Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Где существует мой мозг. Кто/что есть я/я.

Поиск

Предметы и события, которые я наглядно воспринимаю, обозна­чены мною как конструкции мозга. А что можно сказать о моем мозге, который я точно так же могу наблюдать, например, при помощи ком­пьютерной томографии, либо в результате героического опыта: я могу вскрыть собственный череп и рассматривать свой мозг в зеркале или при помощи видеокамеры.

Таким образом, я выдвигаю следующее предположение: данный чувственный образ является точно так же конструктом, как и все, что я воспринимаю. Т.е. мозг создает конструкцию самого себя. Происходит это так, что сетчатка возбуждается определенным образом и опреде­ленными оптическими раздражителями, а зрительная система при по­мощи памяти составляет из этого материала именно такую, а не дру­гую картину моего мозга.

Однако это означает, что тот мозг, который я наблюдаю и иден­тифицирую в качестве своего, не может быть одновременно тем моз­гом, который порождает мою картину восприятия этого мозга. Если бы я мог сравнить оба мозга друг с другом, то пришел бы к заключе­нию, что мой мозг содержит сам себя в качестве подмножества. Тогда бы я находился и в себе и вне себя одновременно, а операционная, в которой я пребываю, помещалась бы в моем мозге, мозг же (вместе с головой и телом) - в операционном зале.

Во избежание такого рода абсурдных заключений мы вынужде­ны провести различие между реальным мозгом, порождающим дейст­вительность, и мозгом действительным. Отсюда следует: тот мозг, который меня порождает, сам остается для меня недоступным, точно также как реальное тело, в котором он находится, и реальный мир, в котором это тело живет. И далее: не только воспринимаемые мною предметы являются конструкциями внутри действительности, но и я сам - конструкция. Неоспоримо то, что я пребываю в этой действи­тельности. Это означает, что реальный мозг порождает действитель­ность, в которой существует некое Я, переживающее в качестве субъ­екта свои ментальные акты, восприятия и поступки, обладающее телом и противопоставленное внешнему миру.

Каков статус этого Я? В течение истории западноевропейской гуманитарной мысли философы и психологи, особенно в XV11I и XIX столетиях, предлагали различные описания и определения данного феномена (см. Herring/Schonpflug, 1976; von Kutschera, 1982). Две точ­ки зрения противопоставляются одна другой: Я - согласно Лейбницу, Локку и Беркли - является собственной инстанцией, сущностью, кото­рая отождествляется с душой, духом, сознанием, мышлением, либо рассматривается в качестве носителя этих состояний. Для других, как для Канта и, в особенности для Юма, никакого единого Я-образования не существует вообще. Так, согласно Юму - в противоположность идеям Декарта и Локка - Я представляет собой совокупность воспри­ятий, представлений и ощущений, некий «театр», в котором имеют место указанные духовные проявления (данная точка зрения находится в непосредственной близости от моей точки зрения, изложенной выше). К тому же Я - это не более чем представление («идея»).

Тот факт, что Я на самом деле не является единой сущностью, а сложным многосоставным феноменом, способным демонстрировать разного рода «диссоциации», в психиатрии и нейропсихологии извес­тен с давних пор (Kolb и Wishaw, 1993). Пациенты, страдающие ши­зофренией, способны ощущать себя несколькими личностями или «Я-ми», демонстрировать из-за нейрологических повреждений выпадение совершенно разных аспектов Я-сознания, например, измерений памя­ти, ощущений, чувства господства над собственными действиями или мыслями и т.д. Обычно мы и сами переживаем собственную «много­сложность» и разнокомпонентный состав. В равной мере характерным является и то, что мы не ощущаем себя продуктом наших восприятий, напротив - мы «переживаем» эти восприятия и даже иногда «страда­ем» от них. Так, мы не можем, даже будучи очень голодными, наме­ренно представить себе богато накрытый стол и насытиться вообра­жаемой пищей. Реальный же мозг, напротив, в состоянии в рамках действительности породить такую иллюзию (даже включая наедание досыта), к примеру, в результате длительного голодания или во сне. Правда, реальный мозг, находясь в своей реальности, также вряд ли сможет длительное время удерживать себя и свой организм живым на воображаемой пище (что бы это в реальности всегда ни значило бы!).

Действительность не является конструкцией моего Я, посколь­ку я сам являюсь конструкцией. Во многом ее [действительности] кон­струирование осуществляется мозгом согласно собственным принци­пам, которые возникли отчасти в филогенезе, отчасти в раннем онтогенезе и в общем случае происходят из опыта взаимодействия мозга со своим окружающим миром. Эти принципы не находятся в подчинении моего мозга. Более того, я сам им подчиняюсь. Данное ут­верждение является чрезвычайно важным, поскольку оно основатель­ным образом разъясняет суть излагаемого в данной работе нейробио-логического конструктивизма.

Я представляет собой некое образование, которое возникает в процессе развития мозга и формирования его опытного мира, и у нас есть все основания полагать, что конституция Я подчинена в своей ос­нове тем же закономерностям, что и феномен единства восприятия, как это было показано в главе 11. Сказанное имеет далеко идущие по­следствия в отношении вопроса, какой же все-таки инстанции внутри нас следует приписывать эту «вину». Подробный ответ дать я здесь не могу. Самой тщательной дискуссии должен быть подвергнут вопрос о том, существует ли и, если да, то в какой степени, различие между наказанием-искуплением и наказанием-воспитанием к лучшему, наказы­вать ли Я как конструкт (если такое вообще возможно) или мозг и его организм - как автономную систему.

Факт отказа от Я как от автора моих действий и утверждение «я являюсь конструктом», либо «Я - это конструкт» может показаться довольно странным. Такое утверждение вполне может «выбить почву из-под ног», тем не менее, оно является в такой же степени неизбеж­ным, как и все другие заявления о конструктивности действительно­сти. Утешением служит то, что такого рода точка зрения никак не уг­рожает стабильность моей действительности: на самом деле я вовсе не провалюсь в бездну, если узнаю, что я являюсь конструктом какого-то недоступного мне реального мозга.

 

Еще раз: дух и мозг.

В главе 12 я подробно остановился на вопросе о том, в каком от­ношении друг к другу находятся ментальные и нейрональные процес­сы. Ответ был таков, что они находятся в очень тесных отношениях. Далее я аргументировал, не выходя за пределы не-редукционистского физикализма, что, несмотря на (вероятно) строгий параллелизм, ре­дукция «духа» к состояниям мозга не является ни логически необхо­димой, ни эмпирически осуществимой. Дух - согласно моему тезису -может рассматриваться в качестве физического состояния', он вообще не должен быть редуцируем к нейрональным состояниям, а подчи­няться собственным закономерностям.

Философ, скорее всего, воспримет такое высказывание как не­удовлетворительное. Как я себе могу представить тот факт - а именно так звучит часто задаваемый вопрос - что дух возникает из возбужде­ния «материальных» нейронов? По-видимому, нигде больше не суще­ствует такого разрыва между событиями, как между теми, что проис­ходят в материальном мозге и духовном мире. Конечно, никто и не ожидает в качестве «решения» того, что исследователь смог бы как-то продемонстрировать возникновение духа из нейронов, так сказать, из осциллографа. Тем не менее, хочется получить хоть какой-то намек на разрешение того, как же такое «чудо возникновения духа» вообще возможно.

Мы узнаем путь к разрешению данной проблемы, если еще раз обратимся к воображаемому примеру с опытом над самим собой. Я лежу со вскрытым черепом и доступным мозгом в операционной и при помощи монитора или зеркала слежу за всем, что с ним происхо­дит. Определенным приспособлением я двигаю возбуждающие электроды вдоль своей корковой поверхности, погружаю их внутрь, сти­мулируя тем самым тот или другой участок коры своего же мозга. Со­ответственно, у меня возникают разного рода галлюцинации. Так сам на себе я могу доказать «возникновение духа из материи»; однако весь ход событий ни чуть не становится мне при этом яснее. Почему?

В начале этой главы я исходил из рабочей гипотезы о том, что реальный мозг внутри сконструированной им действительности поро­ждает различие между «материальным» внешним миром, телом и соз­нанием. Внешний мир/сознание составляет «по определению» все то, что не является телесным или ментальным, сюда же относится и ис­следуемый мозг (безразлично, мой или чей-то другой), так как, без со­мнения, я не переживаю данный внешний по отношению к себе мозг в качестве ментального феномена. Различие между духом и мозгом - это различие в пределах действительности. Философ-критик требует от исследователя мозга нечто абсурдное. От него требуется показать, каким образом из «материального» мозга возникает дух, в то время как само различие между «материей» и «духом» - это различие, цели­ком принадлежащее действительности. И это различие остается всегда непреодолимым для нашего понимания, так как в противном случае это привело бы к разрушению картины действительности, лежащей в основе нашего существования.

Таким образом, когда я говорю, что мозг порождает дух в смыс­ле ментальных состояний, тем самым я имею ввиду не действитель­ный мозг, который я наблюдаю и стимулирую в течение эксперимента над самим собой, и не тот мозг, который я исследую у других. Мы имеем дело с весьма сложной ситуацией: доступный мне мозг (мозг действительный) не порождает никакого духа; тот же мозг, который, порождая действительность, порождает и дух (а именно - мозг реаль­ный, как я это вынужден допустить), остается для меня недоступным.

Сказанное имеет чрезвычайные практические следствия: иссле­дование мозга проводится внутри действительности, изучению подле­жит только действительный мозг и никоим образом не реальный. Не являются ли в таком случае любые исследования мозга бесцельными? Не имеем ли мы дело - как об этом говорил Платон - принципиально с тенями вещей, а не с самими вещами, и не занимается ли наука всего лишь познанием теней?

Согласно Платону, мы можем оставить мир теней и под руково­дством философии заняться сущностями, т.е. постигать вещи, како­выми они являются на самом деле. Однако это не представляется воз­можным. Действительность является тем единственным миром, который находится в нашем распоряжении. И нам не дано при помощи сознания покинуть его пределы. Исследования в области мозга не выходят за рамки того, что наука, будучи частью действительности, вообще может себе позволить, т.е. изучать феномены действительно­сти и объяснять их таким образом, чтобы они обретали смысл в этой же действительности. Более подробно я вернусь к обсуждению дан­ной проблематики в следующей и в последней главах.

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-07-16; просмотров: 184; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 52.15.205.82 (0.008 с.)