Характерные черты современности

Гидденс выделяет три основные черты, определяющие характер современности. Первая – крайний динамизм, неимоверно возросшая скорость изменения всех процессов в обществе. При этом социолог говорит не о формационных изменениях, и не об изменении структур и их функций, а о темпах изменений в социальных практиках, образцах поведения людей. Вторая – это глобальность пространства, на котором происходят изменения, что несопоставимо со сферой изменения во всех досовременных обществах, так как практически все регионы мира социально и информационно втянуты во взаимодействие друг с другом. Третья – внутренняя природа современных институтов. Появились социальные формы, которые ранее вообще не существовали (современное производство зависит главным образом от неживых источников энергии).

Характерной чертой современности, считает он, является принципиальное изменение системы контроля над средствами насилия. В домодерновых цивилизациях военная сила всегда играла самую важную роль в жизни обществ. Однако никакой правящий тиран не был в состоянии сохранять монопольным контроль над средствами насилия, так как войны и восстания постоянно его нарушали. Положение радикально меняется в государствах модерна – они успешно и длительно осуществляют монополию на средства насилия.Далее социолог отмечает, что современность существенным образом трансформирует характер взаимодействия людей, разделяя их во времени и пространстве. Отсутствие “привязанности” к какому–либо географическому месту, характерное для традиционных культур, заменяется тем, что индивид имеет возможность плюралистического выбора жизненных стратегий, предлагаемых абстрактными системами. Под абстрактными системами Гидденс понимает, во-первых, механизмы символических знаков (например, виртуальные деньги), позволяющие абстрагироваться от времени и пространства, совершать сделки «между множеством индивидов, которые никогда не встречались друг с другом физически».

И, во вторых, – экспертные системы (услуги юристов, психотерапевтов, советников, разного рода технических специалистов), которые также способны влиять на характер взаимодействия людей, абстрагируясь при этом от времени и пространства.

В этой связи существенно меняется интимность в контексте повседневной жизни. В домодерновой культуре отношения родства являлись организующим средством для стабилизации социальных связей во времени и пространстве, локальное сообщество было тем местом, которое обеспечивало интимную среду. Для модерна характерно иное – социальное взаимодействие людей все больше разделяется во времени и пространстве. Но возникли два новых фактора, поддерживающих их в таком виде: личные отношения дружбы или сексуальной интимности выступают средством стабилизации социальных связей; абстрактные же системы являются средством, стабилизирующим отношения в неопределенном пространственно–временном положении. Переход от традиционного общества к современному сопровождается освобождением межличностных связей от зависимости внешних факторов – традиций, родства, материального обеспечения. Они обретают форму “чистой связи”, которая имеет ценность для индивидов исключительно благодаря своему внутреннему содержанию. Её характерными чертами являются взаимные интересы, доверие, преданность индивидов друг другу. Общность жизненной истории более тесно сплачивает участников чистой связи, чем общность социальных позиций, являющаяся атрибутом традиционного общества.

Для современности характерна институциональная рефлексивность. Под рефлексивностью модерна социолог понимает постоянный пересмотр социальной реальности в свете новой информации или знания. Знания становятся фактором, который весьма влияет на характер трансформации как социальных институтов, так и моделей поведения индивидов. Говоря об основных макросоциальных измерениях модерна, Гидденс особо выделяет постдефицитную экономику, которая становится возможной благодаря координации глобального порядка, созданию планетарной экологической службы. Имеет место гуманизация технологий. В политической сфере получает развитие участие непрофессионалов в управлении обществом через институты партиципативной демократии – демократические организации, экологические движения и т.д.

Вместе с тем Гидденс постоянно подчеркивает, что его концепция современности не сводится к макротенденциям. Она органично включает в себя микротенденции, которые являются микро не по значимости, а по уровню анализа социальной реальности – внутриличностных трансформаций. Современность, считает социолог, качественно изменяет внутриличностные процессы. Если в традиционном обществе личность формировалась под влиянием набора последовательно сменяющих друг друга возрастных характеристик с четкими социальными параметрами, типичными для определенного локального сообщества, то в социализации современного индивида значительное место занимают абстрактные системы, которые предлагают постоянно расширяющийся набор педагогических и социопсихологических рекомендаций, что исключает однозначную определенность становления личности.

Одним из важнейших параметров современного общества является качественное возрастание рисков для его членов. Риск – вероятность негативного события; возможность утраты, потери; гипотетическая вероятность наступления ущерба. Можно выделить три характерные черты риска: 1) неопределенность, связанная с возможными потерями или негативными последствиями; 2) сами негативные последствия или потери; 3) ценность или значимость этих потерь. Риск предполагает, что негативные проявления чего-либо могут наступить, а могут и не произойти. При принятии решений индивиды не в состоянии прогнозировать только положительные результаты, ибо могут сказаться непредвиденные последствия. Здесь неопределенность проявляется в том, какие факторы были учтены, а какие нет. Кроме того, важно учесть различные уровни риска, которые варьируются от того, чем можно пренебречь, до объективной вероятности негативного события.

Все эти и другие новации вместе взятые приводят к тому, что жизненный путь личности начинает выступать как отдельно взятый временной сегмент, который почти не связан с преемственностью поколений. Традиционные жизненные ориентиры мало работают при разрешении и преодолении субъективных кризисов. Однако это не означает абстрагирование индивида из контекста социальной жизни. Напротив, как подчеркивает Гидденс, индивид, чтобы адаптироваться к социальным реалиям, разрешить риски, должен в большей степени, чем ранее, овладевать социальными отношениями и обстоятельствами, включая их в плоть своего «Я». Модерн и сопутствующая ему культура высоких рисков не могут не порождать у современного человека целый ряд противоречивых психологических состояний, которые выражаются в сомнениях, состояниях тревоги. Причину распространения подобных состояний социолог видит в том, что индивид практически утрачивает внешние опоры, детерминирующие его поведение (авторитет, традиции, вера). Возникает дезориентированность людей, источником которой, по мнению социолога, является разрыв преемственности в организации институциональной системы модерна, а также социальных и культурных традиций. В результате неуверенность, тревоги становятся спутником жизни современного человека, а субъективные кризисы превращаются в норму. Как реакция на последствия модерна индивиды стремятся обосновать новые формы социальной жизнедеятельности, или, как их называет Гидденс, новые формы жизненной политики, носителями которой выступают активисты современных социальных движений. В определенном смысле они являются продолжателями политики эмансипации. Но если их предшественники боролись за “свободу от”, то современные активисты борются за “свободу для” – сферой их интересов является само содержание свободы как независимого выбора жизненного пути или жизненных стилей. Их задача – создание нравственно оправданных форм социальной жизни, которые будут способствовать саморазвитию личности индивида в контексте новых глобальных взаимозависимостей. Нравственные вопросы социолог ставит весьма широко, включая ответственность человека перед природой и разработку экологической этики, воспроизводство человеческого рода и этику генной инженерии, границ научно–технического прогресса и пределов насилия (межличностного, социального, международного), личное право индивида на свое тело и права других живых существ и т.д. По словам социолога, его цель заключается в том, чтобы проанализировать природу взаимосвязей “между глобализирующими макротенденциями и личностными диспозициями”, добавляя при этом, что “впервые в человеческой истории Я и общество оказываются связанными между собой в глобальном масштабе”. Иными словами, изучить то, как трансформируются индивиды под влиянием изменений институтов современности, и то, как индивиды, в свою очередь, оказывают воздействие на происходящие процессы. Поэтому современность в трактовке Гидденса выступает как предельно широкое понятие, включающее в себя и социальные институты, и способы поведения людей, которые приобрели всемирно–историческое влияние в нашем веке.

Понятие структуры

Гидденс отмечает, что традиционно понятие структура использовалось в социологии для своего рода моделирования социальных отношений или явлений. Так, можно говорить о классовой структуре илиструктуре индустриальных обществ и т.д. Здесь этот термин используется, чтобы отметить некие общие институциональные черты общества. В структурном функционализме данное понятие обозначает устойчивые формы социального взаимодействия. Все эти и подобные использования термина вполне правомерны.

Наряду с этими значениями социолог предлагает использовать данный термин в ином смысле: как порядок позволяющий представлять воспроизводство социальных практик во времени и пространстве, что придает им систематическую форму. Это положение социолог иллюстрирует на примерах языка и речи. Язык - это структура, состоящая из правил общения, которая кажется независимой от любого индивида. Чтобы языку сохраниться, на нем должны говорить и писать индивиды сообразно существующим правилам. Но, будучи в употреблении, язык начинает неизбежно меняться, появляются новые слова, забываются и постепенно исчезают старые слова. Так, благодаря своим действиям люди могут трансформировать и производить структуры, то есть социальные практики.

Аналогично: партия - в традиционно употреблении предстает как политическая структура с определенными институциональными функциями. В том же смысле, в котором ее трактует Гидденс, - это определенные социальные практики, которые для своего воспроизводства нуждаются в индивидах, действующих по конкретным уставным правилам. Партия, как совокупность определенных социальных практик, может меняться - появляются новые целевые установки, утверждаются и новые правила поведения, а какие-то старые нормы отменяются. Иными словами, члены партии благодаря своим действиям могут и воспроизводить, и трансформировать определенные социальные практики, которые, в свою очередь, детерминируют их поведение.

Таким образом, в общих чертах структура в представлении Гидденса, - это образец социальных отношений, существующий в определенное время и в определенном пространстве, который предполагает соответствующие модели поведения индивидов. На этом основании такие социальные институты как партия, государство, бюрократия или семья и т.д. рассматриваются социологом как определенные отношения людей и как образцы поведения, существующие какой-то промежуток времени, т.е. конкретные характерные социальные практики.

Применительно к социальной жизни Гидденс различает два вида структур: правила и ресурсы.

Под правилами имеются в виду процедуры, которым индивиды могут следовать в социальной жизни, они обязательно вторгаются в бесчисленные рутинные социальные практики. При этом социолог особо подчеркивает, что правила не сводятся к набору рациональных математических принципов, это, скорее, способность применять обобщенную процедуру в правильном, общественно одобряемом контексте с учетом моральной оценки действий как «справедливых» или «несправедливых». Правила обусловливают структурирование того, что происходит в нашей жизни, типично для неё.

Для теории структурации особый исследовательский интерес представляют те правила, которые способствуют производству институализированных практик, характерных для определенного времени и пространства. Речь идет о социальных практиках, свойственных конкретному институту - партии, общественной организации, семье и т.д.

Второй вид структуры - ресурсы - также возникает только в результате человеческой деятельности. Ресурсы могут проявляться в двух видах: в локализированной форме или в форме власти.Локализированные ресурсы включают в себя полезные ископаемые, землю, инструменты производства и товар. По Гидденсу, эти ресурсы не существуют сами по себе, они становятся ресурсами только благодаря человеческой активности. Так, земля не является ресурсом до тех пор, пока ее кто-то не обрабатывает. Властные ресурсы - нематериальные ресурсы, которые проявляются в том, что одни индивиды способны доминировать над другими, заставлять их выполнять свои желания, и в этом смысле люди становятся ресурсами, которые могут быть использованы другими людьми. При этом социолог настаивает на том, что власть на ресурсы может существовать лишь в том случае, если она воспроизводится в процессе человеческой интеракции. Власть не является чем-то, что человек имеет, до тех пор, пока он ею действительно не пользуется.

Таким образом, ресурсы означают средства - материальные или властные, - используемые индивидами для достижения своих целей в процессе взаимодействия. Естественно, что их значимость, характер поддерживаются и воспроизводятся людьми, но с неизбежностью они могут изменяться.