Наскальные рисунки, в частности гравюры, отличаются

fi

культ на сегодняшний день напрямую и относительная датировка не может
обеспечить точности (см., например, Беднарик Н.д.). В лодже twyfelfontein, было предложено, что
большинство гравюр и картин выступили Сан-охотников - собирателей позднего каменного
века, примерно с 4000 г. до н. э. до 0 CE, и что около 500 г. до н. э. до 0 СЕ Khoekhoen пастухов сделал
четко и другим геометрические гравюры (Доусон 2007б). Для дальнейшего обсуждения
вопроса о датировке наскальных рисунков Южной Африки см. Мазель и Сторож (2003); Мазель (2009a, b).

2

. Более ранняя версия этой главы была представлена на конференции "Вещи и духи: новые подходы".

к материальности и нематериальности, Институт социальных наук Лиссабонского университета, 15-17 сентября
2010 года.

3

Шаманизм и искусство можно с пользой рассматривать как переплетенные и трансформированные в манере Делеза

и корневища Гваттари ([1972] 1980), ползучие и постоянно распространяющиеся корни некоторых растений,
повторялись в культурном плане как исторически расположенные парадигмы, или, возможно, точнее, они являются мицелиальными,
переплетающимися и претерпевающими исторические изменения, как рост грибов.

4

. См., например, “Антропологии сознания” 2010 года, специальный выпуск "Время и разум":

Журнал археологии, сознания и культуры под редакцией Винкельмана.

5

Следует избегать чрезмерно вдумчивого прочтения здесь: в своих ИСС шаманы способны буквально

Воплощайте другие перспективы.

6

В

Глава 10

Из тысячи плато, озаглавленных “Воспоминания о колдуне”, Делеза и Гваттари

Изложите, как “мы, маги” взаимодействуем с морем постоянного

fl

Ой,

fl

Поток, изменение и становление с помощью

324

ДЕЛО

С

ДУХИ

“превращение в животное”, форма изменения формы, трансформации или териморфизма. Необычно для
западной философии, изменение формы в этом случае не следует рассматривать как метафору, аналогию или
форму мимесиса: для Делеза и Гваттари превращение в животное не является воображаемым или фантастическим, а “совершенно
реальным” ([1972]1980: 238, также 273-4).

7

. Я использую здесь термин “Бушмен” без какого-либо уничижительного намерения; наряду с “Сан” (бродяга),

Номенклатура проблематична.

325

25

Откуда “одержимость духом”?

Пол Кристофер Джонсон

Переводы, которые

fi

два сравниваемых объекта под третьим термином подобны товарам или сделкам с
меновой стоимостью. Вот несколько примеров: “Пани” на хинди и “вода” на
английском языке являются местными вариациями H

2

0 (Чакрабарти 2000: 75); у австралийских аборигенов
чуринга и сантерии токе являются Аффи rmations сообщества; девятнадцатом веке рабов
работать - замедлений в Алабаме и современное производство пакет - Конго в гаитянском
Вуду можно сравнить, как обер-сопротивление; дело в том, что Динка мальчик в Африке “обладает
духа в его тело” (Lienhardt 1957: 58) и что тайский селянин АФ

fl

пострадавшая от фии бедняжка
кричит или громко смеется, а затем прячет лицо (Тамбия 1970: 321) - это два члена
классового одержимости духом. Такие переводы на арти

fi

искусственно сконструированные третьи термины подобны
товарам, которые возвращают объекту исследования свойства, отличные от тех, с
которых они начинались. Интригующе думать о теоретических ключевых терминах как несущих следы не
только географии их первоначального распада, но и экономических режимов
, которые они воспроизводят в формах обмена, которым они способствуют, как “факторы” (в первоначальном
смысле слова агенты обмена) или валюты. Как мы увидим, это особенно актуально для
случая “обладания”, которое совершенно напрямую связывает представления о теле с представлениями о
собственности.

Напротив, переводы, которые исследуют сравниваемые явления с помощью их прямой
смежности и местных терминов, чтобы найти их общие свойства в живом опыте
, сродни бартеру или сделкам с потребительной стоимостью. Им следует отдавать предпочтение, утверждает Чакрабарти,
в той мере, в какой они не деформируют объекты обмена, сохраняя некоторую степень
онтологической интертекстуальности.

Эта стратегия бартера прекрасно работала для изучения идеи фетиша (Pietz
1985, 1987, 1988; Масудзава 2000; Гребер 2005; Мюррей 2007; Кин 2007). Фетиш был,
в буквальном смысле, термином бартера (первоначально среди португальских и вест-индских торговцев) задолго
до того, как он стал теоретическим товаром. Такая генеалогия сделала больше, чем просто связала нынешнюю
работу с прошлым,указав на идеологические позиции, которые формировали академические дисциплины
и которые даже сейчас могут быть пронесены контрабандой с ее ключевыми терминами, как бы это ни было важно. Это также

326

ДЕЛО

С

ДУХИ