Деформация ядра личности при делинквентном поведении

 

Стратегия психоконсультационной и психокоррекционной работы в этой области практической психологии существенно зависит от ответа на вопрос: что стоит за понятием «криминальная (делинквентная) личность»? Это некая метафора или же определенная психологическая реальность? Поэтому прежде всего необходимо определиться с двумя следующими тезисами, встречающимися в психологической и криминологической литературе.

Тезис первый. Говорить о «криминальной (делинквентной) личности» нельзя в принципе, так как не существует таких личностных особенностей, которые бы отличали преступника от правопослушного гражданина.

Тезис второй. Говорить о «криминальной (делинквентной) личности» не имеет смысла, так как поведение человека полностью или почти полностью обусловлено ситуацией; поведение ситуативно, а не трансситуативно (не личностно устойчиво).

Итак, тезис первый. Сторонники этого тезиса полагают, что не существует личностных особенностей, «которые отличали бы преступников от честных людей» (Кудрявцев Ю. В., 1989). При этом, аргументируя данное положение, его сторонники часто странным образом сбиваются на утверждения типа:

• нет такого единственного свойства личности, которое отличало бы антисоциальных лиц от правопослушных;

• нет таких черт, которые фатально предопределяли бы социальные отклонения.

В принципе, с этим никто и не спорит, поскольку само по себе это ничего не доказывает. Когда мы говорим «криминальная личность», конечно, никто не имеет в виду, что этот тип личности отличается от других каким‑то единственным личностным качеством. Ясно, что на деле речь должна идти и идет в реальности о симптомокомплексе личностных особенностей.

Точно так же, когда мы говорим «криминальная личность», никто не имеет в виду фатальную предопределенность социального отклонения некоторых личностных черт. Психология личности вообще – это не физиология, а тем более не механика, и в ней действуют принципиально иные вероятностные, статистические закономерности. В психологии личности, следовательно, вообще нет и не может быть ничего фатально определенного. Но речь определенно может идти о некоторых личностных особенностях как о мощных факторах, повышающих вероятность риска противоправного поведения; как об особенностях, повышающих вероятность такого поведения.

Итак, нельзя согласиться с тем, что термин «криминальная личность» является ошибочным и что не существует никаких личностных образований, отличающих антисоциальную личность от правопослушного гражданина. Представляется ясным, что понятие «криминальная личность» – это не абстракция, оно отражает объективно существующую реальность. Множество экспериментальных исследований убедительно демонстрирует различия между криминальной и некриминальной личностями. Центральные, определяющие различия лежат в сфере системы отношений личности к действительности, в сфере системы ее социальных установок и ценностей. Кроме того, определенные дополнительные отличия обнаруживаются даже на уровне характерологических особенностей. Например, некоторые виды акцентуаций характера могут рассматриваться в качестве фактора риска делинквентного поведения.

Второй из вышеназванных тезисов имеет принципиально иную основу. Он ставит под сомнение понятие «криминальная личность» в связи с идеей о ситуативной (а не личностно устойчивой) обусловленности поведения человека.

В последнее время интенсивно обсуждается вопрос об устойчивости (трансситуативности) поведения человека. Высказываются полярные точки зрения о детерминации его поведения устойчивыми характерологическими особенностями, с одной стороны, и ситуативными факторами – с другой стороны. В основе этих дискуссий лежат не только различные теоретические платформы их участников, но и результаты экспериментальных исследований. Установлено, например, что существует так называемая фундаментальная ошибка атрибуции, которая состоит в завышении оценок трансситуативности поведения и недооценке влияющих на него ситуативных факторов (Nisbett R., Ross L., 1982). На основе этого делаются радикальные выводы об отсутствии личностной обусловленности поведения человека. Однако такой вывод является как слишком радикальным, так и малообоснованным. Конечно, некорректно совсем не учитывать влияния ситуативных факторов на поведение. Но разве корректнее не учитывать обусловленности поведения личностными особенностями? То, что трансситуативность, устойчивость поведения существует в объективной реальности (а не является лишь одним из теоретических подходов), подтверждено сотнями эмпирических исследований как в классической, так и в современной психологии личности. Собственно, и сама фундаментальная ошибка атрибуции состоит лишь в констатации завышения значения трансситуативности поведения и недооценке ситуативных факторов. Речь, таким образом, не идет об отказе от рассмотрения устойчивых особенностей личности.

Мы полагаем, что продуктивным является подход, основанный на использовании принципа дополнительности – взаимодействии трансситуативных и ситуативных факторов. Причем в большинстве случаев детерминирующими факторами являются личностные факторы, тогда как ситуативные играют роль модулятора (определяя вариативность проявления личностных факторов). В некоторых, гораздо более редких, на наш взгляд, случаях иерархия факторов может меняться.

В соответствии с концепцией социальной обусловленности противоправного поведения понятию «личность» принадлежит особое место. Личность занимает центральное место в причинной цепочке: социальные причины преступлений – личность преступника – преступное поведение (Ратинов А. Р., 1988). Многочисленные экспериментальные исследования подтверждают наличие психологической реальности, соответствующей понятию «криминальная (делинквентная) личность» (Коченов М. М., 1977; Кудрявцев С. В., 1988; Ратинов А. Р., 1988; Реан А. А., 1991 и др.). При этом, конечно, нельзя отрицать и значение ситуативных факторов. Не случайно поэтому вошло в профессиональный язык специалистов такое понятие, как «криминогенная ситуация», т. е. ситуация, которая в силу своего фактического содержания способствует совершению преступления. Однако в любом случае личностный фактор остается одним из важнейших, ибо противоправному поведению предшествует отражение данной объективной ситуации субъектом правонарушения. Одна и та же ситуация одну личность приводит к совершению правонарушения, а другую – нет.

Таким образом, в случае с криминальным поведением справедлив обобщающий подход, который мы сформулировали ранее. Он учитывает взаимодействие трансситуативных и ситуативных факторов (принцип дополнительности). При этом личностные факторы играют роль детерминирующих механизмов поведения личности, а ситуативным принадлежит роль модуляторов.

Заметим, что теоретическая позиция, связанная с ошибочным преувеличением роли ситуативных факторов и недооценкой личностных особенностей в их влиянии на поведение, может приводить к особо негативным последствиям именно в случае с делинквентным и криминальным поведением. Рассмотрение ситуативных факторов в качестве основных причин детерминант (а не модуляторов) делинквентного поведения логически приводит к снятию ответственности с личности за такое поведение. Практические негативные последствия такого подхода легко предсказать, но трудно представить. Совершенно очевидно, что предвидение правовых последствий санкций (или их отсутствия) не может не воздействовать на личность. Юридический контекст требует от человека внимательнее относиться к последствиям своих поступков, и, наоборот, отсутствие такого контекста ослабляет внимание (Карбонье Ж., 1986). Психологические эксперименты в области детерминации агрессивного поведения подтверждают это. По крайней мере установлено, что снятие анонимности поведения и необходимость отчета за свои агрессивные действия в определенной мере снижают проявление агрессивности личности (Rabbie J., Goldenbeld Ch., 1989).

В качестве заключения рассмотрим следующую обобщающую схему (рис. 10.1). Она представляет собой системно‑структурное описание деформации центральных образований криминальной (делинквентной) личности.

 

Рис. 10.1. Характеристики центральных («ядерных») образований криминальной личности (по А. Реану)

 

 

Глава 11