Принципы и метод вызывания переживаний

Наше обычное сознание — не “естественный”, а приобретенный продукт. Оно наделило нас множе­ством полезных навыков и одновременно стало ис­точником абсурдного и бессмысленного страдания.

Чарльз Тарт. Пробуждение

Evocation (вызывание, воскрешение) — воссозда­ние в воображении или памяти.

Словарь Вебстера

Вы можете делать то, что вы хотите, только если вы понимаете, что вы делаете в этот настоящий момент.

Моше Фельденкрайз, любимая поговорка

Пятьдесят тысяч лет тому назад, наверное, легко было быть аб­солютистом. Было мало шансов встретить кого-то, кто бы выгля­дел, разговаривал, одевался или мыслил совершенно иначе, чем вы сами или известные вам люди. А сейчас легче всего в мире найти кого-то или что-то, отличающееся от нас с вами. И отли-

14 Телесно-ориентированная психотерапия. Метод Хакоми

чия эти поразительные. Бесконечные ряды почти голых афри­канцев голодают в своей засушливой стране, на расстоянии все­го лишь двухчасового полета от яхт на причалах Монако. Сидя дома в Толедо или Ташкенте, мы видим все это по телевизору.

Эта близость является вызовом для абсолютистов наших дней. (И проблемой для всех остальных.) После тысяч столетий мед­ленного, сравнительно изолированного развития мы переживаем неизбежное, взрывоопасное взаимопроникновение глубоко уко­ренившихся и противоречивых идей, обычаев, законов и языков. С глобальной точки зрения, мы повсюду живем в напряжении и разнообразии. Это напряжение убивает миллионы и исчерпыва­ет мировые ресурсы. Пришло время изменений. Время тех, кто мыслит сравнительно, обобщенно, целостно, людей, которые лю­бят разнообразие, время находить красоту в целом и те значе­ния, с которыми все мы можем согласиться.

Такие люди есть почти в каждой области знания — философии, науке, медицине, теологии.. Они предлагают нам нечто новое вместо привычных способов знать, быть и делать. Это видение, которое постепенно становится отчетливым, “второй язык”, ко­торому мы все еще учимся. Это новая система взглядов, кото­рая не отрицает прошлого. Наоборот, ее задача — интегриро­вать прошлое и будущее и здраво осмыслить колоссальное раз­нообразие унаследованной нами мудрости. Это всеобъемлющая духовно-философская научная система. Она не завершена и только начинает влиять на нас. Куда бы мы ни направлялись, мы все еще далеки от пункта назначения. Однако путешествие на­чалось, и маршрут обозначен достаточно четко.

Метод Хакоми — терапии ума и тела основан на ряде принци­пов, которые отражают эту революцию, так называемую смену парадигмы. Наша работа — лишь одно из отражений этого про­цесса. Наши методы и техники, отношения, которые мы строим с клиентами и друг с другом, вытекают из этих принципов, пони­маемых в контексте конкретной задачи и конкретного момента. Они говорят о целостности, единстве и участии во Вселенной, о взаимоотношениях, о природе живых существ и их отличиях от царства материального и механического. Они говорят о реально­сти сознания и его месте в терапии. Они говорят об эффективно­сти ненасилия. Это “Дхарма” Хакоми, источник его мудрости, яс-

Введение 15

ности и силы. Эти принципы — сердцевина работы и прибежи­ще для потерявшихся терапевтов.

Моя первая задача как преподавателя Хакоми — сделать так, чтобы мои студенты понимали эти принципы и работали в соот­ветствии с ними. Это сделает их собственную работу четкой и эффективной. Я поощряю их шаги в этом направлении. Пусть они почувствуют, что принципы Хакоми стали неотъемлемой ча­стью их личности и стиля работы, пусть позволят этим принци­пам наполнить каждый аспект их жизни: обучение, личное раз­витие и терапевтическую практику. Принципы Хакоми — целый мир, они в равной мере стимулируют развитие личности и учат искусству терапии, они определяют отношения с универсумом, они одновременно научат вас приготовить маленькую рыбку и подготовят к встрече с другой человеческой душой.

Кроме того, в Хакоми есть некоторые идеи, касающиеся людей. Люди — это живые существа, в корне отличающиеся от машин. Мы самоорганизуемся. Мы — системы, которые сами себя созда­ют и поддерживают. Мы лечим. Машины этого не делают. Поэто­му мы считаем людей самоорганизующимися системами, органи­зованными психологически вокруг ядра глубинных воспомина­ний, убеждений и образов. Этот глубинный материал находится в самой сердцевине нашего жизнеустройства. Он создает и со­храняет наше представление о себе и о нашем приобретенном через культуру мире. Он направляет наши восприятия и дей­ствия. Глубинный материал проявляется во всех привычках и ус­тановках, которые делают нас личностями. На наши чувства, по­ступки и восприятие постоянно влияет глубинный материал, ко­торый проявляет себя в разных аспектах — безопасности и общ­ности; поддержке, любви и признании; свободе и ответственнос­ти; открытости и честности; контроле, власти, сексуальности, взаимодействии в группах, социальных и культурных правилах. Эти темы — повседневный материал терапевтической работы.

Хакоми помогает людям изменять свой образ жизни в мире пу­тем проработки глубинного материала и изменения глубинных убеждений. Это преобразующий метод, следующий общей схеме: сначала мы работаем над построением взаимоотношений, даю­щих нам возможно боґльшую безопасность и сотрудничество бес­сознательного. Когда такие отношения сформированы, мы помо-

16 Телесно-ориентированная психотерапия. Метод Хакоми

гаем клиенту сосредоточиться на том, как он организует опыт, и исследовать этот процесс. Поведение по большей части пред­ставляет собой сумму непроизвольных действий и организуется глубинным материалом. Поэтому когда мы изучаем организацию опыта, то исследуем воздействие этого глубинного материала. Отсюда обычно бывает просто перейти к прямому контакту с глубинными чувствами, убеждениями и воспоминаниями.

Чтобы изучать организацию опыта, мы создаем и используем со­стояние сознания, называемое осознанностью. Об осознанности написано много книг; она является важной составной частью трансперсональной традиции. Это определенное состояние со­знания, отличающееся расслабленной волей, непривязанностью и принятием событий данного момента, мягким, устойчивым фо­кусом внимания, обращенным вовнутрь, повышенной чувстви­тельностью и способностью наблюдать и называть содержимое сознания. Оно саморефлексивно. Вряд ли какой-то другой биоло­гический вид, за исключением, возможно, китов, дельфинов и крупных обезьян, способен на это. И хотя мы, люди, наделены та­кой способностью, мы не так уж часто ее используем. Когда мы все же ее применяем, то получаем доступ к интересующей нас информации. В психотерапии нет ничего полезнее осознанности.

В состоянии осознанности терапевт вместе с клиентом создают и используют вызываемые переживания. Когда клиент подает знак, что он готов, терапевт вносит “внешнее воздействие” в это спокойное состояние самонаблюдения. Это может быть высказы­вание по ключевой теме, образ, прикосновение или звук. Или предложение клиенту сказать или сделать что-то, например, спо­койное медленное движение. В то время как клиент позволяет проявиться своим реакциям и отметить их, метод работает.

Например, клиент медленно поднимает руку в реальной или во­ображаемой ситуации, словно пытается дотянуться до кого-то, и одновременно наблюдает созданное им переживание. Возможно, в какой-то момент движения руки клиент замечает страх. В то же время спонтанное и быстрое движение руки, которое совер­шается с определенной целью, например, достать кувшин с пол­ки, не вызывает такого страха. Именно осознанность — замед­ленность действия, самонаблюдение и сосредоточенность на пе­реживании (а не на содержимом кувшина или его составе) дает

Введение 17

такой результат. Этот страх, скорее всего, связан с воспоминани­ями и убеждениями, возникшими в связи с тем или иным взаи­модействием. После всплывания страха (или другого пережива­ния, которое было вызвано) мы переходим к его проработке, если клиент к этому готов.

Проработка зависит от состояния клиента, потому что глубин­ный материал, особенно глубинные организующие воспомина­ния, зависит от этого. Мы работаем с тремя разными состояния­ми — осознанностью, сильными эмоциями и состоянием, подоб­ным детскому. Для каждого состояния мы используем соответ­ствующие методы.

Основной метод следующий: создайте взаимоотношения, кото­рые позволяют клиенту сохранять осознанность, вызывайте пе­реживания в этом состоянии осознанности и прорабатывайте вызванные переживания. Все остальные наши действия выпол­няются для поддержки этого главного процесса. Чтобы вызывать переживания, мы создаем осознанность. Когда переживание вызвано, мы его прорабатываем. При проработке мы используем вызванные переживания, чтобы помочь клиенту понять и изме­ниться. Все наши методы и техники направлены на проведение этой простой последовательности до успешного результата. Мы создаем безопасные, целительные взаимоотношения, чтобы от­крыть возможность для осознанности. Мы используем осознан­ность для повышения чувствительности. Нам нужна чувстви­тельность, чтобы углубиться дальше, чтобы вызвать пережива­ния, отражающие глубинные эмоциональные установки и убеж­дения. В этом смысле наши методы просты: они целиком направ­лены на создание и использование осознанных переживаний для проработки глубинного материала.

Эти приемы уместны и эффективны в самых разнообразных те­рапевтических ситуациях, например, в работе с парами, семьями, с движением и проработкой тела. Метод Хакоми универсален, но эффективность его проявляется прежде всего в личностном и трансперсональном росте. Чрезвычайно важно стремиться к вы­ходу за пределы наших личных границ — за пределы “абсурд­ных источников бессмысленного страдания”, к полному прояв­лению наших потаенных возможностей.

18 Телесно-ориентированная психотерапия. Метод Хакоми

Такой рост нелегок и непрост. Глубинный материал находится в самой сердцевине, организующие убеждения прочно удержива­ются и мощно защищаются. Любая попытка насильственных из­менений почти обречена на неудачу. Невозможно просто угово­рить человека отказаться от представлений о себе и о жизни, ко­торых он долго и убежденно придерживался. Организующие убеждения определяют то, как мы устроены. Как личные мифы, они заряжают энергией и направляют поведение. Они защищают нас от потери и боли. Такая защита снимается не сразу. Вы мо­жете представить клиенту логические обоснования того, что он находится в безопасности, что он заслуживает любви, или заве­рить его в чем-то еще. Вы можете сказать ему, что никто его не преследует и что глупо считать иначе. Сами факты могут быть очевидными даже для него. И если вы делаете это достаточно мягко и сострадательно, чтобы избежать атмосферы конфронта­ции, то клиент может с вами согласиться. Все же при этом у него продолжает выступать холодный пот, стучат зубы и он отказыва­ется выходить из дома. Рассудком клиент может признавать, что вы правы. Он может даже сказать: “Да. Конечно. Вы правы. Здесь действительно нечего бояться”. Но его физиология и пове­дение яснее ясного говорят: “Есть чего! Есть чего!” Глубинный материал глух к доводам рассудка. Зато доступ к нему возможен через осознанность и вызывание переживаний. Поэтому мы ра­ботаем в необычных состояниях сознания.

Каждый из нас по-своему организует себя для встречи с миром. Мы придаем уникальное, собственное значение тому, что полу­чаем из мира. Подобно звону колокольчиков во время легкого ветерка, вызванные звуки говорят больше об инструменте, чем о ветре. Вызванные переживания больше говорят о нас самих, чем о вызвавших их обстоятельствах. В любой ситуации, каких бы двух людей мы ни взяли, у них могут быть совершенно разные, даже противоположные переживания. Переживание отражает внутреннюю организацию. Оно отражает воспоминания, убежде­ния и те представления о себе и о мире, которые организуют весь опыт. При осознанном вызывании мы подходим к ним вплотную. Один-два шага, вопрос, жест, еще немного времени, чтобы отследить переживание, — и мы в сердцевине.

Почти никогда не бывает так, чтобы люди считали вызванные переживания умозрительными. Они сразу воспринимают такие

Введение 19

переживания как реальные и значимые. В опыте нелегко сомне­ваться. Можно сомневаться в теориях, но не в переживаниях. Если процесс терапии удерживается в нужном русле, то терапевт и клиент не говорят о домыслах, догадках и гипотетических причинах. Оба они заняты тем, что происходит прямо сейчас. Глубинный материал постоянно и активно формирует текущий опыт. Он действенен и осязаем. Благодаря особой работе в ходе терапии он становится доступен для сознания, где, при расши­ренном чувстве “я”, его можно исследовать, интерпретировать, оспаривать и пересматривать.

ИЗМЕНЕНИЕ БЕЗ НАСИЛИЯ

...Тип активности, преобладающий в фазе неустой­чивости, вносит направленность, вектор, который уже указывает, в каком направлении можно ожи­дать формирования новой структуры.

Эрих Йентш. Самоорганизующаяся вселенная

...Каждый акт познания порождает еще один мир.

У. Матурана и Ф. Варела. Древо познания

Истинная любовь — дело не для малодушных и слабых. Она рождается из силы и понимания.

Мехер Баба, фраза на плакате

Хакоми — ненасильственная психотерапия. Это способ, который помогает людям изменяться и признает мудрость и целебную силу в каждом из нас. Чтобы работать ненасильственно, нам нужно отбросить идею о том, что клиентов можно заставить ме­няться, и заодно отказаться от соблазна ставить себе в заслугу их успехи. Это не значит, что мы должны быть пассивны, нена-

20 Телесно-ориентированная психотерапия. Метод Хакоми

силие — это не бездействие. Мы можем работать, не используя силу или идеи и методы силовой парадигмы. Вопрос тогда мож­но сформулировать так: “Если мы не используем силу, то что мы используем? Как мы участвуем в процессе изменения, не навя­зывая своих стратегий, не считая себя героями — даже в мело­чах?” Вот что я думаю по этому поводу.

Помимо самого роста, мы стремимся участвовать в эволюции клиента, в его естественном продвижении к тому, чтобы стать Человеком в полном смысле слова. Карл Юнг однажды заметил, что пациенты не вылечиваются, а просто продвигаются дальше. Наша задача как терапевтов — помогать им продвигаться даль­ше, освобождаясь от всего, что является помехой на их пути. Мы с ними для того, чтобы помочь им: сначала когда они устремля­ются к тому, чего они могут достичь, затем когда они вступают в борьбу и работают ради своей возможно более полной реализа­ции, и в конце концов — когда они достигают этого. Это очень необычная работа. В таком процессе насилие не просто беспо­лезно, оно неизбежно вредно.

В любом развитии есть давление. Поток воды дает нам простую модель. Если медленно повернуть водопроводный кран, то сна­чала вода выходит гладкой, прозрачной струей. Количества про­текающей воды недостаточно для создания турбулентности. По мере роста давления вода уже не может проходить таким про­стым способом. Она должна что-то делать, чтобы приспособить­ся. И она это делает — она завихряется. Это завихрение позво­ляет протекать через данное отверстие большему количеству воды. Завихрение — более сложная динамическая структура, чем простой прозрачный поток, с которого мы начали. В терми­нах теории систем, поток перешел на более высокий порядок сложности. Он эволюционировал.

В процессе развития живых существ есть некая готовность, ожи­дание, подобное ожиданию семени. Влажность и тепло становят­ся сигналами, призывом и обещанием дать все, что необходимо. “Давай, — говорится в послании, — будь тем, кем ты можешь быть. Сейчас. Немедленно. Я здесь. Иди”. Семена знают беско­нечный цикл времен года, от семени к ростку, растению, цветку, семени. Развиваясь, проходя один этап за другим, зная каждый призыв, пребывая в готовности. Этот цикл и есть полнота бытия.

Введение 21

Эволюция — смелый поступок. У семени есть только обещание, только сигнал. Это испытание веры, прыжок в неопределен­ность. Семечко должно выбраться из прочной защитной оболоч­ки и отправиться дальше. Это время уязвимости и опасности. Если обстоятельства меняются, семя пропадает. Я согласен: раз­витие и изменения, по-видимому, неизбежны. По-видимому, мы должны. Все же некоторые люди не решаются. А для тех, кто ре­шается, это выбор жизни, требующий смелости, особенно когда боль предыдущей неудачи стала частью того, что ты сейчас со­бой представляешь.

Характер — это задержанный рост. Что-то было уже готово, но условия оставались неподходящими. Не было нужных сигналов. Так и не появилось уверенности, чувства полноты или оно было прервано, не получив шанса. Не хватало поддержки. Обещание было нарушено. Теперь, спустя годы, клиент приходит на тера­пию. Возможно, снова появилась готовность. Или она близка, предчувствуется, но еще бессознательна. Возможно, возродилось обещание, новый призыв, снова сформировалась зрелость.

Такой вот расклад: готовность, вспоминаемая боль, шанс расти. Как мы участвуем в этом, без насилия, без силы, лишь с нашей заботой, мудростью и правдой о том, кто мы такие? Мы делаем это, обеспечивая тепло и понимание, создавая подходящую об­становку для того, чтобы снова возникла смелость и уязвимость. Мы делаем это, признавая те грани клиента, которые созрели для роста, поощряем и поддерживаем это созревание. И в конце кон­цов мы делаем это с помощью милосердия и волшебства, просто­го авторитета наблюдения и знания настоящих имен вещей.

Если мы не собираемся использовать силу, нам нужно использо­вать свою способность выжидать, распознавать, что растет и что готово проявиться. В терапии это наивысшее умение: знать каж­дый момент таким, какой он есть. На простейшем уровне это от­слеживание, возможно, легкого изменения тона голоса, увлажне­ния глаз и называние этого. “Немного печально, да”. Такое зна­ние и называние приводит клиента в то место, где он может рас­крыться потоку слез, эмоций и узнаванию себя, которое, если бы на него не обратили внимания, было бы сдержано. Что-то важ­ное и мучительное погрузилось бы обратно в тень, не высказан­ное и не увиденное. Мягко назвать то, что реально происходит

22 Телесно-ориентированная психотерапия. Метод Хакоми

здесь и сейчас, просто высказать, не споря и не доказывая, — это не сила. Это мудрое и изящное использование энергии данного момента. Оно пробуждает то, что истинно в клиенте. И это вол­шебство — пробуждение с помощью называния. В нем есть авто­ритет правды, четко высказанной правды, и никаких других мо­тивов — только присутствовать и наблюдать.

На многих уровнях такое присутствие и называние — это наше участие. Мы можем назвать то, что истинно для нас, вплоть до признания момента, когда мы чувствуем свое несоответствие стоящей перед нами задаче. Даже это поможет созреванию. По­мимо называния переживания данного момента мы можем при­знавать переживание всего срока жизни. Или можем “выпрыг­нуть” из системы и назвать то, что происходит между нами и клиентом на данном сеансе или в целом ряде сеансов. Правда, высказанное с состраданием вызывает отклик и поощряет воспо­минания и чувства. Каждое правдивое называние насыщает дан­ный момент возможностями. “Каждый акт познания порождает еще один мир”.

Какая-то часть клиента уже знает эту правду, знает об этом сдерживании и стремлении продвигаться дальше. Так как мы своими глазами заметили эту правду и высказали ее в атмосфере любви, подход клиента к ней может видоизмениться. Возможно, клиент справлялся с этой правдой, скрывая ее от всех, включая себя самого. В терапии она становится эволюцией. Энергии, ко­торые были когда-то вложены в самоограничение, освобождены, для того чтобы вдохнуть жизнь во что-то новое.

Называние — лишь одно из воздействий в нашей мягкой и плас­тичной стратегии. Любовь, которую мы даем, сострадание и ува­жение, которые мы предлагаем, — это тоже обстановка, способ­ствующая раскрытию клиента. Когда мы просим клиентов быть осознающими, мы просим об уязвимости, об открытости всему, что бы ни появилось. Быть может, они впервые снимают защит­ную оболочку. Осознанность и пассивна и открыта, это само по себе обострение чувствительности и проявление смелости. Что­бы помочь достигнуть осознанности, нам нужно быть надежны­ми, поддерживающими и любящими. Мы должны быть братской или сестринской душой, поддерживающей и помогающей быть

Введение 23

еще более смелым и проявить эту смелость. Потому что за такой уязвимостью осознанности находится уязвимость ребенка. Этому ребенку больно и обидно, его воспоминания полны потерь и по­ражений, его терзает изоляция и ошеломляющие противоречия. Когда мы называем эти вещи, мы озвучиваем чувство, идущее из нашего сердца, которое знает то, что есть, и знает то, что еще может прийти.

Когда клиент находит мудрость и заботу в терапевте, бессозна­тельное реагирует на это. “Внутренний ребенок” очень хочет понять, хочет знать, что реально и что нужно делать, хочет ра­зобраться в боли. В такие моменты возможны глубокие измене­ния. Есть некая напряженность, безмолвное предчувствие. В та­кие моменты всплывают полузабытые желания, вопросы и спо­собности живущего в нас ребенка. Мы снова начинаем расти. Потерянный кусочек себя находится и возвращается на свое за­конное место. После долгого молчаливого путешествия член се­мьи вернулся домой. Награда за всю эту сложную и мучитель­ную работу — просто знание, полученное из глубин, о пути, ко­торый привел к этому моменту... и о том, как двигаться дальше.

Здесь нет места принуждению или силе. Или, если угодно, это другая сила, сопричастная глубинной целостности жизни, ее по­стоянному возрождению, ее сладости, ее подлинности и пере­полняющей нас любви, которая сильнее миров и хода времени.

 

Глава 1 ОРГАНИЗАЦИЯ ОПЫТА

Когда из инструментов есть только молоток, любая проблема кажется гвоздем.

Абрахам Маслоу

...Один из постулатов, направляющих передовые исследования в квантовой физике, состоит в том, что наш способ восприятия Вселенной, — то есть способ, которым мы измеряем, описываем и объяс­няем ее, — в некотором фундаментально важном смысле является отражением наших Умов.

Эдвард Т. Кларк. Верить означает наблюдать, а не наоборот

Психотерапию долго называли “лечением проговариванием”. За несколько последних десятилетий характер этого проговарива-ния резко изменился. Раньше психотерапия была разговором — психотерапевт и клиент говорили о чувствах, об отношениях, о прошлом, обо всем на свете, что могло быть интересным и важ­ным для клиента. В этом смысле она была очень похожа на лю­бой другой разговор. Просто такая беседа. Подобный разговор, рассказ о себе и своем опыте часто приносит пользу. Полезно делиться мучительными воспоминаниями. Процесс может быть долгим, медленным и вовсе не таким уж полезным. Разговор не всегда касается глубоких проблем. Он не сосредоточен непо-

1. Организация опыта 25

средственно на переживании в настоящем. Сосредоточение на текущем переживании, и особенно на выражении эмоций, при­шло позже. Оно пришло с райховской терапией, психодрамой, гештальтом, группами встреч и другими методами, которые по­явились позже. На этом повороте психотерапия перешла от раз­говоров о переживаниях к переживанию как таковому. А клиен­ты от разговоров перешли к работе. И такая работа предполага­ла возвращение в наши тела, в наши восприятия, погружение на более глубокие уровни, дистанцирование от теорий и разгово­ров и приближение к сиюминутным переживаниям.

Это произошло в шестидесятые и было, по сути, прорывом — прорывом к переживанию жизни во всей ее полноте. Быть жи­вым означало испытывать переживания. В Эсаленском институте боевым кличем было: сделай это! Не просто говори об этом. Сде­лай это! Не говори мне о своей злости. Покажи ее мне! Кричи, стучи и шуми! Иди вглубь! Проживи это! Довольно изнуряющей, отупляющей болтовни. Вложи в это больше жизни! Пусти в ход энергию! Сделай это! И люди совершали поступки, подчас весь­ма авантюрные: отправлялись в Индию, покупали автобусы, кто-то путешествовал автостопом, экспериментировали с наркотика­ми, новыми сексуальными техниками... список можно продол­жить. И вряд ли можно назвать это просто экспериментом. Ско­рее поиском, в котором присутствовало подлинное чувство и дух высокого приключения. Когда Перлз предлагал своим студентам двигаться и “звучать” более интенсивно, он призывал их углу­бить переживание, добраться до чувств, получить живое пережи­вание и освободиться от разговоров. А заодно освободиться от иллюзорных переживаний и воображаемых “путешествий”. И это работало. Психотерапия становилась реальной.

Переход к переживаниям был также переходом к настоящему, то есть к моменту, в который происходит переживание. На группах встреч было взято за правило говорить только о том, что происхо­дит здесь и сейчас, в это время, в этом помещении. Быть в настоя­щем. В гештальт-терапии задача формулировалась так: быть “здесь и сейчас”. (Точно так же, как задачей психоанализа были свободные ассоциации.) Терапия сводилась к следующему: вой­дите в свое переживание, оставайтесь в нем, преувеличьте его и извлеките из него урок! И не ждите, что я сделаю это вместо вас. В этом пункте произошел очевидный разрыв с прежней моделью.

26 Телесно-ориентированная психотерапия. Метод Хакоми

В 1980-е годы передовые методы терапии, такие, как школа Фельденкрайза и НЛП, сделали еще один, следующий шаг. Эти виды терапии имеют дело не только с опытом, но и, что еще важ­нее, с организацией опыта. Например, в медитации мы изучаем, что за чем следует в потоке жизни ума, как ум составляет из час­тей переживания. Работая с новыми техниками, мы тоже испы­тываем переживания, но не просто их испытываем. Мы также изучаем, как они организованы. Мы изучаем системы, которые формируют переживание как таковое. Цель новой терапии со­стоит в том, чтобы вступить в контакт с клиентом и установить события, которые создают и поддерживают поток переживаний. Наша задача в данном случае — трансформировать привычный способ организации переживаний в рамках новой преобразую­щей терапии.

Как выяснилось, признанные мастера терапии, такие, как Милтон Эриксон, Вирджиния Сатир и другие, исходят в своей работе из определенных, подчас неожиданных посылок. Самым неожидан­ным для меня оказалось утверждение, согласно которому насто­ящих проблем не существует. Клиенту кажется, что он столкнул­ся с проблемой, однако терапевт “знает”, что никакой проблемы нет. Почему? Потому что если на дворе прекрасный день, нет никаких срочных дел и один человек этому радуется, а другому в то же время ужасно плохо, то причина не в том, каков день, а в том, как человек его интерпретирует. В том, как каждый органи­зует этот прекрасный день в свои собственные переживания. В организации опыта. Стало быть, проблема находится за предела­ми реальности.

Как любил говорить Моше Фельденкрайз: “Вы можете делать что хотите, только если вы знаете, что вы делаете в этот настоящий момент”. Когда вы знаете, как вы организуете свой опыт, у вас появляется свобода организовывать его по-новому. Когда вы из­меняете не только то, что вы переживаете, но также и то, как вы переживаете, вы превзошли самого себя, ваше “Я” стало другим. Вы вышли за границы привычек и убеждений, в которых вы за­стряли и которые вами управляли. Теперь у вас есть новые вари­анты выбора. Вы действуете и чувствуете по-новому. Вы изме­нились на уровне характера. Сменилась ваша личная парадигма. Вот какие изменения произошли в психотерапии. В Хакоми мы

1. Организация опыта 27

не просто говорим о переживаниях. Мы не просто испытываем переживания. Скорее, мы изучаем то, как каждый из нас органи­зует свой опыт.

Наши переживания определяются двумя совершенно разными процессами. Во-первых, тем, что действительно происходит во­круг нас, и, во-вторых, нашими привычками, которые преобразу­ют эти события в информацию на все более высоких уровнях нервной системы, во все более сложные, организованные ге-штальты и в конце концов — в сознание. Более низкие уровни, относящиеся к восприятию, обычно не вызывают проблем в пси­хотерапии. Именно на уровнях значений и чувств преобразова­ние событий в переживание становится очень индивидуальным, творческим, явно человеческим, а иногда излишне мучительным и ограничивающим.

В Хакоми мы помогаем нашим клиентам исследовать, как они со­здают значение и чувство на основе событий, то есть как они организуют свои переживания. Целые группы переживаний организованы вокруг следующих ключевых вопросов: чувствуем ли мы себя в безопасности? Чувствуем ли мы, что нас любят? Чтобы ответить на эти вопросы, мы прежде всего фокусируем наше внимание на конкретном текущем переживании, например, на распределении мышечного напряжения, на определенном чувстве или образе. Это переживание в настоящем времени слу­жит примером текущей организации опыта и маршрутом доступа к лежащему в его основе глубинному материалу.

Логика этого процесса проста. Однако реализация его требует определенных умений, способности преодолевать наши повсед­невные привычки и склонности, особенно привычку к стандарт­ной модели разговора.

Если вы позволяете клиенту долго описывать то, что произошло на прошлой неделе или в прошлом году и очень долго продол­жаете этот разговор о прошлом, то вы будете его слушать, воз­можно, сопереживая или комментируя, однако это максимум того, что вы сможете сделать, оставаясь в роли сочувствующего слушателя. Такая милая беседа о чувствах и событиях сильно ог­раничивает возможность вашего действенного участия. Если клиент говорит о том, что было крайне неприятно вчера или де-

28 Телесно-ориентированная психотерапия. Метод Хакоми

сять лет назад, то что же делать в связи с этим сейчас? Польза терапии ограничена. Разумеется, приятно разговаривать с кем-то, кто умеет слушать заботливо и умно. Сочувственное выслу­шивание может помочь вам на какое-то время почувствовать себя лучше. Вы ощутите, что вас понимают. И это поможет вам вновь почувствовать события, выразить загнанные внутрь эмо­ции, сбросить груз с плеч и продвинуться в понимании каких-то вещей. Наконец, вы могли в прошлом испытывать те же чувства, которые испытываете сейчас, и это поможет вам испытать насто­ящее озарение и увидеть в новом свете, как прошлые события влияют на ваши сегодняшние действия. Все это полезно, но ог­раничено. Результаты постепенно “просачиваются” в подсозна­ние. Но когда процесс терапии происходит в рамках обычного разговора и обычного состояния сознания, он далеко не так эф­фективен, как мог бы быть. Терапия может быть гораздо более быстрой и действенной.

Терапия — это не разговор. Нам нужно различать разговор и ту работу, которую проводят клиенты и терапевты, когда перед ними стоит задача исследования организации опыта. Нам нуж­но четкое описание этой работы. Без него терапевт и клиент застревают в ритуалах вежливого разговора. Кажется, что мы просто беседуем, и поэтому невольно предполагаем, что нам нужно следовать правилам и соответствовать формату обычного разговора. Это неправильно и тормозит процесс. Причина до смешного проста: правила вежливого разговора обеспечивают циркуляцию информационных потоков между людьми, но не внутри отдельного человека. Вежливый слушатель не прерыва­ет рассказчика, чтобы попросить провести эксперимент. Вежли­вый слушатель не берет разговор в свои руки, говоря, что дру­гой должен сказать или сделать, предлагая другому сосредото­читься на каком-то чувстве или сфокусировать внимание в ка­ком-то месте. Все же именно это должны делать терапевты. Мы должны помогать клиентам обратиться вовнутрь, и нам нужно научиться брать в свои руки поток событий и направлять его и делать это, полагаясь на понимание и сотрудничество клиента. Чтобы перейти в режим исследования внутренних состояний и реакций, требуется нечто весьма отличающееся от обычного разговора.

1. Организация опыта 29

Когда вы прямо работаете с организующими факторами опыта, вы действуете иначе. Клиент должен понимать, в чем состоит работа, которую он (вместе с вами) должен проделать. Вам сле­дует внятно объяснить ему, что вы собираетесь вместе с ним ра­зобраться в том, как он создает свои переживания. Одно это сэкономит много времени. Когда вы приобретете больше опыта в такой работе, вам не нужно будет говорить об этом каждому клиенту. Вы будете знать, как следует работать, и будете направ­лять ваше общение с клиентом в нужное вам русло. В этот мо­мент и на этом уровне ваших умений вам нужно будет объяснять что-то только некоторым клиентам, и обычно только при первой встрече. Многие клиенты приходят со своими представлениями о том, как проходит терапия; у них уже есть опыт терапии или они вообразили, какой будет терапия. Таким клиентам нужно го­ворить, как вы собираетесь работать.

Все это вполне естественно. Клиент — это не задачка, которую нужно решить, и не рассказ, который предстоит выслушать. Те­кущее переживание клиента — это яркий пример того, как орга­низованы переживания, и возможность изучить, как и почему опыт организуется именно так. Переживания — это материал для обработки, и их исследование сильно отличается от разгово­ра о них или застревания в них. Прекрасно быть понимающим и сочувствовать клиенту, если только мы можем немного отойти от подробностей и эмоциональной насыщенности данного момента и увидеть общий шаблон, частью которого он является. Кроме того, нам нужно помочь клиенту посмотреть на свое пережива­ние как бы извне, исследовать его и возвратить силу, создающую его. Первый шаг к изменению себя — это шаг назад.

Так кто или что занимается всей этой организацией опыта и как он, она или оно это делает? Давайте сначала рассмотрим, что организуется. А затем обсудим, что именно организует. И нако­нец, рассмотрим, как все это связано с терапией. Подумайте: группе людей, страдающих раком, дают плацебо и говорят, что это высокотоксичное средство химиотерапии. Больше сорока процентов из них теряют волосы. Это пример убеждения, орга­низующего физиологические изменения. Давайте назовем это “выходными сигналами”, включая в данное понятие телесные изменения и разнообразное поведение, стиль движений, позу,

30 Телесно-ориентированная психотерапия. Метод Хакоми

дыхание, жесты, поток крови, выражение лица, пищеварение, на­пряжение мышц и многое другое. Список очень обширный. Все это организуется. Мы используем многое из перечисленного в терапии: как материал для обработки, как модель структуриро­вания переживаний. Почти всегда можно привлечь внимание к этим видам поведения и пережить их на опыте. Так что есть це­лая категория переживаний, которые могут быть структурирова­ны и которые мы используем в терапии: это “выходные сигна­лы”, самовыражение, стиль. Хороший пример — характерный жест. Клиент с терапевтом концентрируются на нем и изучают его связь с идеями, воспоминаниями и так далее, пока в созна­нии не всплывет глубинный организующий фактор, скажем, вос­поминание или образ.