Интегральная математика изначальных перспектив

 

Те, кто более углублённо изучает данную тему, могут заметить, что эти восемь методологий в действительности дают нам перспективы на перспективы на перспективы. К примеру, медитация включает в себя взгляд изнутри на взгляд изнутри на индивидуальный взгляд. Подход Франциско Варелы к биологической феноменологии является взглядом извне на взгляд изнутри на внешний взгляд. Герменевтика есть взгляд изнутри на взгляд изнутри на коллективный взгляд. И так далее. Каждая зона на самом деле использует по меньшей мере три основные перспективы, чтобы обнаружить своё местоположение! (Не волнуйтесь, всё гораздо проще, чем кажется!)

Это ведёт к новому типу математических обозначений, который мы иногда называем интегральной математикой, что заменяет традиционные переменные перспективами. Если вас не слишком интересуют данные проблемы, не волнуйтесь: мы вернёмся к более интересным вещам после заголовка «Интегральная постметафизика», и нет нужды читать этот раздел, если он кажется вам невероятно нудным.

Если мы для удобства термином 1-е лицо обозначим общий взгляд изнутри, а термином 3-е лицо общий взгляд извне, то, скажем, интроспекция, которая является типом феноменологии (или деятельностью в зоне 1), есть то, что происходит, когда «я вглядываюсь в свой разум», – иными словами, когда я переживаю от 1-го лица своё сознавание 1-го лица, что можно записать как 1-л × 1л.

Но я могу попытаться посмотреть на себя и «объективно» – так, как на меня смотрят другие. Это было бы взглядом от 3-го лица на мою собственную интроспекцию, так что давайте запишем это как 3-л × 1-л × 1л. В сравнении с этим чистая медитация или интроспекция обозначалась бы как 1-л × 1-л × 1л, что означает взгляд от 1-го лица (1-л) моего сознавания от 1-го лица (1-л) на меня, то есть на моё 1-е лицо (1л).

К взглядам Варелы мы ещё вернёмся, но для тех читателей, кого интересует эта тема, стоит отметить, что Варела начал рассматривать объективный организм в верхне-правом квадранте (или 3-е лицо, 3л). Затем он попытался «посмотреть на мир глазами лягушки», то есть принять точку зрения от 1-го лица изнутри данного объективного организма (1-л × 3л), и затем описал то, что получилось, в научных терминах (3-л). Таким образом, он использовал 3-л × 1-л × 3л (концептуализация в 3-м лице взгляда от 1-го лица, взятого изнутри 3-го лица, или «объективного» организма).

Это был простой пример, как используется «интегральная математика», под которой, по существу, понимается принятие максимального количества потенциально доступных вам точек зрения (перспектив) других чувствующих существ. Выйдите из своей головы и примерьте на себя роль другого, а затем повторите то же самое снова… Именно поэтому полное название этой концепции – интегральная математика изначальных перспектив. Практика такого рода интегральной математики, в сущности, по мнению некоторых, обладает психоактивным свойством, так как это не просто абстрактная математика, а настоящее видение мира глазами другого, заставляющее расти ваше собственное сознавание. (Мы ещё вернёмся к этому.)

Интегральная математика может значительно усложняться, становясь более обогащённой благодаря включению намного большего количества ролей, терминов и перспектив. Тем не менее, выше представлены хорошие вводные примеры. (На самом деле здесь можно начать выстраивать настоящую математику, где знак «равно» олицетворял бы «взаимопонимание», или «взаимный резонанс». Насколько нам известно, это принципиально новый тип математики, заменяющий переменные перспективами, а предметы – живыми существами).

Однако в данном случае основная идея состоит в следующем. Медитация, как мы видели, есть подход 1-л × 1-л × 1л (или взгляд изнутри на внутреннее сознавание моего собственного 1-го лица). Спиральная динамика в том виде, в котором она соотносится с индивидом, есть подход 3-л × 1-л × 1л. Она представляет собой концептуальную карту от 3-го лица на внутреннее сознавание человека.

В отношении спиральной динамики и медитации прямо в приведённых примерах можно увидеть, что первые термины в каждом из них различаются – и различаются значительно. В спиральной динамике это 3-л × 1-л × 1л, тогда как для медитации верно 1-л × 1-л × 1л. Как демонстрируют подчёркнутые термины, дзен и СД находятся в согласии относительно двух последних переменных, но не первой: СД – это карта внутренних миров от 3-го лица, дзен же есть карта внутренних миров от 1-го лица. Есть несколько других важных отличий, которые мы вскоре затронем, однако вы уже можете начать видеть полезные различия, которые распознают интегральный методологический плюрализм и интегральная математика изначальных перспектив[7].

Подробнее мы обсудим эти различия в следующих главах. И вам не обязательно понимать математику.

 

Интегральная постметафизика

 

Интегральный взгляд открывает совершенно новый подход к метафизике, по существу, представляющий собой постметафизику, ибо он не нуждается в традиционном метафизическом багаже (включающем, например, постулаты о наличии предсущих онтологических структур, предлагаемые Платоном, концепцией архетипов, Патанджали или буддизмом йогачары) и всё же оказывается способен генерировать такие структуры в случае необходимости (что я попытаюсь продемонстрировать ниже).

В такой интегральной постметафизике восприятия заменяются перспективами, и, тем самым, осуществляется переопределение явленного мира как мира перспектив, а не вещей, или событий, или структур, или процессов, или систем, или васан, или архетипов, или дхарм, ведь все эти феномены, по сути, прежде всего перспективы и только потом уже что-то ещё, и их нельзя принять или хотя бы заявить об их существовании без того, чтобы сначала не принять какую-то перспективу.

Таким образом, например, встречаемая у Уайтхеда или в буддизме идея, что каждое мгновение есть моментальный, дискретный, скоропреходящий субъект, осознающий дхармы, или моментальные события, сама по себе является выраженным от 3-го лица обобщением взгляда от 1-го лица на реальность в 1-м лице (3-л × 1-л × 1л). Каждое мгновение не есть субъект, постигающий объект, оно есть перспектива, постигающая перспективу, причём версия, предложенная Уайтхедом, является обрезанной версией этого многогранного события, версией, которая в действительности содержит скрытую монологическую метафизику. Интегральная постметафизика, таким образом, способна генерировать основные аспекты взгляда Уайтхеда без того, чтобы принимать в себя скрытую уайтхедовскую метафизику.

То же самое справедливо для центральных утверждений великих традиций мудрости: интегральная постметафизика способна воспроизводить их основополагающие контуры без привлечения обширных метафизических положений. (На случай, если предложенные примеры кажутся слишком абстрактными, ниже мы ещё вернёмся к теме с более простыми примерами.)

Проблема великих традиций мудрости состоит в том, что, так как они загружены метафизикой, их крайне важные истины очень сложно понять критическому взгляду и модерна, и постмодерна. Модернистские эпистемологические подходы требуют от них доказательств, а поскольку досовременные традиции не были готовы к подобному вызову, они не смогли на него ответить путём прямого указания на ту единственную область своих учений, которая смогла бы достойно принять сей вызов, – то есть на феноменологическое основание созерцательных традиций, обеспечивающее все нужные и поддающиеся проверке данные, которые только можно представить, в рамках парадигмы, прекрасно укладывающейся в стандарты модерна (созерцание всегда являло собой современную эпистемологию, опередившую своё время в досовременном мире). Хотя и модернистское созерцание, и сама современность были монологичны, они могли предоставить вполне законные доказательства в пределах своей собственной парадигмы, что было большим преимуществом[8]. Но великие традиции не смогли продемонстрировать свою сильную сторону, и из-за неспособности это сделать досовременные духовные традиции – практически полностью – были раскритикованы и отвергнуты модернистскими эпистемологиями: современность полностью отказалась от досовременности.

Не сказать, чтобы это имело какое-то значение, потому что постсовременность отвергла и то, и другое. Важная истина, предложенная постмодернистскими эпистемологиями, заключается в том, что все восприятия в действительности являются перспективами, а все перспективы укоренены в телах и культурах, а не только в экономических и социальных системах (что уже было открыто такими модернистскими эпистемологиями, как марксизм или теория систем). Современность вздрогнула и пошатнулась под ударом этой постмодернистской критики. Если уж эпистемологии модерна с трудом выдержали критику постмодернизма, уж и говорить не приходится о том, что случилось с традициями досовременности.

Интегральный методологический плюрализм выделяет систему фундаментальных перспектив, на некоторых из которых постмодернистские эпистемологии акцентировали бы особое внимание (относительно других они оставались в неведении, даже используя их неявным образом). В частности, AQAL-модель настаивает на том, что любое событие имеет четыре квадранта, включая и нижне-левый квадрант (межсубъективное, культурное, контекстуальное). И все квадранты простираются «до самого низа». Говоря более простыми словами, согласно модели AQAL, всё знание вплетено в культурные, или межсубъективные, измерения. Даже трансцендентальное знание представляет собой 4-квадрантное событие: квадранты простираются как до самого низа, так и до самого верха. Черепахи до самого низа, черепахи до самого верха[9]!

Как я буду неоднократно отмечать на протяжении этой книги, современность, как правило, фокусируется не просто на каком-то определённом уровне развития, а на правосторонних квадрантах объективных внешних данных, тогда как постсовременность фокусируется не просто на определённом уровне развития, а на нижне-левом квадранте межсубъективной истины и социального конструирования реальности. Досовременные традиции мудрости, которые обычно даже и не имели ясного представления об этих трёх квадрантах (те дифференцировались только с наступлением современности), попросту не могли состязаться на равных в этих сферах с порождениями современности (например, модернистской наукой) и постсовременности (например, мультикультурализмом). Но всё же есть одна область, в которой великие традиции до сих пор специализируются, – область, забытая, игнорируемая и порой даже подавляемая современностью и постсовременностью. Речь идёт о внутреннем индивидуальном измерении – верхне-левом (ВЛ) квадранте со всеми его состояниями и стадиями сознания, постижения и духовного опыта. Тем не менее, помещение великих традиций в интегральную систему координат, которая с готовностью включает в себя прошедшие проверку временем истины как досовременности, так современности и постсовременности, позволяет в значительной степени спасти их непреходящие открытия.

Например, практически вся Великая цепь целиком соответствует верхне-левому квадранту (см. «Приложение I. Три простых шага от Великой цепи Бытия до постсовременности»). Великая цепь, которая олицетворяла сущность досовременных традиций и, как указывал Лавджой, принималась подавляющим большинством величайших теоретиков и созерцателей Востока и Запада на протяжении почти двух тысяч лет, фактически имела дело с реалиями и феноменами, почти всецело принадлежавшими верхне-левому квадранту. Это не негативная недооценка, а позитивная оценка: эти люди были блестящими феноменологами, исследовавшими и овладевшими некоторыми из этих территорий с непревзойдёнными мастерством и упорством. Но великие традиции не знали – и не могли в то время знать – о положении дел в других квадрантах (например, о серотонине, дофамине, нейросинапсах, ДНК, новой коре, триедином мозге и т. д. в ВП квадранте; о теории систем и теории комплексности в НП квадранте; о мультикультурной герменевтике в НЛ квадранте, и т. д.). И именно поэтому им было необходимо пройти самую тщательную проверку, ведь они претендовали на всеохватность своего знания или, как минимум, на то, что их путь является полным. И всё же открытия в других квадрантах решительно опровергли данное завяление (но они не могли опровергнуть утверждения традиций, сделанные в ВЛ квадранте, на котором они специализировались, – в этом-то и смысл: они обладают невероятно важными, но частичными истинами, которые необходимо интегрировать в более масштабную картину).

Современность, с другой стороны, сделала ошеломляющие открытия в отношении нашего понимания правосторонних квадрантов – открытия, которые в этом смысле вывели древние традиции на чистую воду. Традиции не смогли устоять под суровым натиском современности и вынуждены были уйти со сцены серьёзного научного рассмотрения повсюду на современном Западе (включая теорию и исследования). Этот триумфальный марш современности был тонко подмечен Кантом: «Современность означает, что, если один из твоих друзей пришёл к тебе домой и застал тебя молящимся, ты должен испытать смущение».

Так и есть.

С другой стороны, постсовременность (мы пока просто сделаем общий набросок, а к деталям вернёмся позже) сосредоточилась на ещё одном слепом пятне традиций, которое она разделила с современностью, – на так называемой монологической природе их знания (что означает много всего, но вы можете рассматривать это как отсутствие диалогичности и межсубъективности, отсутствие понимания того, как культура формирует индивидуальное восприятие феноменов и дхарм, и того, что при совершении этой ошибки истина приписывается тому, что отчасти представляет собой лишь культурные предпочтения).

Хабермас даёт монологическому знанию разнообразные имена, в частности, он называет его «философией субъекта» и «философией сознания» – и то, и другое он вместе со всеми другими мало-мальски стоящими теоретиками-постмодернистами полностью и беспощадно раскритиковал. «Философия субъекта» попросту считает, что индивидуальный субъект сознаёт явления, тогда как любой субъект в действительности находится в сети культурных контекстов, полностью неосознаваемых этим субъектом. Например, тибетский отшельник в ХIV веке мог сидеть в своей пещере и созерцать объект сознавания – возможно, из «Забмо янгтиг», – думая, что он имеет дело с данными реалиями, в то время как на самом деле всё, что возникало в его сознании, было в очень большой степени (но не полностью) сформировано культурой, к которой он принадлежал. Он думал, что созерцает вневременные истины, которые справедливы для всех, в то время как немалое их число относилось исключительно к тибетским культурным образам.

«Философия сознания» – это сходное предположение, в частности, утверждающее, что существует отдельное сознание, а феномены являют себя этому сознанию, будь то индивидуальное, коллективное или «сознание-сокровищница» (например, алайя-виджняна). Любая медитативная и созерцательная традиция делает такое допущение, в корне неверное. Это глубоко ошибочное представление, которое во многом ведёт к залипанию в том, что часто называют ложным сознанием. Сейчас самый простой способ констатировать единогласно разделяемую постмодернистами критику философии сознания – просто сказать, что философии сознания неведомо то, насколько глубокое влияние на сознание оказывают остальные три квадранта, причём они делают это способами, которые остаются совершенно невидимыми для сознания самого по себе. (Великая холархия традиций мудрости – это тоже почти целиком дело верхне-левого квадранта).

Поэтому интроспекция, медитация и созерцание (а также все методологии, принадлежащие исключительно зоне 1) подвержены той или иной разновидности заблуждения и неведения, от которого невозможно освободиться исключительно средствами их собственных методологий. Постсовременность незамедлительно это обнаружила (хотя, как мы увидим, при этом она ещё и выплеснула вместе с водой ребёнка) и принялась разорять монологическое знание как современности, так и досовременности. После атак модернистских и постмодернистских критиков от великих традиций мало что осталось.

То, что утверждает интегральная постметафизика, состоит в том, что бесценные и глубокие истины досовременных традиций могут быть спасены, если мы поймём: то, о чём они говорят и что показывают, применимо, по сути, к верхне-левому квадранту, так что они не могут нести ответственности за незнание других трёх квадрантов. Таким образом, их собственные истины можно рассматривать с уважением и приглашать вместе со всеми за общий интегральный стол. Аналогичным образом, современность имела дело в основном с правосторонними квадрантами, а постсовременность – преимущественно с нижне-левым квадрантом. Так что все они прекрасно объединяются.

Таким образом, освободив от метафизического багажа, досовременные традиции мудрости можно встроить в интегральную систему координат, которая также позволяет мирно сосуществовать современным и постсовременным истинам. Это намерение всевключения подлинно соответствует духу AQAL-подхода, и подробности того, как воплотить эту интеграцию, сформулированы достаточно серьёзно, чтобы удостоиться дальнейшего продолжительного обсуждения и изучения. Неспособность осуществить подобное попросту увеличивает отчуждение традиций от миров современности и постсовременности.