Находит свой творческий эквивалент в

282

ДЕЛО

С

ДУХИ

Юкагирские и чукотские представления о Поне и ваиргине, а также о так называемых Высших Существах
других анимистических обществ. Эти по существу неуловимые и неосязаемые творческие силы
представляют собой предвзятуюперспективу, отмеченную, так сказать,анонимным или общим видением,
которое лежит в основе любой телесной перспективы как ее жизненного или оживляющего принципа (Виллерслев
2006: 34). Действительно, это объясняет, почему Пон и Ваиргин подпадают под такие неизвестные

fi

эд называет“Что
-то” и “Что-то Существующее”, потому что они-не что иное, как неограниченное
“Все” (Делез и Гваттари 1994: 35, 38): виртуальная изначальная целостность, которая видит без
границ и расстояний в едином движении духа. Аналогичным образом, неудивительно, что
ни один миф не упоминает о них, и никакие подношения или молитвы не совершаются в их честь, потому
что это повлекло бы за собой превращение их в какое-то материальное существо с особыми

fi

C и

Поэтому ограниченные зрительные возможности.

Но если Пон и Ваиргин-это чистая точка зрения, которая интуитивно постигает всю реальность, то
что же они на самом деле видят? В терминологии теории перспективы они могут
видеть только полную одухотворенность или дематериализацию жизни, которая является душой вещей. Как
анонимное и неограниченное пространство видения, Высшее Существо, таким образом, де

fi

делает или делает
видимой душу, которая является телом, видимым во всей его полноте или абсолютной видимости, не оставляя ничего
скрытого – то есть тело, видимое со всех сторон, во всех отношениях сразу (Holbraad
& Willerslev 2007: 335). Другими словами, душа-это не что иное, как тело, охваченное
единым тоталитарным взглядом. Таким образом, Виласа (2005: 458) совершенно права в этнографическом отношении, когда
считает, что в рамках перспективной космологии “любая тотализация тела
невозможна". Однако антропологически она недостаточно права: это анонимное изначальное
тотальность видения, приписываемая Высшим Существам, таким как Пон и Ваиргин, которая позволяет
перспективной концепции души возникнуть в

fi

первое место. Поэтому реальной “отправной точкой” или источником
анимистической души является виртуальная изначальная совокупность видения, которая на самом деле
является “фантомным идеалом” (Деррида 1995: 244), а не реальной вещью, которую можно увидеть – причина
, по которой ни одно существо в рамках перспективных космологий никогда не видит души.

ВИРТУАЛЬНЫЙ

АНИМИЗМ

С учетом этих наблюдений давайте обратимся к ключевому вопросу,который нас здесь интересует,
а именно к природе анимизма и тому, как мы собираемся его изучать. Из того
, что я доказывал, должно быть ясно, что путь к серьезному восприятию анимизма лежит не
в старом анимистическом тезисе Тайлора, который предполагает, что местные представления о душе
относятся к иной стадии, чем представления о Высшем Существе. На самом деле
все как раз наоборот. Без осознания какого-то “всевидящего” существа, даже если бы оно было лишь смутно
распознано, не могло бы быть понятия души как таковой. Это зародыш истины в учениях Ланга
(1898) и Марета (1909), отвергавших доктрины “высших богов” и “анимизма” в
“примитивных” обществах.

Кроме того, кажется столь же очевидным, что было бы ошибкой проявлять интерес к
анимизму в направлении дальнейшего эмпирического исследования того, что коренные жители
говорят о духах, душах и людях-животных или как они взаимодействуют с ними в повседневной
практической жизни. Как уже было показано, анимистическое осознание Высшего Существа существует практически за пределами
всей этнографической области эмпирического “факта”. Таким образом, мы

fi

Не принеси никакой жертвы

fi

ces
или молитвы, направленные на него, и никаких мифов, объясняющих его местонахождение и деяния. Как
таковое, анимистическое Высшее Существо не принадлежит миру действительного или эмпирического,

“

ЭТОТ

ОДИН

-

ВСЕ

”

283

но это чисто созерцательная абстракция. Тем не менее, его присутствие в высшей степени реально в том смысле, что оно поддерживает
любую из расходящихся форм реальных перспективных тел, без которых они не могли бы
быть актуализированы как особые типы личностей: человеческие и нечеловеческие, как жертвы, так и
хищники. Я осмелюсь предположить,что значительная часть неверных интерпретаций современной антропологией анимизма
проистекает из того факта, что она сосредоточилась почти исключительно на его
фактических этнографических проявлениях в охоте, шаманизме и войне, оставив, таким образом,
антрополог слеп к важности его виртуального состояния. Это условие, как я
показал, есть существование изначальной и самоопределяющей силы, находящейся на самых границах
человеческого понимания. Мы могли бы осторожно следовать за Лангом и думать о нем как о боге, пока
мы помним, что этот Бог мыслим именно как немыслимый и что он сам
по себе непрезентабелен и нигде не может быть найден, проявляя себя только через отсутствие.
В любом случае, его реальность обнажает шокирующую истину о том, что проблема анимизма, по сути
, является метафизической проблемой, а не эмпирической.

ЗАПИСКА

1