Основные типы философских моделей человека. Традиционная модель

Вопрошание человека о своем собственном бытии восхо­дит к стародавним временам. Уже в текстах древних египтян мы находим глубокие рассуждения о жизни и смерти, о смысле человеческого существования. Однако лишь в XX веке пробле­ма человека выдвигается в самый центр смысложизненных поисков людей. Именно ответом на эту ситуацию было появле­ние философской антропологии. Впрочем, как уже отмечалось, антропологическая проблематика занимает умы философов со времен Сократа. За две с лишним тысячи лет было сформули­ровано множество самых различных взглядов на природу че­ловека. Известный современный философ В. Брюнинг в своей работе «Философская антропология. Исторические предпосыл­ки и современное состояние» предпринял попытку нарисовать историческую панораму развития взглядов на проблему чело­века в философии, найдя некую связующую нить в большом множестве различных концепций. Каждый из встречающихся в истории мысли типов антропологий рассматривается в опре­деленном историческом разрезе и в их внутренней связи друг с другом. В свете сказанного можно выделить четыре основных типа философских моделей (или «картин») человека, образую­щих некий круг.

• традиционная модель человека;

• индивидуалистская, персоналистская, экзистенциалист­ская модели человека;

• иррационалистическая модель человека; {245}

• марксистская, прагматистская и объективно-идеалисти­ческая модель.

Рассмотрим кратко, следуя Брюнингу, наиболее разрабо­танные варианты каждой из указанных моделей человека.

Традиционная модель человека

Исторически первый подход к проблеме человека основывался на идее зависимости человеческого индивида от «внешних факторов», пре­допределяющих, так или иначе детерминирую­щих его бытие, его судьбу и предназначение. Человек привязы­вался к объективным порядкам миростроя. Традиционная мо­дель восходит к философии Сократа и Платона. В рамках это­го учения люди принципиально соотнесены с надвременным миром идей и сущностей, из которого происходит душа. По­следняя, по Платону, — это невидимая, духовная, внеземная сущность, в то время как тело выступает как нечто негативное, оно — источник тревог, болезней, страстей и т. п. Цель челове­ческой жизни — во все большем приближении к высшей идее, к идее Бога. Душа подлинно «у себя дома» только при созерца­нии вечных сущностей и, наоборот, теряет себя и блуждает, когда благодаря чувственному восприятию вступает в контакт с ми­ром превращений и изменений.

Иные акценты в толковании природы человека мы встре­чаем у Аристотеля. Последний обращает внимание на то, что существует более тесная и органическая связь между единич­ным, индивидуальным и всеобщим моментом в человеческом бытии. Всеобщая сущность («вторая субстанция») не существует отдельно, в отрыве от индивидуального ядра личности («пер­вой субстанции»). С точки зрения Аристотеля, «вторая субстан­ция» — это форма; то, что делает вторую субстанцию первой, а всеобщее — индивидуальным, — это материя. Живой, кон­кретный человек есть единство формы и материи, при этом принцип формы играет определяющую роль. {246}

Образ человека в христианском мировоззрении представ­ляет собой некий синтез аристотелевского и платоновского подходов. С одной стороны, бытие человека теперь связыва­лось с подлинной трасценденцией, — с системой надличностных смыслов, с другой — это происходило таким образом, что в результате отнюдь не обесценивались его естественные, зем­ные связи. Однако настоящее «опровержение античности» хри­стианством состояло не в этом. Оно заключалось в обнаруже­нии уникального, а значит, историчного в человеке. Личност­ное понимание Бога, личностная любовь, индивидуальное бес­смертие, грехопадение, искупление и спасение — вот элемен­ты, которые в первую очередь пришли в противоречие со все­общностью и безличностью специфичных для античности трак­товок человеческой сущности.

Одним из крупнейших представителей христианской фи­лософской мысли был Августин Аврелий (354—430 гг.). Он полагал, что человеку заранее предопределено Богом блажен­ство или проклятие. Человеческая история есть борьба двух враждебных царств — царства приверженцев всего земного и царства божия. Отталкиваясь от античных идей (прежде всего платонизма), Августин в полной мере признает важность надличностной сферы сущностей, объективного миростроя для понимания природы человека. Вместе с тем, в его учении мы находим указание на уникальность человеческой личности, при­знание главенства за любовью и волей.

Важной вехой в развитии христианских представлений о человеке является творчество Фомы (Томы) Аквинского (1225— 1274 гг.). Все мироздание философ рассматривал как универ­сальный иерархический порядок внутри бытия, порядок, кото­рый установлен Богом и указывает всему существующему его прирожденное место. Для совершения нравственного поступ­ка человек должен уважать естественный порядок в личной {247} жизни и обществе. Важнейший тезис учения Фомы заключает­ся в утверждении, что субстанция души — индивидуальна. Тем самым, основная идея христианства об уникальности и неразрушимости человеческой души слились воедино с идеей объек­тивного сущностного миропорядка. Субстанциональная оформленность человеческого бытия представляет собой один из устоев антропологии томизма, другим же является решитель­ная привязка человека к объективно предзаданным порядкам мироздания.

Согласно Аквинскому, мирострою соответствует столь же четко определенная система ценностей. Задача человека состоит в том, чтобы ясно познать эти порядки и принять их, войти в них, ибо они возникают благодаря творческому акту Бога, име­ющего личный характер. Включение человека в этот миропо­рядок предполагает осознание его принципиальной греховно­сти, что снова и снова требует проявления божьей милости. Личность Бога, изначально задающая систему ценностей, тес­но связана с объективным миростроем в целом. Равным обра­зом и человек, как отдельная личность, привязан к соответству­ющим объективным сущностям, не утрачивая при этом черт отдельного индивида.

Идеи средневековых отцов церкви и философов в наше время получили развитие в рамках неотомистской философии. Начало такому направлению мысли было положено в энцикли­ке «Аэтерни патрис», с которой в 1879 г. выступил папа Лев XIII. Суть неотомистского подхода к проблеме человека за­ключается в резкой оппозиции модернистским концепциям и в подчеркивании идеи о подчиненности человека объективному строю сущностей с Богом во главе; вместе с тем неотомизм в полной мере осознает опасность превращения человека в объект, включенный в эти надвременные порядки. Ведь это про­тиворечило бы фундаментальной идее христианства о непре {248} ходящей и неотъемлемой ценности каждой индивидуальной души. Крупнейший неотомист Жак Маритен (1882—1973 гг.) выступил против двух крайних позиций в антропологических изысканиях: против восходящего к Декарту рационализма, при­знающего мир сущностей, но забывающего о реальности ин­дивида,— и против иррационализма и экзистенциализма, от­вергающих значимость сущности в угоду голому существова­нию. Индивид — личность и, как таковая, обладает, с одной стороны, уникальным, не смешиваемым ни с чем другим, не­преходящим бытием, с другой стороны, он связан со структу­рами реальности и, в конечном счете, с Богом.

Сходные идеи мы встречаем в реалистическом учении Н. Гартмана (1882—1950 гг.). Онтология философа покоится на принципе ступенчатого строя бытия. Реальный мир разде­лен на четыре основных слоя, которые, однако, не просто явля­ются некими уровнями мироздания как целого, но и сами вы­ступают как некое целое по отношению к отдельным структу­рам и образованиям. Так, например, человек — это не только дух. У него есть еще отличная от духа душа, а также организм, наконец, телесная, материальная структура. Человеческое бы­тие должно толковаться, исходя из рассмотрения всех этих сло­ев, в единстве.

С точки зрения Гартмана, человек в своем реальном бы­тии связан с миром ценностей, предъявляющих к нему опре­деленные требования, взывающих к должному. Но эти ценнос­ти — только идеальны, реальную же действенность они обре­тают лишь благодаря человеку и через его посредство. Он, та­ким образом, является связующим звеном между идеальным миром и реальным. Человеческая личность есть точка реаль­ного мира, некая позиция, с которой этому миру открываются идеальные требования, исходящие от ценностей. Человек — посланник от ценностей в действительность, посланник в сво­боду и, таким образом, нравственное существо. {249}

Классическим примером рационалистической ветви ан­тропологии является учение Рене Декарта (1596— 1650 гг.). Сущность человека он видит главным образом в мыш­лении и противопоставляет мышлению в качестве субстанции тело. Последнее трактуется в материалистически-детермини­стском смысле. У человека, кроме тела, есть еще и дух, пред­ставляющийся Декарту строго рациональным. Философ наста­ивал на принципиальном различии мыслящей и телесной суб­станции человека. За противоположностью двух субстанций кроется не только пропасть между телесным и духовным, но и противоположность универсального и индивидуального. От­сюда вытекает, что телу противостоит не какая-то одна духов­ная сущность, а целое множество духовных субстанций. Если человеческое тело включено во всеохватывающую, детерминированную законами материальную связь и, таким образом, в конечном итоге, существует только единственная материаль­ная субстанция (которая тождественна с пространственной протяженностью), то человеческая душа, будучи строго инди­видуальной, отделена от других душ, и связь этих душ пред­ставляет собой множественность самостоятельных субстанций. Таким образом, в философии Декарта явственно противостоят друг другу монистическая и плюралистическая тенденции. Не случайно, что они резделились в последующем историческом развитии философской мысли. Монистическая сторона нашла свое яркое выражение у Спинозы, тогда как плюралистиче­ская — в монадологии Лейбница, впоследствии имеющей доведенное до крайности продолжение в философии индиви­дуализма и персонализма.

Антропологические концепции натурализма уходят сво­ими корнями в античность, к Демокриту. В Новое время выде­ляются такие мыслители, как Ф. Бекон, Т. Гоббс, Ж. Ламетри, П. Гольбах, К. Гельвеций и др. В рамках этого течения одна из типичных точек зрения состояла в том, что человек есть не что {250} иное, как машина. По мнению Гельвеция, дух можно без ос­татка вывести из чувственности. Гольбах также сводит высшие проявления духовной сферы человека к материальным процес­сам, к витальным, физиологическим аспектам.

Другой вариант натуралистической антропологии можно найти в философии Огюста Конта (1798—1857 гг.). По мне­нию философа, развитие человечества, которое повторяет каж­дый отдельный индивид, с необходимостью проходит три ста­дии — теологическую, метафизическую и позитивную. Лишь на третьей стадии человечество обретает разумно обоснован­ную картину мира. Антропология позитивной стадии, исполь­зуя наблюдение и эксперименты, опирается на факты и законо­мерные связи между ними. В результате складывается «науч­ный подход», согласно которому человек подчинен в своем историческом существовании вычислимым законам; и в при­роде и в истории царят одни и те же закономерности. Таким, образом, для объяснения социально-исторического бытия при­менимы те же самые общенаучные методы. Психические функ­ции в значительной степени сводятся к физиологическим. Конт полагал, что наука о душе должна основываться на физиоло­гии органов чувств. Поскольку человеческое бытие во всех сво­их аспектах подчиняется неизменным естественным законам, то не может быть никакой индивидуальной свободы в подлин­ном смысле. Человека нельзя мыслить вне общих социальных связей, в которые он по необходимости включен.

Свой взгляд на человека Герберт Спенсер (1820—1903 гг.) развивает на основе идей эволюционизма, отчасти восходящих к теории эволюции Дарвина. Весь мир, согласно Спенсеру,— это единое упорядоченное целое, во всех частях которого ца­рит одна и та же закономерность. Физическое, биологическое, психическое и социальное развитие подчиняется одной и той же формуле. Эволюция — это основной процесс, пронизываю­щий все сущее. В своем развитии человек произошел из животного мира. В конечном счете все его высшие духовные фун {251} кции выводятся из низших — биологических. В рамках нату­рализма философская проблематика человеческой сущности во многом сводится к исследованию человека точными методами в рамках естественнонаучной антропологии.