не хватает для удовлетворения внутренних по­требностей. Страдала авиация России, морской флот, сельское хозяйство, не­сладко и автомобилистам.

По показателю импортной квоты участие России в МРТ также нельзя считать удовлетворительным. Высок удельный вес импортного продовольст­вия, машин, оборудования, транспортных средств, что угрожает экономиче­ской безопасности страны и вместе с тем обостряет проблему восстановления национального производства, сдерживает его модернизацию.

Чтобы улучшить позиции России в МРТ требуется огромная финансо­вая, информационно-консультационная, маркетинговая инфраструктура, го­сударственная поддержка соответствующих производств. Тому же призвано помочь и международное внутриотраслевое кооперирование российских предприятий, в которое они начинают вступать, хотя иробко и недостаточно профессионально.

В противном случае модель экономического развития, ориентирован­ная на приоритетное расширение сырьевых отраслей, имеет тупиковый характер и не способна вывести страну из глубочайшей отраслевой зависимости на мировом рынке.

Ориентация на одностороннюю интеграцию России в мировую экономику через развитие сырьевых отраслей будет грозить консервацией экономики страны в качестве сырьевого придатка промышленно развитых стран, каковой по факту и является сейчас Россия. А какое же иное место она занимает ныне в мировой торговле?