I. Легитимность, связанная с политическими акторами 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

I. Легитимность, связанная с политическими акторами



Определяющий элемент феномена власти - отношение приказание/ подчинение; отсюда и два главных актора - управляемые и управители. Политическая власть легитимизируется прежде всего относительно них: она должна соответствовать волеизъявлению управляемых (демократическая легитимность) и сообразовываться со способностями управителей (технократическая легитимность).

Демократическая легитимность. - Это свойство нашей доминирующей культуры по своим истокам и по своему распространению. Понятие демократической легитимности восходит к английской революции XVII в. (в том, что касается власти представителей народа и их свобод), американской и французской революций XVIII в. (в том, что относится к общепринятости системы выборов и к провозглашенным правам и свободам личности), и такая легитимность распространилась по всему миру умеете с европейской культурой. В сущности, демократическая легитимность - это перенос на все общество механизма принятия решения индивидом: выражение свободной воли, но в том смысле, что данная коллективная свободная воля проистекает от индивидуального проявления свободного суждения. Для операционализации перехода от индивидуального к коллективному используется простой арифметический механизм: мажоритарный принцип (принцип большинства). Его применение в pe-жимах, называемых демократическими, универсально - как для выбора представителей народа, так и для голосования законов или принятия решений в рамках коллегиальных исполнительных структур.

Эта социальная и политическая математика нуждается в дополнительном освещении (кроме ранее изложенного механизма переноса свободного волеизъявления с человека на общество); о ней нельзя сказать, что она безупречна или защищена от ошибок. Ясность результата и понятность механизма не обязательно означают очевидность решения. Есть немало примеров того, как демократические механизмы, с помощью, разумеется, определенных исторических обстоятельств, способствовали утверждению авторитаризмов, диктатур и тоталитаризмов с их политической практикой, порицаемой именно с точки зрения главного основания этих самых механизмов: человеческого достоинства и связанных с ним принципов. Утверждение Гитлера у власти в Германии 1933 г. не было итогом государственного переворота. Никто не сомневается и в том, что вишистский режим во Франции вышел из легального (законного) парламента, палата депутатов которого была выбрана весомым большинством голосов под знаком успеха Народного фронта.

Не менее справедливо и то, что коллегиальность имеет серьезные преимущества над единоличным отправлением власти именно потому, что легче ошибиться одному, чем нескольким, как это подчеркивает политическая философия с незапамятных времен; таким образом, демократия, хотя и не имеет монополии на коллегиальное управление общественными делами (аристократия и некоторые типы монархии тоже практикуют коллегиальность), воплощает его в наиболее распространенных и систематических формах.

Следовательно, демократическая легитимность относительна; она нуждается в подпорке другими типами легитимности. Тем не менее, она может представляться в свете какой-то идеологии, абсолютного дискурса о демократии и «демократизме». Взгляды Ж.-Ж. Руссо в данном отношении - известнейший пример (...) Он описал, как должна формироваться общая воля: в законодательной практике цель мажоритарного голосования - выяснить, какова эта общая воля, выраженная законом. До голосования никто не знает, каким будет большинство (...) Иными словами, для автора «Общественного договора» голоса, поданные большинством, порождают общую волю, которая сама по себе является не чем иным, как истиной. Только эта истина-общая воля делает индивида свободным. Потому и демократия в руссоистском понимании становится абсолютной системой, догматикой предполагаемого и эфемерного, ибо то, что было решено одним голосованием, вполне может быть опровергнуто чуть позже другим с противоположным вердиктом.

Если позитивное законодательство демократических систем признает (как это бывает) высший авторитет нормативной власти над исполнительной, оно не принимает характер истины в силу само собой разумеющегося факта, что законы были поддержаны народом, когда последний высказывался, например, с помощью референдума. Процедура мажоритарного голосования - это не «уста истины», современная форма античного оракула, просто потому, что сфера политики есть по преимуществу сфера конъюнктуры и игры мнений, а не догматических откровений (что, впрочем, совершенно не мешает позитивному законодательству включать в себя те или иные истины). Руссо же (...) возводил политику в ранг наивысшей и последней инстанции как имманентную замену религиозной инстанции, подтвердив тем самым, что он не столько хотел разъяснить демократическую легитимность, сколько обосновать идеологическую легитимность демократической власти.

Технократическая легитимность. - Классическая философия называла политику искусством, требующим, как и всякое искусство, определенных технических навыков, и, следовательно, обретения знаний. С точки зрения тех, кто осуществляет власть или надеется добиться ее, политика принимает характер ремесла, что предполагает наличие особенных знаний и опыта. Из чего же слагается это умение властвовать? Представляется, что оно естественно связано с двумя параметрами: способами доступа к власти и с содержанием процесса ее осуществления. В те времена, когда только закладывались человеческие сообщества, когда сила была преимущественным способом достичь власти, владение оружием, армиями и людьми ценилось выше всего; личные способности в военном ремесле дополнялись стратегическим мышлением, что не исключало и известное владение словом, чаще всего ограничивавшееся жанром воинственных призывов и военных команд. В последующие периоды, когда развивалось наследование, воспитание будущего монарха не ограничивалось освоением всех этих качеств, а особый упор делался на культуре устного и письменного общения (риторике) и на некотором знании философии, истории и права. Демократическая эра, характеризующаяся всеобщим распространением избирательной системы в то время, как государство еще сохраняет свои традиционные прерогативы, лишь ограниченные гражданским обществом, сконцентрировала требования к компетентности управителей в основном вокруг владения словом и правом (адвокат - вот типичный избранник народа). Соревнование в плюралистической обществе состоит в основном в ораторском искусстве: изложении идей и какой-либо программы с целью быть избранным, затем для убеждения иномыслящих в парламенте, кабинете министров или в администрации.

Новшества, привнесенные XX в. в эту область, касались структуры государства и природы политического общения (коммуникации): государство всеобщего благосостояния, вмешивающееся во все и вся, порождающее неповоротливые и разнообразные административные аппараты, требовало как можно больше компетенции в том, что было названо «публичным менеджментом»; ораторского искусства и правовых знаний уже не хватало. Экономика, затем основные общественные науки стали обязательными для образования тех, из кого рекрутировалась руководящая элита: если выборы продолжают оставаться формальной процедурой доступа к власти, они дополняются невыказываемой юридически оценкой вышеперечисленных компетенции. Во второй половине нашего века ко всему этому добавилось еще кое-что: в обществе, где сильны средства информации, нужно обладать и развивать актерские качества соответственно канонам массового аудиовизуального общения.

Как и в случае с демократической легитимностью, у технократической легитимности есть идеологическое «извращение»: доказывать, тем более в монопольных условиях, что настоящая власть - это власть знаний, тогда как все другие ее аспекты по меньшей мере опасны, неэффективны или призрачны. Эта технократическая идеология колеблется между вариантами экономизма (в том виде, в каком он развивался с начала XIX в.) и элитностью «публичного менеджмента», т.е. высших государственных служб, одновременно всеобщих и специализированных (с середины нашего века). Сен-Симон хорошо представил в 1819 г. первую версию подобной идеологии своей знаменитой «параболой»: лучшие физики, химики, психологи, банкиры, негоцианты, сельскохозяйственные и промышленные производители - это голова нации и они составляют истинную политическую власть государства. Те, кто делает вид «политиков», т.е. политиканы, - лишь видимость этой власти. От Сен-Симона и ведет свое начало тезис о двойной политической власти, подхваченный Дж. Бернхемом с 1940 г. (его книга «Революция менеджеров»): обладающая демократической легитимностью политическая власть, выдвинутая на авансцену своей словесной театральностью, т.е. политиканы, - это власть фиктивная, но терпимая в той мере, пока она не мешает истинной власти высоких технократов. Склонность к секретности, которую приписывали последним, объяснялась не только их противопоставлением «говорунам», вроде бы располагавшим политическими полномочиями: технократы предпочитают делать и решать, не объявляя ни о чем и оставив нотаблям слова заботу «озвучивать» их действия и решения. Но иные из таких скрыто властвовавших технократов старались еще исполнить и функции тайного законодателя, которого предвидел еще Руссо и многие социальные мыслители XVIII в., т.е. этакого полубога, стремящегося сделать благо народу, меняя по своему разумению его нравы и направляя его выбор. Подобные формы философского сциентизма (вера в абсолютно рациональное знание об универcе, имеющее технико-научный характер и полностью освобождающее индивида) содержат, однако, весьма сомнительные перспективы для человеческой свободы развивать познание вообще: компетентная элита, культивирующая вкус к тайне и веру в свое превосходство.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-04-19; просмотров: 310; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.204.94.166 (0.021 с.)