Объект гражданского правоотношения как предмет деятельности

 

Сознание участника гражданского правоотношения, как и его деятельность, отражаемая в правоотношении – всегда предметны. Поэтому понятие «гражданское правоотношение» включает в себя в качестве признака указание на его объект. Однако, также как и в случае с субъектом права, многие учёные высказываются против того, чтобы считать объекты составной частью понятия правоотношения.

Д.Д. Гримм, опубликовавший в 1905 г. работу, в которой содержится основательный анализ современных ему теорий объектов прав, отмечал, что гипотезу о возможности существования безобъектных субъективных прав выдвинул немецкий правовед Э.И. Беккер^[577]. Д.М. Генкин в 1944 году следующим образом обосновывал безобъектность правоотношений: «…элементами правоотношения являются только субъекты и права и обязанности; объект (вещь, нематериальное благо) – лишь одна из возможных предпосылок правоотношения»^[578]. Того же мнения придерживалась Р.О. Халфина, которая считала, что «под объектом понимаются реальные предметы материального мира, продукты духовного творчества в объективированной форме. Вещь, рукопись, изобретение, исполнительское искусство, закрепленное в фильме, на пленке и т. п., являются объектами различного вида правоотношений. Однако, представляя собой предпосылку возникновения и развития правоотношения, объект права остается внешним по отношению к правоотношению, не включается в элемент его структуры»^[579]. О.С. Иоффе считал эту позицию неверной, поскольку права, не имеющие своего объекта, права, которые ни на что не направлены, лишены всякого смысла для носителя этих прав и поэтому не являются правами в действительном значении этого слова^[580]. Действительно, понятие правоотношения без определения объекта будет страдать неполнотой, поскольку правоотношение есть отражение деятельности, одним из элементов которой выступает объект (предмет). При этом значение объекта определяется тем, что он определяет характер действий, которые совершаются в рамках деятельности.

Основой появления «безобъектного» понимания правоотношения О.С. Иоффе называл позицию, которая была актуальной и для отечественных, и для немецких исследователей и состояла в том, что в качестве объектов гражданских правоотношений назывались только вещи^[581]. Однако исключительно «вещное» понимание объекта гражданских прав позволяет определить объект не всех правоотношений. В качестве примера М.М. Агарков приводил следующий случай: «Адвокат по договору с клиентом обязан выступить в суде. Содержание обязанности адвоката также не характеризуется направленностью его действия на тот или иной объект ка­кого-либо абсолютного права (вещь и т. п.)»^[582]. Таким образом, невозможность придания статуса объекта прав только вещам была очевидна. Поэтому М.М. Агарков выдвинул ещё одно предположение относительно объектов: «Может быть, было бы правильно считать объектами в гражданском праве лишь то, в отношении чего возможны акты распоряжения»^[583]. Тем самым он, очевидно, повторил, хотя и без дальнейшего развития, идею Р. Зома, который по свидетельству Ю.С. Гамбарова утверждал в одной из своих работ, вышедшей в 1905 г., что предмет права по смыслу ГГУ есть только то, что может служить предметом сделок о распоряжении имуществом. Сам Ю.С. Гамбаров критически отнёсся к этой идее, поскольку заметил, что «в том же уложении можно найти параграфы, напр. 1439, говорящие о «предметах», которыми нельзя распоряжаться»^[584]. То, что может служить предметом сделок, охватывается понятием «объекты гражданского оборота». В этом случае лишь неимущественные блага не могут быть объектом оборота, поскольку они неотчуждаемы от их обладателей. Однако и Ю.С. Гамбаров узко понимал объекты, поскольку, как верно отмечает Е.А. Суханов, гражданские правоотношения во всяком случае могут возникать по поводу их защиты. Поэтому понятие объекта гражданских правоотношений оказывается шире понятия объекта гражданского оборота^[585].

Представители другого направления в определении объектов гражданских правоотношений понимают под последними действия людей. Наиболее радикальным образом эту идею выразил О.С. Иоффе. Он писал: «Поскольку одна лишь деятельность человека, человеческое поведение, выраженное в действиях или в воздержании от действий, способны к реагированию на правовое воздействие, постольку существует единый и единственный объект правомочия и обязанности, а стало быть, и объект правоотношения – человеческое поведение, деятельность или действия людей».^[586] И несмотря на то, что позднее учёный модифицировал свою точку зрения, поскольку не смог объяснить того, какое значение следует придавать вещам, если они не являются объектами, итог его первоначальных умозаключений полагаем верным.

Рассуждая в рамках деятельностного подхода, мы должны признать, что поскольку правоотношение отражает деятельность лиц, то она и будет являться его объектом. Напомним, что эта деятельность не реальная, т.е. фактическая, а правовая.

Определив объект правоотношения как деятельность, мы не можем оставить без внимания то, что, несмотря на наличие у неё правового аспекта, она тоже имеет свой объект: материальные и нематериальные блага. Именно они определены в ст. 128 ГК РФ в качестве объектов гражданских прав. Важность объектов указанной деятельности чрезвычайно важна, ведь гражданское право регулирует отношения по поводу имущества и нематериальных благ. Однако это не объясняет, почему именно они отражены в положениях закона, а не истинный объект правоотношений – правовая деятельность.

Как верно отмечено^[587], объяснение этому лежит в практической плоскости – в плоскости правоприменения и правореализации. Законы пишутся не для того, чтобы закрепить какую-то пусть даже самую гениальную абстракцию; как уже неоднократно упоминалось нами выше, цель их создания – определение условий, обеспечивающих удовлетворение имущественных и личных неимущественных интересов субъектов. Поэтому нет никакой необходимости выстраивать в законе всю конструкцию объекта гражданского правоотношения, называть его деятельностью, определять субъектов, объекты, орудия, действия и результаты. Достаточно назвать тот элемент, который действительно создает специфику этой деятельности. Таким элементом, очевидно, являются имущественные и нематериальные блага, т. е. объект.

В пользу этого предположения говорит название ст. 128 ГК РФ – «Объекты гражданских прав». Почему законодатель говорит об объектах прав, а не правоотношений? Ведь, без всякого сомнения, права не могут существовать без обязанностей и поэтому объекты прав, объекты обязанностей и объекты правоотношений – одно и то же^[588]. Если это понятно, то почему законодатель продолжает воспроизводить именно эту формулировку, не заменяя её на научно более обоснованную?

С нашей точки зрения, законодатель, называя объекты прав, говорит не о самих субъективных гражданских правах, а об их осуществлении. Он стремится не воспроизвести научные конструкции, а решить практические проблемы, ведь закон необходим для оценки и регулирования отношений, а правоотношения – всего лишь средства этого регулирования. И поэтому важно сказать об объекте не правоотношений, а именно регулируемых отношений. Как уже было пояснено выше, эти отношения – совместная гражданско-правовая деятельность, в которой действия одного лица представляют собой осуществление субъективных гражданских прав, а другой – исполнение субъективных гражданских обязанностей. Последние, очевидно, не упоминаются в названии статьи, поскольку законодатель имеет в виду то, что они не всегда присутствуют, совершаются. Иными словами, обязанности не всегда исполняются. Это, впрочем, не означает, что при исполнении обязанностей имеют место иные объекты. Таким образом, называя статью 128 ГК РФ «Объекты прав», законодатель называет не объект правоотношения (гражданско-правовую деятельность) а, в основном, объекты гражданско-правовой деятельности, что имеет гораздо больше практического значения.

Сразу оговоримся, что объекты гражданско-правовой деятельности (объекты гражданских прав) – это не конкретные, реальные вещи (мои книги, его компьютер или наш стол), как полагала Р.О. Халфина^[589], а «правовые вещи». Иными словами, будучи элементом гражданско-правовой деятельности они имеют правовой характер, который, полагаем, выражается в наличии гражданско-правового режима. Последний, по выражению Е.А. Суханова, заключается в «возможности или невозможности совершения с ними определенных действий (сделок), влекущих известный юридический (гражданско-правовой) результат»^[590]. Именно правовым режимом (а не своими) физическими свойствами) отличаются друг от друга различные объекты гражданского оборота, и именно эта их сторона имеет значение для гражданского права^[591]. Разумеется, наличие гражданско-правового режима у тех явлений, которые обозначаются в качестве объектов гражданских прав, не означает, что именно этот режим и является объектами гражданских прав, как полагает В.И. Сенчищев^[592]. Ведь как он сам отмечает в той же работе, правовой режим, как некая юридическая конструкция, тесно связан со своим носителем – явлением объективной действительности, поскольку в отсутствие последнего наличие самого правового режима, соответственно, – в части установлении позитивного права, – теряет смысл^[593]. Полагаем, все же, что объект прав – это правовая характеристика явления объективной действительности ^[594], реальное явление, взятое в правовом аспекте.

Вместе с тем стройность законодательного решения относительно объектов гражданских прав нарушается внесением в их перечень работ и услуг. Последние не могут быть объектами осуществляемых прав (гражданско-правовой деятельности), поскольку представляют собой саму эту деятельность. Конечно, сказанное не означает, что у работ и услуг как деятельностей отсутствуют свои объекты. Например, трудно отрицать, что объектом деятельности по оказанию медицинских услуг выступает человек, а предметом – его здоровье. Но не эти объекты определяют специфику деятельности по удовлетворению имущественных и личных неимущественных интересов субъектов гражданского права в рамках отношений по выполнению работ и оказанию услуг. Интерес управомоченного удовлетворяется, в основном, путем совершения действий. Однако, если вспомнить о личном характере услуги, то окажется, что значение имеет и то, кто оказывает услуги, т.е. субъект. Поэтому логичнее предположить, что управомоченное лицо получает удовлетворение благодаря всем элементам деятельности по выполнению работ, оказанию услуг. Полагаем, что в законе под работами и услугами понимаются не отдельные действия, а вся деятельность, включающая в себя указанные действия. Другое дело, что эта деятельность является объектом гражданских правоотношений и никак не может быть объектом гражданских прав, поскольку это бы означало быть объектом части самой себя. Поэтому в случае с обязательствами по выполнению работ, оказанию услуг может быть определен только объект правоотношения, который в этом случае, как указывалось выше, одновременно является и объектом гражданских прав.

Определение работ и услуг наряду и имуществом и нематериальными благами в качестве объектов осуществляемых прав не позволяет предположить, что у них, как у любой деятельности, может быть свой объект, субъекты, орудия, действия и результат. Следовательно, наука стоит перед проблемой вычленения признаков этих объектов правоотношений, их классификации, что влечет пробелы в их правовом регулировании и применении тех нормативных положений, которые действуют.

С учётом того, что в гражданском правоотношении права и обязанности корреспондируют друг другу, определение работ и услуг в качестве объектов прав возможно, однако они должны быть отделены от объектов осуществления прав. Сказанное позволяет предложить в целях совершенствования законодательства новую редакцию ст. 128 ГК РФ.

«Ст. 128 ГК РФ Объекты гражданских прав и их осуществления

К объектам осуществления гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность); нематериальные блага.

Работы и услуги относятся к объектам гражданских прав».

Сказанное об объектах гражданских правоотношений должно быть соотнесено с членением их на регулятивные и охранительные. Деятельности, отражаемые указанными видами гражданских правоотношений преследуют единую цель, но имеют различные задачи. Если одна направлена на удовлетворение интересов, то другая – на восстановление нарушенных интересов. Следовательно, объекты этих отношений разнятся, хотя некоторые элементы могут и совпадать в определённых фактических обстоятельствах.

Следует отметить, что объект охранительных гражданских правоотношений, которые являются относительными, в основном определяется через действия^[595]. Уточним, что с позиции деятельностного подхода это не просто действия, а деятельность по восстановлению нарушенных прав, у которой, соответственно, также есть объекты. Последние как раз и могут при необходимости, обозначенной в законе, выступать в качестве объектов охранительных гражданских прав. Поэтому в качестве объекта прав здесь, как и в регулятивных правоотношениях, могут выступать явления, обозначенные в ст. 128 ГК РФ, т.е. вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность); нематериальные блага. Так, большое значение для охранительных вещных отношений имеет сохранившаяся в натуре вещь, которая сама по себе не является объектом этих правоотношений, но выступает в качестве объекта осуществляемой правовой деятельности, т.е. прав. Следовательно, объектом виндикационных прав будет являться вещь.

Сказанное об объекте гражданских правоотношений может быть использовано для разрешения вопроса об объекте обязательственных, а также корпоративных правоотношений.

По мнению большинства отечественных учёных, в качестве объекта обязательств выступают действия^[596]. Часть цивилистов считает, что объектом обязательства выступает имущество. Так, Е.А. Суханов относит к ним различные объекты имущественного оборота (в том числе вещи), имущественные права, результаты работ, оказание услуг материального и нематериального характера и т. д., по поводу которых не может возникнуть вещных или исключительных прав^[597]. Находит последователей и смешанная позиция, согласно которой и действия и вещи выступают объектами гражданских правоотношений^[598].

При анализе проблемы объекта обязательственных правоотношений с позиции деятельностного подхода следует предположить, что объект (предмет) – это всего лишь то, на что воздействует субъект ради достижения результата, который будет соответствовать цели. Сам по себе этот объект воздействия, вне связи с действиями или орудиями, не говоря уже о результате, с целью деятельности может не соотноситься. С ней соотносится вся деятельность, а не только её объект. Применяя сказанное к гражданско-правовой деятельности, можем сказать, что удовлетворение интереса управомоченного лица достигается посредством всей реальной деятельности, отражаемой в понятии гражданского правоотношения. Однако для различных правоотношений те или иные элементы деятельности имеют большее значение, чем другие. Так, определяющим для вещных отношений выступает вещь как объект осуществляемых прав, а для обязательственных – действия по осуществлению прав. Это, конечно, не значит, что в первом случае объект определяется только как вещь, а в другом – только как действие. Каждый элемент деятельности, отражаемой понятием гражданского правоотношения, выступает в роли его объекта, поскольку объектом гражданского правоотношения является отражаемая им деятельность со всеми элементами.

При таком понимании исчезает проблема безобъектных обязательств, поскольку реальная деятельность без объекта не существует. Другое дело, что не все её объекты укладываются в число указанных в ст. 128 ГК РФ. Так, в примере, приводимом М.М. Агарковым о выступлении адвоката в суде объектом его мыслительной, а затем и ораторской деятельности будет ситуация, по поводу которой обратился клиент^[599]. Однако, в этом случае речь идет об услуге, которая в отличие от других видов деятельности, отражаемых понятием правоотношения, сама является, как было отмечено выше, их объектом.

Определение объекта обязательства как отражения осуществляемой деятельности позволяет найти место и цели, необходимой как для квалификации некоторых обязательств (например, обязательств из договора поставки), так и для результата, с достижением которого связаны, например, обязательства из договоров подряда.

Определение объекта корпоративного правоотношения вызывает достаточно много споров, поскольку не укладывается в общее понятие объекта гражданских прав. Так, Д.В. Ломакин в качестве объекта акционерного правоотношения называет деятельность обязанных лиц, считая при этом, что такой объект присущ всем гражданским правоотношениям^[600]. Н.В. Козлова считает, что «объектом корпоративных отношений является не отдельное действие или совокупность действий организации, а её деятельность и результаты такой деятельности»^[601]. А.А. Зурабян полагает, что объектом корпоративных отношений выступает организация деятельности (обеспечение функционирования) юридических лиц корпоративного типа^[602]. В.В. Долинская, разделяющая акционерные отношения на внутренние (связанные с организацией и деятельностью акционерных обществ) и внешние (отношения, связанные с регулированием деятельности акционерных обществ и акционеров), отмечает, что объектный состав акционерных правоотношений в узком смысле слова может включать акции, но не сводится к ним. Это могут быть любые вещи, права на чужие действия и обязанности совершить эти действия или воздержаться от определённых действий, результаты творческой деятельности и права на них, иные права, имеющие денежную оценку, их совокупности, отвечающие признаку товарности и генетически связанные одновременно с обязательным для этих правоотношений субъектом и с созданием и (или) деятельностью акционерного общества (целевое назначение). Автор отмечает, что такая сложная конструкция активно применяется в гражданском праве, например, для характеристики видов договоров купли-продажи, видов договоров поставки, видов подрядных договоров и т. д.^[603].

Как было отмечено выше, объектом гражданских правоотношений, в том числе и корпоративных, выступает деятельность. Поэтому к нему можно отнести и упоминаемые различными исследователями действия, и имущество. Так, голосование члена корпорации на общем собрании самым непосредственным образом связано с деятельностью корпорации по поводу имущества. Его цель не в получении этого имущества, но только воздействуя на него (опосредованно, через различные инструменты), он может достигнуть своей коммерческой или некоммерческой цели. Поэтому полагаем, что объектом корпоративных отношений выступает корпоративная деятельность во всей своей полноте.