Система земледелия в Тобольском округе в конце XVIII в.

Землю пашут сохою на лошадях и удобряют по местам по способности скотоводства навозом, а в нужных случаях и без удобрения с перепаркою через год и два. И приуготовляют к посеву землю: от майя месяца спашут и проборонят под навоз, и после заорют и проборонят, и еще пропашут, и тогда сеют хлеб, и ево раз заборонят. Паровыя поля для озимоваго хлеба пашут и боронят также в исходе июня, а под посев около августа месяца. Хлеб поспевают снимать в августе и жнут серпами сперва в снопы, и потом складывают в суслоны, и по выветрении несколько времяни свозят в гумна, и кладут в клади, и для молоченья сушат в овинах, и деревянными на вертлюгах молотилами в тех гумнах обмолачивают и отделяют от пелевы на ветру.,

Описание Тобольского наместничества. Новосибирск, 1982. С. 42

Во второй половине XVIII и первой половине XIX в. крестьянское население увеличилось и стала проявляться земельная теснота. Она заставила земледельцев, особенно в Западной Сибири, переходить к трехполью, которое позволяло длительное время (10-20 лет) поддерживать на одном и том же участке земли стабильную урожайность. Однако удобрения полей по-прежнему практически не было, хотя унаваживание земли в то время было известно в европейской России. В результате земля все равно выпахивалась, ее урожайность падала до критической отметки в «сам-два» – «сам-три», которая уже не позволяла крестьянской семье прокормиться в течение года. Поэтому даже при трехпольекрестьяне все равно вынуждены были забрасывать выпаханные земли и осваивать целину. Заброшенная пашня «отдыхала» 15-30 лет, после чего вновь начинала обрабатываться. Такая система земледелия именовалась залежно-паровой. Таким образом трехполье сочеталось с перелогом и подсекой и экстенсивность земледелия сохранялась. Она поддерживалась и тем, что при трехполье одна треть земли постоянно лежала «впусте».

Орудия труда, используемые сибирскими крестьянами, были те же, что и в России. При первоначальной подготовке выбранного участка к посеву большую роль в руках земледельцев играл топор. При его помощи вырубались кустарники и деревья, выкорчевывались корни и пни. Для вспашки земли повсеместно использовалась деревянная соха с одним или двумя железными сошниками. Более мощное и производительное орудие – плуг – в Сибири впервые стали применять со второй половины XVIII в. поселенные в Забайкалье и на Алтае старообрядцы. Для боронования вспаханного поля применяли деревянную борону. Сев производили вручную. Созревший хлеб убирали серпами. Сжатые колосья связывали в снопы. После окончания жатвы снопы с полей перевозили в гумна и овины для последующей просушки и обмолота. После окончания работ осенью, а чаще зимой наступала пора молотьбы. Хлеб молотили деревянными цепами.

Траву косили косами-горбушами, которые были пригодны для косьбы трав на лесных полянах, кочковатых лугах и холмистых местах. В XIX в. стала распространяться коса-литовка. Просушенное сено сгребали граблями в копны, которые ставили в стога.

Орудия труда сибирских крестьян оставались практически неизменными на протяжении XVII-XIX вв., мало совершенствовались и в целом не давали шансов для повышения производительности труда.

Зерновые. Среди зерновых культур безусловно господствовали рожь, овес и ячмень. Будучи весьма неприхотливыми, они быстро прижились на сибирской почве, однако давали невысокие урожаи. Более урожайная пшеница в силу природно-климатических условий не получила широкого распространения, ее посевы стали расти только в первой половине XIX в. в южных округах Западной Сибири. Сеяли также горох, гречиху, полбу и просо. Из технических культур разводили коноплю, а с конца XVII в. – лен. В XVIII в. начали сеять табак, который в следующем столетии занял заметное место в товарной продукции крестьянского хозяйства. Наибольшее распространение посевы табака получили в Бийском и Барнаульском округах Томской губернии.

Низкий уровень агрокультуры и природно-климатические условия обуславливали высокую амплитуду колебаний урожайности по годам. К тому же стихийные бедствия (засуха, затяжные дожди, наводнения, саранча) и упадок естественного плодородия старопахотных земель приводили к неурожаям. Если неурожайные годы повторялись, что не было редкостью в такой зоне рискованного земледелия как Сибирь, то крестьяне, оказываясь на грани краха, резко увеличивали неземледельческие занятия (рыболовство, охоту, отходна заработки).

Сибирское земледелие прогрессировало очень медленно. Показателем этого в известной мере является то, что величина обрабатываемой пашни, приходящейся на одного крестьянина-дворохозяина, выросла очень незначительно: с одной десятины в начале XVIII в. до полутора десятин в конце XVIII в. и около двух десятин в середине XIX в. Валовой сбор зерна хотя и вырос с 4 млн. пудов в начале XVIII в. до 40млн. в начале XIX в. и 82 млн. в середине XIX в., но произошло это не из-за интенсификации сельскохозяйственного производства, а исключительно из-за роста крестьянского населения. Средняя урожайность по Сибири падала. Если в XVII в. она еще составляла «сам-шесть» – «сам-восемь», то в XVIII – первой половине XIX в. упала до «сам-четыре». Валовой сбор зерна при такой урожайности лишь на 8-15% превосходил расходы (на посев, питание, фураж).

Тем не менее, сибирское земледелие развивалось, росла его товарность. Этому способствовали перевод сибирских крестьян на денежный оброк, отмена десятинной пашни, секуляризация монастырских земель – т. е. в целом предоставление земледельцам большей хозяйственной самостоятельности. Благоприятно сказывался растущий спрос на хлеб со стороны городского населения, винокуренной промышленности, армейского ведомства, горных заводов, а с 1830-х гг. и золотых приисков.

1765 г. По инициативе Екатерины II создано Вольное экономическое общество, призванное способствовать внедрению в российскую экономику передовых технологий.

1766 г.Начало генерального межевания земель в России.

1782 г. Россия начинает вывозить пшеницу.

Овощеводство. Большим подспорьем в хозяйстве сибиряков было огородничество. Огороды имелись практически при каждом дворе и в селах, и в городах. Основное внимание уделяли выращиванию капусты и репы. Кроме них рачительные хозяева получали со своих огородов лук, чеснок, морковь, брюкву, редьку, огурцы, свеклу. С 1760-х гг. стал распространяться картофель, превратившись к концу XIX в. наряду с хлебом в основной продукт питания русских сибиряков. В середине XIX в. на Алтае проводили удачные опыты по выращиванию сахарной свеклы. В это же время в южных районах стали разводить бахчевые культуры. Славились арбузами и дынями огороды минусинских крестьян.

Выращиваемые огородные культуры были неприхотливы, поэтому и огородничество получило широкое распространение по всей Сибири, далеко продвинувшись на север, вплоть до Полярного круга. Но оно имело потребительский характер. Только в середине XIX в. вокруг больших городов стали появляться крестьянские хозяйства и целые деревни, где огородничество приобрело товарный характер, овощи постоянно продавались на городских рынках.

С течением времени развилось и садоводство, как в деревнях, так и в городах. Выращивали яблони, черемуху, рябину, облепиху, смородину, малину и т. д. Наиболее увлеченные своим делом садоводы пытались разводить на сибирской почве южные плодовые деревья – в саду иркутского купца В. Н. Баснина «выспевали персики, абрикосы, груши, яблоки, вишни, лимоны, апельсины, виноград и прочее».

Величина пашни на двор. Преобладание экстенсивной системы земледелия обусловило наличие у сибирских земледельцев относительно крупных земельных участков. Стремились захватить как можно больше, чтобы иметь возможность переносить свои поля с места на место. Наиболее распространенной площадью земельных участков было 12-25 десятин, но у состоятельных крестьян имелось до 300 и более десятин. Однако земледельцы были не в состоянии обработать эти огромные площади захваченной земли, и они числились за ними лишь номинально. Реальные площади обрабатываемых земель в XVII-XIX вв. были невелики, составляя в среднем 3-7 десятин в одном поле на один двор. В Южной Сибири площадь всего земельного держания относилась к реально используемой площади как 4:1. Исключение составляли, конечно, богатые крестьяне, которые могли возделывать значительные пашни, привлекая для этих целей наемных работников.

Земледелие требовало огромных трудозатрат и капиталовложений, но давало незначительную прибыль или вовсе ее не давало. Поэтому крестьяне нередко сознательно ограничивали запашку, переводя свои трудовые ресурсы в другие, неземледельческие, отрасли хозяйства, которые при меньших затратах давали большую отдачу: скотоводство, рыболовство, ремесло, торговлю, охотничьи промыслы и т. п.

Скотоводство. Как сельские, так и городские жители держали лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, свиней, кур. Обеспеченность скотом была в среднем достаточно высокая и с течением времени росла. Официальная статистика считала средней нормой содержание 3-5 лошадей, 3-5 коров, 6-8 голов мелкого рогатого скота на один двор. Эта средняя норма в 2-3 раза превышала обеспеченность скотом крестьянского хозяйства в центре России.

В различных районах Сибири, в зависимости от местных условий, количество скота на один двор колебалось. Больше разводили скота на юге и меньше на севере. В первой половине XIX в. в степных районах поголовье скота на один крестьянский или казачий двор доходило до тысячи и даже более. Так, в описаниях современников Забайкалье этого времени предстает как богатый скотоводческий край, где «степи ломятся под табунами». Хотя, разумеется, во все времена были хозяйства, имевшие мало скота или вовсе его не имевшие. В северной лесотундре и тундре русские с XVIII в. приобщились к оленеводству, держа оленьи стада от нескольких десятков до нескольких сотен голов.

Содержание скота давало земледельцу тягловую силу при выполнении всех хозяйственных работ, удовлетворяло потребности семьи в молочных продуктах, мясе, кожах, овчине и шерсти. В южных степных районах часть хозяйств, особенно казачьих, в первой половине XIX в. начинают специализироваться на разведении скота. Скотоводство здесь приобретает ярко выраженный товарный характер.

По официальным данным, в Западной Сибири в 1841 г. числилось 702499 лошадей, 594975 голов крупного рогатого скота, 952362 головы мелкого скота, 173 верблюда, 156281 олень; в Восточной Сибири в 1858 г. – 835822 лошади, 1112930 голов крупного рогатого скота, 1450029 простых овец, 1841 тонкорунная овца, 122103 козы, 2545 верблюдов, 109557 оленей.

Подобно земледелию скотоводство также носило экстенсивный характер. В лесостепных и степных районах летом скот находился на подножном корме, а зимой – в открытых загонах. Современники отмечали, что «у крестьян весьма недостаточно теплых хлевов для обогрева скота». Только на севере практиковалось его зимнее стойловое содержание в закрытых помещениях. В степных же районах русские полностью переняли у кочевников пастбищную систему коневодства и овцеводства, когда скот и летом и зимой находился на подножном корме. Заготовка кормов на зиму велась только для рогатого скота. На крайнем севере русские, занявшись оленеводством, также вели его по примеру аборигенов. Подобные приемы ведения скотоводства ставили эту отрасль в большую зависимость от стихийных сил природы. Засуха летом, сильные морозы и обильные снегопады зимой оставляли скот без подножного корма, следствием чего были частые и массовые падежи. Да и сам скот, росший в таких условиях, отличался малой продуктивностью.

Рыболовство. Сибирь, как известно, богата большими и малыми реками и озерами, на огромном протяжении омывается морями. Поэтому в хозяйстве сибиряков большое значение имело рыболовство. Для первых землепроходцев рыба была самым доступным продуктом питания. Да и позднее из-за неурожаев и «безхлебья» она нередко круглый год являлась основной пищей. Русские приноровились даже делать из мороженой и сушеной рыбы муку и печь из нее лепешки.

Большое развитие получило рыболовство в районах, примыкающих к великим сибирским рекам Оби, Иртышу, Енисею, Лене, а также озеру Байкал. Здесь рыба очень быстро стала добываться не только для собственного потребления, но и в огромном количестве на продажу, поскольку на нее был большой спрос со стороны промышленников и служилых людей, отправлявшихся в походы. На тобольском рынке в XVII в. рыбу продавали штуками, ведрами, кадушками, бочками, колодами и даже возами. Лучшие сорта рыбы (осетр, севрюга, стерлядь, сиг) нередко стоили дешевле хлеба. В большом количестве продавались также икра, рыбий жир и клей.

К середине XIX в. в ряде районов (низовья Оби и Енисея, Байкал, Чановские озера под Томском) рыболовство приобрело промышленный характер. На нем начали специализироваться целые деревни, забрасывая даже земледелие. Из числа крестьян, а также купцов выделяются крупные рыбопромышленники, организующие специализированные рыболовецкие хозяйства, в которых работают наемные артели из крестьян.

По сведениям 1834 г., в низовьях Оби выловили 10 тыс. осетров, 2 тыс. стерлядей, 25 тыс. нельмы, 800 тыс. муксунов, 500 тыс. сырков, 300 тыс. язей и т. д. С низовьев Енисея вывозилось в начале 1850-х гг. ежегодно до 50 тыс. пудов разной рыбы. На Байкале в 1840 г. было добыто 295 тыс. пудов рыбы. Здесь преобладала добыча омуля, доходившая в некоторые годы до 7 млн. штук.

У русского населения северо-западной Сибири, Охотского побережья, Камчатки рыболовство и морской промысел (на моржей, китов, бобров и котиков) являлись основными занятиями (наряду с охотой и выращиванием овощей). На лов рыбы выходило все трудоспособное население. Но из-за слабости рыночных отношений в этих районах рыболовство не имело товарного значения.

Охота. Русское население Сибири почти повсеместно занималось охотой. На раннем этапе освоения Сибири продукты охоты (мясо, шкуры, мех, пух) находили постоянный спрос практически у всех переселенцев, побуждая многих из них добывать зверей и птиц не только для собственного пропитания, но и на продажу. В дальнейшем в сельскохозяйственных районах значение охоты снижается вследствие вырубки и выжигания лесов под пашню. Здесь охота сохраняет в хозяйстве лишь вспомогательное значение. Но на севере, где земледелием было невозможно заниматься, охота (наряду с рыболовством) оставалась одним из основных занятий русского населения, которое активно промышляло пушного зверя.

Значительным подспорьем в хозяйстве русского сибиряка было собирательство – сбор и заготовление кедровых орехов, ягод, грибов, хмеля, съедобных кореньев: ревеня, черемшы, полевого лука, дикого чеснока и др. Они в немалой степени обогащали витаминами рацион питания. Собирали также травы-красители (марену, зеленины, серпуху, макыр) и травы лекарственные.

С конца XVIII в. в сибирской деревне появился новый промысел – пчеловодство. Первоначально оно возникло на Алтае, откуда распространилось на север. В бийских и кузнецких деревнях многие крестьяне держали пасеки с десятками и даже сотнями колод. Сибирское пчеловодство не только обеспечивало потребности местного рынка, но и посылало свою продукцию в европейскую Россию.

Извозный промысел. По мере прокладки путей сообщения и развития промышленности и торговли большое значение в хозяйстве населения, проживающего вдоль трактов, приобретал извозный промысел. Им занимались не только крестьяне, но и горожане. Извоз был казенный и частный. В первом случае желающие брали подряды (заказы) на перевозку самых разнообразных казенных грузов. Во втором случае занимались перевозкой частных грузов, в первую очередь купеческих товаров. Особое значение извоз имел для населения, проживающего вдоль главного Сибирского тракта – от Тобольска до Иркутска и от Иркутска до Кяхты и Якутска. Многие крестьяне притрактовых деревень жили за счет доходов, получаемых от извоза, а некоторые со временем превратились в серьезных предпринимателей, владельцев крупных транспортных контор. Наиболее показательна в этом отношении предпринимательская карьера Кухтериных, которые из крестьян-ямщиков первой половины XIX в. превратились в купцов 1-й гильдии, миллионеров, транспортных монополистов.

Система поземельных отношений. Система поземельных отношений в Сибири XVII в. была схожа с существующей на черносошном Русском Севере. Верховным собственником всех сибирских земель официально было государство. Частным лицам земля давалась в держание лишь на условии выполнения поземельной ренты (для крестьян и посадских) или несения службы (для служилых): «в нашем великого государя Московском государстве и в Сибири с земель служилые всякого чина люди служат наши великого государя службы, а крестьяне пашут десятинные пашни и платят оброки, а даром пашнями никто не владеет». В документы, которыми закреплялось право на владение земельными участками («отводные», «данные», «владетельные» грамоты), неизменно вносилась фраза: «А тех земель ему (землевладельцу – А. 3.) не продать и не заложить, и в монастырь и к церкви не отдать». Однако на деле непосредственные землевладельцы (крестьяне, посадские, служилые люди) имели фактическую возможность свободного распоряжения землей. Они не только передавали свои участки по наследству и сдавали их в аренду, но продавали и покупали их, отдавали за долги, вкладывали «на помин души» в монастыри и совершали другие частные поземельные сделки.

Подобные «вольности» с казенной землей опирались на «трудовое право», т. е. на представление, что «земля Божья» и вложенный в нее труд дает безусловное право распоряжения ею (даже вопреки законам): «Вольно ему, Петру, тою моею половиною вотчиною – и пашенного землею, и сенными покосы, рыбными ловлями – владеть вовсе и на сторону продать, и заложить». Местные власти молча соглашались с подобной практикой и даже юридически оформляли земельные сделки, если при этом соблюдалось важнейшее условие – новый владелец земли продолжал тянуть положенное на нее тягло. Равным образом администрация сквозь пальцы смотрела на вольный захват свободных земель, оформляя их документально уже постфактум. Известный историк А. А. Преображенский замечал по этому поводу: «По сути дела землевладение черносошного крестьянства практически граничило с правом частной собственности...». Но к этому стоит добавить, что государство все же никоим образом не признавало собственность земледельца на земельный надел и сохраняло за собой право и возможность распоряжаться землями по своему усмотрению и активно применяло это право.

Хотя в Сибири уже с начала XVII в. известны и коллективные (общинные) формы владения землей, и официальное закрепление земли за целыми сообществами дворохозяев-земледельцев, преобладало до середины XVIII в. все же индивидуально-подворное земледержание. Индивидуально в первую очередь владели пахотными и сенокосными угодьями, которые переходили по наследству из поколения в поколение. Прочие угодья (рыболовные, лесные, скотные выгоны), как правило, находились во владении и пользовании всей деревни. Переделы земли внутри общины отсутствовали.

1786 г. В Европе открыто изготовление сахара из свеклы.

1820 - 30 гг. Начало массового применения машин в сельском хозяйстве Англии.

Примерно с середины XVIII в. система поземельных отношений в Сибири начинает меняться в результате взятого правительством курса на насаждение уравнительного землепользования, поземельной передельной общины и пресечение любых частных поземельных сделок. Запрещается (сенатским указом от 14 марта 1746 г., межевыми инструкциями 1754 и 1766 гг.) и прекращается индивидуальный отвод земли лицам, не относящимся к потомственному дворянству. Согласно Инструкции генерального межевания 1766 г. земля должна была отводиться впредь всем землепользователям (исключая дворян) «не каждому порознь, но вообще всем одной слободы, села или деревни», т. е. целиком на всю общину. На одну крестьянскую душу мужского пола полагалось отводить 15 десятин земли. Запрещалась любая форма распоряжения землей. Указ 1775 г. отменил документальное оформление прав на землю, все прежние «данные» и «отводные» теряли силу. В конце XVIII – начале XIX в. власти даже проводили кампании по изъятию у населения всех документов на право владения землей. Соответственно, земля из индивидуально-подворного перешла в общинное владение. Вдобавок к этому по итогам межевания к концу XVIII – началу XIX в. большая часть пригодной к сельскохозяйственной обработке земли оказалась расписанной и закрепленной за определенными владельцами (казной, городами, деревнями, инородческими волостями), в результате чего сильно сузился фонд свободных земель, стала ощущаться земельная теснота (нехватка хороших угодий). Последняя вызывалась и притоком переселенцев из России. Все это в совокупности привело к тому, что в отдельных районах Сибири (в основном Западной) крестьянские общины стали периодически проводить переделы земли между своими членами, а как следствие этого определялся и ритм не только мирской, но и хозяйственной жизни каждого крестьянского двора. Известны факты, когда мирской сход мог просто отнять пахотный участок у крестьянина и отдать его кому-то в аренду.

1802 г. Начало производства в России сахара из сахарной свеклы.

1818 г. Основание Московского агрономического общества.

Однако поземельная передельная община в Сибири в первой половине XIX в. еще не получила своей законченной «классической» формы. Для значительной части Сибири земельные переделы оставались неизвестными, а общинные порядки выражались в существовании общих выгонов для скота, в ежегодных переделах покосных угодий по паям, в нераздельном пользовании лесами и пастбищами.

Крестьяне и в первой половине XIX в. продолжали приобретать землю в основном не по отводу, а путем вольного захвата. Обработанную своими силами землю они считали вправе сдать в аренду или продать. Комиссия Министерства государственных имуществ констатировала в 1840 г., что «каждый крестьянин считает пашню своей собственностью и продает ее другому...». Сибирский краевед Н. Щукин в это же время писал, что у крестьянина «...есть наследственная земля, доставшаяся его дедам по праву первоначального завладения. Он продает ее, закладывает, дарит, и никто ему не препятствует. У него нет ни актов, ни крепостей, ни права владения, но все знают, что земля принадлежит такому-то или такому-то». Автор известного «Статистического обозрения Сибири» (1854 г.) Ю. А. Гагемейстер замечал: «Наименьшая часть селений владеет по наделу, а большею частью всякий пашет, где вздумается... Потому и между одно-сельцами не бывает повременного раздела земли, и всякий смотрит на распаханный им участок как на свою собственность».

Таким образом, несмотря на все усилия властей представления крестьян о земле как о своей собственности продолжали жить.

Ростки сибирской индустрии

На первых порах Сибирь снабжалась привозными ремесленными изделиями. Однако их дороговизна и малочисленность обусловили то, что в Сибири почти сразу же с приходом русских появилось и собственное ремесло, в первую очередь то, которое быстро можно было организовать на базе доступного местного сырья. К началу XVIII в. за Уралом существовали уже практически все отрасли тогдашней российской промышленности.

Существенную роль в развитии сибирского ремесла играла казна, которая в собственных интересах заставляла местное население что-либо производить (полотно, пеньку, смолу и т. п.) или что-либо строить (суда, дома, крепостные сооружения).В первую очередь власти возлагали «ремесленные повинности» на служилых людей. В каждом гарнизоне обязательно были кузнецы, бронники, оружейники, плотники, судовые мастера.

Поэтому на протяжении XVII в. преобладающую роль в местном ремесленном производстве играли служилые люди, для которых занятие ремеслом было или служебной обязанностью, или вспомогательным источником доходов. Так, в начале XVIII в. в Томске из 324 ремесленников 267 были служилыми людьми, в Тюмени из 136 – 110, в Таре из 103 – 98, в Тобольске из 162 – 115 и т. д. Лишь в XVIII в. стал выделяться особый слой горожан (посадских, а затем цеховых и мещан), специализировавшихся на ремесле. Однако и после этого значительная часть ремесленников проживала в деревнях и была выходцами из крестьян.

Обрабатывающая мелкая промышленность возникла быстро и распространена была повсеместно. Непременным занятием жителей сибирских городов и многих деревень была деревообработка. Дерево было основным материалом, из которого изготовляли дома, телеги, суда, орудия труда, посуду, мебель и т. д.Посуду делали также из глины (гончарное производство). Значительное место занимала переработка животного сырья: кожевенное, мыловаренное и скорняжное производство. Изготовление мыла и выделка кож более всего были развиты в Тюмени, Томске, Иркутске. Тюменское мыло считалось лучшим в Сибири. Много было умельцев-скорняков, которые выделывали шкуры пушных зверей, оленей и овчины для пошива одежды. Для собственного потребления и на продажу крестьяне производили животное (коровье) и растительное масло.

С развитием земледелия появились мукомольная промышленность, а также винокурение и пивоварение. Повсеместно распространилось мелкое ткацкое производство: крестьяне из льна и конопли выделывали холст, полотно, а из шерсти – пряжу и сукно. В первой половине XIX в. крестьянские ткани и холст активно стали поступать на сибирский рынок. На базе кожевенного, скорняжного и ткацкого ремесла возникло и развилось производство обуви, одежды и головных уборов. В ряде сибирских деревень развилось овчинно-шубное производство, дающее товарную продукцию.

Михаил Греченин – богатейший купец Томска в 1750-1770-х гг., первогильдеец. Торговал в Кяхте с китайцами. Большой доход получал от своего винокуренного завода, который снабжал вином томичей. На заводе использовал труд наемных работников – мастеров «винокуров», их помощников «подкурков», браговаров, ис-топников-«жеганов», солодовников. В 1750-1756 гг. Греченин занимал пост томского бургомистра. В 1767 г., являясь городским головой, подписал наказ от томского купечества в Уложенную комиссию, составлявшую новый свод законов Российской империи.

1630 г. Голландец Фирмбрандт открывает первую в России мануфактуру – по изготовлению парчовых тканей.

1632 г. Голландец Винниус начинает строительство под Тулой первых оружейных заводов.

1725 г. В России число официально зарегистрированных промышленных предприятий – мануфактур – достигло 205.

1782 г. Количество мануфактур в России достигло 3 тыс.

Почти сразу же появилось железообрабатывающее и железоделательное ремесло. В каждом городе, а затем и деревне появились свои кузнецы и слесари, которые изготовляли и чинили изделия из железа: орудия труда (топоры, косы, сошники, серпы и т. п.) и оружие (ножи, сабли, наконечники для копий, ружья).

Огромное значение для хозяйственного освоения Сибири имело судостроение. Налажено оно было здесь чрезвычайно быстро, что диктовалось необходимостью переброски большого количества грузов по рекам – основным транспортным магистралям XVII в. И после строительства Сибирского тракта судоперевозки не потеряли своего значения, как более удобный и дешевый способ доставки грузов на значительной территории Сибири. Практически на каждой речной системе имелись свои центры судостроения – так называемые плотбища. В 1714 г. в Охотске были построены верфи для морских судов. В дальнейшем морское судостроение началось на Камчатке в Петропавловской гавани. На построенных здесь судах русские совершали плавания к берегам Северной Америки и на острова Тихого океана. С судостроением напрямую было связано смолокурение и парусно-канатное производство.

В Сибири было представлено еще немало других ремесленных специальностей, рассчитанных на удовлетворение самых разнообразных потребностей населения: в документах XVII в. упоминаются серебряники, иконописцы, каменщики, кирпичники, дегтяри, печники, шорники, строители.

Перепись 1720 г. зарегистрировала только в Западной Сибири 78 ремесленных профессий и 2310 ремесленников (из них 833 в деревнях). В XVIII в. происходит дальнейший рост числа ремесленников. В 1760-е гг. во всех крупных городах Сибири было учтено 6516 ремесленников. Наиболее крупными центрами ремесла в Сибири были Тобольск, Томск, Тюмень, Енисейск, Иркутск, Якутск.

Добывающая промышленность. В XVII в. первые шаги делает сибирская добывающая промышленность. С начала XVII в. появляется соледобыча в районе Ямыш-озера. С 1620-х годов ямышевская соль уже полностью обеспечивала потребности Западной Сибири. С 1640-х годов разворачивается соледобычав Восточной Сибири, в районе рек Тасеевой, Усть-Кута, Вилюя, а с конца XVII в. в Забайкалье, под Селенгинском. Соль добывалась и в других районах. Широкий спрос на этот основной продукт питания способствовал развитию соляной промышленности. К середине XIX в. основными центрами соледобычи и солеварения стали Коряковское (Тобольская губерния), Боровые и Алейские озера (Томская губерния), Троицкий (Енисейская губерния), Иркутский (в селе Усолье), Усть-Кутский (на реке Лене), Селенгинский и Охотский заводы.

Значительное распространение имел также слюдяной промысел, поскольку слюда шла на «застекление» окон. Позднее, в XVIII в. стало развиваться и производство стекла.

На базе аборигенной добычи железа началась в Сибири и разработка металлических руд, поиск которых вменялся в обязанность сибирской администрации уже с конца XVI в. Попытки наладить выплавку железа из сибирской руды стали предприниматься уже в 1620-е гг. (в Туринском, Томском, Кузнецком уездах). Мелкий кустарный промысел железных руд присутствовал в XVII в. практически по всей Сибири. В целом к концу столетия Сибирь обеспечивала себя собственным железом. В ряде мест этот промысел развивался довольно успешно (в Восточном Приуралье, в Енисейском и Якутском уездах, в Приангарье и Прибайкалье).

Создание крупной промышленности. Первые крупные промышленные предприятия появились в Сибири в XVII в. лишь на территориях, прилегающих к Уралу: Туринский (1623 г.), Ницинский (1639 г.), Невьянский и Долматовский (оба в 1670 г.) металлургические заводы.

В остальной Сибири преобладали мелкие предприятия. Относительно крупные казенные и частные заведения возникли в это время только в соледобыче, судостроении и вино-пивоварении. По подсчетам историка Д. И. Копылова, в XVIII в. перешло всего пять крупных промышленных заведений мануфактурного типа: Троицкий, Усть-Кутский, Селенгинский и Усольский солеваренные заводы и Каменский винокуренный завод. На рубеже веков, в 1700 г., в Тобольске был основан казенный оружейный завод.