Беларусь В контексте евразийского культурного пространства В XVII - XVIII веках

 

Новые эстетические идеалы европейской культуры формировались под влиянием идей барокко и классицизма. В центре интересов дворянско-церковной культуры эпохи барокко стояло культовое искусство, вызванное к жизни католической контрреформацией, и синтетичное по своей сути садово-парковое искусство. Это было результатом дуализма мировоззрения, свойственного философско-эстетической концепции барокко. Дворцово-парковые и усадебные ансамбли представляют собой сплав архитектуры, живописи, садоводства, поэзии, философии и литературы, поэтому они выступают для XVII—XVIII вв. одними из наиболее ярких культурных представителей.

Самостоятельное место среди других видов искусства европейское садово-парковое строительство впервые начинает занимать с конца XVI в. и, благодаря единым государственным образованиям — Великого княжества Литовского и Речи Посполитой — оно сразу становится общим достоянием народов Беларуси, Украины, Польши, Прибалтики. Содействовало данному процессу и то, что представители магнате-рии и шляхетского сословия имели земельные владения во всех вышеназванных регионах. Со времени Ренессанса Беларусь занимала ведущие позиции в литературе и изобразительном искусстве восточнославянских народов¹³⁸. Привитие мировых художественных стилей значительно облегчало геополитическое положение нашей страны между западным и восточным массивами христианской культуры (по словам Д. С. Лихачева, на русскую почву барокко вступило через посредничество Беларуси и Украины)¹³⁹. Кроме того, этому же способствовало постепенное ослабление позиций православной церкви в Великом княжестве Литовском, а позже в Речи Посполитой, поддерживавшей всегда византийскую художественную традицию. Реформация и Брестская уния еще больше усилили связи с католическо-протестантским Западом, и культура Беларуси XVII—XVIII вв. стала зоной непрерывавшейся кросскультурной коммуникации в контексте евразийского социокультурного пространства, в отличие от русской культуры, имевшей, по мнению Ю. М. Лотмана, сбои в кросскультурной коммуникации с Западом в период Киевской и Московской Руси¹⁴⁰.

Внешнеполитическая ситуация, сложившаяся с XVI в., позволила активизировать заграничные поездки и путешествия дворянству Речи Посполитой. Местные магнаты и шляхта имели возможность познакомиться с культурной жизнью крупных немецких городов, передовой светской культурой городов Италии, Франции, Англии, с достижениями оборонного зодчества и оружейной науки, с выдающимися произведениями искусства прошлого, с пышными резиденциями королевских особ и европейской знати.

Ориентация на подчеркнутую репрезентативность, комфортность жилища у многих шляхетских семей наиболее полно отвечала потребностям времени и не могла не отразиться на их художественных устремлениях, тем более, что XVII — XVIII вв. признаками хорошего вкуса хозяина, его богатства и принадлежности к высшему обществу были, прежде всего, сад и парк, их устройство.

Мирский замок переобустраивался по новой итальянской моде князем Н. К. Радзивиллом Сироткой: был возведен трехэтажный дворец, фольварк с хозяйственными постройками, заложен зверинец и регулярный парк в итальянском стиле, соединенный со вторым этажом дворца пешеходным мостом. В разбитом с северной стороны замка парке посадки из местных пород сочетались с теплолюбивыми растениями (последних насчитывалось более 400 штук). Приблизительно одновременно (последняя четверть XVI в. — 1604 г.) велось строительство Альбинского загородного комплекса в южном пригороде Несвижа — обширного итальянского сада (парка) с регулярной системой водоемов, аллей, боскетов, с оранжереями для экзотических и редких растений, летнего дворца «Консоляция» (Утешение), павильона «Эрмитаж», зверинца. В самом Несвиже, начиная с 1586 г., архитектором Дж. М. Бернардони (1541—'1605), прибывшем из Италии, строились замок, иезуитский коллегиум и костел в стиле барокко, городские укрепления. К. С. Радзивилл, правнук Радзивилла Сиротки, путешествуя с дипломатической миссией к португальскому двору, в 1684—1687 гг. побывал во Франции, немецких государствах, Англии, Нидерландах, Испании, Португалии и везде особо интересовался искусством пространственного оформления садов и парков. Позднее у себя на родине он достойно применил на практике увиденное б Европе и свои познания в различных областях искусства, обустраивая собственные резиденции в Белой, Мире, Несвиже (с 1689 г.), Олыке и украшая их великолепными парками.

Особое внимание к загородным усадьбам и резиденциям, проявившееся в XVIII в., было одной из важнейших сторон сложного процесса формирования светской культуры общества. Регулярные сады и парки, вышедшие из внутреннего двора за стены замков, за ограды вилл, дворцов, предназначались в первую очередь для торжеств, красочных зрелищ, пышных приемов, балов с фейерверками, балетных спектаклей, театральных и маскарадных представлений, в которых принимали участие многие сотни приглашенных. Их не вмещали даже самые просторные дворцовые залы. Несмотря на то, что создание и содержание таких монументальных двор-цово-парковых ансамблей поглощало колоссальное количество финансовых средств и было под силу лишь королевскому двору, наиболее богатым дворянам, они становились предметом престижа и настоящей конкуренции в желании обладать самым удивительным и непревзойденным парком.

Гольшанскую резиденцию князей Сапег первой половины XVII в., созданную под голландским влиянием, современники считали красивейшей в Литве и Беларуси. Немало постарались представители этого княжеского рода, владевшего огромными угодьями, и для украшения своих имений Ружаны и Деречин, Высокое. Ружанский регулярный парк с радиально-кольцевой системой аллей и каскадными лестничными маршами на старых оборонных валах, четко очерченными каналами и газонами, оранжереей, заслужил название «белорусского Версаля». В Ружанах и Деречине в состав парков входили зверинцы, в которых содержались медведи, олени, лоси, лани, верблюды, обезьяны и другие животные. К тому же, Высокое и Деречин славились своим оранжерейным хозяйством, где выращивались апельсиновые, лимонные, гранатовые, фиговые, лавровые деревья и редкие цветы. Дворец великого литовского канцлера А. Сапеги в Дере-чине был построен в 1786 г. Я. С. Беккером и Л. С. Гуце-вичем в формах монументального барокко. Дворцовые парки князей Чарторыйских в Пулавах (Польша) и Волчине, заложенные практически одновременно — в 30-е и 40-е гг. XVIII в., сближало с парками Версаля и Лазенок обилие скульптурных изваяний на мифологические сюжеты, присутствие центрального каскада каналов, стриженых шпалер, богатых оранжерей и теплиц.

Для эпохи барокко в культовом и светском зодчестве характерны экспрессия, драматизм, обостренность чувств. Наиболее выразительно барокко проявилось в ратушах Витебска, Чаусов, Слонима, Шклова, постройках светского характера и в культовой архитектуре, где преобладала объемно-пространственная композиция двухбашенной базилики. Костел Божьего тела или иезуитский костел в Несвиже (1583— 1593) построен Дж. М. Бернард они и является первым сооружением на Беларуси в стиле барокко. В костеле находятся надгробия XVII—XIX вв. и семейная гробница князей Радзивиллов.

В первой половине XVIII в. барокко соединяется с местными формами архитектуры и на Беларуси, в Литве родилось новое направление барочного стиля — «виленское барокко» (его ярко представляет наследие архитектора И. К. Глауби-ца). Например, костелы иезуитов св. Яна в Вильне, доминиканцев в Вильне и Волынцах-Забеллах, францисканцев в Пинске, бернардинцев в Минске и Слониме, иезуитов и бри-гиток в Гродно, Николаевская церковь в Могилеве, костел в Столовичах. Культовым постройкам униатов наиболее присуще «виленское» барокко (Полоцкий Софийский собор, Воскресенская церковь в Витебске, соборы базилианских монастырей в Гродно и Бытени, церкви и монастыри базилиан в Березвечье Глубокского и Барунах Ошмянского района).

Параллельно с каменным культовым строительством развивалось и деревянное, которое носило элементы народного зодчества (Георгиевская церковь в Синкевичах Лунинецкого р-на, позднее барокко; Ильинская церковь в Гомеле, Михайловские церкви в Слуцке и д. Рубель Столинского р-на).

В иконописи XVII в., особенно в работах «Рождество Христово», «Успение», «Покров» малоритского мастера Петра Евсеевича из Голынца, имели место характерные для барокко иллюзионизм, патетика, передача жизненных наблюдений. Иконы этого времени представляют и народную традицию: стремление к мажорному цвету, декоративности, наивность в восприятии реальности, присутствие жанровых сцен на библейский сюжет, что отличает иконопись Беларуси от традиций Древней Руси. Главная цель иконописи XVII—XVIII вв. — это сохранение православного канона и борьба против окатоличивания за сохранение национальной культуры. Не менее чем 220 живописцев создавали в это время иконы и оформляли иконостасы храмов. Декоративная отделка иконостасов в стиле барокко и классицизма дополнялась на Беларуси особым решением деисусного чина и многоярусностью.

В иконостасах из ДавыдТородка и Пречистинской церкви г. п. Шерешево хорошо отслеживается своеобразие белорусских иконостасов. Например, шерешевские мастера показывали бытовые сцены в «Рождестве Богородицы», коленопреклонение в «Рождестве Христовом» с наивной непосредственностью и со множеством бытовых деталей, взятых непосредственно с натуры. Иконостас же из ДавыдТородка впечатляет богатым декором. В нем находятся 44 иконы в чеканном окладе с позолочено-посеребренной орнаментовкой, а царские врата украшены позолоченнной сквозной деревянной резьбой, ставшей национальной особенностью белорусского декоративно-прикладного искусства. Подобную объемную резьбу в России называли «белорусской резью», так как отечественные мастера декоративно-прикладного искусства внесли огромный вклад в развитие русского искусства XVII в. Ремесленники, художники, печатники из Витебска, Могилева, Шклова, Полоцка и Минска массово переселялись в Россию во время русско-польской войны 1654—1667 гг. (либо принудительно как пленные, либо добровольно в поиске облегчения национально-религиозного и феодально-крепостнического гнета). Ювелиры, золотари, серебреники, оружейники, резчики, живописцы (около 138 человек) занимались в Москве отделкой Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря, царского дворца в Коломне, Оружейной и Серебряной палат Кремля¹⁴¹. В конце XVIII в. на Беларуси также получает распространение изготовление иконостасов из соломки. Высоким мастерством исполнения соломенного плетения отличаются иконостасы из Вовулич и Лемешевич Брестской области.

На развитие скульптуры Беларуси в XVII—XVIII вв. наибольшее влияние оказали католическая церковь и ее многочисленные ордена, которые особое внимание уделяли украшению произведениями декоративно-прикладного искусства и скульптурой костелов и монастырей. В ряде произведений белорусских скульптуров прослеживается последовательная ориентация на западноевропейское барокко. Для них характерно стремление передать внешние признаки чувств, эффектность поз и движений. Параллельно на Беларуси сложилась школа мастеров местной традиции, и отличительной чертой скульптуры «низового» барокко стал интерес к уравновешенному, внутренне значительному состоянию персонажей, стремление к обобщенным формам, лаконизму пластического языка. Наиболее полное воплощение образно-стилистические приемы барокко нашли в костелах и монастырях Пинска, Гродно, Несвижа, Слуцка, Минска, Витебска.

Литература и архивные данные свидетельствуют, что монументальная живопись XVII в. была представлена фресковой росписью Николаевской церкви в Могилеве, церкви Св. Духа в Мстиславле, Троицкой церкви в Витебске на библейские сюжеты. Сегодня лучше всего сохранились росписи костелов при кармелитских монастырях в Мстиславле (Девы Марии) и в Могилеве (св. Станислава), иезуитского костела св. Ф. Ксаверия в Гродно — все они выполнены в XVIII в. Как отмечает Т. В. Габрусь, известный белорусский искусствовед, сакральное архитектурно-художественное наследие эпохи барокко во всех видах и жанрах стало ярчайшим проявлением народного духа, а памятники национального храмового зодчества православной, католической, протестантской и униатской конфессий донесли до нас эхо социальных баталий, клерикальной враждебности и одновременно — высочайшего расцвета белорусской культуры¹⁴².

В светской живописи Беларуси получил развитие портретный жанр, где приоритетным был показ места портретируемой особы в социальной иерархии посредством костюма, через антураж. Постепенно сложились три типа светского портрета: парадный, рыцарский (сарматский), погребальный. Тип сарматского портрета приобрел особую популярность в XVII в. Связано это было с распространением среди представителей господствующего класса Речи Посполитой теории сарматизма, которая утверждала исключительность польской шляхты в обществе в противовес шляхте и магнатам белорусско-литовского и украинского происхождения. Теория основывалась на идее старопольских историков о происхождении польской шляхты будто бы от воинственных племен сарматов, что кочевали в Северном Причерноморье и покорили племена, ранее проживавшие на территории Речи Посполитой. Идеальным «сарматом» был мужественный воин, патриот своей Родины и защитник христианской веры. Поэтому общество воспринималось как свободное братство равных между собой рыцарей, имеющих, к тому же, право избирать себе монарха. Закреплению этого мифа в шляхетской среде способствовали многолетние войны XVI—XVIII вв. то на западе, то на востоке страны. В эпоху Просвещения под сарматизмом стали понимать старые представления и обычаи шляхты, идущие от средневековой рыцарской культуры, набожность и подозрительно-враждебное отношение ко всему чужому, инокультурному, новому. Как считали сторонники Просвещения, сарматизм уже перерос в политический, бытовой, культурный консерватизм и изолирует государство от передового европейского культурно-идеологического развития. Сарматизм, ставший за два столетия своего существования частью европейской культуры и искусства в Венгрии, Румынии, Сербии, Хорватии столкнулся и уступил в XVIII в. новой культуре эпохи Просвещения с ее культом разума, красоты и простоты¹⁴³.

Сохранились целые галереи портретов семей Радзивил-лов, Тышкевичей, Веселовских, Сапег, Вишневецких, Огин-ских, Ходкевичей, Олельковичей и других крупных магнатов и шляхты.

В белорусской графике того времени ведущее место принадлежало книжной гравюре на дереве, меди (М. и В. Ва-щенко, Л. Тарасевич), украшавшей издания братских типографий под Оршей и в Супрасле. Гравюры с видами Вильни, Смоленска, Клецка и других городов Беларуси сделали известным Т. Маковского, который еще является автором первой карты Великого княжества Литовского.

В 1764 г. королем Речи Посполитой стал стольник Великого княжества Литовского Станислав Понятовский. Сторонник реформ и идей Просвещения, новый король искал опору среди среднепоместной шляхты и городского сословия. Кроме того, он взял под свою опеку литераторов, ученых, художников, скульпторов и архитекторов. По его приглашению прибыл из Италии для создания комплексов мануфактур в Гродно, Поставах и Бресте архитектор Д. Сак-ко. Мануфактуры создавались в 1765—1770-е гг. в рамках экономической преобразовательной программы перехода от мелкотоварного к более крупному, промышленному производству. Инициатором их строительства и реформирования королевских экономии выступил подскарбий литовский надворный, гродненский староста граф А. Тизенгауз. Приверженец новой французской философии, Тизенгауз активно содействовал распространению просвещения и науки. Как глава Гродненского магистрата он основал в городе школу бухгалтерии и счетоводства, черчения и рисования, землемерную, строительную, театральную, музыкальную, ветеринарную, акушерскую, медицинскую школы, театр, библиотеку, типографию и наладил выпуск первой газеты. Из Франции им был приглашен профессор ботаники и врач Ж. Э. Жилибер, возглавивший медицинскую школу. Под его руководством в 1775 г. в Гродно был организован первый в Речи Посполитой и один из крупнейших в Европе ботанический сад. Кроме того, Ж. Э. Жилибер подготовил и издал фундаментальное исследование «Флора Литвы».

Видными реформаторами в окружении Станислава Поня-товского были также М. Бутримович (пинский староста), князь М. К. Огинский и граф И. Хрептович. Деятельность Бутримовича и Огинского была направлена, в частности, на улучшение транспортных путей — каналов, дорог (трактов). Канцлер Великого княжества Литовского И. Хрептович занимался реорганизацией школьного образования, а также рационализацией сельского хозяйства и крестьянского быта в своих имениях Вишнево и Щорсы. Имение Щорсы особо выделялось личной библиотекой графа с богатыми книжными собраниями и коллекциями рукописей, географических карт, находившейся во дворце. Библиотека имения в конце XVIII — начале XIX в. была открыта для всех желающих, особенно для студентов Виленского университета, куратором которого являлся И. Хрептович. На каникулах в имении жили известные общественные деятели, поэты: И. Домейко, А. Мицкевич, А. Ходько, О. Ковалевский, С. Горский, Я. Чечот и др. Сюда же неоднократно приезжали университетские преподаватели М. Почобут-Одляницкий (астроном, математик), С. Юндил (ботаник), И. Лелевель (историк).

Своими цивилизаторскими планами, меценатством был известен и великий гетман литовский князь М. К. Огинский. Ему принадлежит заслуга строительства мануфактур в своих имениях, дорог на Полесье, канала (53 км), соединившего бассейны Черного и Балтийского морей, превращение собственной резиденции в Слониме в один из важнейших культурно-музыкальных центров Речи Посполитой, который называли «Полесскими Афинами». Он же создал благотворительный фонд для студентов Главной Виленской школы (бывшей иезуитской академии). В будущем эта школа будет преобразована в Виленский университет.

Театр Огинского включал практически все лучшие оперные произведения итальянских, французских, немецких, польских композиторов того времени, различные комедийные пьесы, точно известно о постановке около десятка балетов. Исполнение инструментальной и симфонической музыки находилось на высочайшем европейском уровне. Огинский основал самую современную для своего времени музыкальную школу в Речи Посполитой и последовательно совершенствовал ее репертуар, методы организации оркестра. Высокий уровень художественной культуры позволил Слонимской «усадьбе муз» сравняться с отечественными и западноевропейскими культурно-музыкальными центрами в Несви-же, Ружанах, Гродно, Белостоке, Варшаве, Мангейме, Мюнхене, Бадене и Штутгарте, а в отдельных случаях и превзойти их.

Особое место принадлежит Несвижскому театру Радзи-виллов (1746 г.), первому светскому театру на восточнославянских землях, организатором которого была Франтишка Урсула Радзивилл, поэтесса, драматург. Здесь ставились комедии и трагедии ее собственного сочинения, а также произведения зарубежных авторов в польскоязычном переводе, например, Мольера.

При академиях, коллегиумах и братских школах существовали хоры и школьные театры. Такие театры были в Минске, Могилеве, Орше, Пинске, Полоцке, Гродно и в других городах. На театральных подмостках разыгрывались драмы, интермедии (комедийные сценки) на польском, латинском и белорусском языках. Большинство же сюжетов были на библейские, исторические и нравственные темы. Часто школьные театры использовали мастерство бродячих артистов (скоморохов) и сочетали свои выступления с народными гуляниями. Любимым зрелищем во время религиозных праздников с их карнавальными шествиями и театрализованными обрядами, ярмарок на Беларуси были медвежьи забавы и батлейка — кукольный театр, имевший общее происхождение и связи с западноевропейской вертепной драмой. Первоначально в представлениях этого театра использовались библейские сюжеты («Царь Ирод», «Царь Максимилиан»), позже репертуар стал строиться на интермедиях и комедийно-сатирических портретах с привлечением фольклорного материала («Антон, Антониха и коза», «Крестьянин на исповеди», «Шляхтич-элегант»).

Со второй половины XVI—XVII вв. образовательная сфера находилась в руках различных монашеских орденов, религиозных братств почти всех направлений христианства. Братства имели свои типографии, использовали в основном кириллический шрифт и выпускали большое количество литургической литературы, учебников, например «Грамматику» М. Смотрицкого, «Азбуку» Л. Зизания. В 1627 г. в типографии Киево-Печерской Лавры (Украина) выходит «Лексикон» П. Беринды, содержащий 7 тысяч словарных статей. Он примечателен тем, что написан на старобелорусском языке, который основывается на обширном корпусе диалектов Великого княжества Литовского.

Большую роль в развитии культуры Беларуси сыграло формирование униатской системы просвещения. После заключения Люблинской унии 1569 г. и образования Речи Посполитой на белорусских землях был нарушен хрупкий баланс этноконфессиональных и социально-политических интересов. Усилило кризисную ситуацию раскола общества принятие Брестской унии 1596 г., создавшей униатскую греко-католическую церковь, подчиненную Ватикану. В XVII— XVIII вв. православные, католики, протестанты и униаты были объединены в свои общины, со своим клиром и храмами, отдельными религиозными ритуалами. К концу XVIII в. униатами уже было 70 % населения Беларуси и униатство стало основной религией белорусского этноса, а культура нашей страны с конца XVI по XVIII вв. являла собой прецедент продолжения диалога между восточнославянской культурой и западной.

Школы базилианского униатского ордена (Новогрудок, Брест, Ружаны, Пинск, Жировичи, Толочин) использовали в преподавании белорусский язык и в XVII—XVIII вв. нередко отмечаются факты сопротивления полонизации в среде патриотически настроенных базилиан. Положительную роль в развитии белорусской культуры сыграл также принцип использования живого народного языка в обрядности, которого придерживались протестантская и униатская церкви. Особенно актуальным это стало после 1696 г., когда сейм Речи Посполитой запретил белорусский язык в делопроизводстве. Был закрыт ряд типографий православных братств, начинается упадок Кириллинёбкого книгопечатания, белорусскоязычной публицистики и литературы. С конца XVII в. белорусское национальное книгопечатание продолжалось только в типографии Супрасльского базилианского монастыря, лучшим изданием которой стал словарь церковнославянского языка «Лексикон».

Белорусская литература XVII — XVIII вв. продолжала гуманистические традиции эпохи Возрождения и становилась все более светской, демократичной. Представителем атеистических воззрений и стихийного материализма в этот период выступил К. Лыщинский (1634—1689), написавший трактат «О несуществовании бога» на латинском языке, за что был осужден и сожжен вместе со своим трудом в Варшаве. Историко-мемуарный жанр представлен «Баркулабов-ской летописью» (начало XVII в., Быховский р-н), «Моги-левской хроникой», написанной в конце XVII—начале XVIII в. жителями Могилева Т. Суртой и Ю. Трубницким, где проявилась тенденция романтизировать историю своего народа, показать жизнь широких слоев населения, в том числе крестьянства.

Расцвет панегирическо-геральдической поэзии и духовной лирики (гимны, псалмы, дидактические стихи) был связан с творчеством А. Белобоцкого и С. Полоцкого, наследие которых принадлежит белорусской и русской культуре. Отдельно стоит сказать о наследии И. Ужевича, автора панегирической поэмы «Образ Невинности и Славы» и лати-ноязычной «Грамматики славенской», написанной по приказу французского кардинала Ришелье. Изданная в Париже в 1643 г., уже после смерти И. Ужевича, «Грамматика» является образцом не церковно-славянского варианта белорусского языка, а именно светского, книжно-литературного старобелорусского языка XVII в.

Реформация, униатство, контрреформация породили разнообразную религиозно-полемическую литературу, авторство которой принадлежит И. Потею, П. Скарге, И. Руцкому, М. Смотрицкому, 3. Копыстенскому, X. Филолету, Л. Карповичу и другим. Обсуждалось все — догматы веры, традиции, деятельность религиозных учреждений, отношение церкви к искусству. Например, «Совет», «Убежавшим епископам», «О еретиках» — произведения антиуниатской направленности И. Вишанского пользовались такой же популярностью, как и издания Скорины. Печатные работы духовных противников Потея и Филолета приобрели мировую известность и в пылу дискуссий, с одинаковой степенью усердности, уничтожались представителями православной и униатской конфессий, отстаивающих противоположные точки зрения на осуществление унии в Речи Посполитой, процесс окатоличивания и полонизации. И. Галятовский, уроженец Пин-щины, отстаивая православие от нападок католиков и униатов, поднял старобелорусскую проповедь на высочайший уровень в книге «Ключ понимания», популярной стала и его «Повесть о 445 чудесах от икон Богородицы», ибо считалось, что именно царица небесная спасла в 1676 г. Речь Посполитую от турецкого плена. Все свои произведения И. Галятовский писал на чистом старобелорусском языке, и сегодня он по праву считается основателем риторической традиции эпохи Нового времени в национальной книжности¹⁴⁴.

М. Смотрицкому, архиепископу Полоцкому, помимо полемических произведений, славу принесла «Грамматика» (1619) и педагогическая деятельность в братских школах Вильни и Киева. С. Полоцкий, видный белорусский философ, издатель, поэт, переводчик также занимался преподаванием в братских школах, издал «Букварь языка славен-ска». Он, как и М. Смотрицкий, неоднократно менял свою религиозную и политическую ориентацию, в конце жизни был вынужден переехать в Москву, где стал воспитателем и наставником Петра I. С. Полоцкий является основателем в русском языке силлабической поэзии и драматургии, по его проекту была создана Славяно-греко-латинская академия, первое в России высшее учебное заведение.

Вынужденная эмиграция на Запад, в Голландию, стала судьбой витеблянина И. Копиевича (1651 — 1714), обвиненного в Речи Посполитой в измене королю. В своих типографиях в Амстердаме, Копенгагене он издавал учебники по грамматике, арифметике, астрономии, навигации, истории, чтобы распространить знания среди «народа славянского». Для успешного развития издательского дела он предложил изменить кириллическое письмо, создав привычный нам сегодня гражданский шрифт. Плодотворная издательская деятельность И. Копиевича привлекла внимание Г. Лейбница, немецкого философа, находившегося с ним в переписке по поводу издания ряда книг на славянских языках. Ранее в Амстердаме увидела свет написанная на латыни книга белорусского ученого К. Семеновича (1600—1651) «Великое искусство артиллерии», многократно переиздававшаяся в XVIII в. на английском, немецком, французском языках.

Столкновение определенных групп белорусского общества (купцов, духовенства, шляхты и магнатов, городских ремесленников) с современными им европейскими тенденциями развития художественного искусства и культуры в XVII—XVIII вв. содействовало расцвету таких видов декоративно-прикладного искусства, как художественный металл, ювелирное искусство, производство кафельных изразцов, шпалер и гобеленов. Изделия, в основном, выполнялись по заказам светских и церковных феодалов и шли, помимо личных нужд, на украшение храмов, дворцов и парков.

Производством стекла, хрусталя, люстр, зеркал занимались Налибокская и Уречская мануфактуры, основанные Анной Радзивилл. Она же организовала обработку драгоценных камней в Яновичах под Ошмянами; в Несвиже, Ко-реличах, Мире, Белой создала мануфактуры по выработке ковров и гобеленов, шпалер; в Слуцке — суконную фабрику и мануфактуру («персиярню») для изготовления шелковых, золототканых поясов и материалов с практически неповторяющимися двухсторонними, разноцветными орнаментами. Такие богатые ткани использовались при пошиве женских платьев, жупанов для магнатов, шляхты, богатого мещанства. Белорусские мастера И. и В. Барсуки, М. Боро-цевич, К. Лойко и другие освоили технологию и восточные мотивы, а после заменили их реалистической орнаментикой и привычным колоритом, тем самым в «персиярне» был создан новый тип пояса в европейском ткачестве — слуцкий. Гобелены и шпалеры (безворсовые ковры или обивочные ткани для отделки стен) на радзивилловских мануфактурах создавали по картинам известных западноевропейских художников, эскизам собственных придворных живописцев К. и И. Гесских, с использованием сюжетов из жизни магнатов, их портретов (сохранились имена белорусских ткачих А. Маркевич и М. Кулаковской). Сближение со станковой живописью, наблюдаемое в кореличских гобеленах, было характерно для всего европейского искусства XVIII в.¹⁴⁵. В целом, можно с уверенностью утверждать, что, несмотря на неблагоприятные условия XVII—XVIII вв., культура Беларуси оставалась по-прежнему богатой и разнообразной.