Специфика классификации типов культур

 

Известно, что любое явление – предмет, процесс и т.д. – многокачественно. Мир культуры – это мир бесконечного разнообразия вещей, предметов, ритуалов, смыслов, знаков, значений, символов и т.п. Но это разнообразие существует в рамках некоего единства мира культуры, и само это единство культуры обладает неким многообразием, существует через многообразие, благодаря многообразию, в рамках которого любое явление обладает некоторым своеобразием. Эта способность вещей отличаться от всех других явлений и образует качество. Нас интересует не всё качество, а типичное, повторяющееся, устойчивое, общее в качестве, которое образует тип. Поскольку каждая вещь, явление многокачественны, то они являются носителями многих типов.

Что типично для группы студентов? То, что они все обладают такой типичной характеристикой, как быть молодыми. Но эта характеристика дополняется ещё одной – это не просто молодые люди, а учащиеся молодые люди и т.д. Многообразие типов характеризует и мир культуры. В зависимости от требований практики, от интересов исследователей, от традиций культурологической школы то одно, то другое типичное образование в культуре попадает в поле внимания исследователя и становится предметом его изучения. Вырвав это типичное свойство из единого поля культуры, он начинает его противопоставлять другим и т.д. А так как само количество этих типичных свойств бесконечно, потребности практики меняются, то подчас одна школа противостоит другой, обвиняя последнюю в непонимании, забвении, «упущении» без достаточных оснований. Мы не стремимся в данном учебном материале перечислить все и всяческие встречающиеся в культуре типичные её формы существования; но обратим внимание на наиболее часто встречающиеся типологии и их классификации.

 

5.2. Материал как основание классификации культур

 

Пожалуй, первой достаточно чётко зафиксированной типологией является попытка мыслителей взять в качестве основания для выделения типа культуры материал, субстрат, субстанцию, из которого она создаётся. Таковую попытку мы встречаем ещё у Гесиода (VII в. до н.э.), а затем у Лукреция Кара в его философской поэме «О природе вещей». В частности, эти мыслители выделили «века» культуры – золотой, серебряный, каменный, бронзовый, железный и т.д. И действительно, в истории культуры мы встречаем периоды, во время которых наиболее распространённым материалом культуры выступает камень. Со временем его сменяет бронза, ей на смену идёт железо и т.д. Такой подход сохраняется и в современной истории, археологии, там часто говорят о «культуре каменного века», о «культуре бронзы».

Считается, что первым материалом, который осваивает человек, или прачеловек – предшественник человека, был камень. Наиболее древние орудия труда, изготовленные нашими предками, насчитывают 2,5–2,7 млн. лет. Со временем искусство обработки камня совершенствуется – от примитивной гальки, обработанной двумя–тремя ударами другим камнем, человек переходит к созданию каменных топоров, наконечников копий, обсидиановых ножей, серпов, пил и других сложносоставленных орудий, требующих весьма изощрённой технологии производства.

На смену культуре камня приходит культура обработки металлов, в частности, бронзы. Эта культура приходит примерно за 6500 лет до н.э. [4.1.], а примерно через 2000 лет человек начинает применять не ковку, а литьё для производства предметов культуры. Начинается «век бронзы», когда именно этот сплав начинает вытеснять постепенно каменные изделия, господствовать в производстве культурных изделий. Производство бронзы потребовало накопления иных знаний; старые знания, навыки, технологии, изобретённые человеком в период «культуры камня», уже мало что могли значить при организации литья и обработки бронзового сырья новыми методами – плющением, вытяжкой, формовкой и т.д.

Посмотрим, как соотносятся между собой старая (культура камня) и новая (культура бронзы) культуры. Если мы внимательно присмотримся, то установим, что культура бронзы не уничтожает культуру камня, но вытесняет её, ограничивает, предлагает ей иные сферы существования, например, искусство, строительство жилья, дорог и т.д., сохраняет её в инфраструктуре. В то же время, культура камня входит в качестве дополняющего компонента в культуру бронзы. Так, организация литья невозможна без знания свойств камня, умения обработать его и т.п.

Таким образом, новая культура вбирает в себя часть старой, частично вытесняет её, а частично даже стимулирует её дальнейшее развитие. Поэтому если верно утверждение о том, что «рукописи не горят», то ещё с большей долей уверенности мы можем сказать: культура не исчезает, не умирает; но живет и преобразуется, обновляется и сохраняется.

Век бронзовой культуры также не вечен. Ему на смену идёт век железа.

В Малой Азии на рубеже III–II тысячелетий до н.э. происходит освоение железа. На протяжении 500 лет его производство хранится в тайне. Начиная с 1200-х гг. до н.э. начинается его освоение и переход к массовому производству изделий из железа, постепенно вытеснивших бронзовые орудия.

И на этом этапе мы можем отметить ту же закономерность: новая культура не вытесняет старую полностью – цветные (бронза) и драгоценные металлы (золото, серебро) начали служить материалом для изготовления украшений и декоративных сосудов, а железо стало обиходным материалом для производства орудий труда и оружия. Таким образом, появление новой культуры железа сохраняет, подчиняет себе старые культуры камня и бронзы. Железо господствует вплоть до ХХ века. Но, если сегодня мы зададимся вопросом о том, какой материал определяет лицо нашей культуры, не многие свяжут её с культурой железа, и будут названы: пластмассы, композиты, «особо чистые металлы» и другие материалы. И это действительно так. Мы переживаем революцию в материале культуры, аналогичную той, которую уже пережило человечество в прошлом. Железо уже не определяет богатство, силу, красоту современной культуры. Но какой материал будет определять её облик, сказать трудно. Мы читаем в газетах о том, что в Англии приступили к производству хирургического инструмента – скальпелей – из... стекла! В Японии стали изготавливать некоторые детали моторов для машин из керамики. Но всё это открытия прежних культур. Правда, технологии новые. Из камня теперь изготавливают тончайшие нити, которые можно изгибать, из них приготовляют ткань. А из ткани – что можно сделать из ткани, которая не мнётся, не гниёт, не намокает, не выцветает? Да очень много изделий, вплоть до костюма, платья. И тогда мы в будущем получим вновь старую культуру – культуру камня, но на новой технологической основе. А как влияет материал нашей культуры на наше сознание?

Для Гесиода, Лукреция Кара эта связь была очевидной и прямой: век камня – век грубых людей, век бронзы приносит утончённость в нравах, грамотность и искусство, а век железа несёт войны и измены. Т.е. материал культуры определяет духовную культуру. Но так ли очевидна эта связь? Значит ли это, что, пользуясь у себя на кухне железным ножом, мы непременно будем угрожать им своему соседу? А если у нас преобладают изделия из дерева, то добрее нас в мире не найти? Наверное, так однозначно мы ответить не сможем. Несомненно одно, что необходимость применения определенного материала, его обработки требует от человека накопления знаний, умений, навыков, и эта связь прямая и непосредственная.

Но изменения в материале культуры – камне или железе – не определяют прямо и непосредственно доброту, честность, справедливость, законопослушание и другие общественные свойства человеческого сознания, вернее сказать, общественного сознания – мораль, эстетику, право, политику. На этом примере мы видим отчётливое различие в «сознании» человека и в его «общественном сознании», чего часто не различает наша философия.

 

 

Культура как отношение человека к природе и её типы

 

Следующее основание, по которому мы выделим тип культуры, связано с отношением человека к природе. И здесь мы начнем с древнейшего, исторически исходного, пункта и проследим его эволюцию, видоизменение вплоть до современности.

Наиболее древним отношением человека к природе было отношение присвоения. В данном случае мы говорим о материальном, объективно существующем отношении. Нас пока не интересуют другие виды отношения человека к природе – духовные, например, любопытство, восхищение, созерцание и др. Человек изначально относился к окружающему его миру, как к своей собственности, которую он присваивал в соответствии со своими потребностями, интересами, навыками, умениями, ибо он сам был частью этого мира. В рамках культуры присвоения выделяются три вида деятельности: охота, рыболовство, собирательство. Рассмотрим особенности этой культуры. Охотник, чтобы прокормить себя, должен иметь прежде всего территорию. Например, если он имеет свой участок площадью 100 кв. км, т.е. 10 км на 10 км, то, собирая, присваивая, пользуясь, потребляя, распоряжаясь, – организуя свою деятельность, он сможет существовать изо дня в день в течение своей жизни. Но если он захочет привести в свой чум, или вигвам, или иглу, или шалаш жену, то он вынужден будет увеличить свой участок в два раза, а появление детей заставит его ещё больше увеличить свою территорию. Или он вынужден будет искать более богатый участок, или воевать с соседом из-за границ охотничьих угодий. Таким образом, сама культура присвоения способствует тому, чтобы человек очень быстро, разумеется, в историческом времени, стал осваивать всё новые и новые территории, развиваясь экстенсивно, вширь. И человек, появившись в одном месте, или на ограниченной территории, быстро распространяется по Земле, осваивая всё новые и новые районы – переплывая реки, а затем и моря, проходя через дремучие леса, горные проходы, пустыни. Но, рано или поздно, эта культура исчерпает свои источники роста – более-менее богатые территории будут освоены, более-менее «привлекательная» экологическая масса в виде лесного зверья или рыбных богатств, полезных растений войдет в поле его интересов. А потом неизбежный кризис, который заставляет человека перейти на более высокую культуру – производства. Культура присвоения возникла вместе с культурой камня, по крайней мере, говорить о появлении человека без производства орудий труда из камня бессмысленно, но вот просуществовала она меньше. Где-то в 11–10 тысячелетиях до н.э. человек начинает переходить к производству.

В рамках культуры производства выделяются два вида деятельности – земледелие и скотоводство. Эти виды культуры производства ещё называют сельскохозяйственным, или аграрным. Здесь основным объектом приложения сил выступает производство продуктов питания с использованием земли и скота. Эти культуры называют ещё и традиционными, поскольку формой передачи культуры от поколения к поколению выступает традиция, при которой сын наследует собственность отца, его землю, стадо, орудия труда, сам род занятий. Сын идёт по стопам отца, дочь по стопам матери. Поскольку орудия труда меняются очень медленно (мы до сих пор пользуемся лопатой – изобретением древних земледельцев), то и нормы отношений между людьми приобретали достаточно устойчивую форму ритуала, обряда, традиции. Современная культура – нетрадиционная. Чтобы ею овладеть, мы всё чаще пользуемся системой обучения и воспитания, семейное воспитание, когда родители культивируют у своих детей необходимые им навыки, потеснилось, дав простор для действия иных институтов – дошкольных и школьных учреждений и вузов. Каждый здесь выбирает род занятий по своим склонностям и пожеланиям.

Аграрное производство, или культура аграрного производства, в качестве господствующей просуществовала вплоть до ХVIII века, когда происходит промышленная революция. Утверждается индустриальная культура, или культура индустриального общества. В рамках этой культуры производство промышленных изделий, т.е. машинное производство, механические технологии начинают играть определяющую роль. От их успеха зависит успех аграрной культуры: промышленность поставляет аграрному сектору удобрения, электроэнергию, механизмы для обработки земли, транспорт и т.д. Как взаимодействуют между собой эти различные по своим типам культуры?

Приход культуры аграрного производства не уничтожает культуру присвоения. Культура присвоения продолжает существовать, выполняя какие-то дополнительные функции во вторичных областях, всё в большей степени завися от успехов аграрной культуры. Но и промышленная революция не уничтожает аграрное производство, оно сохраняется, и, более того, его роль и значение усиливаются – оно само превращается в вид индустриальной культуры, насыщаясь новой техникой, современными технологиями, повышая свою энерговооруженность. Но и индустриальная культура быстро исчерпывает свои возможности. К концу ХХ века мир заговорил о «постиндустриальной культуре», о «технотронном обществе», об «информационной цивилизации», о приближении «третьей волны» и т.д. Мы стоим на пороге новой культуры. Какой она будет? Ответить на этот вопрос и стремится такая наука, как футурология – наука о будущем. Но изучив определённые закономерности в развитии культуры, мы можем сказать, что появление новой культуры, нового её типа означает не полное отрицание старой, но её преобразование, сохранение всего положительного, что она может передать новым культурным формам.

Как мы видим, более простая культура, исторически более древняя, входит в новую культуру в виде её компонентов, иногда остаётся в форме части общества, меняя свою роль, функции, усложняя новую культуру. Новая культура надстраивается над старой, возвышается над ней, образуя более высокую культуру. Старая культура, предшествующая новой, представляет, по сравнению с новой, более простую, исторически предшествующую стадию, а значит более низкую культуру. Конечно, мы далеки от того, чтобы считать всё новое более возвышенным, а старое более низким. Но относительно некоторых компонентов старой и новой культур это утверждение подходит. Исторически более прогрессивные типы культур представляют и более высокие их формы, именно они определяют и прогрессивный облик новых культур.

При разрушении культур, а это происходит в истории часто: при войнах, социальных волнениях, экономических кризисах, как правило, первыми отмирают исторически более развитые, новые, высокие культуры. Тогда обнаруживается, что в их составе всегда присутствуют остатки старых типов культур, которые и выходят на первый план, приобретают первенство. В условиях регресса общества происходит и регресс культуры, так что на первом плане, в качестве ведущих, утверждаются исторически примитивные культуры. Происходит не возвышение культуры, а её «снижение». Более низкие культуры – это «новые» культуры как «хорошо забытые старые».

 

5.4. Цивилизация как тип культуры

В последнее время «цивилизационный подход» к изучению культуры всё чаще встречается в научных исследованиях и публикациях. В то же время, достаточно однозначного понимания цивилизационных процессов в науке нет. Поэтому мы будем исходить здесь из традиционного понимания цивилизации, сложившегося в науке ещё предшествующего периода.

Если мы посмотрим на современную нам культуру, то обнаружим привычную для нас картину. Мы работаем, если нам скучно, ходим в театр – познакомиться с игрой актеров, или на концерт – послушать музыку пианистов или скрипачей. Многие предпочитают посещать стадион, где они с наслаждением наблюдают за игрой известных футболистов. Выходит, что сами мы, как правило, занимаемся одним каким-то видом деятельности, а с продукцией других знакомимся, лишь обменяв свой продукт на результат труда других людей, занятых каждый в своей области. Наша культура строится на разделении труда между различными группами людей и обмене продуктами, результатами их деятельности. И это представляется нам естественным – у нас есть кино, театр, художники, скульпторы, дворники, политики и т.д.

Когда европейцы столкнулись с представителями других народов, оказалось, что у них нет привычной для Европы культуры: ни писателей, ни художников, ни музыкантов и т.д., что культура их, в представлении европейцев, – не «культура». Родился миф о «некультурных народах», «дикарях», которые противостоят «культурным», цивилизованным народам. Между дикостью и цивилизацией помещались народы, у которых можно было проследить зачатки складывавшейся системы разделения труда – «культуры варваров».

Цивилизация (от лат. civilis – гражданский, государственный) – термин, впервые встречающийся в публицистической работе Мирабо (1756) «Друг людей». В его трактате говорится: «Если бы я спросил у большинства, в чем состоит цивилизация, то ответили бы: цивилизация есть смягчение нравов, учтивость, вежливость и знания, распространяемые для того, чтобы соблюдались правила приличий и чтобы эти правила играли роль законов общежития, – все это являет лишь маску добродетели, а не ее лицо. Цивилизация ничего не совершает для общества, если она не дает ему основы и формы добродетели». В научный оборот термин цивилизация был введён в 1768 г. А. Фергюссоном, который обозначил так в предложенной им периодизации истории человечества последнюю ступень исторического развития, идущую на смену дикости и варварству, что связано с введением земледелия и установлением частной собственности, закреплённой законом. Это членение (дикость, варварство, цивилизация) было использовано Льюисом Генри Морганом (1818–1881). Он связывал появление цивилизации с изобретением алфавитного письма.

В марксистской литературе термин «цивилизация» употребляется в трёх смыслах:

Ступень, достигнутая обществом при смене доклассового общества классовым, признаками которого служат государство и эксплуатация.

Уровень культурного развития, достигнутый классовым обществом, как оппозиция сравнительно низкой культуре доклассового общества.

Формационный тип или более частная пространственно-временная разновидность культуры классового или приходящего ему на смену бесклассового общества, например, античная, христианская, европейская и т.п.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831) понимал под цивилизацией материально-техническую базу духовной культуры, причём необязательно классового общества. Это, например, неолитическая цивилизация [4.2.].

Известный российский философ К. М. Кантор отмечает, что «с ейчас ищут новые идеи для «новой цивилизации», парадигму «новой цивилизации». А речь должна идти не о новой цивилизации, а о новой истории, новом витке истории, порывающем с цивилизацией, о продолжении истории как движения к ассоциации, где свободное развитие каждого станет условием свободного развития всех. А идеи этого нового витка истории существуют уже более сотни лет [4.3.]. Таким образом, мы можем выделить два типа культур – культура ассоциации и культура цивилизации. Критерием для выделения этих культур служит закон общественного разделения труда, условия для которого создаются или отсутствуют в обществе.

Человеческая культура начинает возникать как культура ассоциации, т.е. общества, где не действует закон общественного разделения труда, где человек вынужден заниматься всеми и всяческими видами деятельности. Здесь сознание ещё непосредственно вплетено в процесс материальной жизни и духовность не представляет собой обособленной области жизнедеятельности. Этот примитивный, первобытный синкретизм (сложность) культуры – характерная черта общества, которое было названо «диким». Здесь действует разделение труда, но определяемое природными факторами: возрастом, полом, географическими особенностями территории. Культура примитивной ассоциации, или «дикости», возникает вместе с культурой камня, культурой присвоения, но вот в дальнейшем пути этих культур расходятся. Уже в каменном веке, в условиях неолитической революции происходит переход к культуре производства, что приводит к социальному расслоению. Именно здесь происходит выделение духовной культуры из материального производства и превращение её в относительно самостоятельную сферу общества со своими видами духовной деятельности: управления, организации производства, миротворчества, создания искусства и т.д. Происходит закрепление групп людей за определенными видами деятельности, т.е. утверждение профессионализма. Это век «культурных героев», «великих людей»: великих воинов, великих жрецов, колдунов, шаманов, знахарей, сказителей. Это – культура варваров. Именно для варварской культуры характерно обособление духовной деятельности в качестве профессии, но отсутствует ещё сращенность этой профессии с собственностью.

Закреплённость человека за определенным видом деятельности, иногда пожизненная, а со временем и потомственная, приводит к накоплению знаний, умений, навыков, их сохранению и более полной передаче по наследству. Это период, когда создаются первые мифологические системы Ригведа, Авеста, Калевала, родоплеменные религии и культы; своей вершины достигает искусство обработки камня, вплоть до выделки шлифованных изделий; открывается керамика; происходит доместикация, одомашнивание скота.

Но, пожалуй, самым значительным изобретением варварской культуры является кастовый слой: есть касты воинов, жрецов, земледельцев и слуг – как просто разрешена проблема накопления знаний, опыта, их сохранения, их освоения: отец-воин передаёт сыну свои знания, умения вместе с оружием, ремесленник – своё ремесло, брадобрей – своё искусство и т.д. Никаких споров, сомнений – всё определено раз и навсегда. Нарушение закона варны карается кармическим воздаянием – угрозой потери статуса в будущем перерождении.

Но то, что в начале казалось гениальным, со временем превращается в тормоз развития культуры: а как быть с одарённостью? Личной склонностью, с мечтами, ожиданиями человека? Ведь каста игнорирует индивидуальность, а значит и частную собственность.

Закреплённость за видами деятельности создаёт условия для индивидуального, частного накопления богатства, его концентрации в руках собственников, и, с другой стороны, лишения собственности со стороны общинников. Наступает следующий, третий этап в разделении общественного труда: труд определяется собственностью или её отсутствием. Появляются классы – группы лиц с противоположным отношением к собственности, классовая эксплуатация, а значит и борьба. Это культура цивилизации. Классовая борьба вызывает появление государства, строительство городов, где аккумулируется прибавочный продукт, развитие законодательства и письменности как необходимого средства для налаживания учёта и контроля в государственном аппарате. Но раз есть письменность, значит, должны быть и грамотные люди, а это даёт толчок для развития образования, наук, философии. Изменяется и структура финансирования: в ассоциации непосредственный производитель материальных благ производит и духовные продукты. В варварском обществе производители добровольно обменивают свою материальную продукцию на продукты духовного труда или услуги. Но сохраняется в «снятом», преобразованном виде и та схема развития культуры, которая создана была в примитивной ассоциации – самофинансирование.

Цивилизация создаёт свою схему: прибавочный продукт насильственно отторгается от производителя (эксплуатация) и часть его передаётся собственником создателям духовной продукции. Этим собственником может быть или частное лицо – «спонсор», «покровитель», «меценат», или государство. Известны грандиозные проекты, создаваемые государством: египетские пирамиды, шумерские зиккураты, Великая китайская стена и т.д. Что даёт цивилизация для развития духовной культуры? Постоянное, более-менее, финансирование. Государственную поддержку и покровительство, чёткие условия, каноны, правила, определяющие выполнение заказа. Это даёт ощутимый толчок для развития духовной культуры: искусства, науки, строительства, военного дела, философии. Но это же обстоятельство порождает и проблемы: зависимость художника, философа и т.д. от политики, от государства с его регламентацией, насильственным регулированием духовных процессов, формализмом и бюрократизмом. Поэтому не случайно в ХIХ веке, когда отрицательное влияние на культуру со стороны цивилизации стало очевидным, был сделан вывод о неизбежности гибели культуры в цивилизации. Но так ли это? Ведь цивилизация не является извечным устройством общества, она – историческое явление, а значит – и преходящее явление. В жизни общества действуют законы диалектики, которые утверждают, что то или иное явление, развиваясь, превращается в свою противоположность, отрицая себя. Так, культура примитивной ассоциации, развиваясь, превращается в культуру цивилизации – свою противоположность. Но это лишь один виток спирали. За ним следует новое отрицание или отрицание отрицания. Цивилизация в своём развитии неизбежно подводит к своей противоположности, к отрицанию себя. И это будет культура ассоциации. Культура цивилизации возникает вместе с культурой бронзы и продолжается вплоть до ХХ века. Именно ХХ век порождает сомнения в её праве на дальнейшее существование и поиск новых форм организации общественной науки и культуры, исключающей эксплуатацию человека. Одной из попыток создания условий для культуры ассоциации и была Октябрьская революция 1917 г. в России. И хотя впоследствии общество осознало необходимость исчерпать «цивилизационные» методы развития культуры, поиск новых форм культуры ассоциации отнюдь не завершён.

Рассмотрим диалектику взаимодействия типов культуры, выделенной на основе общественного разделения труда. Исчезает ли старый тип культуры при появлении новой? И здесь мы должны отметить, что тип культуры ассоциации сохраняется, хотя роль, значение, её функции, место в обществе изменяются. И в варварском обществе, и в цивилизации сохраняются элементы культуры ассоциации, в частности, они находят своё проявление в народной городской культуре, культуре низов, отдельных социальных групп, например, в современных условиях – молодежных группировок и т.д. Но и варварский тип культуры сохраняется в цивилизации: в частности, сохраняется добровольный обмен между производителями материальных благ на духовные продукты, ценности, услуги. Иногда этот обмен приобретает товарно-денежный характер, а иногда натуральный.

В современном российском обществе уменьшается доля государственного регулирования и финансирования сферы духовного производства, что свидетельствует об изменении типа культуры. Но возрастает роль синкретичных форм культуры, характерных для ассоциации, а также добровольного обмена, совершаемого работниками материального и духовного производств.

Таким образом, и здесь культура «вбирает в себя», сохраняет, использует старые, предыдущие типы культуры, а не оставляет их полностью в прошлом, не отбрасывает за ненужностью. Они сохраняются постольку, поскольку обеспечивают человеку преимущества в общественной жизни.

 

5.5. Формационный тип культуры

 

Мы обнаружили, что в зависимости от распределения в обществе продукта находится и разделение культуры между большими группами людей, а значит их специализация в определённых областях культуры, сферах культурной деятельности.

Но от чего зависит распределение продукта в обществе? На этот вопрос позволяет ответить учение о формации.

В развитии любого предмета, вещи мы можем обнаружить противоречие между содержанием и формой их развития. Это полностью применимо и к анализу общества, а значит и его культуры. В обществе мы выделяем содержание: материальные производительные силы и материальные формы, объективно складывающиеся по поводу производительных сил производственные, экономические отношения, и, прежде всего, отношения собственности. Обычно выделяют пять типов отношений собственности, господствующих в обществе, оказывающих своё определяющее воздействие на другие отношения, подчиняющие их себе: первобытные, рабовладельческие, феодальные, буржуазные, коммунистические. Соответственно, выделяют и пять типов культур. Формационный тип культуры позволяет дать наиболее глубокую характеристику форме её развития, выяснить вопрос о цели её существования и функционирования, выявить смысл, определить её значение в историческом процессе развития содержания культуры.

Предыдущие типы культуры подчёркивали непрерывность в развитии культуры, её единство, преемственность, которые носят сложный, диалектический характер. Формационный тип обращает внимание на специфическую форму её функционирования и развития, на прерывность, особенность, уникальность, непохожесть каждой из форм. Правда, и эта уникальность исторична: в недрах каждого общества мы подчас встречаем остатки прежних формационных типов культуры или начало новой. Лишь постепенно, в тенденции, формационный тип культуры подчиняет своему влиянию все другие типы, вытесняет их рано или поздно. Но этот процесс происходит до известных пределов до тех пор, пока сама формация не исчерпала своих возможностей для развития производительных сил. Пройдя точку соответствия производительных сил и производственных отношений, формация проходит вершину своего развития и, в конечном счёте, сменятся другой. Начинается и кризис в формационной культуре. В недрах её начинается поиск иных, перспективных форм и отрицание прежних, изживших себя. Таким образом, в развитии формационной культуры мы встречаемся с цикличностью, повторяемостью: культура возникает, развивается, достигает вершины своего развития и отмирает. В то же время, в недрах её возникают новые элементы культуры, которые повторяют отмеченную цикличность развития.

Но такую же закономерность мы можем отметить и в развитии культур отдельных явлений общества, например, искусства, философии, моды. Это позволяет нам сделать вывод о том, что для культуры характерно единство изменчивости и устойчивости, повторяемости и неповторимости, прерывности и непрерывности. Эти разные стороны существования культуры находятся в соответствии друг с другом, характеризуя противоречивый характер её сущности.

 

5.6. Типы духовной культуры

 

Так же, как и материальные типы культуры, многообразны типы духовной культуры.

Если мы посмотрим на структуру духовной жизни общества или сознания отдельного человека, то наряду с различиями, мы можем обнаружить два уровня:

– первый складывается из социально-психических компонентов: эмоций, чувств, переживаний, настроений, образующих чувственную сторону культуры;

– второй уровень складывается из различного рода идей, идеалов, представлений, суждений, образующих рациональную сторону культуры.

В своё время известный философ Фридрих Ницше выделил «дионисийское» и «аполлоновское» начала в культуре. С известной долей упрощения мы можем их отождествить с чувствами и рациональными компонентами культуры. В любой культуре эти два компонента находятся в единстве: следя за игрой артиста, мы не только сопереживаем ему, но и раздумываем о том мире чувств, эмоций, идей, которые он нам представил, т.е. воспринимаем игру на сцене рационально.

Отмечена исторически длительная тенденция возрастания роли рациональных компонентов в культуре и уменьшения психических, чувственных. Общественная жизнь усложняется, она требует своего регулирования, всё более сложные механизмы обслуживает человек и т.п., – всё это требует рациональных, разумных действий. Мы можем отметить, что жизнь примитивного общества была более «психической», чем рациональной, в ней большую роль играли чувственные, эмоциональные моменты культуры. По мере же развития общества и человека над его чувственной стороной надстраивается рациональная культура, регулирующая, подчиняющая, контролирующая мир чувств.

Наука выделяет два вида развития человека: его филогенез – это процесс развития человека как рода, т.е. всего человечества, и онтогенез – процесс развития отдельного человека от его зарождения до смерти. Было отмечено, что онтогенез во многом, но не во всем, повторяет некоторые черты филогенеза. В частности, поведение детей всегда более эмоционально, чем взрослых. В культуре детей, как и в ранних формах культуры, преобладают эмоциональные факторы, они доминируют над рациональными. И по мере своего взросления человек вырабатывает в себе привычку подчинять, контролировать своё поведение, свои чувства с помощью рациональных регуляторов. По мере развития отдельного человека и общества в целом, роль рациональных компонентов культуры возрастает.

Этот процесс не происходит автоматически: мы можем получить и излишне «старческих» детей и «инфантильных» взрослых, ведущих себя безответственно, как дети. И та, и другая крайности нежелательны в общественной жизни: у Юрия Олеши есть «Сказка о потерянном времени», где в шутливой манере рассказывается о подростках, вдруг превратившихся в стариков, и о стариках, на время ставших детьми. Но то сказка, хуже, когда такая ситуация складывается в действительности.

Мы должны отметить ещё одну закономерность. В зависимости от состояния общества – находится ли оно на стадии подъёма или упадка – в нём преобладает «аполлоновское» или «дионисийское» начало в культуре. В условиях распада устоявшихся связей, традиций, норм рациональные формы культуры перестают восприниматься. Чтобы привлечь внимание зрителя, художник, артист, писатель вынужден прибегать к таким формам творчества, которые могли бы остановить прохожего, заинтересовать его, воздействовать на его чувственные компоненты, затронуть самые глубины его психики. И наоборот, преодолев спад, выйдя на линию подъёма, культура начинает сторониться своих чувственных компонентов, прибегая к рациональным формам своего бытия.

Особенно заметна эта тенденция на примере культуры постсоветской России. В 90-е гг. в особую моду вошли разного рода экстрасенсы, колдуны, астрологи, «народные целители» и прочие творцы и носители иррациональной, мистической, эмоционально-чувственной составляющей в культуре. А вот по мере «выздоровления» общества интерес к ним уменьшается и сходит к минимуму. Но в чём-то схожую ситуацию мы наблюдаем и в начале ХХ века, после поражения первой русской революции. Здесь также на определённое время получает своё развитие «дионисийское» начало в культуре.

5.7. Культурология о многообразии типов культур

 

Мы можем выделить и иного рода типы культур, например, в зависимости от отношения к религии: религиозная и нерелигиозная (светская) культуры. Внутри религиозной культуры мы можем говорить о христианской и исламской, буддистской культурах. Внутри христианской культуры можно выделить католическую и православную культуры и т.д.

Интересные типы культур выделяет Маргарет Мид в своей работе «Культура и мир детства» [4.4.]. В частности, предлагается выделить три основных типа культуры. Основанием для выделения служит характер отношений между родителями и детьми. По сути, здесь речь идёт о преемственности культур между разными поколениями людей. М. Мид пишет: «Разграничения, которые я делаю между тремя типами культур: постфигуративной, где дети прежде всего учатся у своих предшественников; кофигуративной, где дети и взрослые учатся у сверстников; префигуративной, где взрослые учатся также у своих детей, – отражает время, в котором мы живем...»

Примитивные общества, маленькие религиозные или идеологические анклавы главным образом, считает М. Мид, постфигуративны, основывая свою власть на прошлом. Для этих культур характерно восприятие ребенка как объекта воздействия. Здесь игнорируется личность подрастающего чело