Привязанность через похожесть – с 1 года.

 

Если все идет, как надо, годовалый ребенок начинает держаться за свои привязанности с помощью подражания и копирования. Дети становятся настоящими обезьянками: перенимают звуки, предпочтения и манеры тех, к кому привязаны. Словом, быть похожим на кого‑то – это способ поддерживать ощущение близости с ним. Мама 2‑летнего Джейми пересказала его разговор с бабушкой, который произошел однажды за завтраком:

 

Джейми: Бабушка, на!

 Бабушка: Все в порядке, Джейми, у меня уже есть бутерброд. Ешь свой.

 Джейми: Нет, бабушка, ну, пожалуйста!

 Бабушка: Правда, Джейми, не нужно. Я не люблю бекон. Бабушка ест только овощи.

 Джейми (c расстроенным видом): Бабушка, пожалуйста, ешь бекон!

 Бабушка: Дорогой, прости, бабушка его не любит.

 Джейми (начинает плакать): Ну, бабушка, пожалуйста, люби бекон! Я же люблю бекон!

 

Мы часто говорим, что дети «учатся» чему‑то у своих родителей так, как будто это чисто познавательная задача. Мы упускаем из виду, что это привязанность включает эмоциональную потребность быть таким же, как самые близкие люди. Детьми движет желание принимать ту же форму и вид, что и у объектов их привязанности. Привязанность порождает стремление подражать, есть ту же еду и овладевать родным языком. Ценности, которые перенимает ребенок, – это по большей части результат того, к кому он привязан, а не того, чему его учили. Если сверстники стали самыми близкими привязанностями ребенка, он будет подражать им и копировать их, устанавливая таким образом незрелые отношения. Несмотря на то, что мы интуитивно понимаем, что годовалый ребенок – как «обезьянка», мы склонны преуменьшать значимость объекта подражания, к близости с которым он стремится. Если вы хотите определить, к кому привязан годовалый ребенок, обратите внимание, на кого похожа его речь или манера поведения. Следующий разговор с родителями 2‑летнего мальчика позволил обнаружить неожиданную фигуру привязанности в его жизни:

 

Дебора: Кому ваш сын подражает в речи и поведении?

 Отец: Я не уверен, что есть кто‑то еще, кроме жены и меня. Но Брейден часто издает звуки, похожие на дрель и молоток, и пользуется воображаемыми инструментами.

 Дебора: Кто работает с инструментами в вашем доме?

 Отец: Не я. И не жена.

 Дебора: Может быть, это дедушка Брейдена? Или герои какой‑то передачи, которую мальчик смотрит по телевизору?

 Отец: Нет, дедушки нет, телевизор не смотрит… Единственное, что мне приходит в голову, – у нас в доме последний год работает рабочий, и он пользуется инструментами.

 Дебора: Думаю, Брейден привязан к вашему рабочему.

 

Родители посмеялись над этой догадкой и вспомнили, как рабочий говорил, что Брейден напоминает ему о сыне. Взрослые часто рассматривают привязанность с точки зрения ролей и ответственности, но ребенок смотрит через призму радости, удовольствия и теплоты, которые он получает.

 С точки зрения развития привязанность через похожесть служит цели формирования зачатков идентичности. Годовалый ребенок становится ходячей коллекцией черт и манер людей, с которыми у него есть отношения. Форма, которую он принимает, – это совокупность отождествлений с объектами привязанности. Из‑за незрелости дети опираются на чужие идеи до тех пор, пока у них не появятся свои собственные. Такое присоединение – это семена, из которых прорастает личность, меняющаяся вместе с опытом и индивидуализацией. Например, маленькие мальчики иногда хотят красить ногти лаком, как старшая сестра, а маленькие девочки хотят бриться, как папа. Мама двух маленьких детей рассказала: «Мои дети все время спрашивают, можно ли им будет надевать мою одежду и украшения, когда они вырастут. Еще они говорят, что хотят носить туфли на каблуках, как я, и проколоть уши, чтобы носить мои серьги». «Обезьяний» способ привязываться помогает годовалым детям формировать зарождающуюся идентичность и отвечает на вопрос: «Кто я?» Если они стремятся быть похожими на кого‑то, это значит, что они хотят поддерживать ощущение близости с этим человеком, в том числе и при расставании.