Вы торговали во время учебы в Оксфорде?

Понемногу — неполными лотами. Я инвестировал деньги из своей универ­ситетской стипендии. Получив деньги в начале года, я вкладывал их в акции, которые держал так долго, как только мог.

Не слишком крупная была игра.

[Смеется.] Если бы я проиграл много денег в первый или во второй год... Значит, вы стали сразу выигрывать?

Да, я выигрывал. Это был бычий рынок 1964-1965 годов. Летом 1966 года начался медвежий рынок, но я к тому времени уже окончил Оксфорд, успев расплатиться со всеми долгами. Мне повезло: будь я в Оксфорде в 1965-1967 годах, то, в лучшем случае, просто бы вылетел с рынка.

Джеймс Б. Роджерс-мл. 3/3

Что было после Оксфорда?

Я прослужил два года в армии, и, поскольку денег у меня не было, я не мог следить за рынком. В 1968 году, в день окончания службы, начал работать на Уолл-стрит. Я инвестировал все, что имел. Моя первая жена просила: «Давай купим телевизор». Я отвечал: «Зачем он нам? Давай вложим деньги в рынок и тогда купим 10 телевизоров». Она просила: «Давай купим диван». Я отвечал: «Мы сможем купить десять диванов, если вложим деньги в рынок и немного подождем».

Кем вы тогда работали на Уолл-стрит?

Младшим аналитиком.

По каким акциям?

Машиностроительных компаний, а затем рекламных фирм.

Вы сами вкладывали деньги в эти акции?

Я вкладывал куда только мог. Успешно?

Я вошел в рынок 1 августа 1968 года, прямо на его вершине. В январе 1970 года, когда у меня все еще оставались кое-какие деньги, я понял, что вскоре рынок пойдет вниз. Почему я так решил — сам не знаю. Как я уже говорил, на все деньги, которые еще у меня оставались, я купил пут-опционы. К маю мой капитал утроился. В июле я начал играть на понижение акций и к сентябрю все проиграл. Те первые два года были грандиозными: я прошел путь от гения до дурака.

Итак, к сентябрю 1970 года вы снова оказались на нуле. Что было дальше?

Я собрал все накопленное и вновь вложил в рынок. Телевизоры и диваны мне были не нужны. Жена меня бросила. Я был воплощением предпринима­тельского духа. Подобно тем людям, которые, создав крупные розничные сети, реинвестировали всю прибыль в свои магазины, я все вкладывал в торговлю.

314 Джеймс Б. Роджерс-мл.

Вы тогда торговали только акциями?

Я торговал акциями, облигациями, валютами и на товарных рынках. Когда вы начали торговать чем-то еще, кроме акций?

Я почти с самого начала торговал на всех рынках. Облигациями и акция­ми — с первого же дня. Валютами — тоже довольно рано. В Оксфорде я ста­рался как можно больше денег держать в долларах, поскольку понимал, что фунт стерлингов вот-вот будет девальвирован. Я знал, что это случится скоро. Так оно и вышло: через год после того, как я закончил учебу. В этом я снова немного поспешил. Уже тогда я хорошо разбирался в валютах.

В конце 1960-х я начал торговать и на товарных рынках — покупать золо­то. В начале карьеры, когда я проходил собеседование при найме на работу, сотрудник фирмы спросил меня: «Что вы читаете в «Wall Street Journal?» — «Прежде всего раздел о товарных рынках». Он поразился, поскольку и сам начинал с той же страницы. Это было задолго до того, как товарные рынки стали тем, чем они являются теперь. Он предложил мне работу и, когда я отка­зался, чуть не придушил меня. Это собеседование было в 1970 году, когда я уже торговал на товарных рынках.

Если брать за точку отсчета сентябрь 1970 года, то с чего начались ваши торговые победы, заложившие основу последующего выдающе­гося успеха?

Первые потери меня многому научили. С тех пор я очень редко ошибался, хотя и не люблю этим хвастать. Я быстро научился ничего не предпринимать, не продумав своих действий. Я понял, что лучше ничего не делать и подож­дать, пока план действий и цены не станут настолько хороши, что даже ошиб­ка не принесет большого вреда.

Были ли у вас с того времени проигрышные годы?

Нет.

С чего начался «Quantum Fund»?

Джордж Сорос был старшим партнером, а я — младшим. Мы начинали вдвоем плюс секретарь.

Джеъшс Б. Роджерс-мл. 3 -? 5

Как вы познакомились с Джорджем Соросом?

В 1970 году я начал работать с ним в фирме «Arnold & S. Bleichroeder». В 1973 году мы ушли оттуда, поскольку новые правила для брокерских фирм не позволяли нам получать процент с торговых прибылей. Мы могли бы остаться, но тогда не смогли бы зарабатывать на управлении деньгами. Поэтому мы вы­нуждены были уйти. Как оказалось, к счастью. Ушли и основали свою фирму.

Как вы торговали в «Quantum Fund»? Насколько я понимаю, уп­равление фондом отличалось от традиционного?

Мы инвестировали в акции, облигации, в валютные и товарные рынки — во все. У нас были короткие и длинные позиции по всему миру.

Вы с Джорджем принимали независимые торговые решения?

Нет. В смысле разделения труда он был трейдером, а я — аналитиком.

Например, вы предлагали открыть короткую позицию по долла­ру, а он решал, когда это сделать?

Да, приблизительно так.

А если вы не соглашались друг с другом по какому-то рынку?

В таком случае мы обычно ничего не предпринимали.

Значит, для проведения сделки вам требовалось прийти к согласию?

Жестких правил не было. Иногда мы не соглашались друг с другом, но все равно проводили сделки, так как один из нас был увереннее другого. Но такое случалось редко, поскольку обычно мы приходили к согласию, вместе прора­ботав сделку и выяснив, будет она успешной или нет. Продумав что-либо дос­конально, мы приходили к консенсусу. Я не люблю это слово, поскольку инвестирование на основе консенсуса ведет к катастрофе, но мы почти всегда действовали заодно.

Как вы распределяли ресурсы, когда торговали на рынках с кре­дитным рычагом, например на товарных и валютных рынках?

316 Джеймс Б. Роджерс-мл.

Пока у нас имелись деньги, мы всегда использовали рычаг до предела. Если мы что-то покупали и у нас кончались деньги, то мы анализировали портфель и избавлялись от того, что на данный момент казалось наименее перспектив­ным. Например, если нам хотелось купить кукурузу, а деньги кончались, то надо было либо отказаться от этой покупки, либо что-то продать. Это напоми­нало развитие амебы. Ведь амеба растет в одном направлении, а столкнувшись с препятствием, начинает расти в другом. У нас был весьма «амебообразный» портфель.

То есть вы никогда не оценивали риск своих отдельных позиций? И если проигрывали на одном рынке и были вынуждены сократить портфель, то вполне могли урезать позиции на другом рынке?

Именно так. Мы всегда урезали те позиции портфеля, которые считали наименее привлекательными.

Даже сегодня такой фонд выглядит весьма нетрадиционно. Тогда же он, вероятно, был просто уникальным по своей инвестиционной стратегии.

Конечно, он был уникальным. Я до сих пор не знаю никого, кто бы торго­вал на всех рынках — то есть на валютных, товарных, на рынке акций и обли­гаций, играл и на повышение, и на понижение — по всему миру. Я теперь в отставке, но по-прежнему действую на всех этих рынках. Мне говорят: «Вы в отставке?! Да у нас весь персонал фирмы не успевает следить за всеми этими рынками. Что же это за отставка, когда вы играете на понижение акций по всему миру?»

Признаюсь, мне забавно слышать, когда вы говорите о своей «от­ставке».

Я и в отставке активнее многих других и часто слышу: «Когда вы успеваете за всем следить?»

Я бы задал такой же вопрос.

Не знаю, как можно инвестировать в американскую сталь, не понимая, что происходит с малайзийским пальмовым маслом. Как я уже говорил, все это — части огромной, постоянно меняющейся трехмерной головоломки.

Джеймс Б. Роджерс-мл. 317

Как вы успеваете следить за всеми этими рынками? Ведь только на чтение требуется огромное время,

Раньше я читал много больше, чем теперь. Все предыдущие годы я тратил массу времени на приобретение всевозможных знаний. Я разработал огром­ное количество прогнозов по множеству рынков. Мои студенты неизменно поражаются тому, как много я знаю прецедентов из прошлого торговли по всему миру. Это не случайно, так как в течение многих лет я очень часто све­рялся с массой изданий по товарным рынкам, рынку акций и облигаций. На­пример, мне известно о гигантском бычьем рынке хлопка в 1861 году, когда цена поднялась с 0,5 цента до 1,05 долл.