Вторая стадия: конфликт, доминирование, сопротивление

Если первый центральный групповой вопрос — это «внутри или снаружи», то следующий — это «на вершине или на дне». Группа переносит свое внимание от принятия, одобрения, обязательств, определения приемлемого поведения и поиск ориентировки на стремление занять позицию доминирования, контроля и власти. Этой фазе характерны противоречия между членами группы и лидером. Каждый участник старается установить для себя предпочитаемый объем инициативы и власти, и таким образом постепенно устанавливается иерархия и социальный порядок.

Учащаются отрицательные комментарии и критика участников в отношении друг друга. Пациентам часто кажется, что их позиция определяется односторонним анализом и суждениями других. Как и на первой стадии, даются советы, но уже в контексте различных социальных законов: социальные обычаи, нормы перестают работать, и участники раскрепощаются настолько, чтобы критиковать поведение и отношение друг к другу. Высказываются суждения о прошлом и настоящем опыте. Это время для «должен» и «обязан», период, когда в группе действует, по словам Баха, «суд равных». Участники предлагают и дают советы не для того, чтобы проявить принятие и понимание — эти чувства еще появятся в группе, — а с целью овладения искомого положения любой ценой.

Борьба за возможность контролировать — это часть инфраструктуры каждой группы, она присутствует всегда, иногда в состоянии затишья, иногда в скрытном виде, а иногда — в открытом и бурном. Если в группе присутствуют люди с сильной потребностью к доминированию, то это может стать главной темой для обсуждения на ранних этапах. Скрытая борьба за контроль часто становится более очевидной, когда в группу приходят новые участники, особенно те, которые «не знают своего места» и, вместо того чтобы подчиняться «старичкам» группы, по причине их старшинства, явно претендуют на доминирование.

Появление враждебности в отношении психотерапевта в течение курса терапии неизбежно. Многие наблюдатели отмечали амбивалентные чувства в отношении терапевта, удвоенные сопротивлением к самоизучению и самораскрытию. В исследовательском проекте, описанном ранее (см. главу 5), Либерман попытался с помощью социального давления ускорить процесс развития группы. Он решил поощрять два типа поведения, каждый из которых отражал «распространенные» задачи группы на раннем этапе. «Выражение враждебного отношения к ведущему» было одним из поощряемых типов поведения. Другим было выражение заботы друг о друге и принятие друг друга, но на этом мы подробнее остановимся во время обсуждения следующей стадии.

Истоки враждебности станут понятными, если мы вспомним нереалистичные, действительно магические атрибуты, которые пациенты скрыто приписывают терапевту. Ожидания участников настолько завышены, что, несмотря на свою компетентность, психотерапевт все равно их разочарует. Постепенно, по мере осознания его реальных возможностей, начинается процесс реабилитации терапевта. Несомненно, этот процесс полностью сознателен. Пациенты могут разумом быть за демократичную группу, живущую за собственный счет, но одновременно с этим на более глубоком уровне могут стремиться к зависимости и пытаться сначала создать, а затем уничтожить авторитетную фигуру. Групповые психотерапевты отказываются принимать традиционную роль авторитета, они не ведут группу в ординарной манере, они не могут дать ответы на все вопросы, они заставляют группу исследовать и пользоваться собственными ресурсами. Но группа тянет время, и лишь через несколько сеансов участники приходят к осознанию того, что психотерапевт не удовлетворит их стремления иметь лидера «старой закалки».

Еще один источник недовольства психотерапевтом проистекает из постепенного осознания пациентом того, что он не станет его любимчиком. На предтерапевтическом сеансе каждый участник начинает питать иллюзии по поводу того, что групповой терапевт станет его личным терапевтом, который будет интересоваться всеми нюансами его прошлого, настоящего и мира его фантазий. Однако уже во время первых встреч группы каждый участник начинает понимать, что терапевт интересуется им не больше, чем всеми остальными членами. Посеяны семена соревнования и враждебных чувств к другим членам группы. И о терапевте начинают думать, что он обманщик.

Эти нереалистичные ожидания от лидера и следующее за ними разочарование, несомненно, являются следствием действия по-детски простодушных рассуждений или психологической наивности. Тот же самый феномен имеет место, например, и в группе профессиональных психотерапевтов. В действительности, не существует лучшего способа для стажера оценить склонности группы как к возвышению психотерапевта, так и к атакам на него, чем самим прочувствовать это, будучи членами группы. Некоторые авторы, понявшие работу Зигмунда Фрейда «Тотем и табу» слишком буквально, относят образцы отношений группы к лидеру к проявлению феномена отцеубийства, существовавшего в первобытном обществе. Фрейд действительно утверждал, что явления современной группы имеют доисторические аналоги в древних явлениях первобытного общества: «Таким образом, группа представляется нам как возрождение первобытной орды. Так же, как в каждом живет примитивный человек, так и первобытная орда сможет однажды проявиться в любой случайной группе. Пока люди будут находиться под влиянием групповой формации, мы будем опознавать в этом первобытную орду». Первобытное общество, в отличие от хора «Царя Эдипа» Софокла, способно освободиться от сдерживающих рост оков и развиться до лучшего состояния только после того, как устрашающий лидер будет повергнут.

Пациенты никогда не скрывают своих атак на терапевта. Расположение нападающих и защитников может служить ценным руководством для понимания характерологических особенностей, полезных для будущей работы в группе. Обычно лидеры на этой стадии — это те члены группы, которые раньше и более открыто начали критиковать ведущего. Они имеют серьезные противоречия в сфере зависимости и борются с недопустимыми стремлениями к зависимости с помощью формирования реакции. Эти люди, иногда называемые контрзависимыми (counterdependants), склонны отвергать все, что бы ни говорил психотерапевт, они это делают для подкрепления собственной фантазии свержения лидера.

Например, на первой встрече группы после того, как прошло примерно три четверти сеанса, я спросил, что им принесла эта встреча: разочарование или удивление? Один из участников, который в дальнейшем контролировал направление группы на протяжении нескольких недель, заявил, что произошло фактически то, что он и ожидал, а именно — он ожидал, что будет разочарован. Самым сильным чувством, добавил он, была злость на меня, за то, что я задал одному из членов группы такой вопрос, который вызвал у того слезы. Тогда он подумал: «Меня так никогда из себя не выведут». По этому первому его впечатлению можно было спрогнозировать и дальнейшее его поведение на некоторое время вперед. Он очень старался никогда не позволять застать себя врасплох, стремился к неусыпному самообладанию и самоконтролю. Он относился ко мне не как к союзнику, но как к сопернику, и в первые месяцы достаточно настойчиво стремился выделить проблему контроля. Ради успешности терапии сопротивляющиеся зависимости члены группы должны познать «оборотную сторону медали», осознать и проработать свои сильные стремления к зависимости.

Но существуют другие члены группы, которые сразу же занимают сторону психотерапевта. Временами необходимо любой ценой помочь исследовать их потребность защищать психотерапевта. Иногда пациенты защищают терапевта, потому что им приходилось сталкиваться с рядом ненадежных объектов, и неверно воспринимают его как крайне хрупкий, неустойчивый объект. Другие выступают в его поддержку, так как представляют себе, что со временем они объединятся с ним для противостояния другим сильным членам группы. Терапевт должен быть внимательным, чтобы не послать скрытых сигналов бедствия, на которые ответят спасатели. Многие из этих противоречивых чувств кристаллизуются вокруг вопроса об имени лидера. Упоминать ли его профессиональный статус — доктор Джонс, или даже более безлико — просто «доктор», или все же называть его по имени? Некоторые пациенты сразу же начнут использовать уменьшительно - ласкательную форму имени, прежде чем узнают о предпочтениях терапевта. Другие же даже после того, как терапевт скажет, что будет чувствовать себя вполне хорошо, если его будут называть по имени, все равно не смогут заставить себя обращаться к нему так непочтительно и будут продолжать соблюдать дистанцию между ним и собой, произнося его профессиональный титул. И хотя мы утверждали, что разочарование и гнев в отношении лидера в малых группах обычное явление, несомненно, этот процесс по форме или степени проявления неодинаков. Поведение терапевта может усилить или ослабить и ощущение, и выражение возмущения. Один известный социолог, ведущий в течение многих лет тренинги сензитивности в группах, состоящих из студентов колледжа, писал, что во всех группах без исключения поднимается яростный бунт против ведущего. Во время кульминации этого бунта члены группы выдворяют ведущего из комнаты. Но, с другой стороны, я вел подобные группы на протяжении более десяти лет и ни разу не сталкивался с таким экстремальным мятежом, когда участники вытолкали бы меня из комнаты. Это расхождение может лишь доказать разницу в стилях и поведении лидеров. К самым сильным негативным реакциям приводят терапевты, которые вносят неясность и неопределенность, которые не предлагают никакой структуры и руководства своим пациентам и которые подают завуалированные знаки о невыполнимых обещаниях на ранних стадиях групповой терапии.

Этот этап часто является особенно трудным и неприятным для группового терапевта. Терапевту - новичку, однако, необходимо напомнить, что он играет важную роль в выживании группы, члены группы не могут себе позволить ликвидировать его, и поэтому его всегда будут защищать. Однако, для его же собственного удобства, он должен научиться различать посягательства на него самого и на его роль в группе. Реакция группы на ведущего похожа на перенос в индивидуальной терапии, где это не связано напрямую с его поведением, но источник реакции в группе должен рассматриваться как с индивидуальной психодинамической точки зрения, так и с точки зрения групповой динамики.

Терапевты используют различные способы защиты от атак со стороны группы. Однажды меня попросили побыть консультантом в двух терапевтических группах, проработавших уже около 25 занятий. Обе группы работали над похожими проблемами. Казалось, группы достигли мертвой точки, ничего не происходило в течение нескольких недель, и пациенты уже теряли интерес к группе. Изучение нескольких последних встреч показало, что группы до сих пор не испытывали негативных чувств в отношении терапевта. Однако причины возникновения этого препятствия довольно сильно различались в обеих группах. В первой группе два помощника терапевта, которые вели группу впервые, защищались очень слабо, так как показывали свою очевидную тревожность, сомнения и избегали обсуждения вопросов, связанных с враждебностью. В добавок ко всему, оба они хотели быть любимыми всеми участниками и были все время такими великодушными и заботливыми, что недовольство ими со стороны пациентов было бы просто не приличным и неблагодарным.

Психотерапевты второй группы предотвратили нападки на себя несколько иным способом: они вели себя, как неприступные боги Олимпа, чьи редкие вмешательства были неопределенно загадочны и мнимо глубоки. В конце каждой встречи они подводили итоги предыдущих дискуссий и обсуждали вклады каждого пациента. И нападать на них было бы рискованно, нечестно и бесполезно. По словам одного из пациентов «это было бы похоже на размахивание кулаками на вершине очень высокой горы».

Такие явления тормозят группу. Подавление значимых амбивалентных чувств в отношении терапевта переходит в форму непродуктивного табу, противостоящего требуемой норме взаимной честности. Более того, теряется важная установка: терапевт противостоит нападкам пациентов и остается невредимым и вместо того, чтобы применять разрушительные репрессии, делает попытки понять и проработать источники и последствия критики, показывает, что агрессия не обязательно всегда бывает смертоносной и что ее можно выразить и обсудить в группе.

Одним из последствий подавления гнева, направленного на терапевта в данных двух группах и в большинстве групп вообще, — это появление смешанной, беспредметной агрессии. Например, одна группа в течение нескольких недель упорствовала в своей критике «докторов». Детально обсуждался опыт предыдущего общения с докторами и индивидуальными терапевтами, часто группа приходила к общему признанию несправедливости и антигуманности профессии медика. В одной группе участник выразил свое недовольство психотерапией вообще, принеся статью Айзенка, которая была направлена на развенчание эффективности психотерапии. Полицейские, учителя и другие представители власти также часто испытывают подобное к себе отношение.

Нападки членов группы могут быть направлены на «козла отпущения» и достигать такой силы, что, если терапевт не вмешается и не вызовет огонь на себя, жертва может быть выдворена из группы. Другие группы тайно выдвигают из своих рядов лидера для смешения психотерапевта. Но этот процесс обычно заканчивается неудачей, группа бросает эту идею, а пациент-лидер чувствует себя неловко и разочарованно. Группы тренинга сензитивности обычно решают эту проблему следующим образом: они определяют на роль ведущего особого члена группы, имеющего определенные навыки, с надеждой на то, что они смогут оценить его содействие их истинным ценностям, вместо того чтобы признать его под давлением его авторитета. Терапевтические группы не могут разрешить эту проблему в течение многих месяцев или лет: снова и снова группа возвращается к этому вопросу, так как ее члены находятся на разных ступенях развития по степени их конфликтности в области зависимости и постепенно прорабатывают свои отношения к психотерапевту. Очень важно, чтобы группа чувствовала себя свободной в противостоянии терапевту, который должен не только позволять, но и поощрять такое противостояние.