Классификация мотивов на основе инстинктов: Уильям Мак-Дауголл

Описательная система психологии мотивации Кеттелла в какой-то степени воз­рождает популярную в начале века объяснительную классификацию форм пове­дения, предложенную Мак-Дауголлом. Мак-Дауголл (McDougall, 1908) первым предпринял грандиозную попытку свести все поведение к мотивационным диспо­зициям. В то время общеупотребительным названием для мотивационных диспо­зиций было понятие не мотива, а инстинкта. Так, например, фрейдовское понятие влечения в первых изложениях его работ на английском языке переводилось как «инстинкт». В XIX столетии инстинкт как нечто противоположное интеллекту входил в систему понятий психологии способностей. По мере триумфального ше­ствия эволюционных идей Дарвина понятие инстинкта все чаще привлекалось и для объяснения человеческого поведения.

Джеймс (James, 1892) усматривал в инстинктах способность действовать таким образом, «чтобы производить некоторый результат, не предвосхищая его и без предварительного обучения выполнению действий» (ibid., р. 383). То, что у Джейм­са было лишь одним из многих объяснительных принципов поведения, у Мак-Дау-голла стало ключевым положением в любой «динамической», т. е. объясняющей поведение, психологии. Откровенно господствующая роль, которую Мак-Дауголл приписал инстинкту как объяснительному понятию, повлияла на дальнейшую ис­торию проблемы, вызвав во втором десятилетии двадцатого века бурные разногла­сия по вопросу понимания природы инстинктов. С одной стороны, ассоцианист-ское кредо главных критиков понятия инстинкта побуждало их к радикальной фор­мулировке своих бихевиористских позиций, согласно которым любое поведение должно выводиться из простых рефлексов и научения (Watson, 1919). С другой стороны, Вудвортс (Woodworth, 1918), давно мечтавший о «мотивологии», окон­чательно заменил инстинкт понятием «drive» («влечение»). И наконец, Толмен сделал основные положения психологии мотивации Мак-Дауголла эксперимен­тально проверяемыми, т. е. приемлемыми в теоретическом отношении и для бихе-виористов. Дальнейшее уточнение понятия инстинкта и исследование инстин­ктивного поведения стали внутренним делом этологов, прежде всего таких выда­ющихся исследователей, как Лоренц и Тинберген.

В чем состояла позиция Мак-Дауголла? Он выступал против как чисто описа­тельной психологии сознания, так и «механистического» объяснения поведения

теоретиками ассоцианизма и рефлексологии. Для него любое поведение «телеоло-гично, целенаправлено, ориентировано на достижение намеченного будущего це­левого состояния». О направленности говорят семь признаков:

1) спонтанность движения;

2) продолжительность и настойчивость движения вне зависимости от того, дей­ствует раздражитель или нет;

3) смена хода целенаправленных движений;

4) успокоение после достижения желаемого изменения внешней среды;

5) приготовление к новой ситуации, к которой ведет совершающееся действие;

6) некоторое повышение эффективности поведения при повторении его в схо­жих условиях;

7) целостность реактивного поведения организма.

Эти признаки целенаправленности поведения Мак-Дауголл объясняете помо­щью инстинктов. Исходное для него понятие инстинкта является довольно слож­ным и охватывает три следующих друг за другом процесса:

1) предрасположенность к селективному восприятию в зависимости от специ­фических состояний организма (например, более быстрое обнаружение съедобных объектов в состоянии голода); 2) соответствующий эмоциональный импульс (ядро инстинкта); 3) активность инструментального типа, направленная на достижение цели (например, бегство при страхе). Мак-Дауголл делает следующий вывод:

«...любой образец инстинктивного поведения включает знание о чем-либо (объект), отношение к нему и устремленность к объекту или от него» (McDougall, 1908, р. 26).

Очевидно, что здесь в рамках одного понятия связываются воедино совершен­но разные вещи. Противоречивость этого высказывания усугубляется тем, что Мак-Дауголл рассматривает как врожденный и меняющийся компонент инстинк­та лишь одну из трех его составляющих, а именно эмоцию (ядро инстинкта), в то время как когнитивный и моторный компоненты, с его точки зрения, могут изме­няться под влиянием жизненного опыта.

«Эмоциональное возбуждение с сопровождающей его нервной активностью цент­ральной части диспозиции есть единственная составляющая целостного инстинктив­ного процесса, которая сохраняет свою специфичность и остается одинаковой у всех индивидов во всех ситуациях, где пробуждается данный инстинкт* (ibid., p. 33).

Изучая столь сложное по содержанию понятие, Мак-Дауголл составил перво­начальный перечень следующих 12 инстинктов, хотя пяти последним он не смог поставить в соответствие какую-либо определенную эмоцию (приводятся в скоб­ках); 1) бегство (страх); 2) неприятие (отвращение); 3) любознательность (удив­ление); 4) агрессивность (гнев); 5) самоуничижение (смущение); 6) самоутвер­ждение (воодушевление); 7) родительский инстинкт (нежность); 8) инстинкт продолжения рода (-); 9) пищевой инстинкт (-); 10) стадный инстинкт (-); 11) инстинкт приобретательства (-); 12) инстинкт созидания (-).

Поскольку термин «инстинкт» подвергался ожесточенным нападкам и давал основания для ошибочного толкования поведения как определяемого в основном

врожденными мотивационными диспозициями, Мак-Дауголл позже стал употреб­лять термин «склонность» (propensity). Однако содержание его почти не измени­лось, за исключением того, что было отмечено различие между диспозицией (propensity) и функцией (tendency), о чем свидетельствует следующая цитата из последней работы Мак-Дауголла:

«Склонность представляет собой диспозицию, функциональную единицу общей психической организации, которая, будучи актуализированной, порождает активную тенденцию, стремление (striving), импульс или влечение (diive) к некоторой цели. Такая тенденция, сознательно направленная на предвосхищаемую цель, представля­ет собой желание (desire)» (1932, р. 118).

Несколько склонностей могут синтезироваться в так называемые чувства (sentiments) — обусловленные опытом и научением когнитивно-эмоциональные оценки, которые связаны с отношением к предметам и обстоятельствам (с ними мы уже сталкивались у Кеттелла). Например, в восприятии и оценке понятия «отече­ство» участвуют многие склонности. Такие когнитивные схемы, центральную и организующую роль среди которых играет связанное с отношением к образу свое­го Я чувство самооценки (self-sentiment), составляют «характер». Они тем самым'в значительной степени обусловливают индивидуальные различия на фоне врож­денного базового набора инстинктоподобных эмоциональных импульсов (склон-¹ ностей). В табл. 3.2 представлен окончательный вариант постулированных Мак-.' Дауголлом склонностей.

При изучении этого перечня сразу становится очевидным., что его убедительное обоснование вряд ли возможно. Почему выделено именно столько, а не меньше и не больше мотивационных диспозиций? Не слишком ли много общего между «поиском помощи» (11) и «покорностью» (9)? Не является ли «страсть к бродяжничеству» (17) лишь одним из проявлений «любопытства» (5)? Можно задать эти и многие другие вопросы, поднимающие проблему эмпирических критериев классификации мотивов, отличающихся от представлений обычного здравого смысла. Насущность этой пробле-.. мы, которая и по сегодняшний день не решена, ощущалась все больше, по мере того>; как под влиянием перечня инстинктов Мак-Дауголла, прежде всего в смежных дис-ципл i шах, таких как социология и политология, стало привычным каждый поведенче­ский феномен объяснять через особый инстинкт по следующей схеме: войны возни­кают из-за инстинкта агрессивности. Но почему собственно известно, что существует инстинкт агрессивности? Да потому, что люди часто воюют. Подобная тавтологич-ность мышления никогда не была свойственна Мак-Дауголлу, но стала первопри­чиной начавшейся вскоре бурной дискуссии о природе инстинктов. Опровергнуть высказывания оппонентов можно было бы при помощи более четких критериев ин­стинктивно обусловленного поведения и систематических исследований. Однако ув­леченные спорами исследователи до этого не дошли. Вторая, в чем-то схожая с первой причина была связана с подозрением, что под маркой инстинктов возрождается ста­рая психология способностей, т. е. что по сути описывается и классифицируется само поведение. Третьей причиной была проблема подразделения поведения на инстинк­тивно обусловленное и основанное на приобретенных навыках. Для этого необ­ходимо уметь различать взаимозаменяемые инструментальные активности и целе­вые состояния, к которым в конечном счете конвергируют эти формы поведения.

Таблица 3.2

Инстинктоподобные мотивационные диспозиции (propensity) (McDougall, 1932, p. 97^98)

1. Пищедобывание. Поиск (и, возможно, накопление) пищи

2. Отвращение. Неприятие и избегание определенно вредных веществ

3. Сексуальность. Ухаживание и брачные отношения

4. Страх. Бегство и затаивание в ответ на травмирующие, причиняющие боль и страда­ние или угрожающие этим воздействия

5. Любопытство. Исследование незнакомых мест и предметов

6. Покровительство и родительская опека. Кормление, защита и укрытие младших

7. Общение. Пребывание в обществе равных себе, а в одиночестве поиск такого общества

8. Самоутверждение. Доминирование, лидерство, утверждение или Демонстрация себя перед окружающими

9. Подчинение. Уступка, послушание, примерность, подчиненность тем, кто демонстри­рует превосходящую силу

10. Гнев. Негодование и насильственное устранение всякой помехи или препятствия, ме­шающих свободному осуществлению любой другой тенденции

11. Призыв о помощи. Активное обращение за помощью в том случае, когда наши усилия заканчиваются полной неудачей

12. Создание. Создание укрытий и орудий труда

13. Приобретательство. Приобретение, обладание и зашита всего, что кажется нам полез­ным или почему-либо привлекательным

14. Смех. Высмеивание недостатков и неудач окружающих пас людей

15. Комфорт. Устранение или избегание того, что вызывает дискомфорт: например, поче­сывание или смена позы, местонахождения

16. Отдых и сон. Склонность к неподвижности, отдыху и сну в состоянии усталости

17. Бродяжничество. Передвижение в поисках новых впечатлений

18. Группа примитивных склонностей, обслуживающих телесные нужды, такие как ка­шель, чихание, дыхание, дефекация

Наконец, четвертой причиной были существенные метатеоретические проти­воречия, которые подспудно питали споры, одновременно препятствуя их конкрет­но-эмпирическому прояснению. Для противников Мак-Дауголла понятие инстин­кта отождествлялось с его убеждением в том, что поведение целенаправлено, т, е. организуется, исходя из цели. С ассоцианистской точки зрения это убеждение, однако, представлялось ненаучным, так как считалось, что Мак-Дауголл, как ра­нее это делали виталисты, говоря об инстинктах, подразумевает некие мистические силы. Мак-Дауголл, конечно, был далек от этого. Однако такие метатеоретические подмены подогревали дискуссии и мешали выявлению фактических критериев для разрешения разногласий. Поскольку критики понятия инстинкта не могли пред­ложить лучшей теории, противоречие по сути осталось неразрешенным. Вызван­ные спорами утомление и пресыщение привели к тому, что с умозрительными рас­суждениями было покончено. Результатом, воспринятым повсюду с одобрением, стало мнение о том, что следует больше экспериментировать, конкретизировать

и детализировать. Этот резкий сдвиг в умонастроениях исследователей произошел в начале 1930-х гг. (см.: Krantz, Allen, 1967).

Мак-Дауголл, как и Фрейд, привнес в объяснение поведения типичный для пси­хологии мотивации стиль мышления. Задавшись вопросом о том, что такое моти­вы и как их классифицировать, он выявил центральные проблемы, которые при попытке их прояснения по большей части путем описаний и дефиниций вызвали разногласия и в значительной'мере определили эмпирический характер исследова­ний мотивации в течение последующих десятилетий. Является ли поведение пре­имущественно результатом предшествовавшего научения или врожденных импуль­сов? Мотивация поведения — это вопрос его энергетики или его направленности и избирательности? И главное: следует ли объяснить поведение механистически, исходя, из связей «стимул—реакция», или телеологически, исходя из предвосхи­щающих будущее когнитивных процессов?

Слово «инстинкт» перестало употребляться для обозначения мотивационных диспозиции. Его место заняли понятия влечения и потребности. Ранее игнориро­вавшиеся проблемы актуализации мотива и действенности мотивации стали весь­ма актуальными. Однако наряду с перечнем инстинктов Мак-Дауголл а и получен­ным с помощью факторного анализа каталогом Кеттелла была сделана еще одна серьезная и тесно связанная с измерением мотивов попытка их классификации: перечень потребностей (needs) Мюррея 1938 г.

Классификация мотивов на основе отношений личности и окружения: Генри А. Мюррей

Работа Мюррея «Исследования личности» (Murray, 1938) является точкой пере­сечения ряда важных направлений, по которым развивалась психология мотива­ции, а именно направлений, берущих начало от Мак-Дауголла, Фрейда и Левина. Мюррей, чьи интересы лежали прежде всего в области клинической психологии и психологии личности, поставил термин «потребности» в центр весьма дифферен­цированной понятийной системы. Эклектичная по своему происхождению систе­ма понятий не предназначалась для простого описания поведения 'и объяснения индивидуальных различий реакций в стандартизованных ситуациях. Она предна­значалась, скорее, для выявления индивидуального в более крупных (молярных) единицах поведения, красной нитью проходящего через циклически повторяющи­еся индивидуально-типичные формы деятельности, наблюдаемой в течение дли­тельного времени и в разных ситуациях. Субъект понимался как активный орга­низм, который не только реагирует на давление ситуаций, но и активно разыски­вает или даже создает их. Однако во всех случаях он, действуя соответствующим образом, воспринимает возможные последствия изменения актуальной ситуации через призму своих потребностей.

Целенаправленность поведения Мюррей пытается объяснить, исходя из пред­ставления о саморазвитии цепочки эпизодических отношений личности и окру­жения как равнодействующей непрерывного взаимодействия личностных и си­туационных факторов. Тем самым им был преодолен чисто теоретико-личностный подход к мотивации, в рамках которого все поведение выводилось из личностных диспозиций. Следующая цитата говорит сама за себя:

«Поскольку в каждый момент организм находится в некотором окружении, которое в основном и детерминирует его поведение, и поскольку это окружение меняется (иногда самым решительным образом), поведение индивида не может быть обозна­чено без характеристики каждой из противостоящих ему ситуаций, физических и социальных. Важно определить окружение, поскольку дна организма могут вести себя по-разному только потому, что они, по чистой случайности, сталкиваются с раз­ными условиями. Считается, что два организма различны, если они реагируют оди­наково на разные ситуации и по-разному на одну и ту же. Но различные реакции на схожие внешне условия также могут быть следствием различных внутренних состо­яний организма. И кроме того, происходящие в организме процессы ассимиляции и интеграции по природе своей в значительной степени связаны с недавней, а также и более удаленной во времени окружающей обстановкой. Другими словами, то, что организм знает или что он предполагает, в определенной мере является продуктом ситуаций, с которыми ему приходилось ранее сталкиваться. Таким образом, многое из того, что находится внутри организма, раньше было вне его. По этим причинам организм и его окружение следует рассматривать вместе; в психологии весьма удоб­но пользоваться такой кратковременной единицей, выступающей как разовое взаи­модействие «личность—окружение*. Долговременная единица — индивидуальная жизнь — может быть лучше всего обозначена как последовательность связанных кратковременных единиц, или эпизодов» (ibid., p. 39-40).

Как показывает эта цитата, Мюррей предвосхитил «современную» позицию интеракционизма (Bowers, 1973; Magnusson, Endler, 1977). Организм (личность) и воспринимаемая ситуация образуют единицу взаимодействия в смысле взаим­ного обусловливания. Центральными соотносящимися друг с другом понятиями выступают потребность (need) со стороны личности и давление (press) со стороны ситуации. Потребность и давление непосредственно не наблюдаемы, они должны быть выведены путем умозаключения; это не описательные понятия, а, как сказа­ли бы сейчас, гипотетические конструкты. Однако из чего же их следует выводить? Их нельзя вывести из незначительного по времени фрагмента актуального пове­дения или ситуации, но лишь из эффектов, к которым сводится, конвергирует про­текающая деятельность или соответственно развивающаяся ситуация. Содержание понятия «потребность» (оно, впрочем, не разведено с понятием влечения) опре­деляется через желаемое целевое состояние отношения «личность—окружение», «давление» — через целевое состояние ситуации, на которое можно надеяться или которого нужно опасаться. Потребность и давление содержательно соответствуют друг другу: давление актуализирует соответствующую потребность, потребность ищет соответствующее ей давление. Взаимодействие между потребностью и дав­лением, их содержательное скрещивание называется темой (thema) (отсюда — те­матический апперцептивный тест, см. ниже). Тема и есть подлинная единица ана­лиза потока активности. Каждый эпизод характеризуется темой, целенаправлен­ной последовательностью действий.

В определении потребности Мюррея заметно влияние Мак-Дауголла и Фрейда:

«Потребность — это конструкт (удобное воображаемое или гипотетическое понятие), обозначающий силу (неизвестной физико-химической природы), которая организу­ет восприятие, апперцепцию, интеллект, волю (conation) и действие таким образом, чтобы изменить в определенном направлении имеющуюся неудовлетворительную ситуацию* (Murray, 1938, р. 123-124).

«...В первом приближении мы можем свободно использовать термин "потребность" для обозначения потенциальной возможности или готовности организма реагировать оп­ределенным образом при данных условиях. В этом смысле потребность есть латент­ный атрибут организма. Говоря более строго, это существительное, обозначающее тот факт, что некоторая тенденция в состоянии возобновляться. Нас не должно смущать, что термин "потребность" используется нами как для обозначения преходящих собы­тий, так и для обозначения более или менее устойчивых черт личности!, (ibid., p. 61).

Итак, понятие «потребность» используется Мюрреем в значении как диспози-циональной, так и функциональной переменной. Как мотивационные диспозиции «потребности» можно классифицировать по различным основаниям. Во-первых, можно выделить первичные (висцёрогенные) потребности (например, в воде, пище, сексуальной разрядке, уринапии, избегании холода и многие другие) и вто­ричные (психогенные) потребности (см. табл. 3.3). Первичные потребности в от­личие от вторичных базируются на органических процессах и возникают или цик­лично (еда), или в связи с необходимостью регуляции (избегание холода). Во-вто­рых, потребности можно подразделить на позитивные (поиск) и негативные (избегание), на явные и латентные. Явные потребности свободно и объективиро-ванно выражаются во внешнем поведении, латентные проявляются или в игровых действиях (полуобъективированно), или в фантазии (субъективированно). В опре­деленных ситуациях отдельные потребности могут объединяться в мотивации по­ведения, или конфликтовать друг с другом, или подчиняться одна другой и т. д.

Давление определяется следующим образом:

«....некое воздействие, оказываемое па субъекта объектом пли ситуацией и обычно воспринимаемое им как преходящий набор стимулов, принимающих вид угрозы или обещания пользы для организма» (ibid., p. 748).

«При определении давления имеет смысл различать: 1) альфа-давление — то акту­ально существующее давление, которое можно установить научными методами, и 2) бета-давление, представляющее собой интерпретацию субъектом воспринимаемых им феноменов» (ibid., p. 122).

Все эти понятия и их различение были не только результатом умозаключений и размышлений. На основании данных многообразных иследований, проведенных с 50 пациентами Гарвардской психологической клиники, помещенными в разно-ооразные исследовательские ситуации, понятийный аппарат развивался, уточнял­ся и проверялся.

Перечень психогенных потребностей {needs; n) по Мюррею, в порядке латинского алфавита

Таблица 3.3

l.B.	Abasement (n Aba)	унижения
2. п.	Achievement (n Ach)	достижения
3.n.	Affiliation (n Aff)	аффилиации
4. п.	Aggression {nAgg)	агрессии
5. п.	Autonomy (n Auto)	независимости
G.n.	Counteraction (n Cnt)	противодействия
Т.п.	Deference (я Def)	уважения
8. п.	Defendants (n Dfd)	защиты
9. п.	Dominance {n Dom)	доминирования
10. п.	Exhibition (n Exh)	привлечения вниманияк себе
П. п.	Hmtnavoidance (n Harm)	избегания вреда
12.п.	Infavoidance (n Inf)	избегания неудач
13. п.	Nwturance (n Nur)	покровительства
14. п.	Order (nOrd)	порядка
15. п.	Play (n Play)	игры
16. п.	Rejection (n Rej)	неприятия
17. п.	Sentience (n Sen)	осмысления
18. п.	Sex (n Sex)	сексуальных отношений
19. п.	Succorance (n Sue)	поиска помощи (зависимости)
20. п.	Understanding (n Und)	понимания

Следующие потребности были постулированы, но систематически не исследова­лись: п. Acquisition (n Acq) приобретения, п. Blamavoidance (n Blom) избегания обви­нений, п. Cognizance (nCog) познания, п. Construction (nCons) созидания, п. Exposition (п Ехр) разъяснения (обучения), п. Recognition (n Цвс) признания, п. Retention (n Ret) сохранения (бережливости).

В первую очередь это касалось содержательного разграничения отдельных вто­ричных потребностей (см. табл. 3.3). 27 сотрудников Гарвардской психологической клиники — психологи и психиатры — наблюдали испытуемых в этих ситуациях и регистрировали повторяющиеся проявления сильно выраженного у ряда людей мотива; кроме того, создавались ситуации, актуализировавшие индивидуально слабовыраженные мотивы. Диапазон исследовательских ситуаций простирался от интервью, написания автобиографий и воспоминаний детства до включавших разнообразные тестовые методы экспериментов по уровню притязаний и памя­ти. Особого упоминания заслуживает разработанный Мюрреем ТАТ (Тематиче­ский апперцептивный тест), Под влиянием специальных содержательных стиму­лов в виде предъявляемых картинок испытуемый должен рассказать придуманные им истории, которые затем подвергаются анализу под углом зрения актуализиру­емых в них потребности, давления и темы. Специально разработанная форма этой методики сыграла большую роль в объективации и измерении мотивов, создав тем самым предпосылки для интенсивного экспериментального исследования отдель­ных мотивов, в частности мотива достижения (см. главу 6).

Так возникла известная альтернатива умозрительным классификациям моти­вов. Отдельные потребности из списка Мюррея были взяты другими авторами за образец при создании измерительных методик, будь то опросники или методики тематической интерпретации. Такие мотивы, как потребность в достижении (п Ach), потребность в аффилиации {п Aff) и потребность в доминировании (последнее время употребляется название «потребность во власти» — п Power), благодаря

начатым в 50-е гг. экспериментальным исследованиям мотивации были очень хо­рошо изучены.

В чем состоит вклад Мюррея в психологические исследования? Он свел воеди­но и классифицировал ряд различных теоретических подходов, причем именно тех, которые оказались важными для объяснения поведения, разработал систему поня­тий, которая использовалась исследователями при построении теорий и измере­нии мотивов. Однако его собственные построения нельзя назвать теорией. Между многочисленными эмпирическими и гипотетическими переменными он не посту­лирует каких-либо специфических отношений. Его перечень потребностей возник в результате решительной попытки описать и объяснить динамику прведения в самых разных ситуациях и на больших временных интервалах. Основанное на анализе условий и ситуации предсказание поведения на ограниченных отрезках времени, не говоря уже о спецификации взаимодействия «потребность—давле­ние?, было, очевидно, невозможным в рамках столь глобального подхода.

В объяснении поведения с первого взгляда Мюррен преодолел унаследованную от Мак-Дауголла и позлее методически подкрепленную Кеттеллом односторонность теоретико-личностного подхода. Он стоял (как отмечалось выше) на позициях современного интеракционизма. Представления о желаемых последствиях дей­ствий (потребность) и воспринимаемых возможностях ситуации (давление) све­лись к понятию темы, или, как бы мы сейчас сказали, класса эквивалентных для данного индивида ситуаций деятельности. Проблему классификации мотивов он связывал не только с их измерением, препятствовавшим поспешным спекуляци­ям, но и с их ситуативной актуализацией, со сменой и возобновлением мотивации, с мотивированной целенаправленностью и конфликтом мотивов. Его Тематиче­ский апперцептивный тест (ТАТ) позднее позволил осуществить прорыв в обла­сти измерения мотивов (McClelland et al., 1953).

Иерархическая модель классификации мотивов: Абрахам Маслоу

Гораздо сильнее, чем классификация мотивов Мюррея, с теорией черт была связа­на модель Абрахама Маслоу, наиболее полно описанная в его книге «Мотивация и личность» (Maslow, 1954). Маслоу стал основателем гуманистической психологии, сформировавшейся в США после Второй мировой войны под влиянием идей ев­ропейского экзистенциализма. Это движение осознает себя как «третью силу», ■ стремящуюся освободиться от односторонности чисто бихевиористского или пси­хоаналитического подхода и поставить в центр изучения личности вопросы цен­ностных ориентации и смысла жизни. Сторонники этого движения прибегают к старым идеям «понимающей психологии» Дильтея (Dilthey, 1894), которой был многим обязан и Лерш. Следует отметить, что это направление психологии носи­ло антидарвинистский характер. Хотя человек детерминирован биологически и обладает врожденными, раскрывающимися в процессах созревания потенциями, он, однако, принципиально отличается от всех остальных животных своей способ­ностью и даже потребностью ценностной самоактуализации.

Маслоу — противник классификаций мотивов. Он считал существующие пе­речни влечений и потребностей бесплодными в теоретическом отношении, что, однако, не помешало ему создать собственную классификацию мотивов. Однако

эта попытка в двух моментах отличается от более ранних классификаций, и имен­но ее особенности сделали перечень Маслоу весьма популярным. Во-первых, Мас­лоу разграничивает не отдельные мотивы, а целые их группы. Во-вторых, эти груп­пы упорядочены в ценностной иерархии соответственно их роли в развитии лич­ности Но и потребности высоких И высших уровней при этом трактуются как не менее инстинктоподобные, т. е. врожденные (конституциональные) диспозиции, чем низшие потребности. Пока потребность не удовлетворена, она активирует дея­тельность и влияет на нее. При этом деятельность не столько толкается (pushed) изнутри, сколько привлекается (pulled) извне возможностью удовлетворения. Ос­новной идеей классификации Маслоу является принцип относительного приори­тета актуализации мотивов, гласящего, что, прежде чем активируются и начнут определять поведение потребности более высоких уровней, должны быть удовлет­ворены потребности низшего уровня.

Рис. 3.2. Иерархия групп мотивов относительно приоритета удовлетворения потребностей по Маслоу (рисунок заимствован из работы: Krech, Cruthfield, Ballachey, 1962, p. 77)

Иерархия потребностей начинается с физиологических потребностей. Далее следуют потребности безопасности и потребности в социальных связях, затем по­требности самоуважения и, наконец, самоактуализации. Самоактуализация может стать мотивом поведения, лишь когда удовлетворены все остальные потребности. В случае конфликта между потребностями различных иерархических уровней по­беждает низшая потребность. С точки зрения возрастной психологии восходящей иерархии мотивов соответствует последовательность их проявления в онтогенезе (см. также исследования развития Я: Erikson, 1963). Для младенца на первом мес­те стоит удовлетворение физиологических потребностей, для ребенка чуть постар­ше более актуальной становится безопасность, затем следуют социальные контак­ты и самооценка. Лишь в подростковом возрасте приобретают значение некоторые аспекты самоактуализации, которые в лучшем случае могут быть реализованы уже в зрелом возрасте. Рисунок 3.2 поясняет эти положения.

Потребности низших уровней Маслоу называет нуждами {deficiency needs), а высших — потребностями роста {growth needs). В табл. 3.4 группы потребностей выстроены в иерархическую «пирамиду».

Из всех мотивов основной интерес Маслоу обращен на потребности самоакту­ализации. Он пишет о них:

«Даже когда все эти потребности удовлетворяются, мы все же часто (если не всегда) можем ожидать, что если индивид не занимается тем, для чего он предназначен, то вско­ре возникнут новые неудовлетворенность и беспокойство. Чтобы находиться в согла­сии с собой, музыкант должен создавать музыку, художник рисовать, поэт писать сти­хи. Человек должен быть тем, чем он может быть. Эту потребность можно назвать са- моактуализацией... Она означает желание человека самоосуществиться, а именно—его стремление стать тем, чем он потенциально является» (Maslow, 1954, р. 91, 92).

Таблица 3.4 Классификация мотивов по Маслоу согласно иерархической модели

5. Потребность в самоактуализации (self-actualization needs);

реализаций собственных возможностей и способностей;

потребность в понимании и осмыслении 4. Потребности в самоуважении (esteem needs): потребности

в достижении, признании, одобрении 3. Потребности в социальных связях (needs for belongingness

and love): потребности в любви, нежности, социальной

присоединенное™, идентификации

2. Потребности в безопасности (safety needs): безопасность и защита от боли, страха, гнева, неустроенности

1. Физиологические потребности {physiological needs): голод, жажда, сексуальность и т. п. — в той мере, в какой они обладают гомеостатической и оргапизмической природой

Относительный приоритет временно неудовлетворенных низших потребностей не обязательно должен прерывать и блокировать самоактуалпзацшо. Самоактуа­лизация может приобрести своеобразную функциональную автономию (см.: Allport, 1937; см. также главу 2). Что касается эмпирических подтверждений, то здесь Мас­лоу опирается на биографии таких выдающихся людей современности и прошло­го, как Линкольн, Бетховен, Эйнштейн, Элеонора Рузвельт и Олдос Хаксли (Maslow, 1954; 1955). В этой выборке он обнаруживает следующие характерные черты: ори­ентацию на реальность, терпимость, спонтанность, деловую направленность, огра­ничение приватных интересов, независимость, оптимизм, одухотворенность, иден­тификацию с человечеством, наличие интимной среды, включающей немногих близких людей, демократические принципы, разведение целей и средств, юмор, креативность и нонконформность. В 16 пунктах Маслоу обобщает различия меж­ду низшими и высшими потребностями. Вот некоторые из них:

1. Высшие потребности генетически являются более поздними.

2. Чем выше уровень потребности, тем менее она важна для выживания, тем дальше может быть отодвинуто ее удовлетворение и тем легче от нее на вре­мя освободиться.

3. Жизнь на более высоком уровне потребностей означает более высокую био­логическую эффективность, большую ее продолжительность, хороший сон, аппетит, меньше болезней и т. д.

4. Высшие потребности субъективно воспринимаются как менее насущные.

5. Удовлетворение высших потребностей чаще имеет своим результатом осу­ществление желаний и развитие личности, чаще приносит счастье, радость и обогащает внутренний мир (Maslow, 1954, р. 98).

Гуманистический подход к классификации мотивов Маслоу явно основывает­ся не только на наличном поведении, но и на том, каким оно должно быть. Поэто­му вполне логично обосновать индивидуальные различия в поведении тем, что многие индивиды не достигли (или пока не достигли) высшего уровня потребно­стей и остановились на низших ступенях. Маслоу не ставил себе цели осуществить такое обоснование и создать необходимые измерительные процедуры; такие мето­дики были, впрочем, разработаны другими авторами (см.: Loevinger, Wessler, 1970). Классификация мотивов Маслоу неизбежно подводит нас к объяснению пове­дения с четвертой точки зрения (см. главу 1). В различные культурные и экономи­ческие эпохи в различных социальных группах и при различном положении в об­ществе люди, бесспорно, имеют разные возможности для реализации потребностей высшего уровня. Фактически Маслоу усматривает обусловленность развития потребностей к их высшему уровню не только (как это представлено в пункте 1) историей вида, но и социальными факторами. Вот почему он критикует расхожие перечни инстинктов и потребностей за их обращенность к прошедшим временам, к эпохам, когда большая часть населения влачила свое существование на уровне физиологических потребностей и потребностей безопасности.

Гуманистический пафос мотивационного объяснения поведения, представ­ленного в виде иерархической модели классификации мотивов, придал позиции Маслоу новизну, которой так недоставало отстраненному от реальности психологиче­скому объяснению поведения. Правда, такая нЪвизна была достигнута ценой огра­ничения объяснительной ценности подхода Маслоу тем меньшинством людей, которые к тому времени самоактуализировались в его понимании. Гуманистиче­ская психология основывается на идеализированном варианте гуманизма. Она стре­мится культивировать такие способности и потенции личности, которые не заме­чались и не разрабатывались академической психологией и психоанализом, в част­ности креативность, самостоятельность, ответственность, самоактуализацию. Если бы достаточное число людей объединили свои усилия, то, как считал Маслоу (Maslow, 1961), возникло бы «хорошее общество». Такое личностно-центрирован-ное понимание игнорирует ситуационную обусловленность деятельности, а также социальные и экономические возможности ее осуществления. Этим оно отличает­ся от критической позиции европейского экзистенциализма и феноменологиче­ского гуманизма, представленных Сартром, Камю, Мерло-Понти и Линшотеном (см.: Graumann, 1977; Misiak, Sexton, 1973).

Здравомыслящий, пусть и недостаточно искушенный в проблемах мотивации читатель, без труда отнесет классификацию мотивов Маслоу к теориям черт. Мас­лоу рассматривает потребности как относительно независимые от актуальной

ситуации. Именно потребности, расположенные непосредственно над уровнем