А. 1. 4 можно ли считать анархизм социалистическим учением.

Да. Все течения анархизма выступают против капитализма, потому что капитализм основан на подчинении, отчуждении и эксплуатации. (смотрите разделы B и C). Анархисты опровергают «представление, что люди не могут работать вместе, пока у них нет направляющего собственника, который присвоил бы часть их результатов труда» и считают, что в анархическом обществе «освобожденные рабочие установят свои собственные правила относительно того, когда, где и как производить» и, таким образом, освободят себя «от беспощадного гнета капитализма». [Voltairine de Cleyre, «Anarchism», Exquisite Rebel, стp. 75 и стp. 79]

(Мы снова подчёркиваем, что анархисты выступают против всех экономических форм, основанных на подчинении, отчуждении и эксплуатации, включая феодализм, советский «социализм» — или лучше называть его «государственный капитализм», рабовладение и т. д. Мы сосредоточились на критике капитализма, так как сейчас эта форма общественно-экономических отношений господствует в мире).

Индивидуалисты вроде Бенджамина Такера вместе с социальными анархистами вроде Прудона и Бакунина называли себя «социалистами». Они делали так потому, что, как писал Кропоткин в своем сочинении «Современная наука и анархия» «пока социализм понимался в его настоящем и широком смысле, как освобождение труда от эксплуатации его капиталом, анархисты шли в согласии с теми, кто тогда были социалистами». [ Evolution and Environment, стp. 81] Или, словами Такера, «основное требование социализма в том, чтобы труд владел тем, что он создает», требование, в котором «обе школы социалистической мысли... государственный социализм и анархизм» достигают полного согласия. [ The Anarchist Reader, стp. 144] Следовательно, определение слова «социалист» изначально включало «всех тех, кто верит в неотъемлемое право человека владеть тем, что он производит». [Lance Klafta, «Ayn Rand and the Perversion of Libertarianism,» из Anarchy: A Journal of Desire Armed, №34] Это стремление покончить с эксплуатацией (или ростовщичеством) объединяет всех настоящих анархистов и ставит их под социалистическое знамя.

По мнению большинства социалистов, «единственный способ для экономной затраты труда — это если производитель владеет орудиями труда». [Peter Kropotkin, The Conquest of Bread, стp. 145] Поэтому Прудон, например, поддерживал рабочие кооперативы, где «каждый человек, участвующий в ассоциации... имеет неделимую долю собственности компании», потому что «участие в потерях и доходах» приводит к тому, что «коллективное усилие [то есть стремление к превышению доходов над расходами] прекращает быть источником прибыли для небольшого количества собственников и становится собственностью всех рабочих». [ The General Idea of the Revolution, стp. 222 и стp. 223] Таким образом, стремясь покончить с эксплуатацией труда капиталом, настоящие социалисты желают создать общество, где производители обладают и управляют средствами производства (включая, нужно подчеркнуть, рабочие места, предоставляющие услуги). Как производители достигнут этого — это спорный вопрос среди анархистов и других социалистов, но само стремление разделяется всеми. Анархисты поддерживают прямое рабочее управление и владение либо рабочими ассоциациями, либо коммунами (смотрите подраздел A.3 о разных видах анархистов).

Более того, анархисты к тому же против капитализма из-за его авторитарности, а не только эксплуатации. При капитализме рабочие не управляют сами собой во время производства и не управляют результатами своего труда. Такое положение точно не основано на равной свободе для всех и не может не быть эксплуататорским, поэтому анархисты против него. Этот взгляд лучше всего раскрыт в работах Прудона (а он, в свою очередь, вдохновил Такера и Бакунина), где он утверждает, что при анархизме «капиталистическая и собственническая эксплуатация будет остановлена всюду, а система наемного труда — упразднена» и «каждый рабочий решит для себя: оставаться ли ему просто наемным слугой, ожидая собственника-капиталиста-хозяина; или участвовать в переустройстве общества на вольных началах... В первом случае рабочий подчинен, эксплуатируется: его условие выживания — повиновение... Во втором случае он восстановит свое достоинство как человек и гражданин... он станет частью организации производства, в которой он был прежде лишь рабом... Мы не должны колебаться, поскольку у нас нет выбора... необходимо сформировать АССОЦИАЦИЮ среди рабочих... потому что без нее, они останутся в отношении подчинения у господ, а результатом будут две... касты хозяев и наемных рабочих, что несовместимо со свободным самоуправляемым обществом». [ Там же, стp. 233 и С. 215-216]

Следовательно все анархисты анти-капиталисты («если трудящийся владеет результатом своего труда, то это не капитализм» [Alexander Berkman, What is Anarchism?, p. 44]) Бенджамин Такер, например — анархист, на которого сильнее всего повлиял классический либерализм (как мы обсудим позднее) — называл свои идеи «анархическим социализмом» и осуждал капитализм как систему, основанную на «ростовщичестве, получателе процента, ренты и прибыли». Такер считал, что в анархическом некапиталистическом свободно-рыночном обществе, капиталисты станут не нужны и эксплуатация труда капиталом исчезнет, так как «трудящиеся... обеспечат себе естественную заработную плату, то есть все произведенное». [ The Individualist Anarchists, стp. 82 и стp. 85] Такая экономика будет основана на взаимном кредитовании и свободном обмене товаров между кооперативами, ремесленниками и крестьянами. По Такеру и другим анархо-индивидуалистам капитализм это не настоящий свободный рынок, потому что он испорчен разными законами и монополиями, которые обеспечивают капиталистам преимущество над рабочими людьми, таким образом гарантируя последним эксплуатацию через прибыль, процент и ренту. Даже Макс Штирнер, архи-эгоист, не испытывал ничего, кроме презрения к капиталистическому обществу и его различным «призракам», означавшим для него идеи(такие, как частная собственность, конкуренция, разделение труда и так далее), с которыми носятся как с религиозными святынями.

Итак, анархисты считают себя социалистами, но особого вида — либертарными социалистами. Как объяснил анархо-индивидуалист Джозеф Лабади (вторя Такеру и Бакунину):

«Было сказано, что анархизм не социализм. Это ошибка. Анархизм — добровольный социализм. Есть два вида социализма, правительственный и анархический, авторитарный и либертарный, государственный и свободный. Действительно, каждая программа улучшения социальных условий предлагает или увеличить или уменьшить полномочия внешних условий и сил над человеком. Если они увеличиваются, то это государственный социализм; если уменьшаются, то — анархический». [ Anarchism: What It Is and What It Is Not ]

Лабади часто повторял, что «все анархисты социалисты, но не все социалисты анархисты». Следовательно, утверждение Даниэля Герена «Анархизм — это на самом деле синоним социализма. Анархист — это в первую очередь социалист, чья цель уничтожить эксплуатацию человека человеком» эхом отзывается через всю историю анархического движния, будь это социальное или индивидуалистическое крыло. [ Anarchism, стp. 12] Например, мученик Хеймаркета [имеется в виду расстрел рабочих 4 мая 1886 г. – прим. перев.] Адольф Фишер говорил почти те же слова, что и Лабади – «каждый анархист социалист, но каждый социалист не обязательно анархист» — признавая однако, что движение «разделилось на две фракции, коммунистические анархисты и прудонисты против анархистов среднего класса». [ The Autobiographies of the Haymarket Martyrs, стp. 81]

Итак, хоть индивидуалисты и социальные анархисты во многом не согласны друг с другом — например, в том, что настоящий, т.е. некапиталистический, свободный рынок это лучшее средство, чтобы расширить до предела свободу, но они вместе считают, что капитализму как эксплуатации и отчуждению нужно противостоять, а анархическое общество должно, по определению, быть основано на совместном, а не наёмном труде. Только совместный труд сможет «уменьшить полномочия внешних условий и сил над человеком» в течение рабочих часов и дать производителям самоуправление; это и есть основной идеал социализма. Например, индивидуалист Джозеф Лабади, утверждал, что профсоюз был «наглядной иллюстрацией завоевания свободы ассоциацией» и что «без профсоюза у рабочего меньше возможностей в отношениях с собственником, чем с профсоюзом». [ Different Phases of the Labour Question ]

Однако значения слов меняются со временем. Сейчас «социализмом» почти всегда называют государственный социализм, систему, против которой все анархисты, так как она отрицает свободу и настоящие социалистические идеалы. Все анархисты согласятся с утверждением Ноама Хомского на этот счёт:

«Если понятие “левый” включает “большевизм”, тогда я точно не “левый”. Ленин был одним из самых вредоносных врагов социализма». [ Marxism, Anarchism, and Alternative Futures, стp. 779]

Анархизм всю свою историю противопоставлял себя идеям марксизма, социал-демократии и ленинизма. Задолго до прихода Ленина к власти, Михаил Бакунин предупреждал последователей Маркса о «красной бюрократии», которая установит «худшее из деспотических правительств», если государственно-социалистические идеи Маркса будут применены на практике. И верно, работы Штирнера, Прудона и особенно Бакунина предсказывают все ужасы государственного социализма с потрясающей точностью. К тому же анархисты были среди первых и наиболее последовательных критиков и противников большевистского режима в России.

Конечно, у анархистов как социалистов есть общие идеи с некоторыми марксистами (но не с ленинистами). Бакунин и Такер соглашались с анализом и критикой капитализма Марксом, и его трудовой теорией стоимости (об этом мы поговорим в разделе С). На самого Маркса сильно повлияла книга Макса Штирнера «Единственный и его собственность», которая содержит не только блестящую критику того, что Маркс называл «вульгарным» коммунизмом, но и критику государственного социализма. Также были люди внутри марксистского движения, придерживающиеся идей, весьма близких социал-анархизму (особенно анархо-синдикалистской ветви социал-анархизма): Антон Паннекук, Роза Люксембург, Пол Мэттик и другие антиленинисты. Карл Корш, например, благожелательно описывал анархическую революцию в Испании. Конечно, есть преемники марксизма-ленинизма, но так же есть преемники и более либертарного марксизма, резко критиковавшие Ленина и большевизм, и чьи идеи близки стремлению анархизма к свободным ассоциациям равных участников.

Поэтому анархизм — форма социализма, находящаяся на разных полюсах с тем, что обычно определяется как «социализм» (то есть государственная собственность, контроль и управление). Вместо «центрального планирования», которое для многих ассоциируется со словом «социализм», анархисты предлагают свободную ассоциацию и сотрудничество между людьми, рабочими и общинами, и, таким образом, выступают против «государственного» социализма как формы государственного капитализма, где «где каждый мужчина или женщина — наемные работники, а государство — единственный работодатель». [Benjamin Tucker, The Individualist Anarchists, стp. 81] Поэтому анархисты отвергают марксистскую (под которым большинство людей подразумевают «социализм»), «идею государства как капиталиста к которой социал-демократическая фракция социалистической партии теперь пытается упростить понятие социализма». [Peter Kropotkin, The Great French Revolution, Т. 1, стp. 31] Анархистское возражение против отождествления марксизма, «централизованного планирования» и государственного социализма/капитализма с социализмом будет рассмотрено в разделе H.

Из-за этих различий с государственными социалистами и для избежания путаницы, большинство анархистов называют себя только «анархистами», так как считается само собой разумеющимся, что анархизм относится к социалистическим учениям. Однако, с развитием так называемого «либертарианства» в США, некоторые прокапиталистически настроенные силы стали называть себя «анархистами», и именно поэтому мы заострили внимание на этом пункте. Исторически и логически, анархизм подразумевает антикапитализм, то есть социализм, и эта позиция, мы подчеркиваем, поддерживается всеми анархистами (о том, почему «анархо»-капитализм не анархичен, смотрите раздел F).