Принцип дуализма и русский космизм

Однако, несмотря на очевидные успехи рациона­лизма и связанное с ним бурное развитие естествен­ных наук, такой образ мышления и способ миропони-

 

БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ... ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ?
^________________________________________________________________________________________________________________

 

мания отнюдь не превратился в некую универсаль­ную веру и общепринятую позицию для научного анализа. Основные позиции рационализма как фунда­мента мировоззрения не могли быть приняты многи­ми людьми и, прежде всего теми, кто обладал склон­ностью к религиозному мышлению. Особенно лица­ми, принадлежащими или близкими к клерикальным кругам, для которых была неприемлемой сама поста­новка Лапласом вопроса о Боге, как о некой гипоте­зе*. Религии, во всяком случае, католическая цер­ковь XVIII—XIX веков не могли также принять Бога лишь в качестве Творца Начального Импульса и Наблюдателя, пусть даже Абсолютного, но ли­шенного права и возможности вмешиваться в извеч­ный ход событий.

В научных сферах рационалистическое видение мира тоже не вызвало однозначного отношения, ибо логическая цельность и непротиворечивость рациона­лизма были совсем не очевидны. Я думаю, что Иммануил Кант был первым, кто обратил внимание на определенное логическое несоответствие между рациональностью всего того мира, который изучает­ся наукой (наблюдателем) и иррациональностью Че­ловека. В самом деле, Человек, в силу рационалис­тической парадигмы, должен был бы быть всего лишь составляющей частью механизма мироздания и стро­го подчиняться его законам, подобно тому, как планеты следуют закону всемирного тяготения. Одна-

______________

* В литературе бытует легенда о том, что знаменитый фран­цузский математик и астроном Пьер Лаплас на вопрос Наполе­она, почему в его книге "Изложение системы мира" Бог ни разу не упоминается, якобы ответил: "Гражданин Первый консул, в этой гипотезе я не нуждался".

 

	Никита Моисеев
^________________________________________________________________________________________________________________

 

ко, он обладает свободой воли и ведет себя "как Бог на душу положит". Под влиянием таких фактов Кант сформулировал представление о дуализме, которое допускало признание наличия у человека не только материального, но и духовного начала, существую­щих вполне самостоятельно.

В XIX веке критика классического рационализма довольно громко прозвучала и в России. В связи с этим имеет смысл напомнить некоторые страницы истории научной мысли моего отечества.

До начала XVIII века общий уровень образования в России, а тем более научной мысли, были несопо­ставимы с тем, что происходило в этих областях в Западной Европе. Но благодаря энергичным действи­ям царя Петра Первого и его престолонаследников, приглашавших на работу в Россию иностранных уче­ных, ситуация стала быстро изменяться. В XVIII веке русскую науку представляли преимущественно немцы или швейцарцы, которым Российское прави­тельство предоставляло значительно лучшие воз­можности для работы, чем они могли получить у себя на родине. Многие из них восприняли Россию как новое отечество и в своей массе с честью вы­полняли свои обязательства перед принявшей их в свое лоно страной. Более того, они оказались весьма хорошими учителями первых русских "национальных кадров". Начальный слой русских по рождению уче­ных состоял преимущественно из добросовестных учеников немецких учителей.

Самостоятельно мыслящих ученых подобных Ло­моносову в России на первых порах было очень немного. Но уже в тридцатые годы XIX века появи­лись многочисленные русские ученики русских учите-

 

БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ... ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ?
^________________________________________________________________________________________________________________

 

лей. Тогда-то и стала формироваться настоящая рус­ская национальная научная школа. Был открыт и получил известность ряд университетов — не только в Петербурге и Москве, но также в Казани, Киеве, Варшаве, Юрьеве (Тарту). И, что может быть самое главное, в деятельности ученых, в выборе ими тема­тики исследований проявился ряд особенностей, свой­ственных русской культурной традиции. Ученики перестали быть похожими на то поколение своих учителей, которые дали им начальное воспитание. Русская наука пошла своими непроторенными доро­гами. Стали возникать национальные научные и образовательные традиции, разумеется, тесно связан­ные с тем, что происходило в Западной Европе.

К одной из таких русских традиций я отношу, если пользоваться современным языком, системность мышления, т.е. стремление к построению широких обобщающих конструкций. Научная деятельность Лобачевского и Менделеева являются тому прекрас­ными примерами. И первая принципиальная критика классического рационализма также прозвучала из России, причем из "Кружка любомудрия", члены которого отнюдь не были естествоиспытателями. Основателю этого кружка Владимиру Одоевскому принадлежит замечательная фраза: "Хотя рациона­лизм подвел нас к вратам Истины, но не ему будет суждено их открыть".

Несколько позднее прозвучал известный тезис основателя русской школы физиологии и психиатрии Ивана Сеченова: "Человека можно познать только в единстве его плоти, души и природы, которая его окружает". Постепенно в сознании русского научно-

 

	Никита Моисеев
^________________________________________________________________________________________________________________

 

го сообщества начало утверждаться представление о единстве окружающего мира и Человека, о его включенности в Природу. Это нерасторжимое единство не могло не стать важнейшим мировоззренчес­ким фактором и предметом глубоких научных обоб­щений.

Согласно таким представлениям Человека нельзя было мыслить только наблюдателем. Он — действующий субъект системы, включающей не только окружающую среду, но и все мироздание. Такое ми­ровосприятие русской философской и научной мысли получило название "русского космизма". Это интеллектуальное течение в русской культуре, возник­шее в середине XIX века, включает три направле­ния, которые были представлены такими крупным фигурами как Н.Ф.Федоров, К.Э.Циолковский B.И.Вернадский, А.Л.Чижевский (естественнонаучное), В.С.Соловьев, П.А.Флоренский, C.H.Булгаков, Н.А.Бердяев (религиозно-философское), Ф.И.Тютчев, Н.К.Рерих (поэтическо-художественное). Это течение про­должали развивать наши современники В.Ф.Купревич и А.К.Манеев. Каждый из них внес уникальный вклад в это весьма своеобразное, не имеющее аналогов в мировой культуре проявление человеческого духа. Суть его можно кратко охарактеризовать, как по­пытку зафиксировать и объяснить "влияние Высших космических сил через человеческий разум на разви­тие планеты Земля, на организацию биосферы, око­лоземного пространства и Вселенной в целом"*, оказавшую влияние на развитие всего российского ес­тествознания.

______________

* Гурьев В.Е. Русский космизм, М. 1992. С.50.

 

БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ... ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ?
^________________________________________________________________________________________________________________

2. Совсем непросто устроен Мир!

Дуализм Мира, необъединимость духа и материи, исключение духовной жизни из формирующейся картины мира, были, вероятно, одними из наиболее уязвимых мест в концепции классического рациона­лизма. Еще одно представление, глубоко укоренив­шееся в сознание ученых, тормозило развитие на­уки. Это — убежденность в простоте окружающего Мира. Считалось, что он прост по своей сути. Реаль­ность проста, а любая сложность — от лукавого, — утверждали некоторые мыслители.

В основе простоты реальности, которую изучало естествознание, лежали такие очевидности, как представление об универсальности времени, то есть уверенность в том, что оно всюду и всегда течет одинаково, а также убежденность в том, что парал­лельные линии не пересекаются, что масса любого тела постоянна, что скорости складываются по пра­вилам сложения параллелограмма, а сама скорость может быть любой и т. д. Ученые были убеждены, что эти представления суть аксиомы, раз и навсегда определенные, что в реальности все происходит так, как они это себе представляют, и никак иначе про­исходить не может. Такая убежденность имела под собой определенные основания, ибо именно эта простота, если угодно, реализм позволяли строить рациональные схемы, получать практически важные следствия, объяснять происходящее, строить маши­ны, облегчать жизнь людей. Не всегда эти представ­ления могли быть объяснены, но они всегда остава­лись простыми и понятными, т.е. — само собой ра­зумеющимися. От обсуждения этих истин легче все-

 

	Никита Моисеев
^________________________________________________________________________________________________________________

 

го было отказаться, следуя св. Августину, который говорил, что пока его не спрашивают, что такое время, он это знает; когда же его об этом спраши­вают, то он ничего сказать не может.

Может быть самое трудное, что пришлось претер­петь естествознанию в конце XIX и начале XX веков — это преодолеть представление о такой простоте, отказаться от того, что само собой по­нятное — есть аксиома. Даже самым глубоким мыслителям было не легко смириться с тем, что Мир устроен бесконечно сложнее, чем то, как они привыкли думать, опираясь на реальность окружа­ющего, и признать, что классические представления лишь частный случай того, что имеет место быть на самом деле.

Пожалуй, первый настоящий шаг, нарушающий естественную простоту окружающего мира, сделал профессор Казанского университета Николай Ивано­вич Лобачевский, доказавший, что постулат Евклида о том, что две прямые, перпендикулярные третьей, не пересекаются является самостоятельной аксиомой. Открытие русского ученого о существовании, поми­мо евклидовой геометрии, других, столь же непро­тиворечивых и логично построенных геометрий, в которых прямые линии могут бесконечно расходить­ся или пересекаться, было поистине научной рево­люцией. И не столько в математике, сколько в мышлении и миропонимании.

В конце XIX века рухнуло еще одно основопола­гающее представление классического рационализма — закон сложения скоростей. Майкельсон и Морли про­вели точнейшие измерения, которые показали, что скорость света не зависит от того, направлен ли

 

БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ... ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ?
^________________________________________________________________________________________________________________

 

световой сигнал по направлению вращения Земли или в противоположную сторону*.

В начале XX века разрушился еще ряд опор классического рационализма. Особое значение имело изменение представления об одновременности. Когда оказалось, что никакой сигнал не может распрост­раняться мгновенно, т.е. с бесконечной скоростью, то стал вопрос о том, что значит "одновременность" и как ее проверить.

Таким образом, первоначальная система взглядов на устройство мира усложнялась, и постепенно ис­чезало представление о "простоте" структуры мира и его геометрии. Но происходило не только услож­нение картины Мира. Многое из того, что раньше представлялось очевидным и обыденным, оказалось на самом деле просто неверным. Оказалось невоз­можным, например, провести четкие различия меж­ду материей и энергией, между материей и про­странством и связать их свойства с характером дви­жения. Оказалось, что все эти отдельные представ­ления — суть части единого неразрывного целого, а общепринятые их определения крайне условны.

В результате, вырисовывавшаяся ранее перед уче­ными прекрасная картина Мира своей простотой и логичностью напоминавшая творения античных зод-

______________

* Интересно, что авторы этого знаменитого эксперимента, так и не поняли, что они прикоснулись к одной из самых сокро­венных тайн Природы. Морли до самой смерти в начале 20-х годов нынешнего столетия, уже после знаменитых работ Эйнштейна, считал свои измерения ошибочными, противоречащими здравому смыслу, и все время думал о том, как бы следовало построить эксперимент таким образом, чтобы определить ис­тинную величину суммы скорости света и скорости источника света.

 

	Никита Моисеев
^________________________________________________________________________________________________________________

 

чих, начала не просто искажаться, а утрачивать свою логичность и, главное — наглядность. Очевид­ное переставало быть не только понятным, а иногда оказывалось и элементарно неверным.

В итоге науке пришлось расстаться с простотой. И это — уже навсегда! Наукой было понято глав­ное — Мир в действительности сложен, и объясне­ние его лежит за пределами наглядности.

Место Человека во Вселенной

Но несмотря на то, что критика классического рационализма раздавалась в научной среде уже с середины XIX века, она еще долго не имела сколь-нибудь заметных последствий. Успехи естественных наук были столь впечатляющими, а технические новшества, полученные на основе общепринятых в то время идей, столь сильно изменяли всю жизнь, столь обогащали ее, что критика классического ра­ционализма и редукционизма как единственного на­учного метода теоретического анализа воспринима­лась как проявление философских мудрствований. Классический рационализм оставался основой основ научного мировоззрения, во всяком случае, в среде ученых-естественников, т.е. физиков, математиков, биологов. Ни создание пангеометрии, ни открытие существования предельной скорости распространения сигнала, ни даже специальная теория относительно­сти не были способны изменить главного содержания классического рационализма — превратить Человека из постороннего наблюдателя, который изучает Мир подобно биологу, рассматривающему под микроско­пом устройство крыла насекомого, в действующего субъекта.

 

БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ... ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ?
^________________________________________________________________________________________________________________

 

Новое понимание места Человека в Природе стало формироваться, начиная с двадцатых годов XX века, с появлением квантовой механики — науки о микро­мире. Квантовая механика — эта величайшая из наук, созданная человечеством — объяснила и показала на конкретных примерах, когда опора на очевидное, а также на гипотезу о возможности разделения субъек­та и объекта, никаких знаний не приносит. Оказа­лось, что в действительности все между собой ка­ким-то образом связано. Далеко не всегда понятно как, но связано! Человек, погруженный в эти связи, способен, сам того не желая, влиять на происходя­щее. Отсюда следует, что невозможно в принципе отделить исследователя от объекта исследования, что постороннего наблюдателя просто не существует. Он — всего лишь абстракция, которую можно с пользой употреблять во многих ситуациях, но и только. И далеко не всегда.

Постоянно становилось понятным, что мы — люди являемся не просто зрителями, но и участниками мирового эволюционного процесса. И когда проис­ходит формирование новой схемы взаимоотноше­ния Человека и Природы, когда накопленные зна­ния постепенно рождают новое понимание реаль­ности, то это означает и новые действия, как-то меняющие окружающий мир, а, следовательно, и характер его эволюции. Даже знания, даже та кар­тина Мира, которая рождается в умах мыслителей и ученых, как оказалось, влияет на характер эволю­ции окружающего мира, в котором мы живем. И это, может быть — самое главное, поскольку изменяет научные представления о месте и назначении Чело­века в Универсуме, вынуждает в совершенно новом

 

	Никита Моисеев
^________________________________________________________________________________________________________________

 

свете видеть место исследователя и оценивать меру его способности познавать окружающий мир.

Я позволю себе сделать небольшое отступление биографического характера и рассказать о том, как менялся характер моего собственного мировосприя­тия. В Ростовском университете, где я работал в 50-х годах, мне было поручено вести методический семи­нар, в ходе которого я должен был разоблачать философские установки копенгагенской школы тео­ретической физики. Готовясь к семинару, я тща­тельно проштудировал несколько статей Нильса Бора и его коллег, посвященных методологическим вопро­сам квантовой механики, и однажды почувствовал себя жалким и невежественным учеником, которому многое предстоит начать учить заново. Я понял так­же, что Бор — один из величайших, если не самый великий из мыслителей XX века, но и увидел нич­тожество и дилетантизм той мировоззренческой схе­мы, которую я был обязан — именно обязан — воспринимать как катехизис. С этого момента нача­лась полная перестройка моего собственного миро­воззрения. Она проходила медленно и болезненно. Усвоенные мной истины, а это были принципы клас­сического рационализма, оказалось не так-то про­сто заменить новыми.

Я никогда не видел и не слышал Бора, но именно его я считаю одним из своих духовных учителей, наряду с Пуанкаре и Вернадским. Вместе с чтением его работ уходила вера в непогрешимость классичес­кого рационализма, исчезало представление о воз­можности существования Абсолютного Наблюдателя, а, следовательно, и Абсолютной Истины. Принять последнее было для меня особенно трудном, но и

 

БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ... ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ?
^________________________________________________________________________________________________________________

 

стало самым существенным, ибо Абсолютная Исти­на — была главным столпом, на котором покоилось мое тогдашнее мировоззрение. Вопрос о том, как же все происходит на самом деле, мне казался цент­ральным вопросом научного знания. И отказ от само­го вопроса стал революцией в моем сознании.

История моего прозрения, я думаю, достаточна типична. Научное мышление очень консервативно, и утверждение новых взглядов, складывание новых ме­тодов научного познания, поиски адекватного пред­ставления об Истине и формирование в умах ученых непротиворечивой картины Мира происходили мед­ленно и очень непросто.

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

 

СОВРЕМЕННЫЙ РАЦИОНАЛИЗМ

Вселенная — единая система

Взаимосвязанных элементов

Отказ от привычных и понятных постулатов клас­сического рационализма, допустимость беспредель­ного расширения самых фундаментальных и, каза­лось бы, незыблемых истин знаменовали еще одну революцию в научном познании — переход рациона­лизма в новую форму, которую я называю современ­ным рационализмом.