Родители как фактор уравновешивания.

 

По причине незрелости у маленьких детей отсутствует внутренний контроль над эмоциями. Зрелая эмоциональная система поможет им понять свои эмоции и ответственно поделиться ими, однако это требует определенного развития мозга. С маленькими детьми дело осложняется тем, что они могут испытывать только одну эмоцию в каждый момент времени. Они не способны смешивать и интегрировать чувства до тех пор, пока их мозг не созреет, а эмоции не будут распознаны по отдельности. Из‑за этого они не могут уравновешивать себя, сталкиваясь с сильными эмоциями.

  Уравновешивать означает служить нейтрализующей силой или противовесом, чтобы смягчать, умерять, сдерживать, облегчать, снижать или успокаивать. Это слово точно описывает действия родителей, сталкивающихся с сильными эмоциями своих маленьких детей. Уравновешивание – это активная роль, не перекладывающая ответственность за эмоции на плечи ребенка. Для уравновешивания детских эмоций требуется способность считывать эмоциональное состояние ребенка и определять наилучший способ приведения к эмоциональной стабильности и равновесию. Задача взрослого – не запутаться в детских эмоциональных реакциях и не потерять собственное равновесие в процессе.

 Когда я думаю о скорости и силе эмоций маленького ребенка, мне в голову приходит образ поезда. Когда ребенок по‑настоящему возбужден, он обретает энергию несущегося полным ходом состава. Практически ничто не может остановить его – и еще ко всему прочему есть риск схода с рельсов! Сталкиваясь с такой энергией эмоций, родители чувствуют, будто их парализовало, и обычно говорят ребенку остановиться или прекратить – но безрезультатно. Как‑то раз на моей лекции одна мама спросила меня: «Что мне делать, когда мой ребенок дерется и бросается в меня разными предметами?» Ее подруга, сидевшая рядом, ответила: «Уворачиваться!» Несмотря на то, что мы все рассмеялись, в реальности эти действия, может быть, и спасут родителей от ударов, но не вселят в ребенка уверенности в их заботе и не защитят других людей от его токсичной фрустрации. Нам уже известно, что энергии эмоций маленького ребенка нужно дать свободу движения, но как нам взять на себя ответственность за ее проявления?

 Родители созданы, чтобы принимать решения по поводу того, когда, где, как и кому разбираться с эмоциями их ребенка. Задачи родителей как факторов уравновешивания – считывать ребенка и продумывать наиболее эффективную в существующих условиях стратегию, которая позволит ему выражать, чувствовать эмоции и восстанавливать их равновесие. Когда разбираться с эмоциями ребенка – сейчас или позже, когда напряжение спадет, или же и сейчас, и позже. Где разбираться с эмоциями ребенка – наедине или в обществе. Например, вы можете предпочесть отвлечь ребенка, пока вы в магазине, и позволить ему выразить свои чувства дома. Как подводить ребенка к уязвимым чувствам – поговорить с ним прямо, прочитать книжку с картинками или помочь ему выразить их в игре. Многие люди могут помочь ребенку разобраться со своими чувствами, но только родители решают, у кого достаточно глубокие отношения с ним, чтобы извлекать на поверхность уязвимые чувства.

 Энергия эмоций должна течь свободно – это не подвергается сомнению, но ответственность за создание покоя при помощи уравновешивания и нейтрализации эмоций маленького ребенка лежит на родителях. Например, мама 4‑летнего мальчика Кая рассказала, как заказала для него несколько моделей самолетов – это их с папой любимое увлечение. Как только Кай узнал про самолеты, он пришел в возбуждение и стал постоянно спрашивать, когда их привезут. Через 2 дня у мамы кончилось терпение, и она сказала: «Я тебе уже сто раз говорила – их привезут не раньше следующей недели, прекрати задавать мне один и тот же вопрос! Ты можешь понять, что нужно подождать?» Но Кай был не способен на терпение, поскольку для этого нужно смешать два чувства – фрустрацию и неравнодушие. Желание получить самолеты мучило его. Кай чувствовал только сильное желание, но он был слишком закрыт, чтобы дать волю слезам по поводу того, что нужно ждать получения вещи, которую он хотел прямо сейчас. Его папа ответил на его нескончаемые вопросы, сочувствуя его огорчению: «Я знаю, как тебе нравятся эти самолеты, и ты так рад, что получишь их по почте. Очень тяжело слышать, что придется подождать. Тебя так расстраивает, что их еще нет здесь». Применив такой подход, папа смог растопить фрустрацию Кая в слезы. После того как Кай поплакал, он наконец смог осознать тщетность вопросов о самолетах и о том, когда же они наконец приедут, и прекратил это делать.

 История Кая служит примером отсутствия у маленьких детей способности приводить в порядок свою эмоциональную систему, когда они сильно взволнованы. Когда мы требуем от ребенка прекратить, это уменьшает или видоизменяет выражение эмоций вместо того, чтобы помочь в понимании переживаемых им чувств и того, что с ними делать. Именно поэтому родители должны стать факторами уравновешивания и перейти от требований прекратить к нейтрализации энергии детских эмоций.

 Наши маленькие дети были бы рады, если бы мы поняли, что их эмоциональная незрелость может приводить к импульсивному, агрессивному, нечуткому и эгоцентричному поведению. Им нужна помощь и руководство для становления как эмоционально зрелых личностей и в способности устанавливать ответственные отношения. Это значит, что взрослым нужно будет установить отношения с чувствами их ребенка. Родители должны помочь детям в изучении языка сердца, чтобы дать им время, пока не разовьется контроль над эмоциональными импульсами, и уравновешивать их резкие реакции. Дети не могут развиваться и расти в эмоциональном плане без отношений со взрослыми, которые защищают и оберегают их мягкие сердца.

 

 

 7

 Слезы и истерики:

 Понимание фрустрации и агрессии

 

Видит бог, мы напрасно стыдимся своих слез, – они как дождь смывают душную пыль, иссушающую наши сердца. Слезы принесли мне облегчение – я смягчился, о многом пожалел, глубже почувствовал свою неблагодарность.

  Чарльз Диккенс [143]

 

ПОСРЕДИ БИЗНЕС‑ВСТРЕЧИ У Элизы внезапно раздался телефонный звонок. Звонила свекровь, которая сидела с ее 3,5‑летним сыном Натаном. Сдержанным, но полным паники голосом бабушка доложила, что у внука истерика: стоит на тротуаре, кричит, плачет и отказывается идти дальше. Когда Элиза спросила, что произошло, бабушка ответила: «Я хотела отвести его пообедать суши, как ты просила, но у него другие планы – он кричит, что хочет «гамбигер». Я допустила ошибку, пройдя мимо ресторана, где готовят гамбургеры, и теперь Натан не желает слушать меня. Поговори с ним, пожалуйста!» Элиза ответила: «Достаточно просто сказать ему «нет» и утешить его. Нестрашно, если он поплачет». Свекровь выдержала паузу, чтобы Элиза услышала, как ее сын вопит: «Хочу катоску фри! Хочу гамбигер!» Бабушка ответила: «Он так громко кричит, он так расстроен. Я просто не могу отказать ему. У меня сердце разрывается, когда я слышу, как он плачет. Давай, я дам Натану трубку, чтобы ты ему сама сказала «нет»».

 Услышав крики сына и отчаяние в голосе бабушки, Элиза поняла, что суши‑ланч оказался тщетной затеей. Она не могла решить проблему на расстоянии. Также она не могла рискнуть отношениями Натана с бабушкой, показав сыну, что та не справляется с ним. Элиза предложила лучший вариант: «Скажите Натану, что вы передумали и теперь тоже мечтаете о гамбургерах на обед. Скажите, что вы принимаете ответственное бабушкино решение и прямо сейчас отведете его в этот ресторан». Услышав вздох облегчения бабушки, Элиза понадеялась, что будет вполне достаточно убедить Натана в том, что по‑прежнему есть кто‑то главный, кто выведет их из тупика.

 Мощь фрустрации маленького ребенка порой заставляет взрослых пригнуться и бежать в укрытие, однако это будет стоить им возможности подвести ребенка к принятию им границ и рамок. При столкновении со слезами и истериками взрослым нужно понимать, когда лучше что‑то изменить для ребенка, а когда – помочь ему принять то, чего изменить нельзя, а также нужно обладать мудростью, чтобы видеть разницу.

 

 Сила малышей и ураган дошкольников

 

Маленькие дети упорно пытаются добиться изменений, чтобы получить то, что они хотят, любой ценой. Их требования вызваны эмоциями, но оторваны от ограничений реальности. Если одна печенька оказалась вкусной, значит, вся упаковка должна быть еще вкуснее. Желания детей не уравновешиваются знанием о том, что они не всегда могут получить, что хотят, и о том, что является для них благом. Они могут спорить, как адвокаты, торговаться, как продавцы, и наглядно показывать нам, что нытье – это самый раздражающий звук для человеческого уха, даже хуже, чем скрежет и визг циркулярной пилы.[144] Это не какая‑то жестокая шутка над родителями, это заложенная особенность развития, позволяющая взрослым помогать детям адаптироваться к миру, в котором они живут. Дети рождаются без заранее встроенного знания о границах и рамках, и на это есть своя причина: таким образом предусматривается гибкость, приспособляемость и податливость для адаптации к окружающей среде. Сложность заключается в том, что взрослые одновременно должны быть теми, кто знакомит ребенка с тщетностями этой жизни, и теми, кто выдерживает фрустрацию, пока ребенок не примет эти тщетности. Неспособность выполнить эту задачу ведет к появлению проблем с альфа‑позицией и недостатку психологической устойчивости при столкновении с превратностями судьбы.

 Взрывы фрустрации у маленьких детей могут выглядеть по‑разному: ребенок может визжать, кричать, брыкаться, кусаться, биться головой, царапаться, щипаться, его может стошнить – и все это возможно в любых сочетаниях. Один папа рассказал мне: «Стоит моему двухлетке не получить того, что он хочет – шоколадку, стул, на котором сидит сестра, игрушку или что угодно в доме, например собачий хвост, – как он начинает драться, кусаться и бросаться всем, что попадется под руку. Кроме того, он очень громко кричит. Слезы есть, но это очень гневные слезы». По иронии кажется, что дети склонны выражать токсичную фрустрацию самым неприятным для взрослого способом. Родителям, испытывающим отвращение к рвоте, достаются дети, которых тошнит, а чувствительным к звуку родителям – крикуны. Мама, усыновившая свою дочку новорожденной, обратилась ко мне: «У нас дома не кричат. Мы с мужем, наверное, самые тихие родители на свете, но наша дочь недавно начала падать на землю и кричать во все горло. Я волнуюсь – все ли у нее в порядке с психикой?» И хотя я ее успокоила тем, что истерики – это обычное дело у маленьких детей, она задала вопрос: «Но что мне делать, когда она так себя ведет?»

 Родители подтвердят, что раннее детство – это бурное время, поскольку маленькие дети не контролируют свои импульсы и сильные эмоции. Как говорит Гордон Ньюфелд: «Нам повезло, что они маленькие и не слишком меткие».[145] Взрыв фрустрации может произойти за одну секунду, а вместе с ним появляются непредвиденные трудности и некультурное поведение. Родителей может выбить из колеи зрелище, как их ребенок внезапно «вскипает» гневом. Например, одна мама призналась мне: «Когда я сегодня тащила из магазина свою трехлетку, визжащую и дерущуюся из‑за отказа в какой‑то покупке, она заехала мне по голове. И тут я, наконец, поняла, что мне нужны стратегии получше, чтобы справляться с ней!» К счастью, если развитие идет правильно, неуравновешенные реакции ребенка должны начать исчезать примерно в том возрасте, когда происходит переход от 5 к 7 годам. Агрессия должна перейти от физической формы к вербальной, ребенок будет дрожать и трястись от гнева, но взрывы агрессии станут более редкими. Один 5‑летний ребенок, которому было стыдно за свои крики, сказал: «Я старался сдержать крик, но мое горло и рот больше не могли».

  Смешивание чувств и мыслей, которое наступает вместе с переходом от 5 к 7 годам, разрешает проблему с неуравновешенной фрустрацией ребенка естественным образом. Когда он чувствует, что его кто‑то раздражает, и одновременно ощущает тревогу при мысли о том, чтобы обидеть этого человека, конфликт между этими чувствами уравновешивает его реакцию. Когда ребенок сможет одновременно чувствовать импульс, чтобы атаковать кого‑то, и неравнодушие, т. е. стремление не причинить вреда, его самоконтроль станет значительно лучше. Смешивание чувств и мыслей ставит взрыв на паузу и позволяет словам стать способом выражения фрустрации. Под руководством взрослых слова также постепенно приобретают более вежливую форму: «Я тебя ненавижу, папа, ты какашка!» – превратится в: «Я недоволен. Мне не нравится твой ответ».

 Фрустрацию часто рассматривают как проблемную эмоцию, потому что она ассоциируется с атакующей энергией и агрессивными действиями. Однако фрустрация не является чем‑то, от чего нам нужно отучиваться – это важная эмоция, которая «встроена» в людей не просто так. Это мощная сила, у которой есть свои задачи: фрустрация – это эмоция изменения. Она оказывает сильное влияние, и от него не убежать и не избавиться. Фрустрация мобилизует нас на упорный труд по достижению того, чего мы хотим, или по изменению того, что пошло не так. Мы сослужим детям хорошую службу, если поможем им обуздать ее силу и подчинить ее системе намерения и принятия решений к тому моменту, когда они станут молодыми людьми и девушками. Тогда они смогут двигаться вперед и совершать изменения цивилизованным и ответственным способом. Они будут способны отвечать и привлекать других к ответственности, когда что‑то идет не так и требует изменений. Мы должны помочь детям понять этот мощный внутренний источник эмоциональной энергии. Фрустрация лежит в основе нашей способности менять мир вокруг нас, а также себя самих по мере нашего взросления.

 

 Как помочь ребенку при фрустрации?

 

Фрустрация – это сильная эмоция, которая побуждает маленького ребенка изменить то, с чем он не согласен. Однако детям нужно быть готовыми к жизни в мире, где они не всегда получают то, что хотят. Иногда они сами должны измениться, и родителям нужно будет помочь им отпустить свои планы и понять, что можно пережить тот факт, что не удалось настоять на своем. Чтобы сделать это, взрослым нужно будет признать, что с ребенком, который что‑то хочет – например, есть печенье на завтрак или не ложиться спать, – все в порядке. При этом необходимо, чтобы взрослые не сбрасывали с себя ответственность за то, чтобы показывать жизненные тщетности, которых множество: например, что 3‑летнему ребенку пора спать, хоть он и заявляет: «Я не хочу ложиться. Я веду ночной образ жизни, как мой хомяк».

 Помощь ребенку в принятии того, что что‑то тщетно, – не логический процесс, а эмоциональный. Дети плохо понимают, что тщетно, а что нет, и им нужна помощь в осознании, какие стремления могут быть удовлетворены, а от каких нужно отступить. Они могут неустанно стремиться к тому, чего хотят, и взрослым нужно будет взять на себя активную роль, чтобы помочь детям прийти к покою от тщетных усилий. Попытки отговорить маленького ребенка от чего‑то путем объяснений и воззваний к разуму, как правило, обречены на провал. Чтобы тщетность была прочувствована, нам нужно достучаться до его сердца, а не до рассудка. Ребенок должен почувствовать, что столкнулся с границами и рамками. Мы должны объяснить его сердцу, что чего‑то не будет. Мы должны помочь ему услышать наше «нет» и побудить его принять отказ эмоционально. Словно в лабиринте ребенок должен почувствовать, что оказался в тупике, чтобы найти другой путь. Как сказал один четырехлетка, когда понял, что папа не передумает: «Папа, мне не нравится твое «нет», я пожалуюсь на тебя маме».

 

Рис. 7.1. Адаптированный слайд из курса Ньюфелда «Агрессия»

 

Ребенок может принять, что что‑то тщетно, только если почувствует грусть, разочарование и утрату, когда он не может изменить ситуацию. Если сердце ребенка мягкое и он способен испытывать уязвимые чувства, раздражение должно в конце концов перейти в грусть. Фрустрация должна перейти в чувство тщетности. Слезы грусти (не путайте со слезами раздражения) означают конец напрасным попыткам и говорят о том, что мозг ребенка понял, что изменение невозможно. Упорное нытье, полная фрустрации бурлящая энергия маленького ребенка превратятся в грусть или разочарование – почти как по волшебству. Фрустрация остановится, и эмоциональная энергия преобразуется в признание поражения – ребенок придет в состояние покоя. Как только ребенок примет, что не может что‑то изменить, его глаза могут наполниться слезами, и он начнет плакать. Именно через слезы, через чувство грусти или разочарования о невозможности что‑то изменить маленький ребенок приходит к принятию тщетностей этой жизни и становится более психологически устойчивым и находчивым.

 3‑летней Беатрис очень нравились конфеты, и она просила их без остановки, особенно на завтрак. После множества отказов, пролитых слез грусти и маминого утешения Беатрис приняла вердикт и перестала просить конфеты. Мама оказалась застигнута врасплох, когда через месяц дочка опять попросила конфету на завтрак. В некотором раздражении мама ответила с сарказмом: «Конечно, ешь сколько хочешь конфет на завтрак. А еще печенье и пирожные. И не забудь достать мороженое из морозилки – положи себе полную миску!» Глаза Беатрис округлились, она раскрыла рот, ахнула и сказала: «Мама, это случится только через твой труп!» Это убедило маму в том, что дочь адаптировалась, но при этом ее дух не был сломлен. Беатрис поняла, что конфеты на завтрак под запретом, но это не означало, что она перестала их хотеть.

 

 Значение слез грусти

 

По слезам грусти или разочарованию мы понимаем, что ребенок прочувствовал тщетность. Психолог развития Алета Солтер утверждает: «Когда дети плачут, это значит, что они уже почувствовали боль. Плакать не больно. Плач – это процесс избавления от боли».[146] Способность проливать слезы при столкновении с эмоциональным потрясением есть только у человека – так заявляют нейробиологи, подтверждая слова Дарвина, который говорил, что слезы – это особая форма выражения, присущая только людям. Согласно наблюдениям, слезы приносят облегчение, снижают напряжение и восстанавливают здоровье. Уильям Фрей в своем исследовании обнаружил, что слезы, пролитые от грусти, выводят токсины из крови.[147] Кроме того, когда льются слезы, происходит выброс окситоцина, гормона привязанности, который препятствует выделению гормона стресса, кортизола. Когда дети плачут и их утешают фигуры привязанности, это также повышает уровень окситоцина и снижает уровень гормонов стресса.[148] У маленького ребенка слезы являются главным показателем правильной работы эмоциональной системы.

 Одна из проблем, связанных со слезами, заключается в том, что к слезам мальчиков и девочек относятся по‑разному. Современный взгляд на мужественность заставляет родителей подавлять слезы и уязвимые чувства мальчиков.[149] Примечательно, что так было не всегда. Раньше слезы считались признаком доблести и доброго характера у мужчин.[150] Если слезы не приветствуются, они могут застрять, и тогда детская фрустрация перейдет к таким менее уязвимым формам выражения, как, например, физическая агрессия.

 Несмотря на свое восстановительное воздействие как на девочек, так и на мальчиков, слезы находятся под угрозой в нашем мире, где эмоции делят на позитивные и негативные, где все стремятся к счастью и невозмутимости в ущерб грусти и расстройству. Уильям Блейк писал: «Боль и радость чередой ткут покров души людской»,[151] подразумевая, что полная жизнь состоит как из счастливых, так и из грустных чувств. Когда мы даем понять нашим детям, что с ними что‑то не так, если они грустят, мы препятствуем и слезам, и возможности обрести покой от попыток изменить то, что они изменить не могут. Отсутствие поддержки слезам наносит вред развитию адаптации и психологической устойчивости. Иногда родители считают, что слезы – это знак того, что они делают что‑то не так, тогда как на самом деле это показатель того, что ребенок доверяет им всем сердцем.

 Вероятно, корень общественного и культурного сопротивления слезам в том, что они выражают уязвимость и зависимость. Биолог‑эволюционист Орен Хассон утверждает, что появление слез говорит об ослаблении защит, чтобы стать более податливым для утешения и заботы.[152] В мире, где культивируется независимость, где маленьких детей подталкивают, чтобы они росли быстрее, слезы оказываются прямой противоположностью этой основной идее. Слезы демонстрируют зависимость и говорят о потребности в заботе. Сохранение эмоций у маленького ребенка требует привязанности к заботящемуся взрослому.

 Маленькие дети не должны сами заботиться о своих чувствах; они только начинают изучать их названия и не могут их контролировать. Мы должны перестать перекладывать свою ответственность за огорчения ребенка на его плечи, говоря ему «Контролируй себя», «Успокойся», «Как ты этого не понимаешь?», «Я тебе уже сто раз говорила…», «Прекрати это», «Перестань», «Подумай о чем‑нибудь хорошем» и классическое «Ну что ты плачешь? Ты у меня еще не так поплачешь». Мы должны беречь их фрустрацию и слезы, которые являются самыми явными признаками того, что ребенку нужна помощь. Задача – помочь ребенку понять, что вызвало его слезы, однако дети не станут делиться своими эмоциями с первым встречным. Возможность помогать ребенку плакать снова возвращает нас к танцу привязанности и к вопросу, полагается ли ребенок на ответственного взрослого.

 В слезах прекрасно то, что они всегда ищут выражения, как и фрустрация. Иногда дверь к грусти открывается самым причудливым образом – ребенок споткнулся, сломалась игрушка, потерялся любимый плюшевый мишка. Некоторые родители удивляются количеству и горечи слез своего ребенка, когда к ним наконец открывается доступ. Если понять, что слезы часто ждут выражения, станет легче сопереживать на первый взгляд пустячным событиям, которые облегчают выплакивание слез. Одна мама вспоминала, как наблюдала за внезапным плачем своего ребенка с аутизмом:

 Алекс как раз недавно пережил период сильнейшей тревоги, ужасных фобий, больших душевных страданий – эти переживания были сильнее, чем, как я думала, могут быть у четырехлетки. Однажды он нашел на компьютере какую‑то песню – это был меланхоличный мадригал. Он был так тронут прекрасной грустью, что заплакал. Мягкий, грустный, глубокий плач – не вопли или мучительный протест, которые я слышала весь последний год. Я так долго не слышала такого плача.

 Мама была тронута до слез выражением эмоций сына. Она была поражена тем, что музыка смогла извлечь столько всего из детского сердца, и очень радовалась тому, что это случилось. Один из лучших даров, которые мы можем дать нашим детям, – это умение ценить свои грустные слезы и находить им место в своей жизни.

 Адаптивность маленького ребенка должна развиться благодаря правильной заботе родителей. Это неприятный процесс – шумный, беспорядочный, бурный, непредсказуемый, утомительный, но вознаграждающий нас плодами адаптации, которые вырастают у нас на глазах. Лучшее, что мы можем подарить маленькому ребенку, – помочь ему встретиться с грустью и слезами, когда он сталкивается с тем, что не в силах изменить. Он сможет учиться на своих ошибках, преображаться благодаря тому, что он не может изменить, и использовать свою фрустрацию для изменения того, что может. Иногда сила эмоций, стоящая за фрустрацией, может быть успокоена только признанием поражения, которое приносят с собой наши слезы, – тогда мы обретаем покой от тщетных исканий. Слезы приводят ребенка к покою, чтобы он мог играть и расти. Мы же должны стать «слезовыжималками» и утешителями, которые так нужны нашим детям.

 

 Распространенные детские тщетности

 

Чувства раздражения должны превратиться в чувства грусти, когда наши дети сталкиваются с тем, чего не могут изменить. Ниже перечислены 15 самых распространенных тщетностей, с которыми сталкиваются маленькие дети, а также четыре тщетности, с которыми тяжелее всего справиться.

 1. Тщетность попытки удержать хорошие переживания. Когда дети хорошо проводят время, они не хотят, чтобы этому наступал конец. Разве можно их за это осуждать? Когда пора уходить от бабушки, или расставаться с друзьями, или завершать день рождения, это может вызвать у маленького ребенка реакцию фрустрации. Каждый раз, когда нужно осуществлять какой‑то переход, приходится с чем‑то прощаться, и это может вызывать грусть и фрустрацию.

 2. Тщетность попыток сделать что‑то, что не получается. Маленькие дети думают, что взрослые могут исправить и починить все, что не работает или идет не так, – от сломанных игрушек до плохой погоды. Они могут сказать нам, что хотят, чтобы вышло солнышко в пасмурный день или чтобы открылся закрытый магазин. Их ожидания имеют мало общего с реальностью, зато напрямую связаны с их желаниями.

 3. Тщетность попыток обладать родителем или кем‑то еще. После того, как ребенок появится на свет и пуповину перережут, он никогда больше не будет ни с кем так близок. Это не мешает ему пытаться. Дети стремятся заявлять свои права на людей и обладать ими как своей собственностью. Им тяжело делиться с кем‑то тем человеком, которого они любят, что может приводить к боям за территорию.

 4. Тщетность попыток отправить брата или сестру обратно – туда, откуда они появились. Адаптация к новорожденному брату или сестре часто предполагает путь фрустрации и много слез по поводу всех изменений, в том числе уменьшения внимания, увеличения шума и необходимости делиться своим пространством. 4‑летняя Габриэлла сказала своей беременной маме: «Если у тебя будет девочка, я назову ее Мусорка и выброшу в помойку. Если у тебя будет мальчик, тогда я назову его Малыш и куплю ему особый подарок».

 5. Тщетность желания быть умнее, чем ты есть. Одна из тщетностей, которую испытывают маленькие дети, когда идут в садик, – это их отличие от других детей. У них может появиться желание читать или бросать мяч, как другой ребенок. Может возникнуть фрустрация при сравнении талантов. У детей нет врожденного понимания, что все люди разные и что многому можно научиться только методом проб и ошибок. Все, что видят маленькие дети, – это пропасть между тем, какие они сейчас и какими они хотят быть.

 6. Тщетность желания быть идеальным или не допускать ошибок. Маленькие дети могут раздражаться, когда совершают ошибки или когда образ в их голове не удается воплотить в жизнь. Башенки падают, а картинки в воображении выглядят лучше – все это приводит к вспышкам фрустрации. Столкновение лицом к лицу с человеческим несовершенством фрустрирует и вызывает слезы.

 7. Тщетность попыток контролировать обстоятельства. В жизни происходит много всего, что мы не можем контролировать, например, течение времени или утрата вещей, которые мы любим. Это могут быть очень фрустрирующие и тревожащие переживания для маленьких детей. Одна мама написала мне:

 

Помню, как у нас впервые вылупились цыплята. Один с самого начала был очень маленький и нездоровый на вид. Моя дочка назвала его Хамфри. Следующие три дня мы боролись за жизнь этого цыпленка. Дочь плакала, предвидя его скорую смерть, потому что он явно был очень плох. Когда цыпленок умер, я заметила, что меня так и тянет притвориться, что этого не случилось, сказать, что он «ушел» или «умер ночью», и убрать его трупик, чтобы избежать огорчения дочки. Вместо этого мы оставили его, чтобы она увидела его мертвым с утра. Она плакала, и плакала, и плакала… Мы похоронили Хамфри, устроив небольшую церемонию, и она плакала, плакала, плакала… Мы вспоминали Хамфри несколько месяцев, и она каждый раз плакала. Когда мы в следующий раз потеряли цыпленка, где‑то через год, Жасмин немного поплакала и сказала: «Второй раз уже легче».

 

8. Тщетность попыток повернуть время вспять или отменить то, что было сделано. Маленькие дети часто передумывают и пытаются принять другое решение задним числом. Они съедают шоколадное мороженое и через секунду говорят, что на самом деле хотели ванильное. Маленькому ребенку сложно постичь идею постоянства и невозможности отменить сделанное. Это порождает фрустрацию.

 9. Тщетность отрицания законов природы или попыток сделать так, чтобы волшебство работало. В раннем детстве происходит изучение законов природы. Папа одного маленького мальчика рассказал мне, как его сын раздражался всякий раз, когда пытался поместить мяч в определенном месте в воздухе, а тот падал, вызывая у него огорчение. Пропасть между воображением и реальностью может вызывать фрустрацию.

 10. Тщетность желания всегда побеждать. Когда маленькие дети играют в игры, они часто хотят побеждать – любой ценой, пусть даже сжульничав. Они готовы менять правила так, как им выгодно, или придумывать новые по ходу игры. Я слышала, как дети говорили: «Если ты выиграешь, на самом деле это значит, что ты проиграл, а если ты проиграешь – значит, ты победил». Одна мама была поражена, услышав от меня, что маленькие дети вовсе не должны всегда побеждать. Она спросила: «Вы хотите сказать, мне не стоит позволять моему пятилетке каждый раз выигрывать, когда мы играем в шашки? Но он же маленький». Я ответила вопросом: как она считает, где ребенку лучше научиться тому, что он не будет всегда побеждать? Поразмышляв над моим вопросом, она признала, что, пожалуй, ей принадлежит важная роль в подготовке сына к поражениям на детской площадке в садике.

 11. Тщетность желания быть старше, чем ты есть. Когда дети сравнивают себя с другими, у них может возникнуть желание стать выше, больше или старше. Один 5‑летний мальчик спросил своего папу: «Можно я буду говорить всем, что мне уже 6 лет?» Когда папа спросил, зачем ему это, ребенок сказал: «Потому что в моей группе все старше меня, и я хочу, чтобы мне тоже было 6». Папа мудро ответил: «Ты такой, как есть, и не можешь это изменить».

 12. Тщетность желания быть лучшим и первым во всем. У маленьких детей есть альфа‑инстинкты, которые выражаются в желании быть первым и лучшим, превзойти всех остальных. «Несчастные неудачники» – это те дети, которым не помогли принять тщетность ожиданий, что они всегда будут первыми. Дети стремятся всеми средствами занять первые места – это заметно по тому, как они лезут вперед на школьных линейках. Важно не давать ребенку всегда быть первым и при этом помогать ему в осознании, что он способен пережить и это.

 13. Тщетность быть желанным, когда это не так. Иногда маленьких детей не приглашают на день рождения или в гости, иногда с ними не хочет играть брат или сестра. В таких случаях взрослые должны помогать детям встретиться с грустью и слезами при столкновении с отвержением. Часто в попытке избежать детских обид взрослые спешат сгладить проблемы в отношениях сверстников, настаивая на том, что все дети должны дружить. Несмотря на то, что это можно понять (особенно если ребенок сталкивается с отвержением сверстников очень часто), также важно, чтобы маленькие дети были способны замечать, когда им не рады, и реагировали соответственно.

 14. Тщетность желания знать, что будет дальше. Порой маленькие дети хотят знать, что произойдет. Зачастую это является следствием тревоги и чувства неизвестности, как, например, бывает в первый день в детском саду. Помогая ребенку оплакать грядущие изменения и убеждая его, что о нем позаботятся, мы успокоим его тревогу и фрустрацию из‑за непредсказуемости и неопределенности.

 15. Тщетность желания избегать огорчений. Маленькие дети часто стремятся избегать огорчений, например, не хотят грустить или скучать. Они могут пытаться отвлечься на что‑то или требовать развлечений. Отчасти роль родителей заключается в том, чтобы помогать детям справляться с огорчениями, которые случаются в жизни (улетел воздушный шарик или мороженое упало на землю), и при этом не пытаться полностью предотвратить их.

 

 Четыре тщетности, с которыми тяжелее всего столкнуться лицом к лицу

 

1. Тщетность столкновения с границами и рамками. Как только маленький ребенок начинает ходить по мере исследования окружающей среды у него появляются разные устремления и желания. Как правило, детям не нравятся, когда им устанавливают рамки и ограничения, и они предпочитают делать, что хотят. Они требуют игр вместо дневного сна, не хотят надевать куртку на прогулку и упорно опустошают буфет и ящики комода. Каждое установление границ и рамок влечет за собой некоторую фрустрацию. Важно не прибегать каждый раз к отвлечению и прочим мерам, чтобы избежать огорчений, а помогать ребенку выплакивать свои слезы.

 2. Тщетность попыток контролировать действия и решения других людей. Когда у маленьких детей не получается контролировать то, что делают другие люди, они раздражаются из‑за невозможности повлиять на результат. Одна 4‑летняя девочка играла со своим другом в чаепитие с плюшевыми мишками, и тот стал разбрасывать посуду на столике. Девочка сказала ему, чтобы он перестал это делать. Он не послушал ее, несмотря на то что она несколько раз повторила свою просьбу. В отчаянии она закричала на него и стала колоть пластмассовым ножиком. Мальчик завизжал, не в силах прекратить ее удары, и закричал: «Это не я! Это мой мишка разбрасывал!» Тогда девочка стала колоть вилкой мишку. Детям тяжело осознавать, что они не могут контролировать действия других людей.

 3. Тщетности, являющиеся следствием нашей натуры. Маленькие дети часто хотят владеть в совершенстве теми умениями, которым их тело еще только учится, например, завязывать шнурки на ботинках, пристегиваться 5‑точечным ремнем в автокресле, забираться на стены на скалодроме, аккуратно раскрашивать, не вылезая за границы рисунков, или писать свое имя. Иногда у детей бывают ограниченные возможности, которые затрудняют движения или обучение. Физические или эмоциональные ограничения могут фрустрировать и вызывать слезы для адаптации к своим возможностям. Чувствительным детям часто приходится проливать много слез по поводу всего, что пошло не так.

 4. Тщетность недостигнутого удовлетворения. Чувство удовлетворения проистекает из достижения того, что мы хотели и к чему стремились, однако нереально и невозможно добиться всего. Порой маленькие дети не получают, что хотят, например, щенка или котенка, которого просили у Санта‑Клауса на Рождество. Бывают такие желания, планы, требования и потребности, которые оказываются неудовлетворенными, и это порождает фрустрацию. Как воскликнул один мальчик: «День рождения моего брата – худший день моей жизни!» Сложнее всего, пожалуй, сталкиваться с тщетностью неудовлетворенных потребностей, возникающей из‑за разделения с тем, с кем хочется быть рядом, например, при разлуке с кем‑то из родителей. Это вызывает тревогу, а также стремление к близости с любимым человеком. Подробнее об этом мы поговорим в главе 8.

 

 Помогаем маленькому ребенку адаптироваться к жизненным тщетностям

 

Как нам помочь ребенку, когда у него вспышка фрустрации? Как нам установить контакт с фрустрацией ребенка так, чтобы помочь ему адаптироваться к тщетностям в его жизни? Круг фрустрации Ньюфелда показывает три возможных выхода для фрустрации, из которых мы можем сделать вывод, как нам помогать адаптации ребенка к тому, что невозможно изменить. Фрустрация может найти три выхода: ребенок пытается изменить то, что пошло не так, ребенок адаптируется к тому, что не может изменить, или у ребенка возникает побуждение атаковать.

 

Рис. 7.2. Адаптированный слайд из курса Ньюфелда «Агрессия»