Здоровье как ценность: валеология

Среди всех существ на нашей Земле человек — единствен­ное, которое осознает неизбежность своей смерти. И, может быть, эта печальная привилегия людей имеет некий потаенный смысл для человека как космического феномена. Ведь, в сущ­ности, вся история культуры — это бесконечно разнообразные попытки прикоснуться к бессмертию. Не в этом ли кроется на­мек и знак?

Да, человеческая жизнь хрупка и быстротечна. Но траги­ческий парадокс сообщества людей проявляется в том, что этот факт, относящийся ко всем без исключения, черным и белым, мужчинам и женщинам, бедным и богатым, великим и нич­тожным,— и в этом смысле являющийся уникальным, не осоз­нан как исходная экзистенциальная истина. Между тем обще­ство, фундаментом аксиологических ориентаций которого она являлась бы, могло выстроить подлинно гуманистическую си­стему ценностей и построить адекватный и достойный челове­ка мир социума.

Но поистине человечество похоже на неразумного дитятю — задиристого и драчливого, с бездумной жестокостью уничтожающего бесценные дары (чего стоят хотя бы 300 видов животных и растений, исчезнувших в лица Земли по вине че­ловека только за последнее столетие) и в то же время загадоч­ным образом уверенного в своей исключительности и претен­дующего на любовь и поклонение. Но даже родители, обожая ненаглядное чадо, лелеют в нем не сегодняшние шалости, про­казы и глупости, а ростки света, разумности, любви, которые обещают завтрашнюю зрелость и гармонию. Если мы действи­тельно дети божьи — не пора ли нам повзрослеть? Вечно по­учителен нравственный урок, преподанный человечеству взо­шедшим на Голгофу: даже Бога способны распять беспечные и растерявшие подлинные ценности жизни люди, убивающие как себе подобных, так и все живое на Земле. Между тем подлин {342} ное становление зрелого человека начинается с уважения к жизни — своей и любой другой, с того, что А. Швейцер назвал «благоговением перед жизнью».

Здоровье — извечная проблема человека и неизбежная тема его мечтаний. Индивид начинает болеть со дня появления на свет... и испытывает недомогание до последнего своего вздо­ха. Болея, он грезит о здоровье. Но вот любопытный парадокс: философы с древнейших времен и вплоть до нашего столетия удивительно мало предавались размышлениям на эту тему. Здесь может быть, пожалуй, только одной объяснение: здоровье все­гда было профессиональным делом врачей и врачевателей. На протяжении многих веков идея здоровья была неотделима от сферы медицины.

Однако в последние столетия медицина все меньше зани­малась здоровьем как таковым и все больше — болезнью, точ­нее — необъятным множеством человеческих болезней.

Сделав сегодня проблему поддержания устойчивого здо­ровья человека предметом специальных исследований и делом специальных практик и методик, наука, в сущности, совершает подлинную революцию в культурно-историческом бытии лю­дей, меняя ценностные ориентации и смысложизненные уста­новки. И как только свершился первый шаг в этом направле­нии, во весь рост встала проблема философского осмысления всего этого процесса. Естественно, что в фокусе внимания, прежде всего, оказалась категория здоровья в ее аксиологическом аспекте.

Традиционная медицина сводит понятие здоровья к чисто физическому благополучию, к отсутствию болезней, фиксиру­емому неким принятым в науке способом. Но человек — это не «мешок с органами», это тончайшим образом сбалансирован­ная система, некая целостная психофизическая монада.

Из сказанного следует, во-первых, что здоровье в широ­ком смысле — это всегда вопрос о целом, а не только о состо­янии отдельных органов и частей живой системы; во-вторых, {343} что данное понятие включает в себя как биологические и пси­хологические аспекты, так и то, что относится к социальной и духовной сущности человека. При таком подходе становится очевидным, что, например, любое заболевание, так или иначе, выступает как социальный феномен, хотя и имеет обязательный физико-химический и физиологический коррелят. Пони­мание этого обстоятельства требует от нас более широкого взгляда на проблему причин тех или иных заболеваний, вклю­чая социальные, культурно-исторические и экологические фак­торы. Таким образом, выясняется, что понятие здоровья необ­ходимо предполагает, помимо медицинского, и другие измере­ния этого феномена. В результате этот последний выступает как целостный и многогранный объект. Таков первый шаг на пути философского осмысления этой проблемы.

Но многомерность феномена здоровья не сводится к про­блеме целостности и не исчерпывается названными измерени­ями. Здоровье есть способность человека к устойчивой гармо­нии духа и тела, психического и физического, внутреннего и внешнего, индивида и среды, личности и общества. Здоровье как устойчивость гармонии и как интегральный эффект мно­гих составляющих предполагает обращение к такой проблеме, как здоровье окружающей природы и самого общества, в кото­ром живет рассматриваемый индивид. Именно XX век с его экологическими катастрофами убедительно продемонстриро­вал то обстоятельство, что физическое благополучие людей на­прямую связано с чистотой и сбалансированностью окружаю­щей среды. Равным образом мы можем сказать, что многие за­болевания в качестве общей причины имеют экономические, социальные и политические кризисы, или, как говорится, различные «язвы общества».

«В здоровом теле — здоровый дух»,— говорили древние. Сегодня мы должны пойти дальше и сказать: здоровое тело предполагает здоровую духовную жизнь, здоровый социальный климат и здоровую среду обитания. {344}

Здоровье: аксиологическое измерение

Тесная связь телесного и духовного в человеке замечена давно. Философы написали на эту тему многие тома. Но речь шла в основном о метафизической стороне дела. А вот вопрос вза­имодействия нравственного духа и здорового тела исследован крайне слабо. Но в контексте валеофилософии — это одна из ключевых проблем. Если вспомнить, что здоровье человека — это устойчивая гармония телесного, социального и духовного уровня, ведущая к живому, подвижному, самовоспроизводяще­муся единству тела, души и разума, то становится ясно, что в рассматриваемом отношении первостепенное внимание дол­жно быть уделено той основе, которая обеспечивает существо­вание такого единства. Отмеченная основа — духовно-практи­ческое, ценностное сознание человека, его «вселенная духа» с теми добродетелями, которые он формирует и культивирует в себе. Поэтому можно сказать, что с того момента, как ребенок начинает нравственно осознавать себя, его здоровье начинает­ся с его добродетелей. Начинается, но не заканчивается, ибо добродетели нужны в жизни не только для здоровья, а для здо­ровья нужны не только добродетели.

Здоровье — конечный, итоговый результат и интеграль­ный эффект многих составляющих человеческой жизни. Здесь важна и установка на здоровье как на ценность и «качество жизни», обеспечиваемое обществом. Вместе с тем, если по­дойти к понятию здоровья в широком общекультурном смыс­ле, то станет очевидным, что оно выступает как некий интег­ральный критерий для оценки образа жизни человека, правиль­ности или ошибочности выбранного пути в жизни. Другими словами, мы подходим здесь к проблеме подлинности челове­ческого бытия.

Следующий ракурс анализа данного феномена — попытка рассмотреть здоровье через призму категорий «цель — сред­ство». Очевидно, что в разных типах культуры здоровье может представать и как цель, и как средство, и как самоценность. В современной цивилизации здоровье нередко становится {345} объектом коммерциализации, когда люди рассматривают его как средство обогащения, как способ зарабатывания на жизнь. Та­кова, например, сфера профессионального спорта. Мы наблю­даем в этом случае типичный пример отчуждения здоровья от самого человека.

Другой аспект проблемы — здоровье как самоценность в этике эгоцентризма. Хотя здоровье в этом контексте — как бы высшая ценность, но в реальной жизненной практике мы, в сущности, имеем дело с ущербным, однобоким подходом, с аб­солютизацией культа тела в противовес духовному самострои­тельству личности. Мировоззренческая установка, исходящая из примата витального над творческим, духовным началом в человеке, в конечном итоге заводит индивида в жизненный ту­пик. Не случайно Й. Хейзенга, размышляя над судьбой совре­менной культуры в целом, увидел истоки ее глобального кризиса в «подчинении жажды познания воле к жизни».

Валеофилософия, рассматривая здоровье как одну из клю­чевых жизненных ценностей, преодолевает узкий горизонт эго­центризма благодаря тому, что предлагает принципиально иной подход к пониманию здоровья как сущностной характеристи­ки человека. В рамках такого подхода здоровье как самоцен­ность и духовность не противостоят друг другу, а образуют орга­ническое единство.

Валеоэтика

История этики есть не что иное, как постоян­ное стремление обнаружить всеобщий принцип нравственной жизни в человеке. В рамках валеологического мировоззрения основной принцип может быть сформулирован предельно просто: нравственно то, что способствует здоровью. На первый взгляд подобная формула представляется трюизмом. Но ключ к пониманию собственно валеологического подтек­ста лежит в дополнении, которое следует за первым тезисом: подлинное здоровье достижимо лишь при соблюдении высших требований нравственности, вытекающих из принципа благого­вения перед гармонией жизни. Круг как бы замкнулся. Но круг раз­мыкается, если поставить два вопроса: {346}

• что имеется в виду под «высшими требованиями»?

• каким образом здоровье, понимаемое обычно как физическое благополучие, реально связано с этими требованиями?

Во второй половине XX века совпадение нескольких мощ­ных линий социальной эволюции создает благоприятные ус­ловия для восприятия новой нравственной парадигмы, в кото­рой перекрещиваются и взаимодействуют ценностные ориен­тации Востока и Запада. Валеология дает благодатную основу для построения одного из вариантов этической системы в рам­ках указанной парадигмы. Понятие «здоровья», выступая как главная, ключевая категория новой науки, одновременно начи­нает восприниматься в качестве особой философской катего­рии, имеющей как онтологические, так и — что особенно важ­но — аксиологические аспекты. Чтобы быть здоровым, утвер­ждает валеолог, необходимо достичь гармонии души, тела и разума, что, в свою очередь, предполагает стремление к по­строению гармоничных отношений с социумом (и в социуме), с природой (и в особенности с живой природой) и с космосом (зеркалом и эхом которого, согласно «антропному принципу», человек является). При этом становится ясно, что здоровье че­ловека невозможно без здоровья окружающих его систем. А поскольку нас окружают и люди, и звери, и травы, и скалы, и реки — проблемы собственно медицинские в валеологии са­мым естественным образом пересекаются с проблемами соци­альными, экологическими, мировоззренческими, религиозными.

Основная идея валеологической этики, по нашему мнению, близка к центральной мысли концепции А. Швейцера: это бла­гоговение перед жизнью. Но конструктивность, установка на активное устранение деструкции в нашей индивидуальной и общественной жизни, которая составляет глубинный пафос валеологического движения, позволяет сформулировать идею Швейцера в несколько ином смысловом поле: это благоговение перед гармонией жизни.

Достижение гармонии души, разума и тела возможно лишь в естественном, разумном и осознанном сосуществовании с природным и, в конечном счете, космическим миром, то есть {347} в синхронизации этих трех сфер бытия в гармонии более высо­ких порядков. Этика «благоговения перед гармонией жизни» предполагает:

• активный анализ того, где и на каких уровнях и в силу каких причин структурная целостность системы «душа-разум-тело» нарушается;

• постепенное накопление (с учетом наработанного пред­шествующими цивилизациями опыта) практических рекомен­даций по восстановлению данной целостности в человеке;

• проектирование стратегии по глобальной гармонизации социума как промежуточной сферы между космическим и ин­дивидуальным бытием.

Валеология обречена постепенно раствориться в огром­ном потоке возникших ныне инновационных лечебных мето­дик и теоретических схем, если не осознает глубочайшим об­разом и не разработает свои философские основания, в кото­рых уже сейчас прослеживается возможность оригинальной и современной онтологии, аксиологии и даже гносеологии. Ко­нечно, определенный возврат к медицине «доньютоновского» периода, так же как и к установкам древней философии меди­цины, здесь очевиден. Но новое не только «хорошо забытое старое», а скорее — понимание наконец-то повзрослевшего сына истинной мудрости своего отца.

Распространенный подход к болезни, как к заболеванию отдельных органов, — это, несомненно, отзвук господствую­щей в европейской науке ньютоно-картезианской мировоззрен­ческой модели, в которой причина и следствие связаны прямо, линейно и однозначно. Релятивистский и вероятностный мир современной физики, химии и биологии еще не ворвался в медицину (по крайней мере в ее практику). Даже «Клятва Гиппократа» современного студента — лишь элемент профес­сионального обучения, а не таинство, которое потрясает душу и перестраивает всю систему ценностных ориентаций. {348}

Мировоззренческая и аксиологическая нагруженность валеологии не усложнит, а упростит ее как научную конструк­цию. Этот парадокс поясняется очень просто: частности заме­няются алгоритмом, отдельные вкрапления новейших или не­традиционных для Запада методов — единой системой.

Например, модное ныне обращение к древнекитайской и древнеиндийской медицине может быть профанацией и даже принести вред больному, если врач не понял, хотя бы в общих чертах, стоящее за ней мировоззрение и своеобразное воспри­ятие человека.

Известно выражение, что хирург на операционном столе видит в человеке «соединение рыбы, крокодила, обезьяны в одном существе». Валеолог, может, добавит сюда «и боже­ственного начала» — и не проиграет, ибо это означает внима­ние к внутренним ресурсам организма, резервам, связанным с ценностной ориентацией, учет уникальной индивидуально­сти и т. д.

Медицина, относящаяся к болезни как к локальному процессу, уходит. Но медицина, готовая всерьез принять, что для профилактики стенокардии необходимо покаяние и исповедь, еще не пришла. Надеемся, что такой медициной станет валеология. Уже сейчас ясно, что она наиболее естественным обра­зом соединяет профилактику заболеваний и их лечение, пропа­ганду экологии духа и социоэкологию.

На пороге XXI века: новый тип гуманизма

Крупнейшим духовным приобретением Нового времени была идея гуманизма. Каждый век, каж­дый новый этап в развитии культурного самосоз­нания человечества пытался дать свое толкова­ние этой идеи. Так, в XIX веке социалистическая доктрина выдвинула тезис о замене «абстрактного гуманизма» реальным, «исторически конкретным» гуманизмом, трансфор­мированным в учение о коммунизме, цель которого — всесто­роннее и гармоничное развитие всех способностей и сущностных сил личности в условиях бесклассового общества. В XX {349} столетии идею гуманизма пытались по-новому осмыслить и концептуально обновить экзистенциализм, персонализм и не­которые другие философские течения. В этом контексте перс­пективным подходом сегодня представляется тот, который вы­текает из особых посылок валеофилософии.

Известно, что гуманизм означает человечность. Но что может служить критерием подлинной человечности? Пусть, к примеру, мы скажем: процветание нации. Но каковы критерии такого процветания? Является ли подлинным гуманизмом, на­пример, процветание искусства или экономики, науки, образо­вания или, скажем, бурный научно-технический прогресс? Одни скажут «да», другие будут непременно возражать. Например, тот же научно-технический прогресс обнаружил в наше время свою опасную для людей антигуманистическую составляющую.

Другими словами, все существовавшие до сих пор при­знаки и критерии гуманизма далеко не однозначны. Валеофилософия может выдвинуть свой — в известной степени абсо­лютный — критерий: человечно все, что способствует здоро­вью человека, общества, нации.

?

1. Что означает термин «аксиология»? 2. Каково соотношение потребности и ценности? 3. Какие ложные, иллюзорные ценности навязывает человеку современ­ная цивилизация? 4. Когда вещи стано­вятся «хищными»? 5. Обозначьте основ­ные направления в решении центральной проблемы аксиологии: «смысл, ценность и цель жизни». 6. Особенности ценност­ных ориентиров валеологии. 7. Опреде­ляют ли ценностные установки судьбу человека? Обоснуйте свой ответ. 8. Яв­ляется ли ценностное измерение жизни более важным, чем другие — предметно-практическое, познавательное и др.?

{350}

Содержание

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………….. 3

ФИЛОСОФСКАЯ ПРОПЕДЕВТИКА…………………………… 14

Глава 1. Природа мировоззрения.......................................... 14

§ 1. Философия и мировоззрение........................................ 14

§ 2. Возможности человека в его отношении к миру........ 26

Глава 2. Исторические типы мировоззрения.................. 37

§ 1. Обыденное мировоззрение...........................................37

§ 2. Мифологическое мировоззрение.................................. 38

§ 3. Религиозное мировоззрение......................................... 44

§ 4. Научное мировоззрение................................................. 49

§ 5. Философское мировоззрение........................................ 59