Социальная перцепция. Общие закономерности

 

Процесс познания занимает важное место в жизни человека. Б. Г. Ананьев сформулировал утверждение о том, что человек является субъектом трех основных социальных деятельностей – труда, общения, познания. Что же является объектом познания человека? Традиционно психология изучала познание человеком объективной, окружающей его реальности. Например, давнюю историю имеют классические проблемы восприятия человеком пространства, времени и движения. Но окружающую человека реальность составляют кроме всего перечисленного и сами люди. Таким образом, сам человек является не только субъектом, но и объектом познания. Б. Г. Ананьев подчеркивал, что в качестве объекта познания человек выступает в психологическом познании. Само же психологическое познание может осуществляться в трех основных формах: практического знания (например, во врачебной или педагогической деятельности), художественного и научного познания людей. Для некоторых видов профессиональной деятельности задача познания другого человека является одной из ключевых. К таким видам профессиональной деятельности, несомненно, относится и педагогическая. Проблема познания человека человеком непрерывно связана с проблемами психологии общения. Более того, область психологии, занимающаяся изучением вопросов восприятия и понимания человека человеком, не является самостоятельной областью психологии, а представляет собой раздел психологии общения (Бодалев А. А., 1983).

Многие отрасли психологии (общая, социальная, педагогическая, юридическая и др.) исследуют проблемы психологии познания человека человеком – каждая в своем аспекте. Названная проблема, несомненно, является проблемой социальной психологии. Ибо, как подчеркивает Е. С. Кузьмин, явление общения является центральным в социальной психологии. Общение порождает такие феномены, как восприятие и понимание людьми друг друга; лидерство и руководство; сплоченность и конфликтность и др. Проблема познания человека человеком изучается и в педагогической психологии, а вернее в такой новой пограничной области, как социальная педагогическая психология.

Проблема восприятия человека человеком – хотя термин «познание» точнее очерчивает круг решаемых задач и актуальных проблем, а потому мы чаще будем использовать его, – стала чрезвычайно популярной в мировой психологии в последние 30–35 лет. Большое число психологов посвятили ей свои работы. В нашей стране в настоящее время это направление представлено исследованиями многих авторов. Начало его бурному развитию у нас в стране в 1960‑е гг. положено исследованиями А. А. Бодалева. Накоплены данные о различных эффектах восприятия и механизмах познания человека человеком: стереотипизации, проецировании и др.

Так как в дальнейшем нам придется пользоваться этими понятиями, кратко остановимся на их характеристике.

Стереотипизация. Одним из важнейших механизмов межличностного познания является механизм стереотипизации. У любого человека под влиянием общества, окружающих его людей и взаимодействия с ними образуется более или менее конкретные эталоны, пользуясь которыми человек дает оценку другим людям. Формирование этих эталонов для самого человека происходит чаще всего незаметно: он может и не осознавать, что у него формируются те или иные эталоны. Но независимо от того, сознает это человек или нет, сформировавшиеся эталоны всегда влияют на процесс оценки человеком другого человека. Более того, чем менее осознаваемыми являются социально‑перцептивные стереотипы, тем больше они способны влиять на оценку другого человека. Существуют различные классификации эталонов‑стереотипов. Так, одна из них предлагает выделять три класса (В. Н. Панферов): 1) антропологические; 2) социальные; 3) эмоционально‑экспрессивные. В рамках другой классификации (А. А. Реан) предлагается выделять шесть групп социально‑перцептивных стереотипов: 1) антропологические; 2) этнонациональные; 3) социально‑статусные; 4) социально‑ролевые; 5) экспрессивно‑эстетические; 6) вербально‑поведенческие.

Все эти эталоны‑стереотипы действуют в условиях дефицита информации о человеке, т. е. когда мы вынуждены судить о личности по первому впечатлению.

Антропологические эталоны‑стереотипы проявляются в зависимости оценки внутренних, психологических качеств человека, оценки его личности от антропологических признаков человека, особенностей его физического облика. Так, в исследованиях П. Секорда (Secord P., 1965) установлено наличие тенденции приписывать определенные черты людям, в лицах которых испытуемые могли найти общие характеристики (форма лица, расположение глаз, величина рта и др.). Причем тенденция эта проявляется и при оценке мужчин, и при оценке женщин. Хотя в первом случае тенденция выражена несколько сильнее (коэффициент корреляции при оценивании мужчин r = 0,65, при оценивании женщин – r = 0,59). Кроме того, не только обыденная психология, но и специальные исследования (Konyama Susumu, Ushida Satoko) показывают, что добродушие связывается в представлении людей с тучностью, уверенность и интеллектуальность – со стройностью, уверенность (заметим: вне связи с интеллектуальностью) – с размерами, социабильность – с округлостью. Феномены, связанные с антропологическими стереотипами, «поставлены на службу» и используются в кино, шоу‑бизнесе, рекламе и т. д.

Этнонациональные стереотипы проявляются в зависимости психологической оценки человека, оценки его личности от отнесения человека к той или иной нации, этнической группе и т. д. Например: «Немец – педант», «Южный человек – темпераментный, горячая натура» и т. д. В специальных исследованиях (J. Bruner, H. Perlmutter) было подтверждено, что суждения людей о новом для них человеке в сильной степени обусловлены уже имеющимися представлениями о национально‑этнических группах, к которым они относили оцениваемого. Показано также, что в большей степени влиянию этнонациональных стереотипов подвержены именно те люди, которые мало знакомы с данным этносом, не жили среди людей той или иной нации. Вместе с тем чем лучше участники различных экспериментов на эту тему знали народ, к которому они относили оцениваемого, тем реже, характеризуя человека, они опирались на упрощенные групповые стереотипы. Установлено, что из всех видов стереотипов самыми ненадежными являются антропологические и этнонациональные; опора на них чаще, чем в других случаях, приводит к ошибочной оценке личности. В классификационном смысле мы рекомендуем разделять антропологические и этнонациональные стереотипы потому, что последние включаются в действие не только в связи с наличием у оцениваемого лица антропологических признаков той или иной расы, нации, но и в результате получения человеком иной информации (например, вербальной) о принадлежности оцениваемого к конкретной этнонациональной группе.

Социально‑статусные стереотипы заключаются в зависимости оценки личностных качеств человека от его социального статуса. Психолог П. Уилсон провел широко известный остроумный опыт. К студентам в аудиторию заходил преподаватель с незнакомым для них мужчиной и сообщал, что проводится эксперимент по оценке глазомера. Необходимо было на глаз оценить рост этого человека и записать свою оценку на листочке. Так как правила этикета требуют представить незнакомого человека, помогающего в проведении эксперимента, его и представляли: «Мистер Инглэнд, студент из Кембриджа». В другой группе эксперимент повторяли в точности, но представляли помощника: «Мистер Инглэнд, преподаватель из Кембриджа». В следующей группе помощник становился профессором из Кембриджа, Теперь уже ясно, что целью эксперимента была вовсе не простая оценка глазомера. Результаты, усредненные по группам, оказались поразительными. Разница в оценках первой группы, где социальный статус «мистера Инглэнда» был наименьший (студент), и последней группы, где статус был наивысшим (профессор), составила 12 см. Чем выше социальный статус, тем более высоким физически казался человек. Для нас здесь важен даже не сам этот факт, а размышления, на которые он наводит. Если даже оценка такой простой вещи, как рост человека, зависит от социальных стереотипов, то насколько же сильно эти стереотипы могут влиять на оценку скрытых, ненаблюдаемых[13]личностных свойств человека, его психологии.

Социально‑ролевые стереотипы проявляются в зависимости оценки личностных качеств человека от его социальной роли, ролевых функций. Несмотря на наличие взаимосвязи между понятиями «социальная роль» и «социальный статус», мы рекомендуем дифференцировать социально‑статусные и социально‑ролевые стереотипы. «Социальный статус» – понятие «вертикальное», иерархическое. «Социальная роль» – понятие по преимуществу не формально‑иерархическое, а содержательно‑функциональное. Существуют определенные социально‑ролевые стереотипы военного (дисциплинированный, с характером), учительницы (добрая, справедливая, назидательная), профессора (умный, рассеянный) и т. д. Эти стереотипы не являются универсальными, они субъективны, индивидуальны. Стереотип, к примеру, военного у разных людей может образовываться из прямо противоположных характеристик (умный – ограниченный, жесткий – добрый и т. д.). В настоящее время имеется много экспериментальных данных, подтверждающих наличие и действие социально‑ролевых стереотипов. Во время одного исследования, например, помощник экспериментатора появлялся перед разными группами испытуемых в штатском костюме и в военной форме (указание на социальную роль). Одного и того же человека испытуемые оценивали по‑разному. Когда он был в военной форме, ему устойчиво приписывались такие качества, как дисциплинированность, аккуратность, настойчивость; когда в штатском костюме – внутренняя раскованность, открытость по отношению к другим людям. Этот феномен – и отчасти описанный ниже экспрессивно‑эстетический стереотип – нашел отражение в фольклоре: «По одежке встречают, по уму провожают». Обычно принято акцентировать внимание лишь на второй части высказывания. Да, она более значима, но все‑таки встречают‑то «по одежке». Иногда в быту, да и во многих видах профессиональной деятельности (в том числе и в педагогической) первая встреча, первый контакт имеют большое значение. Переоценивать их не надо, но и недооценивать тоже. Об особенностях социальных стереотипов в педагогической деятельности мы будем говорить подробнее в следующем параграфе.

Экспрессивно‑эстетические стереотипы определяются зависимостью оценки личности от внешней привлекательности человека («эффект красоты»): чем внешне привлекательнее для оценивающего человек, тем более привлекательными личностными чертами он его наделяет. Причем необходимо подчеркнуть, что под внешней привлекательностью понимается и физическая красота, и привлекательность в одежде, и привлекательность в экспрессии, манере выражения эмоций, движениях и т. д.

Вербально‑поведенческие стереотипы также связаны с зависимостью оценки личности от внешних особенностей (экспрессивные особенности, особенности речи, мимики, пантомимики и т. п.). Однако в данном случае фактор «привлекательность» не является значимым.

Важно заметить, что экспрессивно‑эстетические стереотипы «работают» как при встрече с объективно красивыми людьми, так и при встрече с человеком субъективно привлекательным для «оценщика». Курносый нос или веснушки, возможно, и не входят в объективный эталон красоты, но для кого‑то вполне могут быть частью образа симпатичного, привлекательного внешне человека. На прямой вопрос: «Судите ли вы о внутренней привлекательности человека по его внешности?» большинство людей, скорее всего, ответят отрицательно. Однако факты свидетельствуют о другом. По некоторым данным (В. Н. Панферов), между оценкой внешности человека по привлекательности и оценкой его психологических качеств существует сильная положительная корреляционная зависимость (r = +0,92). Если мы вспомним, что теоретически возможное максимальное значение коэффициента корреляции во всех случаях составляет +1, то указанная выше связь покажется не просто сильной, а почти абсолютной. Относительно данного типа эталонов‑стереотипов также накоплено большое число фактов. Многие из них подробно описаны, проанализированы и обобщены А. А. Бодалевым (1965, 1983). Приведем лишь некоторые примеры таких исследований для иллюстрации явления.

 

Рис. 15.1. Интроперсонологические факторы познания личности другого (по а. а. Реану)

 

В одном из экспериментов психолога А. Миллера с помощью экспертов были отобраны фотографии трех групп людей, лица которых были оценены как красивые, обыкновенные и некрасивые. Затем испытуемых (возраст от 18 до 24 лет) попросили высказаться о внутреннем мире каждого из тех, кто был изображен на фотографии. Испытуемые оценили «красивых» как более уверенных в себе, счастливых, искренних, уравновешенных, энергичных, любезных, находчивых, более богатых духовно, чем «некрасивых». Кроме того, испытуемые мужчины оценили «красивых» (и мужчин, и женщин) как сильнее направленных на других людей, заботливых и внимательных к ним. Поистине, человек настойчиво стремится к полной гармонии – внешней красоте обязательно должна сопутствовать и красота внутренняя. Подобного рода эксперименты, вспоминая А. П. Чехова, можно было бы обобщить формулой стереотипизации: «В человеке все должно быть прекрасно, если прекрасны его лицо и тело».

Экспрессивно‑эстетические стереотипы, как оказалось, влияют не только на оценку личностных особенностей человека, но и на оценку результатов его деятельности. В одном эксперименте молодым людям предлагали оценить очерк, написанный женщиной, портрет которой прилагался. В одних группах испытуемым показывали портрет женщины с привлекательной внешностью, в других – с малопривлекательной. Очерк оценивался более высоко, когда испытуемые считали, что он написан красивой женщиной. Таким образом, экспрессивно‑эстетические стереотипы влияют не только на оценку личностных свойств, но и на оценку продуктов деятельности.

В другом экспериментальном исследовании[14]большой группе опытных экспертов‑преподавателей (400 человек) раздали личные дела студентов (анкеты, автобиографии, фотокарточки, образцы письменных работ и др.). Каждый эксперт должен был по определенной схеме всесторонне охарактеризовать студента, чье личное дело он изучил.

Когда были получены характеристики на всех студентов, то выяснилось, что материал обследования может быть разделен на две группы. Одна часть экспертов характеризовала подлежащих ее оценке студентов в целом положительно. Другая – отрицательно.

В чем же заключался смысл эксперимента? Дело в том, что все 400 экспертов получили одно и то же ксерокопированное личное дело. Разница была в том, что в 200 личных делах содержалась фотография симпатичного, серьезного и вдумчивого молодого человека, а в 200 других – фотография фатоватого, малопривлекательного человека того же возраста. Положительные характеристики провоцировала первая фотография, отрицательные – вторая. Итак, эксперты располагали массой объективных данных, а ключевым фактором оказалась фотография.

На рассматриваемый феномен полезно взглянуть и с другой стороны. Оказывается, красота, привлекательность влияют не только на оценку личности другого, но и могут сказываться на поведении самого субъекта оценивания. В одном из исследований американских психологов фирму, набиравшую новых сотрудников, попросили организовать для претендентов два собеседования вместо одного: первое провел человек с так называемой среднестатистической внешностью, а второе – явно внешне привлекательный, красивый человек. При этом оба интервью записывались на пленку.

Результаты оказались чрезвычайно интересными. Выяснилось, что в беседе с красивым интервьюером кандидаты на вакантную должность, пытаясь произвести впечатление, преувеличивали свои достижения и всячески себя приукрашивали, но при этом у них снижалась острота реакции, они неудачно строили фразы и в целом были не очень убедительны. Вследствие этого именно во время собеседования с красивым сотрудником большинство из соискателей теряли шансы получить желанное место. Правда оказалось, что этот эффект заметно проявляется, собственно, как и все социально‑перцептивные стереотипы, в основном при первом знакомстве. Запись повседневных разговоров одних и тех людей с двумя коллегами – очень привлекательным и тем, чья внешность не представляла ничего особенного, – показала, что никаких принципиальных различий в стиле общения на этот раз не обнаружилось. Красота тоже может стать привычной. А привычное не волнует.

Существование экспрессивно‑эстетических стереотипов оказывается небесполезным для представителей некоторых профессий. В кино, например, существует понятие «характерный герой» (амплуа «герой‑любовник», «злодей‑убийца», «простак» и др.). Здесь определенная внешность ставится в соответствии с внутренним содержанием роли. Такое соответствие облегчает восприятие кинособытий. В противном случае может возникнуть некоторая неудовлетворенность‑тревога, в полном соответствии с теорией когнитивного диссонанса, когда содержание установки (а социально‑перцептивный стереотип, по сути, и есть установка) вступает в противоречие с реально наблюдаемыми кинособытиями. Очевидно, зрителю нелегко было бы представить вместо Юрия Никулина в некоторых его ролях, например, Сергея Бондарчука. Во многих других видах профессиональной деятельности, особенно там, где объективное познание воспринимаемого человека затруднено (из‑за поверхностности контакта) или вообще невозможно, эмоционально‑эстетические стереотипы также играют большую роль. В остальных случаях они существенны и значимы, но лишь на первых этапах общения. Затем по мере взаимодействия и изучения друг друга межличностные оценки приобретают большую объективность и основываются на других критериях.

Необходимо подчеркнуть, что нет абсолютной, прямой связи между объективностью, полнотой познания человека и длительностью контакта с ним. В настоящее время в психологии можно считать достоверно установленным, что объективное представление о личности складывается при достаточном, но не очень длительном, а главное, не очень тесном знакомстве. В лабораторных экспериментах, например в исследованиях американских психологов Дж. Смитчера (J. Smither), Р. Рейли (R. Reilli), было показано, что оценки сразу же после восприятия оказываются более точными, чем отсроченные.

Однако вопрос о том, какова в реальности мера «достаточности» знакомства (если требовать ответа на него в строгой форме[15]), остается открытым. Нам представляется, что попытки найти такую универсальную меру вообще являются бесперспективными. Очевидно, эта мера очень индивидуальна, так как объективность и полнота понимания другого человека зависят не только от внешних обстоятельств (длительность, частота, глубина контактов и др.), но и от уровня развития самой личности как субъекта познания.

Существует мнение, что успешность совместной деятельности вообще требует отнюдь не максимума, а специфического оптимума перцептивной точности. При этом подчеркивается (Агеев В. С., 1987), что излишняя степень точности (полноты, глубины и т. д.) восприятия так же отрицательно сказывается на эффективности совместной деятельности, как и недостаточная.

 

Однако мы полагаем, что точность восприятия и отражения личности другого всегда позитивно сказывается как на совместной деятельности, так и на межличностном взаимодействии в целом. То есть в общем плане между этими феноменами существует прямая зависимость. Другое дело, что надо различать понятия «точность» и «многоаспектность» (полнота) отражения личности другого, чего, к сожалению, часто не делается, и эти два понятия употребляются недифференцированно. Полнота, многоаспектность отражения личности партнера по общению вовсе не всегда означает точность восприятия его личности. Понятие «точность отражения другого» включает в себя не только многоаспектность знания о другом, но и наличие адекватной иерархической структуры этого знания. Иначе говоря, для точности мало знать обо всех нюансах поведения другого, всех его личностных особенностях – как о находящихся на виду, так и о проявляющихся лишь в приватных или в особенных обстоятельствах и т. д. Это многознание еще не есть точность. Точностью оно становится лишь тогда, когда знание о другом иерархизировано, т. е. когда воспринимающий понимает, какие черты личности, свойства характера, особенности мотивации и системы отношений человека являются основными, какие второстепенными, какие третьестепенными, а какие и вовсе незначимыми. Точность отражения личности другого предполагает способность познающего субъекта «отделять зерна от плевел», факты от артефактов. Понятно, что когда способность к такой иерархизации социально‑перцептивного знания не выражена, действительно излишнее знание о другом становится помехой для общения и совместной деятельности. Но происходит это вовсе не потому, что излишняя точность является негативным фактором. Дело заключается в том, что при отсутствии способности к иерархизации имеющегося знания о другом, разностороннее, многоаспектное знание приводит не к повышению, а к понижению точности восприятия и понимания личности другого человека.

Проецирование. Другим механизмом восприятия человека человеком является проецирование. Механизм проецирования заключается в неосознанном наделении другого человека собственными мотивами, приписывании ему переживаний и качеств, которые присущи самому оценивающему.

В одном из исследований группе людей (назовем их условно «судьи») ставили задачу определить характер человека на основании общего впечатления. Для оценки каждому из судей давался опросный лист, в котором были перечислены все возможные черты характера. Судье необходимо было лишь подчеркнуть те из них, которые (по его мнению) относятся к воспринимаемому человеку.

Однако у экспериментатора была одна особенность, о которой судьи» не знали. К работе в качестве судей привлекли людей, у которых в характере была особенно ярко выражена какая‑либо черта характера. Эта черта характера также вносилась в общий список черт опросника. Результаты были интересными. Оказывается, те судьи, у которых в характере имелась определенная, ярко выраженная черта, склонны были именно ее приписывать другим людям в гораздо большей степени, чем те судьи, у которых данной черты не было. Этот эксперимент помимо подтверждения существования проецирования показал еще и другое. Тенденция приписывать собственные качества другим людям особенно сильно выражена у тех людей, которые отличаются малой самокритичностью и слабым проникновением в собственную личность. В настоящее время этот факт подтвержден многими исследованиями (Бодалев А. А., Ковалев А. Г., 1986), и можно говорить о существовании объективной зависимости между уровнем самопознания и уровнем (способности и умения) познания других людей.

Феномен проецирования может проявляться и совершенно иным образом. Человек склонен приписывать другим не только присущие ему самому личностные свойства. Такое приписывание может распространяться также на поведенческие и мотивационные особенности другого человека. Не случайно поэтому в психологии каузальной атрибуции даже появилось представление, что человек, по существу, не столько познает поведение и мотивы другого, сколько приписывает ему собственные мотивы.

В этой связи представляется интересным рассмотреть результаты оригинального психологического эксперимента Л. Росса (L. Ross). Росс предложил испытуемым в течение получаса носить рекламный значок. Как и ожидалось, некоторые испытуемые согласились с этим предложением, другие отказались. На заданный впоследствии вопрос экспериментатора, как много других людей согласятся с его просьбой или откажутся от нее, испытуемые ответили следующим образом: 1) согласившиеся испытуемые сказали, что 62 % согласятся, а 38 % откажутся носить значок; 2) несогласившиеся ответили, что 33 % согласятся, а 67 % откажутся выполнить просьбу экспериментатора. Таким образом, все участвующие в опыте оценивали свое поведение как типичное; они полагали, что большинство поступит так же, как и они.

Децентрация. Под децентрацией понимают способность человека отойти от собственной эгоцентрической позиции, способность к восприятию точки зрения другого человека. Децентрация не тождественна способности встать на позицию другого, рассуждать и действовать, «как он». Однако специальные исследования (Д. Флейвелл) показали, что с децентрацией связана успешность принятия другого человека.

Идентификация. Другим механизмом познания человека человеком является идентификация. Понятие «идентификация» употребляется в психологии личности[16]в нескольких значениях. Все они связаны с процессами межличностного взаимодействия и познания, но каждое из них отражает свою особенную область психологической реальности. Так, одно из пониманий идентификации связывается с процессом неосознаваемого отождествления человеком себя с другим человеком, видение другого человека как продолжения себя самого. Механизм, основанный на этом явлении, мы уже описали выше, обозначив его как проецирование. Под идентификацией же будем понимать в дальнейшем механизм, связанный с сознательной постановкой субъектом себя на место другого, что выступает в виде погружения, перенесения человеком себя в пространство и время другого человека и приводит к усвоению его позиции, установок мотивов, желаний и т. д.

Идентификация очень сильный и эффективный механизм познания другого человека. Однако осуществить идентификацию не всегда просто. Часто в жизни бывают ситуации, когда человеку говорят: «Попробуйте войти в его положение, встать на его позицию, и вы поймете, почему он так поступил». И многие люди, лишь на мгновение призадумавшись, легко отвечают: «Ну что ж, встал. И все равно не понимаю; я бы так никогда не поступил!» Как правило, в таких случаях человек явно не смог, а скорее всего, и не пытался по‑настоящему отождествить себя с другим человеком. Ни о какой идентификации здесь, конечно, и речи нет.

С идентификацией тесно связан другой механизм – эмпатия. Эмпатия понимается как постижение эмоциональных состояний другого человека в форме сопереживания. Способность к сопереживанию имеет большое значение не только для процесса межличностного познания, но и для эффективного общения в целом. Способность к проявлению эмпатии, как установлено, возрастает с ростом опыта, а также в случае сходства (индивидного и межличностного) людей между собой.

Познакомившись с общими механизмами межличностного познания, перейдем теперь к рассмотрению специального (особенного) вопроса: проблемы познания педагогом личности учащегося.

 

Глава 16