Согласованность как проблема измерения и формулирования конструктов

По сути уже в русле теоретико-личностного подхода Г. Оллпорт (Allport, 1937), для которого не осталось незамеченным влияние ситуационных факторов, отмечал, что различия («непоследовательность») поведения в разных ситуациях нельзя вывес­ти из несогласованности самих измеряемых личностных диспозиций. Одинаковая

степень выраженности того или иного латентного свойства личности может в раз­ных ситуациях проявляться по-разному и с разной интенсивностью (см.: Alker, 1972). Высокая ситуационная специфичность реакций не противоречит допуще­нию наличия личностных диспозиций, обладающих высокой степенью обобщен­ности по отношению к ситуациям (постольку, поскольку оба этих фактора в пове­дении суммируются, а не взаимодействуют друг с другом). Разные картинки ТАТ могут актуализировать совершенно разные содержательные категории — с неоди­наковой частотой, — но это не противоречит наличию согласованности латентных личностных диспозиций.

Одну из подобных проблем пытается прояснить стохастическая модель тести­рования Раша, связывающая между собой измерительный и теоретический аспек­ты проблемы согласованности. Эта модель призвана выяснить, образуют ли тесто­вые реакции единый континуум степеней интенсивности соответствующего латент­ного измерения личности и в какой мере. Тестовые реакции выступают в этом смысле как одномерные постольку, поскольку они эквивалентны а) независимо от особенностей задания или ситуации (например, от различия картинок ТАТ) и б) для всех групп испытуемых (независимо от возраста, пола или психологических особенностей), т. е. и в содержательном, и в измерительном аспекте они дают со­поставимые значения показателей латентных личностных диспозиций.

Рис. 8.4. Параметр реакций БН (отдельные категории содержания) а) для двух различных картинок

и б) для двух различных групп испытуемых по одной картинке. Отклонение параметров реакций от линии

регрессии в случае а еще не означает, а в случае б, по-видимому, означает отсутствие специфической

объективности измерения БН {Kuhl, 1978a, р. 40,44)

Куль (Kuhl, 1978a) в соответствии с моделью Раша проанализировал в прото­колах ТАТ 1034 испытуемых, различавшихся по возрасту, полу и уровню образо­вания, и значения всех элементарных показателей НУ и БН по всем картинкам с точки зрения теоретико-конструктной согласованности категорий (специфиче­ской объективности). Сначала был поставлен вопрос о том, изменяется ли частота содержательных категорий, соответствующих определенному конструкту (НУ или БН), пропорционально от картинки к картинке. Если бы это было так, то при срав­нении двух картинок частотные параметры всех категорий улеглись бы на линию регрессии с углом наклона 45°. Как видно из рис. 8.4 на котором представлено распределение категорий БН по двум «связанным с неудачей» картинкам В и D, отдельные содержательные категории — Н и К — явно выпадают из графика рег­рессии; по сравнению с другими содержательными категориями категории Н и К в рассказах по картинке D встречаются непропорционально чаще, чем в рассказах по картинке В. Подобного рода взаимодействие картинок и параметров реакций, однако, еще не исключает специфической объективности личностных параметров и параметров заданий, если рассматривать в качестве пунктов теста не картинки и ре­акции по отдельности, а их прочные сочетания — побудительное содержание картин­ки, соотносящееся с определенной реакцией. Модель с такими параметрами была подвергнута внутренней и внешней проверкам. Для НУ оказалось, что параметры комбинации картинок с реакциями в различных подгруппах испытуемых согласу­ются между собой. Это верно как при разделении группы на две половины по значе­нию показателя НУ (внутренняя проверка модели), так и при разделении по пока­зателю БН (внешняя проверка модели). Из этого можно сделать вывод, что катего­рии НУ эквивалентны по отношению к отдельным картинкам для разных групп испытуемых, т. е. с точки зрения измеряемого теоретического конструкта они яв­ляются согласованными индикаторами данного латентного личностного свойства. Отклонение от модели было обнаружено только для 2-3 картинок, когда испытуе­мые существенно различались между собой по возрасту или уровню образования.

Для БН, напротив, не было выявлено соответствий с теоретической моделью. При внутренней проверке модели содержательные категории диагностики БН оказались недостаточно одномерными. Рисунок 8.4, б показывает это на примере картинки D: видно, что у испытуемых с низким показателем БН чаще встречаются категории Ии, Пи, Ун, и наоборот, у испытуемых с высоким показателем БН — категории Н и К. Допущение о наличии устойчивой по отношению к ситуациям и реакциям диспози­ции БН нельзя считать правомерным. Дополнительная проверка показала, что при­чина несогласованности коренится не в картинках, а только в содержательных кате­гориях анализа. Были выделены два различных класса категорий, соответствующих БН: тенденция к избеганию неудачи, реализующаяся в ожиданиях или поступках (Ун — неуверенность в успехе; Ин — инструментальная деятельность, направленная на избегание неудачи; Пи — потребность избежать неудачи), и тенденция фиксиро­ваться на грозящей неудаче (Н) и ее возможных аффективных последствиях (К — критика и осуждение). Первая тенденция — избегание неудачи (Ун, Ии, Пи) — при этом сильнее выражена у испытуемых с высокими показателями НУ, чем у испыту­емых с низкими показателями. Такая дифференциация мотива неудачи получила подтверждение и в результате проверки факторной валидности обеих мотивацион-ных тенденций с помощью факторного анализа: НУ выступала как единое свойство, а БН распалась на два независимых фактора.

В полном соответствии с результатами проверки Кулем вероятностной модели Раша, Задер и Кайль (Sader, Keil, 1968) доказали существование двух независимых параметров БН: «потребности в избегании неудачи» и «отрицательного эмоцио­нального состояния». Шмальт (Schmalt, 1976a) с помощью своей полупроективной решеточной методики диагностики мотивации достижения также выделил два очень похожих фактора: активное избегание неудачи (БН^ и боязнь неудачи (БНД Тревожность и тенденция избегания, вероятно, с точки зрения психологии мотивации более сложные явления, чем уверенность и тенденция поиска. Как мы уже видели, такая двойственность характерна и для экзаменационной тревожно­сти. Выделенные Либертом и Моррисом (Liebert, Morris, 1967) когнитивный (бес­покойство) и эмоциональный (эмоциональность) ее компоненты, по-видимому, согласуются с теми, на которые расщепляется мотив неудачи (см. Baumler, Breiten-bach, 1970; Baumler, Dvorak, 1969; Baumler, WeiB, 1967).

Другие методики

В 60-е и 70-е гг. для измерения мотива достижения было разработано множество ме­тодик: проективные тесты, перечни личностных свойств и опросники (Fineman, 1977; Halisch, 1986; Heckhausen et al, 1985). Здесь мы упомянем лишь некоторые проектив­ные тесты и опросники, которые их авторы считают обладающими конструктной ва-лидностыо и которые чаще находили себе применение.

Элизабет Френч (French, 1955,1958) разработала тест на понимание (French Test of Insight, FTP) в котором для актуализации определенного содержания использо­вались не картинки, а краткие фрагменты, начинающие рассказ (например: «Дон всегда пытается сделать что-то новое»). Соответствующие ключевые категории содержания аналогичны тем, которые применяются в методиках nAch. На прак­тике FTI используется чаще всего тогда, когда исследователь считает целесообразным (скажем, при сравнительно-культурном исследовании) заменить изобразительные орудия актуализации вербальными. Вариант ТАТ Берни, Бардика и Тивэна (Birney, Burdick, Teevan, 1969) основывается на допущении, что страх перед неудачей проявляется не открыто, а скорее косвенно, через восприятие окружения как угро­жающего самооценке. Соответствующую мотивационную переменную эти авторы назвали враждебным давлением (hostilepress — HP). В теоретическом отношении она оказалась близка к БН, а также к низкой потребности достижения nAch (Birney et al., 1969; Heckhausen, 1968, S. 120-125).

Шмальт (Schmalt, 1973, 1976a, b) разработал «полупроективную» методику в виде так называемой «решетки мотива достижения», соединяющей преимущества ТАТ с компактной прямотой опросника. «Решетка» содержит 18 картинок, отно­сящихся к шести различным сферам деятельности. Под каждой картинкой приво­дятся одни и те же 18 высказываний. Они выражают (в некоторых случаях дослов­но) суть отдельных содержательных категорий ключа анализа содержания для мо­тивов успеха и неудачи. Испытуемый должен отметить те высказывания, которые, по его мнению, соответствуют изображенной на картинке ситуации. При этом раз­личаются три мотивационныетенденции: НУ, СН, и СН₂. Тенденция СН₍ представ­ляет собой активное избегание неуспеха и самооценку, приписывающую себе недо­статочные способности; тенденция СН₂ — страх перед неудачей и ее социальными последствиями (Schmalt, 1982). Конструктная валидизация мотивационных пока­зателей решеточного теста с использованием уровня притязаний в качестве кри­терия обнаружила согласованность с методикой ТАТ Хекхаузена: ориентирован­ные на успех (НУ) испытуемые предпочитали среднюю степень сложности задач, ориентированные на неуспех (СН₂) — крайние степени сложности.

Многообещающее средство измерения мотива, использующее компьютерную обработку и основывающееся на объективируемых различиях поведения, предло­жил недавно Блэнкеншип (Blankenship, 1987). Используемые им основные пове­денческие индикаторы соответствуют трем различным теоретическим подходам: 1) классическим исследованиям уровня притязаний (типичный или атипичный сдвиг намечаемой цели после успеха или неуспеха), 2) модели выбора риска (пред­почтение средней степени сложности или, наоборот, крайне высокой и крайне низ­кой), 3) динамической теории действия (латентное время при выборе между до-стиженческой или недостиженческой деятельностями). Типичный сдвиг уровня притязаний, предпочтение средней степени сложности и более короткое латентное время при выборе деятельности, связанной с достижением, по сравнению с дея­тельностью, с достижением не связанной, в двух экспериментах выступили как коррелирующие друг с другом показатели результирующего мотива достижения (resultant achievement motivation), ретестовую надежность которых удалось устано­вить в последующих экспериментах. Нам остается подождать, чтобы увидеть, на­сколько широко распространится это новое средство измерения мотива. Разнооб­разные опросники, предназначенные для измерения мотивации достижения, до настоящего времени внесли по сравнению с методиками ТАТ не очень большой вклад в конструктную валидизацию измерений мотива достижения (см.: Heckhau-sen et at., 1985; Schmalt, 1976a). Как правило, суммарные показатели сопоставимых мотивов-тенденций всех этих респондентных методик коррелируют между собой, однако не обнаруживают никакой взаимосвязи с соответствующими показателя­ми основанных на ТАТ методик. Это ясно показало широкомасштабное исследо­вание Халиша (Halisch, 1986). Тем самым было подтверждено предположение Мак-Клелланда (McClelland, 1958b, 1971, 1972,1980) о том, что оперантные и ре-спондентные методики измеряют разные вещи. Стоит подробнее рассмотреть три опросника, которые разрабатывались с учетом теоретических результатов иссле­дований мотивации достижения.

При построении «Шкалы достижений с предпочтением риска» Мехрабяна (Mehrabian Achievement Risk Preference Scale, MARPS; Mehrabian, 1968, 1969; не­мецкую версию см.: Mikula, Uray, Schwinger, 1976) использовались результаты ис­следований мотивации достижения, в частности выделенные при помощи методик ТАТ поведенческие корреляты различий в мотивах: реалистичность уровня при­тязаний, устойчивость к социальному давлению в противоположность конформиз­му, склонность к планированию перспективы будущего, забота о развитии соб­ственных умений,

Подобным образом обстоит дело с опросником Херманса (Hermans, 1970); име­ются его варианты для 10-16-летних (Hermans, 1971) и более старших молодых людей (Hermans, 1976), а также немецкая версия (Petermann, Zielinski, 1979). Он кор­релирует с опросником Мехрабяна и, как доказали Щульц и Померанц (Schultz, Pomerantz, 1974), сравним с ним по валидности. Чрезвычайно тщательно конструи­ровалась Шкала мотивации достижения {Achievement Motivation Scale, AMS) Ги-есме и Нигарда (Gjesme, Nygard, 1970; немецкая версия: Gottert, Kuhl, 1980) для измерения мотивов успеха и неуспеха. В строении этой шкалы аффективная окрас­ка переживаний связывается с различными субъективными вероятностями успе-

ха таким образом, как это вытекает из данных исследований мотивации достиже­ния. В качестве примера можно привести следующие утверждения: «Я испытываю удовольствие, решая задачи, которые представляют для меня некоторую труд­ность» (шкала мотива успеха); «Я начинаю беспокоиться, если сталкиваюсь с про­блемой, которую не могу понять сразу» (шкала мотива неудачи). Шкалы обоих мотивов обнаруживают незначительную отрицательную корреляцию. Данные по валидизации этой методики получены Рэндом (Rand, 1978) в форме оценок до­стижений при решении задач различной степени трудности.

Между показателями этих трех опросников, а также TAQ («американской» меры мотива неуспеха) и опросника, измеряющего «Самооценку одаренности» (SKB; Meyer, 1972), с одной стороны, и показателями обоих мотивов, измеренны­ми по методике ТАТ Хекхаузена (Heckhausen, 1963b), — с другой, не существует, как мы уже отмечали выше, никакой взаимосвязи (Halisch, 1986); точно так же при измерении мотива агрессии не было обнаружено корреляции между опросниками и основанными на ТАТ методиками (Zumkley, 1985). Однако, когда все частные показатели всех методик были подвергнуты факторному анализу, обнаружились довольно примечательные комбинации (Halisch, Heckhausen, 1988). Оказалось, что согласующиеся между собой компоненты НУ респондентных методик включают в себя уверенность в успехе и эмоции успеха, выражающиеся в соответствующих содержательных категориях ТАТ (Е, G+, L) (но не включают категории «потреб­ности», «инструментальной активности» и «темы»). Что касается компонентов боязни неудачи, то категории ТАТ «потребность избежать неудачи» и «ожидание неудачи» образуют связку активного избегания неуспеха, согласующуюся с «по­лезной» экзаменационной тревожностью из опросника Херманса. Остальным фак­торам страха неуспеха в ТАТ присуща более пассивная природа, и они стоят не­сколько в стороне.

В остальном анализ подтверждает предположение Николса (Nicholls, 1984a, b) о том, что все опросники, и особенно TAQ, сцлыю перегружены восприятием ис­пытуемыми своих способностей: относящиеся к НУ пункты включают приписы­вание себе высокой одаренности, а относящиеся к БН — низкой. К переменным методик, основанных на ТАТ, это не относится. Индивидуальные различия в са­мооценке способностей не оказывают на них влияния.

Наконец, существует еще один более новый опросник, разработанный Спенсом и Хелмрайхом (Spence, Helmreich, 1978) для исследования тендерных различий (маскулинность—фемининность) деятельности достижения. Здесь выявляются четыре фактора: «ориентация на работу», «мастерство», «соревновательность» и «личная незаинтересованность». У представителей обоих полов показатели дости­жения по этим четырем факторам коррелируют с маскулинностью.