Выслушал я и подивился. Первый раз в жизни пришлось узнать такое от живого человека, а не из житий Святых.

-- Ну, чем же я тебе помогу? Ведь я не чудотворец. А вот, приди ныне вечером к службе, исповедуйся, завтра причастись Святых Тайн. А после обедни пойдем к тебе на квартиру и отслужим молебен с водосвятием. А там дальше, что Бог даст. Икону же, коли ты ее боишься, принеси ко мне. Она покорно и тихо выслушала и ушла. Вечером принесла икону св. Иоанна Предтечи. Как сейчас ее помню: вершков 8x5 величиною, бумажная олеография, в узенькой коричневой рамочке. После Богослужения эта женщина исповедывалась у меня. Редко бывают люди такой чистоты в миру. И грехов-то, собственно, не было. Однако она искренне в каких-то мелочах каялась с сокрушением, но опять-таки мирно... Вообще она была "здоровая" не только телом, но и душою. На другой день причастилась, а потом мы пошли к ней на квартиру.

 

Я захватил с собою все нужное: и крест, и евангелие, и кропило, и требник, и свечи, и кадило, и ладан. А епитрахиль забыл, без чего мы не можем свершать служб. И уже на полдороге вспомнил. Что делать? Ну, думаю, не возвращаться же.

-- Пойдем дальше. Ты дома дай мне чистое полотенце, я благословлю его и употреблю вместе епитрахили. Так нам разрешается по церковным законам в случае нужды. Только ты после не употребляй его ни на что по домашнему, а уж или пожертвуй в Церковь, или же, еще лучше, повесь его в переднем углу над иконою. Это тебе в благословение будет.

 

Квартира -- самая обыкновенная комната, выбеленная чисто, везде порядок. В углу икона с лампадкой. Муж был на службе. Отслужили мы молебен, окропили все святой водою. Полотенце она тут же повесила над иконами. Угостила меня чаем. И я ушел.

Дня через два-три я увидел ее в церкви подворья и спросил:

-- Ну, как с тобой?

-- Слава Богу! -- говорит она -- все кончилось.

 

-- Ну, слава Богу! — ответил я и даже не задумался, что совершилось чудо. А скоро и забыл совсем. И никому даже не хотелось почему-то рассказывать о всем происшедшем. Только своему духовному отцу я все открыл, и то для того, чтобы спросить его, почему это все с ней случилось.

 

Когда он выслушал меня, то без колебания сказал мне:

-- Это оттого, что она похвалилась. Никогда – нельзя хвалиться чем-либо, а особенно вслух. Бесы – НЕ МОГУТ переносить, когда человеку хорошо: они злобны и завистливы. Но если ещё человек молчит, то они, как говорит св. Макарий Египетский, хотя и догадываются о многом, но не все знают. Если же человек выскажет вслух, то узнав, они -- раздражаются и СТАРАЮТСЯ потом чем-либо -- НАВРЕДИТЬ: им невыносимо блаженство людей.

 

-- Ну, а как же быть, если и в самом деле хорошо?

-- И тогда лучше "Молчанием -- ограждаться", как говорил преподобный Серафим. Ну, а уж если и хочет сказать человек, или поблагодарить Бога, тогда нужно -- ОГРАДИТЬ это именем Божиим: сказать "Слава Богу" или что-нибудь иное. А она сказала: "как хорошо живется", похвалилась. Да ещё не прибавила имени Божия. Потому бесы и нашли доступ к ней, по попущению Божию.

Вот и преподобный Макарий говорит: "Если заметишь ты, что доброе, то не приписывай, не присваеивай это себе, а отнеси к Богу и возблагодари Его за это".

 

После из-за этого случая мне многое стало ясно в языке нашем. Например, в обыкновенных разговорах люди всех стран и религий, а особенно христиане, весьма честно употребляют имя Божие, если даже почти не замечая этого.

-- Боже сохрани! Бога ради! Бог с вами. Ах, Господи! Боже мой! Ой, Боже мой! и т.п. А самое частое употребляемое имя Божие — при прощании: -- С Богом!

 

Отчего все это? Оттого, что люди опытно, веками, коллективным наблюдением заметили пользу от одного лишь употребления имени Божия, даже и без особенной веры и молитвы в тот момент.

 

Но особенно достойно внимания отношение к похвалам нашего русского "простого", а, в сущности, мудрого человека. Когда вы спросите его: "Ну, как поживаете?", и даже если у него действительно всё в жизни довольно неплохо -- он никогда НЕ ПОХВАЛИТСЯ, не скажет "хорошо" или "отлично". А сдержанно ответит что-либо такое: -- Да ничего, слава Богу...

 

Потому что многие люди хорошо знают, что, СТОИТ только хотя бы немного -- ПОХВАЛИТЬСЯ в слух – так сразу же и ПРОБЛЕМЫ начнутся, что и не рад жизни будешь…

 

А другие ещё благоразумнее скажут, если все благополучно:

-- Милостив Бог. Или просто совсем и обычно:

-- Помаленьку, слава Богу!

 

И повсюду – ВИДИШЬ и слышишь ОСТОРОЖНОСТЬ, смирение и непременное ОГРАЖДЕНИЕ от козней бесовских -- всех своих слов и дел -- именем Божиим.

 

Например, завяз воз в грязной котловине. Лошаденка из сил бьется. Иной безумец и бьет ее, несчастную, и бранится отчаянными словами. А благоразумный крестьянин дает ей отдохнуть, приободрит, погладит. Потом подопрет воз плечом мужицким, махнет для приличия кнутом и крикнет:

-- Э-э, ну-ка, родимая! С Богом!

И глядишь, выкарабкались оба...

 

Читал я у одного современного писателя рассказ о силе имени Божия. То было в немецкую войну. Перевозили на позицию пушки. Прошел дождь. Дорогу развезло. Тяжесть неимоверная. Несколько пар лошадей. Пушка завязла в выбоине. Солдаты бьются, мучаются, сквернословят, хлещут лошадей. Ни взад, ни вперед... И чем бы кончилось это бесплодное мучение и людей и лошадей, Бог весть. Но в это время к этому месту подошел один благообразный, пожилой уже, мужичок. Этот почтенный старичок сначала ласково приветствовал солдат. Потом во имя Божие пожелал им успеха. Погладил лошадок. А потом, когда они и солдаты немного отдохнули, он предложил попробовать двинуться еще раз. И так ласково обратился к солдатам. Они кто к лошадям, кто к пушке. И старичок тут же. -- Ну-ка, милые, с Богом!

Солдаты крикнули, лошади рванули и пушка была вытянута. Дальше уже легко было.

А сколько таких случаев! Только мы, слепые, не замечаем. Но хорошо, что говорим языком, и это одно нередко ограждает нас от силы вражьей. Между тем в новое время стали стыдиться употребления этого спасительного имени. И нередко мы слышим или горькую жалобу на тяжкое житье, или, наоборот, легкомысленные похвалы: -- Превосходно, превосхо-о-дно!

 

А иногда и безумные речи: "адски хорошо", или с употреблением "черного слова". И жалея его же, хочется поправить его. Бывало, услыша хвалу, я или сам добавлю, или говорящего попрошу добавить:

-- Скажите: "Слава Богу!" -- А зачем?

Вот и расскажешь ему такую историю. Иной и примет во внимание...

Из книги «Промысл Божий в моей жизни»

 

 

МИЛОСЕРДИЕ И МИЛОСТЫНЯ.

(старец Паисий Святогорец)

 

- Геронда, если человек не нуждается, но только притворяется таким, то надо ли ему помогать?

- Христос сказал, что надо, не испытывая, давать тем, кто у нас просит [2]. И даже если просящий не нуждается, ты все равно должен ему дать. Радуйся, что [у тебя есть возможность] оказать милостыню. Бог "дождит на праведныя и на неправедныя" [3], так почему же нам не помочь своему ближнему? А разве сами мы достойны всех тех даров, которые подает нам Бог? Он "не по беззаконием нашим сотворил есть нам, ниже по грехом нашим воздал, есть нам" [4]. Какой-то бедняк просит тебя о помощи. Даже если у тебя есть сомнения на его счет, все равно, с рассуждением, помоги ему, чтобы тебя потом не искушал помысл. Помнишь, что писал авва Исаак: "Далее если человек сидит верхом на коне и просит у тебя - дай ему" [5]. Ты не знаешь истинного положения дел. Твое дело - верить тому, что говорит тебе просящий, и подавать соответственно тому, сколько он у тебя просит.

 

Если у нас, к примеру, есть всего лишь тысяча драхм и мы, отдавая их нищему, переживаем, что не можем дать больше, то, помимо подаваемого нами благословения (то есть этих денег), мы вкладываем в совесть этого нищего Христа и добрую обеспокоенность. То, что мы сделали, растревожит его, потому что его ум будет постоянно возвращаться к тому милосердному человеку, который вместе с "хилиариком" [6] отдал ему свое наполненное болью сердце. Этот несчастный дойдет до того, что анонимно вышлет своему благодетелю все взятые у него деньги, или даже еще больше. Со мной как-то произошло подобное. Однажды, когда я был в Салониках, меня остановила одна женщина, с виду цыганка, и попросила денег для своих детей, потому что ее муж был болен. У меня было только пятьсот драхм, я отдал их ей и сказал: "Прости, но больше дать тебе нечего. Если хочешь, возьми мой адрес и напиши мне о здоровье твоего мужа. Постараюсь прислать тебе со Святой Горы больше". В скором времени я получил письмо, в котором было пятьсот драхм и приписка: "Благодарю тебя за твою доброту. Возвращаю тебе деньги, которые ты мне дал". Если подавать с болью, то принимающий милостыню будет опаляться любовью, Христом, и сам станет раздавать, а не собирать.

 

А если просящий милостыню окажется человеком очень жестокосердым и будет копить собираемые деньги, то радости ему они не принесут. Бог устроит так, что собранные им деньги пойдут туда, где они будут нужны. А на долю жестокосердого попрошайки достанется лишь усталость от того "сбора пожертвований" (назовем это так), который он [сам того не ведая] организовал для других.

 

- Стало быть, Геронда, сколько надо давать?

- Столько, чтобы тебя потом не грызла совесть. Но необходимо рассуждение. Не надо давать сто, а потом -- расстраиваться, что не дал пятьдесят. Требуется особое внимание, если человек имеет любовь со многим вдохновением, энтузиазмом. В таком случае следует маленько притормаживать свою любовь и энтузиазм, чтобы после -- не раскаиваться и не угрызать себя в том, что, дескать, много дал тому несчастному, а надо было дать меньше, и вот самому теперь приходится сидеть с пустыми руками. Потихонечку такой человек приобретет опыт и будет давать милостыню в соответствии с тем самоотвержением, которое у него есть.

 

- Геронда, а когда претензии просящего чрезмерны, надо ли их удовлетворять?

- Здесь требуется добрая рассудительность и еще раз рассудительность. Когда человек просит у тебя что-нибудь для того, чтобы покичиться полученным перед другими, дай ему. Смотри, ведь Христос не сказал Иуде: "Какой же ты апостол? Положи конец своему сребролюбию!" - но поручил ему и денежный ящик. Однако если кто-то просит у тебя, к примеру, банку варенья, и у тебя она есть, но ты знаешь, что и у самого просящего есть целая бочка, а у кого-то еще нет варенья совсем, то скажи тому, кто имеет и просит еще: "Брате, аще хощеши, дай и ты маленько из того, что имеешь, такому-то". Но если такого нуждающегося нет, то дай просящему, раз он попросил тебя об этом, и ничего ему не говори. Если в нем есть чувствительная струнка, то от этого даяния он может прийти в умиление и исправиться.

 

Итак, в подобных случаях происходит то, о чем пишет святой апостол Павел: "Если враг твой делает тебе зло, а ты делаешь ему добро, то ты собираешь на его главу горящие угли". Не в том смысле, что ты испепеляешь своего врага, но в том, что, когда ты делаешь ему добро, в нем приходит в движение любовь. Любовь есть Христос, и в человеке начинает действовать Божественная Благодать. А потом человек изменяется, потому что его обличает совесть, то есть он бывает палим тогда собственной совестью. Однако делать добро ради того, чтобы кто-то был обличаем совестью и возвращался на путь истинный, неправильно, поскольку и этим добро лишается силы. Делай добро с любовью. Когда ты "мстишь" своему врагу добром, то он в хорошем смысле изменяется и исправляется.

 

В Конице был один пьяница, имевший семью. Я давал ему какие-то деньги. Некоторые узнали, что я помогал этому несчастному (он сам им об этом рассказывал), и сказали мне: "Не надо давать ему денег, он пьет". Сам он говорил мне: "Дай мне для моих детей", и я, когда давал ему милостыню, говорил: "Возьми это для твоих детей". Я знал, что он пьет, но знал и то, что мои слова немножко помогут ему: он будет продолжать пьянствовать, но и о детях своих маленько будет думать. Если бы я не давал ему денег, то он мучил бы свою жену, потому что забирал бы тогда те деньги, которые она зарабатывала (а она, бедная, ходила горбатилась по чужим домам), пропивал бы их, а дети страдали бы еще больше. Однако, когда я говорил ему: "Возьми это для твоих детей", он вспоминал маленько и о своих детях. Понятно? Мне было за него больно, он видел это, и в нем начиналась внутренняя работа. Многие исправились подобным образом. А некоторые, обличаемые впоследствии совестью, возвращали и деньги.

Своей логикой мы не даем работать Христу. Если вы хотите быть евангелистами (но, конечно, не протестантами), то учитесь истинному Евангелию уже сейчас. Рим. 12, 20; Мф.5, 42. Лк. 6, 30; Пс 102, 10.

"Если кто, сидя на коне, протянет к тебе руку, чтобы принять милостыню, не откажи ему, потому что в это время он, без сомнения, скуден, как один из нищих" (Авва Исаак Сириянин. Творения. 1911. С. 286).