Как может развиваться ситуация в России и на украине

Олигархи, которых называют экономическим злом, в действительности стали залогом экономического возрождения России и Украины. Причины непрестанных нападок на них легче понять, если разобраться, от кого, собственно, эти нападки исходят. В основном на олигархов ополчаются либо новые, набирающие силу крупные бизнесмены, надеющиеся поживиться их собственностью, либо популисты-политики, всегда готовые натравить людей на богачей. С другой стороны, подлинных либералов должно беспокоить то, что олигархи извлекают выгоду из своего привилегированного положения и что правила игры не равны для всех.

Руководство России во главе с Владимиром Путиным обрушилось на одну компанию — ЮКОС. Этой компании были предъявлены спорные налоговые претензии, после чего ее имущество было конфисковано, а основной владелец посажен в тюрьму под овации широких масс населения. Поскольку в действиях властей явно присутствовала весьма вольная трактовка налогового законодательства и прямое давление на судебные органы, в результате были скомпрометированы как превосходная налоговая, так и судебная реформы; к тому же была серьезно подорвана вера в неприкосновенность частной собственности. Менее заметны перемены, наступившие в мире большого бизнеса. Теперь олигархи вынуждены постоянно «подтверждать» свои права собственности, по первому требованию делая немалые отчисления на «одобряемые» Кремлем благотворительные цели.

Парадоксальным образом новая ситуация отчасти способствует дальнейшему обогащению олигархов, поскольку предприниматели меньшего масштаба, не желая подвергаться столь обременительным поборам, предпочитают сойти с дистанции и продают свои динамично развивающиеся производства все тем же «капитанам российского бизнеса». Таким образом, олигархи не только приобретают перспективные предприятия по весьма сходной цене, но и могут не опасаться в дальнейшем жесткой конкуренции. Естественно ожидать при этом замедления прежде высоких темпов экономического роста: частично из-за снижения конкуренции, а частично — из-за сокращения инвестиций, вызванного, в частности, опасениями самих олигархов. Вероятно, этим объясняется и тот факт, что за последние четыре года в России экономический рост был меньшим, чем в среднем по СНГ. В конечном счете, подобные процессы неизбежно отрицательно скажутся и в социальной сфере.

Новое украинское правительство обдумывает иную стратегию: вернуть государству все неправильно приватизированные предприятия. Главным побудительным мотивом при этом, похоже, является желание отомстить олигархам, поддерживавшим прежний режим. Есть и другое обстоятельство: близкие к новому руководству крупные предприниматели хотят прибрать к рукам активы «стариков». Наконец, декларируется желание сделать правила игры одинаковыми для всех — желание более чем справедливое, вот только первые две причины ему противоречат. Государство, естественно, ставит своей целью и пополнение бюджета. Предлагается следующий механизм: приватизация отменяется, прежнему владельцу выплачивается компенсация, эквивалентная стоимости, за которую он купил предприятие, а само оно заново выставляется государством на честные со стязательные торги. Возможен и другой вариант: предложить владельцам некоторых предприятий произвести существенную доплату и, в случае их согласия, сохранить за ними имеющуюся собственность.

Перераспределение собственности часто считается признаком революции[57]; кроме того, осуществление масштабной реприватизации связано с огромным количеством проблем. Если подходить к проблеме реалистически, отменить можно только совсем недавние приватизационные сделки, поскольку многие предприятия многократно переходили из рук в руки. А как учитывать продажу части акций, дополнительные инвестиции и т. д.? Понятно, что олигархи будут всячески противодействовать экспроприации, тратя при этом огромные деньги на подкуп политиков и судей. В условиях сплошной коррупции это противодействие во многих случаях сможет достичь своей цели. Как убеждает опыт слабых посткоммунистических государств, новая избирательная приватизация вряд ли будет чрезвычайно успешной[58]. От участия в новых аукционах, тем более в революционных условиях, предпочтут воздержаться многие бизнесмены, и не в последнюю очередь — осторожные и уважающие себя иностранцы. Впрочем, в данном конкретном случае на смену украинским могут прийти российские олигархи, не запятнанные сотрудничеством с прежним режимом. Однако бывшие владельцы несомненно предъявят государству множество исков, и тяжбы будут тянуться очень долго.

Пример Восточной Германии доказал, насколько вредным для экономики может оказаться бесконечное оспаривание прав собственности в суде. Миллионы хозяйственных объектов были на долгие годы попросту выведены из обращения — и это при том, что по сравнению с другими государствами бывшего коммунистического блока восточногерманские суды были наименее коррумпированы. В условиях драки за собственность у инвесторов пропадает охота делать вложения, а без этого невозможно добиться экономического роста. Центр Варшавы пришел в полнейший упадок именно из-за разногласий по поводу собственности на землю и здания — главным образом потому, что реприватизация до сих пор так и не была закреплена законодательно. Всякий, кто знаком с причудами украинского законотворчества, едва ли поверит, что Рада когда-либо окажется способной выработать соответствующую юридическую базу. Так что если быстро не обуздать страсть к пересмотру итогов приватизации, она может иметь куда более тяжелые последствия для украинской экономики, чем «дело ЮКОСа» — для российской. Собственно украинские бизнесмены очень быстро отреагировали на эти поползновения: они попросту прекратили инвестировать в производство, опасаясь, что любые вложения в ранее приватизированные предприятия будут отобраны; кроме того, они аккумулируют наличность на случай выставления на торги новых объектов. В итоге вновь, как и на самых ранних этапах приватизации, частные инвестиции стремятся к нулю.

Однако в любом случае нынешние попытки пересмотра приватизации не приведут ни в одной из двух стран ни к укреплению прав собственности, ни к выработке единых правил игры на рынке. Государство, может, и выручит в какой-то момент больше денег, но при этом будет расшатана вся правовая система. Неуверенность возрастет, а это неизбежно приведет и к падению инвестиций, и к замедлению темпов экономического роста.

Что делать?

Вопрос, что можно и что нужно делать с олигархами, так или иначе стоит на повестке дня. Критическое отношение к вариантам, предлагаемым российским и украинским правительством, вовсе не означает, что вообще ничего предпринимать не надо. Если нам не нравится поведение олигархов, следует предъявить им требования, которые они в принципе готовы принять, предложить им иные действенные стимулы или изменить экономическую, правовую и политическую среду, в которой им приходится существовать. Если проблема только в том, что олигархи мало заплатили государству, нужно решить ее раз и навсегда, при этом раз и навсегда подтвердив их права собственности.

Предлагаемое нами решение имеет три составляющие. Первым и самым важным его элементом должна стать демонстрация государством твердой приверженности принципам экономической свободы, среди прочего подразумевающим и незыблемость прав собственности, в том числе и для миллиардеров. В свое время эти принципы были четко сформулированы Фридрихом Хайеком[59], а недавно Хиллари Аппель выдвинула экономическое обоснование подобной идеологии: «Осуществление преобразований будет происходить с меньшими затратами и более эффективно, если программные положения, на которых эти преобразования основываются, легко встраиваются в уже существующий идеологический контекст»[60].

Следующий шаг — адресованное олигархам предложение раз и навсегда рассчитаться с обществом, внеся в государственную казну весьма значительную сумму. Скажем, можно приглашать олигархов по одному на встречу с группой высокопоставленных чиновников, на которой и договариваться о конкретных цифрах. В результате государство сможет получить немалую прибыль и при этом удастся достичь твердых соглашений, устраивающих обе стороны. Судя по недавним публичным заявлениям опальных украинских олигархов (Виктора Пинчука и Рината Ахметова), подобный вариант их вполне устраивает. Они утверждают, что готовы сесть за стол переговоров с ответственными представителями власти и заключить четкое соглашение, в котором была бы оговорена окончательная сумма, требуемая государством, — они с радостью заплатят. У такого решения есть несколько преимуществ. Пойдя на столь серьезный компромисс, олигархи продемонстрируют свою добрую волю, а государству, взыскавшему с них значи тельные средства, будет что предъявить обществу. Налоговые контрибуции всегда предпочтительнее тотального перераспределения собственности, ибо они наносят куда меньший урон экономике.

В итоге могут возникнуть благоприятные политические предпосылки для того, чтобы правительство смогло осуществить последнюю необходимую меру, а именно объявить своего рода экономическую амнистию для олигархов и гарантировать неприкосновенность их собственности. Предложение президента Путина, сделанное на встрече с российскими олигархами в марте 2005 года: законодательно ограничить срок давности по приватизационным сделкам тремя годами — один из возможных шагов в этом направлении. Пойдя на амнистию, нужно как можно прочнее закрепить ее законодательно. Частная собственность — одно из важнейших прав, которое должно быть гарантировано Конституцией. Если государству удастся убедить олигархов в том, что у них ничего не отнимут, те не станут тратить огромные деньги на подкуп политиков разного толка. Как следствие, уменьшится или прекратится проникновение бизнеса во власть, а значит, удастся существенно ограничить коррупцию. Стоит также, наверное, учесть, что контроль над крупнейшими предприятиями — весьма заманчивая вещь, так что амнистию можно объявлять только после того, как самые соблазнительные куски собственности уже уйдут в частные руки.

После «революции роз» новое грузинское руководство проделало нечто в этом роде. Десятки бизнесменов, которых сочли замешанными в криминальных сделках, были сначала арестованы, а затем выпущены на свободу. По разным оценкам, стоимость выкупа составила от 300 тысяч до миллиона долларов. Положительный эффект для бюджета маленькой Грузии был весьма ощутимым. Впрочем, негодование общественности вызвал тот факт, что друзей новой власти не трогали вовсе, вне зависимости от того, какими способами они заработали свои состояния. Четких гарантий неприкосновенности собственности дано не было[61], а потому все эти выплаты, размеры которых брались, в общем-то, с потолка, могли показаться просто очередным побором. Кстати, в относительно богатых странах, вроде России и Украины, размер подобных контрибуций может стать предметом куда более ожесточенного торга, и поэтому там особенно важно будет выработать жесткий и прозрачный оценочный механизм.

Можно, конечно, закрепить за олигархами права собственности, вообще не требуя никакой компенсации. Это, безусловно, понравилось бы им больше всего, но в нынешней политической обстановке вряд ли возможно. Тратя немалые средства на благотворительность, прежде всего на различные социальные программы, российские олигархи тем не менее пытаются подтолкнуть власти именно к такому решению, а президент Путин после разгрома ЮКОСа, похоже, склонен поощрять эти надежды. Что касается Украины, то там амнистия без контрибуций вряд ли реальна — слишком высок был градус общественного недовольства во время «оранжевой революции». Впрочем, крупные пожертвования, наподобие тех, что в свое время делали Эндрю Карнеги или семья Рокфеллеров, могут переломить общественное мнение.

С олигархами можно бороться и с помощью прогрессивного налогообложения — любимого оружия социал-демократов. Его преимущество в том, что не надо мучиться с определением размеров однократных компенсационных выплат — прогрессивная шкала устраняет сам корень зла. Брэдфорд ДеЛонг (2002) обратил внимание на то, что в период с 1930 по 1980 год в США практически не появлялось новых миллиардеров, — только потому, что даже там в течение полувека в экономике торжествовали социал-демократические принципы. Знаком эпохи стала прогрессивная шкала высоких налогов, которые после Второй мировой войны для сверхбогатых людей зачастую составляли более 90%[62]. Но радоваться тут нечему. Оказывается, даже в цитадели либерализма, Соединенных Штатах, обложение богатейшего слоя непомерно высокими налогами способно в принципе остановить его воспроизводство. А это необратимо воздействует на всю экономическую систему и в большинстве случаев наносит вред предпринимательству, и в результате рассчитывать на экономический рост в обозримой перспективе не приходится. Свидетельство тому — очередной приступ «евросклероза», который происходит на наших глазах. Представим себе на минуту, что в США высшая планка налогов по-прежнему доходила бы до 90%: как вы думаете, существовали бы тогда в нынешнем своем виде «Майкрософт», «Интел», «Уолмарт» и др.? Переходить сегодня на такую систему означало бы выплеснуть вместе с водою ребенка. К счастью, сейчас веяния времени совсем иные: в моде плоская шкала подоходного налога. Надо помнить и о том, что как раз самые богатые всегда находят способ обойти жесткое налоговое законодательство: стараются его заблокировать, купив необходимое число голосов в парламенте, или на худой конец просто эмигрируют. Не случайно во многих европейских странах, где действует прогрессивная шкала налогообложения, «старые деньги» аристократии находятся в полной безопасности, а вот новым предпринимателям приходится туго. Но если крупных предпринимателей в стране — раз-два и обчелся, их надо не подавлять, а холить и лелеять.

Следует также провести немалое количество политических преобразований, которые позволят уменьшить как коррупцию, так и влияние олигархов. Однако это тема совсем другого исследования.